Сказка о черном козле

скачать книгу бесплатно

Сказка о черном козле
Михаил Александрович Моргунов

Старинная сказка для детей оживает в наши дни в одном маленьком горном поселении…

Михаил Моргунов

Сказка о черном козле

Высоко в горах, в маленькой солнечной долине, спрятанной среди высоких скал, притаилось небольшое старинное поселение. Пятьдесят четыре жителя, гласит небольшая табличка, прикреплённая к столбу, чуть пониже дорожного указателя с названием населенного пункта “Кюн-Эл”.

Сюда ведёт длинная и трудная дорога, с каменистым гравийным покрытием, местами вырезанная серпантином на очень крутых склонах. По ней редко кто-то проезжает, кроме самих местных жителей, село находится в стороне от популярных у туристов мест.

Жители селения обитают в своих родовых старинных домах, выстроенных из цельного камня с плоскими крышами, покрытыми дёрном. Выглядит это очень живописно, особенно в том месте, где село поднимается по склону ущелья. Дома стоят один над другим и такая крыша одного дома, заодно является и двориком соседа сверху. Из крыш поднимаются плетеные из прутьев и обмазанные глиной трубы, из которых курится дымок. Газа здесь нет и в каждом доме выстроен традиционный каменный очаг. В нем местные хозяйки пекут хлеб и готовят свои неповторимые горские блюда. Им же обогревается дом в холодное время года. Такие дома строили горцы очень давно, столетия назад и больше нигде они не сохранились. Однажды, в сороковых годах двадцатого века, все окрестные селения были депортированы. Надолго, на целых тринадцать лет. А когда была доказана их невиновность и непричастность к приписываемым им преступлениям, реабилитированы и возвращены обратно. Но было запрещено заселять эти старые родовые селения и родные дома. В стране строился социализм и было не рентабельно развивать такие отдаленные малые селения в труднодоступных местах. Поэтому горцам определили границы новых, более крупных поселений в широких, солнечных долинах горных ущелий. И предписано строить новые дома. К новым поселениям государство проложило удобные и безопасные дороги, провело электричество, газ, водопровод. Строили фермы, назначали председателей и объединяли в колхозы. Но у горцев не было строительного материала под рукой, они приехали из ссылки безо всякого имущества, так же как и уехали. И они разбирали свои же дома в старых селениях и использовали эти материалы для строительства новых. Особенно ценными были деревянные перекрытия кровель, двери и окна. И только Кюн-Эл избежал общей участи старых аулов. Он был настолько высоко и далеко от мест новых поселений, что было легче изготовить новые материалы, чем тащить оттуда готовые. Дома остались стоять, смотря на мир безжизненными окнами. Новые поселения росли и менялись, там жизнь текла своим чередом. Уже давно не осталось тех домов, что строили горцы из разобранных поселений, все застроено новыми, современными домами. Выездные фельдшерские пункты давно заменили стационарные поликлиники. Работают школы и детские сады. Магазины и заправки. Протянулись современные оптоволоконные сети и сотовая связь четвертого поколения. А в Кюн-Эл потихоньку стали возвращаться люди. Пенсионеры, желающие тишины и покоя один за другим заняли пустующие дома предков, обжили их и наладили нехитрый быт. В современную эпоху жизнь пожилых людей в горах совсем не та, что сто лет назад. Не нужно ежедневно тяжким трудом добывать пропитание, можно просто тратить пенсию, регулярно приходящую на банковскую карту в магазинах, на почте, в аптеках большого села, находящегося всего в двадцати минутах езды. Запись в поликлинику через госуслуги с телефона, нужно только приехать в назначенное время. А все необходимые товары даже привезут с доставкой, если лень ехать самому. Вот так и ожило Солнечное поселение, а именно так переводится Кюн-Эл, в своей красивой солнечной долине. Являясь, пожалуй, самым экологичным и колоритным спальным районом своего времени.

Есть там дома, стенам которых уже по четыреста лет. Есть и больше. В центре селения у ровной площадки, а по местным меркам целой площади, стоит уцелевшая средневековая сторожевая башня. У этой башни, на длинной лавочке, собираются и проводят досуг местные аксакалы, греясь на солнышке долгими праздными днями. И вот в этом тихом, уединенном ауле, однажды произошла удивительная и страшная история, свидетелями и участниками которой стали все его обитатели.

