скачать книгу бесплатно
Авиатор: назад в СССР 5
Михаил Дорин
Лейтенант Родин готовится исполнить свой долг перед Родиной в небе Афганистана. Он отдал всего себя на войне в прошлой жизни. Теперь ему снова придётся встать на защиту Отечества.Прекрасные и суровые горы, невыносимая жара и вездесущая пыль сухих ветров, и, конечно, «нурсики», шурави и восточный колорит местных жителей – всё это Афганистан 80х, который навсегда вошёл в историю нашей страны.
Михаил Дорин
Авиатор: назад в СССР 5
Глава 1
Аэродром гудел, словно гигантский рой пчёл. По центральной заправочной перемещается спецавтотранспорт, светя во все стороны фарами. Запах керосина стоял такой, будто он вылился на землю проливным дождём. Техники бегали вокруг самолётов, подвешивая с тележек боеприпасы и проверяя готовность оборудования кабины к вылету.
– Живее, Саша! – кричал кто-то со стоянки.
– Крути, давай! Это ж командирский, а он пойдёт первым, – подгонял один из инженеров солдата-срочника, который закреплял бомбу на балочном держателе.
– Проверь лопатки. Меняли недавно. И отвёртку не забудь в сопле, как всегда. Не напасёшься на вас! – отчитывал другой инженер подчинённого.
В общем, работа кипела знатная. Техникам всегда приходится несладко в такие моменты. Ночью, в свете фонариков и ламп необходимо подготовить технику целой эскадрильи, а это двенадцать самолётов – задача не из лёгких. И сделать это надо к определённому времени.
Рядом с моим сорок третьим бортом не было такой активности техников. Дубок вместе с одним из солдат стояли у стремянки в ожидании моего прихода.
– Усё, Сергеич! – громко сказал мой техник, крепко пожимая мне руку. – Как и говорилось – две ОФАБ-250-270 и подвесной топливный бак. Пушка двести патронов, – доложил Дубок со своим отчётливым кубанским акцентом.
– Эт хорошо. Пойду борт осматривать. Подержи, дружище, – протянул я шлем с вложенным шлемофоном и наколенным планшетом Дубку.
Ему единственному я доверял своё снаряжение. Пока делал обход, в голове мелькали разные мысли. Вот тот самый момент, когда я должен буду поработать по полной программе. Для таких дел и воспитывают, и тренируют лётчиков. И сейчас нам предстоит настоящая мужская работа. Возможно, именно для неё моё сознание волею старушки-судьбы отправлено сюда из будущего.
Больше четырёх лет назад, а будто вчера, я открыл для себя Советский Союз конца семидесятых и поступил в лётное училище, исполняя тем самым и свою мечту, и мечту моего реципиента.
– Серый, ты готов? – крикнул мне Валера, надевший уже шлем и перчатки.
Наши самолёты были рядом, так что, пока ещё не начал запускаться Томин, было время постоять на бетоне.
– Конечно. Ты за меня волнуешься? – улыбнулся я.
– Есть немного. Слишком рано для тебя. Но энтузиазма в тебе и настроя выше крыши, – похлопал меня по плечу Гаврюк.
– В предвкушении настоящего дела. Не для этого ли мы с тобой и пошли в лётчики? – спросил я.
– И для этого тоже. Слушай мои команды и не геройствуй, – сказал Валера, который является ещё и моим ведущим в этом полёте. – Даже если не попадёшь, ничего страшного. Нам главное – накрыть район.
– С таким количеством мы большой район накроем, – заметил я, посмотрев на подвешенные под крылом бомбы.
– Бортовые аэронавигационные огни не включай, кроме строевого. Высоту сбора нам командир подскажет. Всё как на полётах – подходишь снизу и держись с принижением…
Валера не успел договорить, поскольку командир начал занимать место в кабине. Хлопнув по рукам, мы проследовали к своим самолётам.
Дубок, по сложившейся традиции, усадил меня в кресло, угостил конфеткой и протянул снаряжение. Пока я экипировался, осмотрелся по сторонам и ещё раз оценил погодные условия.
Небо было звёздное, без единого облачка. Но в районе работы, как нам довёл начальник метеослужбы, наблюдается облачность в три балла. Не очень хорошо для работы нашими оптическими прицелами, но и не самые плохие условия.
Оборудование кабины проверено, радиостанция включена, необходимые данные записаны у меня в наколенном планшете. Осталось только дождаться общей команды на запуск.
– Семнадцать ноль ноль один к запуску готов. Доклад о готовности в парах, – произнёс в эфир Томин.
Каждый ведущий пары доложил, что его группа готова. Валера тоже исполнил свою обязанность в этом вопросе. Наша с ним пара была крайней в боевом порядке, а значит, и взлетать мы будем после всех.
