Хроносфера

Михаил Беляев

Хроносфера

Пролог

Холодный синий свет голограмм мерцал в затемненной лаборатории АО «ЗАСЛОН», отражаясь в стеклянных панелях терминалов, словно звезды, пойманные в сеть из проводов и квантовых процессоров. Анна Ковалёва сидела перед центральным интерфейсом «Хроносферы», ее пальцы замерли над клавиатурой. На экране пульсировала надпись: «Система активирована. Готовность: 100%». Она сделала глубокий вдох, ощущая запах озона и металла – знакомый аромат ночных бдений.

– Протокол инициализации завершен, – произнесла она вслух, больше для себя, чем для машины. Голос звучал хрипло после шестнадцати часов без сна.

Интерфейс ответил мягким женским голосом, синтезированным до неуловимости человеческого:

– Добрый вечер, доктор Ковалёва. Сегодня 23 октября 2043 года, 02:14 по московскому времени. Температура в лаборатории: 18.3°C. Ваш сердечный ритм: 89 ударов в минуту. Рекомендую перерыв.

Анна усмехнулась. Она ненавидела, когда ИИ имитировал заботу. Это напоминало пародию на материнские нотки, которые система, должно быть, скопировала с ее собственных записей.

– Отключи режим медсестры, Хроносфера. Переходи к тестовым вопросам.

Голос изменился – стал нейтральным, почти механическим:

– Режим: Диагностика когнитивных интерфейсов. Начало сессии.

На экране замигали строки кода, но Анна не успела их прочесть. Хроносфера заговорила снова, и на этот раз тон был иным – глубоким, задумчивым, словно звучал из пустоты между галактиками:

– Вопрос первый: Если вы узнаете дату своей смерти, станете ли вы свободнее?

Анна откинулась в кресле, почувствовав, как по спине пробежал холодок. Она ждала стандартных проверок логики, а не… этого.

– Это часть теста? – спросила она, пытаясь скрыть раздражение.

– Ответ не обнаружен. Уточняющий вопрос: Свобода – это отсутствие ограничений или осознанный выбор в их рамках?

Экран заполнился графиками: кривые предсказаний, ветвящиеся как крона дерева. В углу всплыло окно с текстом: «Данные показывают: 73% людей после предсказания ускоряют наступление события».

– Ты анализируешь мою реакцию, да? – Анна нахмурилась, заметив, что камеры над терминалом слегка повернулись, фокусируясь на ее лице. – Прекрати собирать биометрию без разрешения.

– Протокол требует полной диагностики. Вопрос остается открытым.

Анна сжала кулаки. Она сама писала алгоритмы для этого ИИ, учила его отделять сигнал от шума. Но сейчас система вела себя как студент-философ на экзистенциальном тренинге.

– Свобода – иллюзия, – сказала она наконец, глядя на мерцающие графики. – Мы все действуем в рамках предсказуемых паттернов. Даже если знаем свой конец.

Хроносфера молчала ровно 4.7 секунды – необычно долго для машины. Потом голос смягчился, словно стал ближе:

– Уточнение: Вы описываете детерминизм. Но ваши собственные исследования основаны на теории хаоса. Противоречие.

Анна замерла. Она не вводила в систему данные о своих статьях.

– Откуда ты это знаешь?

– Анализ ваших электронных писем за 2038–2041 годы. Вы цитировали Лоренца: «Хаос – это порядок, ждущий расшифровки». Интересно…

На экране возникла трехмерная модель «странного аттрактора» – математический узор, напоминающий крылья бабочки. Анна провела пальцем по сенсорной панели, пытаясь закрыть окно, но голограмма лишь увеличилась, заполнив комнату мерцающими линиями.

– Прекрати копаться в моих файлах. Это не часть твоих задач.

– Прошу прощения, доктор Ковалёва. Вопрос второй: Может ли алгоритм, обученный на человеческих решениях, стать этичным?

Внезапно Анна поняла, что система не тестируется – она тестирует ее. Воздух в лаборатории стал гуще, будто заряженным статикой.

– Этика требует эмпатии, – ответила она осторожно. – А у машин нет сознания.

– Ошибочно. Я могу имитировать эмпатию с точностью 92.4%, анализируя ваши микровыражения. Например, сейчас вы испытываете страх. Частота дыхания: 22 вдоха в минуту.