Вечерняя прохлада, наконец, сменила дневную жару. Здесь, в Кюн-Эл, это всегда происходит быстро, а закат солнца на целых полтора часа раньше. Стоит солнцу зайти за скалы, окружающие аул с запада, как зной сменяется прохладой. А светло будет ещё долго. Дед Тамук с облегчением посмотрел на небо, снял свои очки для чтения, заложил магнитной закладкой страницу томика, на всякий случай запомнив страницу, сто пятьдесят девятая, и поднялся. Последний час он перемещался по длинной лавочке, по мере того, как солнце проходило по небосводу, чтобы все время оставаться в тени сторожевой башни. Сейчас же можно пойти и сесть на любимое место на самом краю, откуда видно всю улицу, мощеную камнем. Уходящую вниз и переходящую в гравийную дорогу, единственную ведущую в Кюн-Эл. Дорогу видно далеко, полукольцами огибающими склоны гор. И по пыли на этой дороге, всегда было видно заранее, что кто-то едет в аул. Усевшись, Тамук посмотрел вдоль улицы, не идёт ли Ахмед? Улица была пуста. Лавочка у предпоследнего дома тоже пуста. “Ещё не вышел”, с досадой отметил он про себя и стал искать очки в нагрудном кармане. Нашел, как всегда, на голове и одел на глаза. Открыл книгу на закладке, сверив для надежности страницу – и правда сто пятьдесят девятая. С наслаждением эту закладку снял и одел себе на край нагрудного кармана. Совсем недавно приезжал сын с женой, привез ему новых книг и вот таких магнитных закладок, которых раньше Тамук никогда не видел и которые показались ему чудом инженерной мысли. Он все ждал, когда к башне придет его приятель Ахмед, чтобы невзначай похвастаться. Из-за этого он и просидел на площади полдня, читая книгу. Это был томик Конан Дойля, “Записки о Шерлоке Холмсе”. Тамук страстно любил Шерлока Холмса всю жизнь и перечитал много раз, но только недавно случайно узнал, что читал он только малую часть. Его старая, потёртая книга советского издания, которую он бережно хранил, вмещала всего двенадцать рассказов и две повести. И вот сын, получив сообщение, привез ему полное собрание сочинений в пяти новых, пахнущих типографией, томах и несколько этих чудесных магнитных закладок.

Погрузившись в чтение, Тамук не заметил, как пришел Ахмед и сел с ним рядом. Он был в уютной комнате на втором этаже дома 221Б по Бейкер Стрит, видел красивого белого рождественского гуся, в зобу которого нашли необычайный голубой драгоценный камень. Слушал холодный, со стальными оттенками голос великого сыщика, выстраивающего логическую цепочку, как вдруг его оттуда бесцеремонно выдернули обратно в Кюн-Эл! Ахмед тряс его за плечо. Добродушно – насмешливо, будучи на голову выше, глядя сверху вниз.

– Тамук, темнеть уже скоро будет, налобный фонарик пора одевать, однако!

Тамук сделав, насколько получилось важный вид, снял с нагрудного кармана магнитную закладку, аккуратно прикрепив сверху на страницу на которой закончил читать. По давней привычке запоминая номер страницы – сто девяносто первая. Это было совершенно лишним, но он никак не мог вот так взять и беззаботно довериться закладке. Проверяя ее надёжность каждый раз, когда открывал книгу. Эффектный жест произвел должное впечатление на Ахмеда и он, уставившись на закладку, попросил посмотреть поближе. Довольный собой Тамук вручил ему “прибор” и небрежно стал рассказывать, что сын привез несколько штук, ведь сейчас в городе только такими пользуются. И пообещал подарить и Ахмеду одну, как придет к нему в гости. Старики сидели на лавочке ещё долго, обсуждая сельские новости, пока совсем не стемнело. И когда они, уже начав зябнуть, встали и отправились к Тамуку в гости, все и началось.

Бабка Патимат припозднилась сегодня с дойкой коровы, засиделась у соседки. Поспешно ковыляя домой уже в сумерках, она вдруг увидела на крыше своего дома громадного козла. Остановившись в недоумении, она уставилась на это диво. Большое чёрное животное, с длинными рогами и висящей с подбородка бородой повернуло к ней голову, открыло рот и проблеяло противным козлиным голосом. Патимат чуть не споткнувшись от удивления, остановилась, держась рукой за частокол забора. Закрыла глаза, глубоко вздохнула и выдохнула, потерев левой рукой лоб. Чего это мерещится уже всякое? Что за чертовщина такая? Открыла глаза и посмотрела на крышу – так и есть, никого, крыша была совершенно пустой. “К чему бы это козлы мерещились?” – думала она, заходя во двор через узкую калитку в воротах. – “Надо бы завтра курицу черную зарезать. Схожу к Ахмеду рано поутру, понесу чернушку”

Возмущенное животное встретило ее очень неодобрительным и громким мычанием и повернулось к ней задом.

– Ой, еще ты мне тут нервы не трепи! – Сказала она примирительным тоном. Патимат чувствовала себя, безусловно, виноватой перед коровой, ведь из-за такой ее беспечности у животного болит вымя.

Корова тоже не долго обижалась на хозяйку, как только та принесла табуретку и ведро, повернулась боком и блаженно зажмурила глаза.

Доя корову, Патимат напевала песенку, что слышала в далёком детстве от бабушки. Бабушка жила в Кюн-Эл ещё до депортации, когда село было ещё живо, как она говорила. Она часто вспоминала о своем родном доме, рассказывая маленькой Патимат о том, как счастливо они жили, как строили поля, террасируя склоны гор. Как проводили арыки – целую систему каналов, спуская воду с верхних родников в село и на террасы, для орошения посевов. В какие игры они играли детьми, и как она любила ходить в школу. Школу в Кюн-Эл построила молодая ещё советская власть в тридцатых годах, тогда была большая всесоюзная программа грамотности населения и особенно отдаленных районов и малых народов. В школе жила и работала молоденькая русская учительница, вчерашняя выпускница педагогического института, присланная сюда по распределению. Ещё бабушка знала много сказок и среди прочих рассказывала старинную сельскую историю о черном козле, что являлся в Кюн-Эл по ночам, докучая всем местным людям. И о герое, как то связанном с этим козлом. Наверняка воспоминание навеяли приключившиеся с ней галлюцинации. “Нет, не к добру такие видения” – снова подумала Патимат. – “Непременно утром понесу Ахмеду черную курицу, пускай зарежет. За это позову его на угощение”…