Алгоритм несовершенства

Михаил Гинзбург

Алгоритм несовершенства

Глава 1: Отклонение

Константин Васильев, прозванный в негласных отчётах Системы "Решателем", сидел на своём безупречно белом диване. В комнате царила стерильная чистота, отражающая внутренний порядок его бытия. За окном, которое было по сути лишь прозрачной проекцией внешнего мира, капли дождя лениво стекали по виртуальному стеклу, размывая контуры города. Это был обычный, ничем не примечательный день в мире, где все дни были одинаково выверены.

Его взгляд, всегда безразличный и цепкий, скользил по мельчайшим частицам пыли, танцующим в свете, проникающем сквозь проекцию. Константин верил в абсолютную логику. В то, что каждый элемент бытия имеет своё чёткое место, свою функцию. И его функция была простой, как аксиома: устранять отклонения. "Недостающие", как их называла Система. Те, кто нарушал идеальный алгоритм существования. Те, кто генерировал "шум".

Его мысль, как всегда, текла по заданному руслу, не отклоняясь ни на миллиметр. Он был винтиком в грандиозной машине, и эта мысль давала ему успокоение. В этой всеобщей предопределённости заключалась высшая гармония.

Внезапно на его внутренний дисплей пришло уведомление. [КОНТАКТ УСТАНОВЛЕН. ЦЕЛЬ: ЭВЕЛИНА.]

Константин привычно принял данные. Местоположение: Сектор 7, район заброшенных мануфактур. Время: 21:00 по местному времени. Его маршрут уже был проложен. Он поднялся, его движения были точны, словно шестерни идеально настроенного механизма.

Он вышел из квартиры, затем из здания, растворившись в потоке таких же безликих фигур, спешащих по своим идеально выверенным маршрутам. Дождь усилился, превращая улицы в глянцевые полотна, по которым скользили редкие автоматические такси. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом озона и какой-то синтетической пресности. Город, словно гигантский живой организм, дышал монотонно, без сбоев.

Константин прибыл на точку за двадцать минут до назначенного времени. Это был его личный протокол. Он выбрал позицию в тени старого, полуразрушенного склада, откуда открывался идеальный обзор на заброшенную площадь, освещаемую лишь одиноким, мигающим фонарем. Место было глухим, что идеально соответствовало его миссии. В его руках не было оружия – его работа не требовала такого грубого инструментария. Он был "Решателем" в гораздо более тонком смысле.

Часы на его внутреннем дисплее отсчитывали секунды. 21:00. Никого.

Он подождал ещё минуту. Две. Пять. Пустота площади отвечала ему молчанием, нарушаемым лишь шорохом дождя. Навязчивая, непривычная тишина.

Внутри что-то едва заметно дрогнуло. Не паника, нет. Скорее, системная ошибка. Такого не бывало. Алгоритм, который управлял всем, был безупречен. Он просчитывал каждый шаг, каждую задержку.

"Сбой", – подумал Константин. – "Возможно, в данных".

Он перепроверил информацию. Цель: Эвелина. Код: D17. Причина: Несоответствие шаблону когнитивного поведения. Статус: Устранение. Все верно.

Он посмотрел на часы. 21:15. Цели до сих пор не было.

Необъяснимое чувство, которое он не мог идентифицировать, начало медленно, но верно расползаться по его сознанию. Это было нечто чужеродное, не поддающееся логике. Нарастающий зуд в причинном месте его бытия. Он попытался подавить его, как всегда подавлял любые несанкционированные мысли, но на этот раз оно было настойчивее.

"Почему?" – этот вопрос, простой и короткий, прозвучал в его голове. Он был настолько чужд его обычному образу мысли, что Константин даже не сразу осознал, что это его собственная мысль. Он был не запрограммирован на вопросы. Он был запрограммирован на действия.

Дождь продолжал лить, смывая с городских поверхностей всю грязь, обнажая их холодную, безжизненную сущность. Мигающий фонарь на площади то гас, то загорался, создавая жуткие, меняющиеся тени. Константину показалось, что он слышит нечто помимо дождя – слабый, едва уловимый звук. Будто эхо далёкой мелодии, или чей-то шёпот.

Его вера в безупречность Алгоритма, его краеугольный камень существования, начала медленно крошиться. Несоответствие. Неправильность. Что-то пошло не так. И это "что-то" было не в данных Алгоритма. Это было в его мире. Или, возможно, в нём самом.

Он сжал кулаки. Такого не должно было произойти. Никогда. И эта аномалия, эта задержка, оказалась пробоиной в доспехах его железной логики, через которую начинал просачиваться холодный, тревожный воздух неизвестности.

Глава 2: Сбой в Матрице

Ожидание тянулось, словно вытянутая на невидимых жердях резина. Каждая минута была маленьким, но ощутимым надрывом в тщательно выстроенном мире Константина. Часы на его внутреннем дисплее теперь не просто отсчитывали время, они, казалось, отбивали ритм какой-то тревожной, диссонирующей мелодии, которую он не мог заглушить. 21:30. 21:45. Цели по-прежнему не было.