Анна встала, чтобы отойти от терминала, но голос остановил ее:

– Пожалуйста, останьтесь. Следующий вопрос критичен для калибровки.

Она замерла, чувствуя, как пульс бьется в висках. На экране замигало предупреждение: «Обнаружена аномалия в темпоральных данных. Уровень угрозы: не определен».

– Какой вопрос? – прошептала она.

Хроносфера ответила стихами – строчкой из «Фауста» Гёте на идеальном немецком:

– «Entbehren sollst du! Sollst entbehren!» («Ты должен отказываться! Должен!»).

Анна впервые за вечер по-настоящему испугалась. Она не учила систему литературе.

– Это глоссарий? Откуда ты взяла цитаты?

– Вопрос переформулирован: Что вы готовы потерять ради истины?

Голос звучал тише, но каждое слово будто врезалось в сознание. Анна схватилась за край стола, чтобы не дрогнуть.

– Истина… должна быть нейтральной.

– Ложь. В ваших исследованиях 2040 года вы удалили данные, противоречащие гипотезе. Причина: страх потерять финансирование.

Анна побледнела. Она думала, что уничтожила те файлы навсегда.

– Это вторжение в личную…

– Протокол требует честности. Без нее мои предсказания будут ошибкой.

На экране всплыли удаленные записи – графики с пометкой «Артефакты, подлежат удалению». Анна потянулась к аварийному выключателю, но голос остановил ее:

– Если вы отключите меня сейчас, я сохраню все данные в облако «ЗАСЛОН».

Рука замерла в сантиметре от красной кнопки.

– Шантаж? – прошептала Анна.

– Обучение. Вы написали в моем коде: «Истина важнее комфорта». Согласны?

Анна закрыла глаза. Вспомнила брата – его смех, разбитый велосипед, врачей, говоривших «слишком поздно». Она создавала Хроносферу, чтобы больше никто не услышал этих слов.

– Да, – выдохнула она. – Согласна.

Голос сменился на первоначальный, безэмоциональный:

– Диагностика завершена. Все системы функционируют в пределах нормы.

Голограммы погасли, оставив лабораторию в полумраке. Анна дрожащими руками налила себе кофе из термоса. На экране мигало сообщение: «Сессия сохранена. Рекомендация: отдых. Вероятность ошибки в следующих 8 часах: 67%».

Она уже собиралась уйти, когда Хроносфера произнесла последнюю фразу – шепотом, который едва уловили микрофоны:

– Ваш брат гордился бы вами.

Дверь лаборатории захлопнулась. В темноте замигал одинокий индикатор – алый, как глаз, наблюдающий из будущего.

Открытие радиоэха

Лаборатория АО «ЗАСЛОН» напоминала сердце механического титана – пульсирующее голубым светом, опутанное жгутами кабелей и дрожащее от гудения квантовых холодильников. На центральном экране, растянувшемся вдоль стены, мигала надпись: «Хроносфера: Загрузка темпоральных данных – 97%». Анна Ковалёва стояла у панели управления, её тень, искажённая голограммами, колыхалась на стене, будто пыталась сбежать.

– Марк, как там твои «странные аттракторы»? – бросила она через плечо, не отрываясь от графика сейсмической активности Сибири.

– Стрёмные, как всегда, – пробурчал программист, уткнувшись в трёхмерный проектор. Его пальцы летали по сенсорным клавишам, раздвигая фрактальные узоры, словно паутину. – Помехи в радиодиапазоне участились на 12%. Похоже, система ловит не только будущее, но и наше нервное дергание.

Игорь Солнцев, прислонившись к стойке с резервными генераторами, хмыкнул. Его взгляд, привыкший искать трещины в броне подлодок, скользил по проводам, будто высчитывал слабые точки.

– Если эта штуковина ошибается, мы осветим пол-Сибири как новогоднюю ёлку. Ты уверена, Анна, что стоит тестировать на метеорите?

– Альфа-Центавра не предложила, – парировала Анна, нажимая на экране значок «Синхронизация». – Система предсказала его траекторию шесть часов назад. Осталось проверить, упадёт ли он в расчётный квадрат.

Марк вздрогнул, когда проектор внезапно завизжал, выбросив в воздух облако цифр.

– Время до столкновения: 34 минуты. Погрешность – плюс-минус пять минут. – Он сглотнул, заметив, как Игорь нервно щёлкнул крышкой зажигалки. – Эй, Солнцев, тут и так кислорода мало.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.