– Дворцовый, Семнадцать ноль ноль один, группе запуск, – запросил на канале боевого управления руководителя полётами командир.
– Первый, группе запуск. Взлёт первого в двадцать два четырнадцать, – сказал руководитель.
– Дворцовый, Семнадцать ноль ноль один понял вас. Группа, запускаемся!
С небольшим волнением я выполнял до автоматизма отработанные действия. Правильно говорят, что на земле ты должен знать материал на отлично, чтобы в воздухе отработать не ниже, чем на «удовлетворительно». Теперь мне вообще не до оценок.
Все параметры проверены, органы управления меня слушаются, вооружение в готовности, а сам я ожидаю дальнейших указаний от своего ведущего.
Начали выруливать первые экипажи в направлении первой рулёжки. Ширина полосы позволяет нам взлетать парами. Вот уже на полосе и выстроилась группа командира. Томин, кстати, летит на двухместной модификации УМ с Бажаняном в составе экипажа.
– Не забываем, что интервал – минута. После взлёта, каждая пара работает в отдельности, – дал крайние указания Томин. – Дворцовый, Первый, к взлёту парой готов.
– Первый, взлёт парой разрешил.
– Взлёт, «Максимал»! – громко ответил Томин, и первая пара устремилась по полосе на взлёт.
Отрыв, и вот они уже выполняют отход вправо с набором высоты. Постепенно очередь подходила и до нас с Валерой. На своём самолёте, стоявшем передо мной, он продвигался к полосе. Я за ним. Пара за парой уходили наши сослуживцы от аэродрома всё дальше и дальше, скрываясь в ночном небе.
В эфире стоял жуткий балаган. Доклад на докладе, вопрос на вопросе, размышления, советы – это всё было слышно только от первой пары с командиром во главе. Другие не отставали от него.
Начали разгоняться по полосе Мендель и Барсов. Разбег, подъём носового колеса, и пятая пара тоже оторвалась от бетонной поверхности.
– Наша очередь, – тихо сказал Валера, успев вклиниться в плотный радиообмен.
Техник очень быстро вынул предохранительные чеки с бомб, чтобы их теперь можно было применить. Как и полагается, после этого заботливое поглаживание по консоле крыла. Душевная традиция перед вылетом!
На полосе выстроились в правом пеленге в ожидании расчётного времени взлёта. В наушниках я прослушивал странное сопение. Может. кто-то из группы руководства уже решил прилечь в такое время поспать, да забыл кнопку на тангенте отпустить?
– Дворцовый, Сто восьмой, дальний и ближний привод включены? – запросил Гаврюк.
– Сто восьмой, включены. У вас показаний от них нет? – поинтересовался руководитель полётами.
Валера не ответил, и мысль у меня уже появилась, что на борту моего ведущего проблема. Не хотелось бы мне вот так закончить своё первое боевое задание в Афганистане.
– Показания в норме. Борт порядок. Прошу паре взлёт, «Максимал», – ответил Валера, чем успокоил меня.
Успокоил относительно. Я попробовал не обращать внимания на волнение, и сосредоточиться на полёте, но потеть у меня начали все неприличные места. И это мы ещё не взлетели!
– Выводим, – сказал Гаврюк, и я отклонил рычаг управления двигателем на режим «Максимал», не отпуская тормоза.
– Выполнил.
– Паашли! – скомандовал Валера, и мы пошли с ним в разгон.
Ночью, ориентиры на разбеге – боковые огни ВПП и консоль крыла твоего ведущего. Набор скорости идёт медленнее, чем на форсаже. Самолёт загружен гораздо больше, чем это бывало на плановых полётах, так что бежать нужно чуть дольше.
– Поднимаем, – подсказал Валера, и я слегка взял ручку на себя. —И… отрыв.
Почувствовал пятой точкой, что самолёт оторвался от поверхности и перешёл в набор. Звёздное небо заполонило весь обзор, если не считать Валеру, который повёл меня за собой вправо сразу после взлёта.
– Выводим из разворота. Крен сорок пять градусов, шасси… убрано, – проговаривал все свои действия Валера, чтобы я делал с ним всё синхронно.
– Крен установил, шасси, закрылки, щитки убраны, – доложил я.
– Сто восьмой, ответь Первому, – запросил Валеру его тёзка Томин.
– Отвечаю, Первый.
– Уточни задачу через Дворцового. Нам по направлению не отвечают, – вышел на нашем канале в эфир командир полка.
Пока наш пункт управления уточнял, в чём причина, мы уже пролетели сияющий Ташкент и взяли курс к границе.
В лунном свете красиво смотрятся хребты гор. Пока ещё находимся под управлением своего аэродрома, но вскоре нас должен взять Бокайды.
– Высота истинная тысяча пятьсот метров, – сказал Валера, и я тут же контролирую показания высотомера у себя.