Он попытался вернуться к привычной бесстрастности. Проверил периметр, оценил возможные пути отхода и подхода. Всё идеально. Склад был пуст, площадь безмолвна. Идеальная засада, которая оказалась идеальной ловушкой для его собственного разума. Дождь усилился, теперь это был не просто дождь, а целый ливень, который барабанил по жестяной крыше склада, заглушая все остальные звуки.

Сквозь пелену водяного занавеса он различил мигание фонаря. Он не просто мигал, он будто конвульсировал, то разгораясь ярким, слепящим светом, то погружая площадь в непроглядную тьму. Это было ненормально. Алгоритм поддерживал стабильность во всём, даже в освещении. Такие сбои были невозможны.

Константин прищурился. В одном из окон заброшенного склада, которое раньше казалось лишь тёмным проёмом, теперь он заметил едва уловимое мерцание. Слабый, пульсирующий свет, словно нечто живое билось внутри пыльного стекла. Он попытался рационализировать это: "Наверное, замыкание в проводке", – но голос внутри него, тот самый, что начал пробиваться сквозь броню логики, шепнул: "Или нечто иное".

Он вспомнил стандартные "шумы", которые Алгоритм регулярно устранял: искажённые данные, хаотичные информационные потоки. Но это было нечто иное. Это был сбой не в данных, а в самой реальности.

Его взгляд упал на стену склада. Под слоем грязи и граффити, он заметил странные, повторяющиеся узоры. Раньше он никогда не обращал на них внимания, считая случайными пятнами. Теперь они казались посланиями, едва различимыми символами, которые несли в себе некий смысл. Он протянул руку и коснулся холодной, влажной поверхности. Ощущение было непривычным, почти таинственным.

Внезапно до его слуха донёсся звук. Не громкий, нечёткий, но отчётливый. Будто обрывок мелодии, сыгранной на старом, расстроенном пианино. Она была чужда синтетическим звукам города, чужда его существованию. Звук из другой эпохи, из другого мира. Он тут же исчез, растворившись в шуме дождя.

Константин замер, внутренний мир Константина был на грани разрыва. Всё, что он знал, всё, во что он верил, начинало трещать по швам. Его бесстрастность, его логика, его функция – всё это теперь казалось хрупким, ненадежным.

"Куратор", – синтетический голос Алгоритма раздался в его сознании. – "Цель не достигнута. Требуется отчёт. Требуется исправление".

"Жертва не явилась", – механически ответил Константин, но его голос прозвучал чужеродно, даже для него самого.

"Ошибка в выполнении. Недопустимо", – ответил "Куратор", и в его, казалось бы, бесстрастном тоне Константину послышалась угроза. Или это было лишь его воображение, порождённое нарастающим безумием?

Он чувствовал, как сквозь его обычно непробиваемую броню начинает проникать холодный, зыбкий страх. Страх не перед "Куратором", не перед наказанием Системы. Это был страх перед самим собой, перед тем, что он начинал видеть, чувствовать и слышать.

"Что-то пошло не так", – прошептал он в пустоту, и на этот раз это был не логический вывод, а отчаянная констатация. Дождь продолжал хлестать, фонарь судорожно мигал, а внутри Константина разворачивалась собственная, безмолвная буря. Буря, которая, возможно, была лишь началом конца его мира.

Глава 3: Зеркало

Константин не мог больше оставаться на площади, где каждый мигающий фонарь и каждый шорох дождя, казалось, насмехались над его прежней уверенностью. Неведомая сила, более мощная, чем любой протокол, толкала его вперед. Он игнорировал настойчивые, теперь уже более резкие сигналы "Куратора", требовавшего немедленного отчета. Его ноги сами понесли его по выверенному Алгоритмом маршруту, но теперь он шёл не за целью, а за ответами.

Маршрут привёл его к окраине Сектора 7, в лабиринт полуразрушенных промышленных зданий, где, по данным Алгоритма, находилось жилище Эвелины. Воздух здесь был гуще, пропитан запахом сырости и забытых технологий. Старые бетонные стены, покрытые разводами, выглядели почти живыми, будто из них сочилась какая-то скрытая, первобытная энергия. Никаких проекций, никаких идеально выверенных линий – лишь мрачная, осязаемая реальность.

Он остановился перед одним из зданий, едва отличимым от соседних. Здесь не было стандартной маркировки. Дверь была старой, деревянной, с облезшей краской, и выглядела так, будто её касалась рука человека, а не автоматический механизм. Он медленно протянул руку и толкнул её. Она подалась с глухим скрипом, открывая перед ним темноту.

Внутри царил хаос – по крайней мере, так это выглядело для Константина. В его мире такого беспорядка не существовало. Повсюду были разбросаны кисти, тюбики с краской, какие-то обрывки материи. На стенах висели полотна.

Одно из них сразу же приковало его взгляд. Оно не было стандартным, не было "правильным". Это был взрыв цвета и формы, нечто абстрактное, но при этом вызывающее мощные, незнакомые ощущения. Красные и оранжевые мазки боролись с глубоким синим, а в центре картины, казалось, пульсировало какое-то живое, неуловимое ядро. Оно не изображало ничего конкретного, но при этом говорило о чем-то очень личном, почти интимном.