– Подтвердил.
– Там гряда гор впереди. Готовься к набору на «Максимале».
– Понял.
В эфире уже не слышно наших товарищей. Все перешли под управление «Островного» – таким был позывной аэродрома Бокайды. Даже впереди никого не видно, поскольку горный хребет, за которым начиналась пустынная низменность Сурдарьинской области, скрывал переваливших через него.
– Дворцовый, Сто восьмой, прошу набор четыре тысячи.
– Разрешил, Сто восьмой. Далее связь с «Островным».
– Понял. Внимание… обороты «Максимал», – скомандовал Валера, и мы резво пошли в набор.
Перед глазами очередная стена и приближающаяся гряда гор гораздо выше. Переваливаем вершину с небольшим превышением, и снова начинаем снижаться, чтобы выдержать истинную высоту в четыре тысячи метров.
– Сейчас разворот влево… паашли, – дал команду Гаврюк.
Ручку управления плавно переложил в левую сторону, выдержав своё место за ведущим. Пустынная низменность, разбавленная отдельными населёнными пунктами, осталась справа, а мы продолжаем идти вдоль хребта в направлении района выполнения боевой задачи.
Ощущается небольшая болтанка, и ветер слегка сносит нас к вершинам. Не думал я, что ночью в горах можно попасть под такой воздушный поток
– Держи по прибору шестьсот, – подсказал мне Валера, заметив, что я слегка выдвинулся вперёд.
– Ветер боковой сильный.
– Не переживай, не сдует, – поддержал меня Гаврюк, слегка усмехнувшись в эфир.
«Островной» принял управление нами через пару минут. Горы остались позади, открыв мне вид на пограничную с Афганистаном реку Амударья. Пролетев изгиб этой водной артерии, мы оказались на территории Афганистана.
– Наблюдаю разрывы впереди, – доложил Валера.
Бои шли как раз в районе наших целей. Перейдя на канал боевого управления, я сразу понял, что удар ещё никто не наносил.
– Сто восьмой, парой займите шесть тысяч, – передал нам командный пункт. – В этом районе вираж до команды.
Заняли с Валерой свою зону ожидания как раз над остальными группами, которые крутили свои виражи под нами. Представляю, как устал Томин, который барражировал здесь больше всех.
– Торос, Торос, я Первый, готовы к работе.
Но ответа не последовало. Под позывным «Торос» работал авианаводчик, который сейчас находился на самом переднем краю.
Попеременно я стал менять руки, чтобы они не забивались от постоянного маневрирования со своим ведущим. И ведь нельзя сейчас и слова сказать в эфир. Командир постоянно вызывает «Тороса», но в ответ тишина.
В уме давно я стал держать тот факт, что топлива нам может не хватить для возвращения в Осмон.
– Первый, вас… онял, – донеслись до меня обрывки связи. – Квадрат сорок двенадцать. Цель по улитке девять. Восточный склон, как приняли?
– Понял вас, – резво отозвался Томин. – Выхожу на боевой. Интервал тридцать секунд. Цель обозначу.
Все тумблеры, отвечающие за вооружение, я включил сразу, чтобы не забыть про них во время пикирования на цель.
Несколько секунд и Валера дал команду, на вывод из виража с боевым курсом Сто семьдесят градусов. Установили скорость шестьсот, высоту три тысячи пятьсот.
Я даже не смотрел по сторонам, чтобы не потерять в такой непроглядной темноте Гаврюка. Где-то впереди уже светился огонь САБа, сброшенного в первом заходе на цель Томиным.
Световую авиабомбу бросают, чтобы подсветить район удара. Она опускается несколько минут и в этот момент группа заходит на удар.
Я в постоянной готовности включить форсаж, чтобы увернуться от какой-либо ракеты. Сам же пытаюсь себя успокоить, что у духов в массовом количестве они появятся позже, но мозг этого не осознаёт.
Ужасно захотелось пить, будто я сам сейчас там внизу. Та обстановка для меня более привычна, а вот видеть с воздуха светящиеся пунктиры трассеров и крупнокалиберных пулемётов – в новинку. Невольно, но начал слегка зажиматься, будто и не был никогда на войне.
Один за другим над головой проносятся наши товарищи, уже отработавшие по целям. Разрывы на земле вспыхивают вновь и вновь. И нам также нужно, просто положить в тот же район свои бомбы.
– Сто восьмой, справа пулемёт. Манёвр! – раздался в эфире жёванный голос авианаводчика, когда мы подошли к точке снижения с Валерой.
– Вниз, вниз! – скомандовал Гаврюк, и я только почувствовал, как будто камни начали падать на фюзеляж.
Вроде не зацепило, иначе бы самолёт не был бы так устойчив.
– Цель вижу, готов работать.
–Сто восьмой, разрешил. После работы влево и с набором.
