скачать книгу бесплатно
– Определенно не справишься. Как и остальные. Просто всех, кто был до тебя, сгубили.
– Что-о? ВСЕХ?
– Всех.
Лисы схватились за голову, а у меня уже даже на отчаяние сил не хватало, я встряла, как никогда в жизни. Теперь мне еще и неведомая смерть грозит.
Бледнея и краснея, я промямлила больше для себя, чем для змея-привратника:
– Я постараюсь со всем разобраться…
Воевода скрестил руки на груди, ему тоже вся эта ситуация не нравилась, но еще больше ему не нравилась моя отчаянная решительность.
От пинка ноги дверь хлопнула – наш разговор надоел злодею, – и тут же донесся рев:
– Горячей воды и свежую рубаху!
– Это он тебе, – обратился ко мне охранник-змей. – И поспеши, у него длительность терпения пять секунд. После начинает жечь все вокруг. Прачечная в подвале, – подсказал воевода.
Да как в этом обугленном сарае хоть что-то можно найти?! Дверь в покои Горыныча начала дымиться.
Я в отчаянии оглядела обгорелые стены и сорвалась с места.
***
Горелые чертоги мне отродясь не нравились. Я вообще побаивалась всего связанного с огнем. Один раз в детстве обожглась, теперь на холодную воду дую.
Но змеиная гора по своей сути была огромным вулканом, изрезанным ходами, огромными и малыми залами, переходами, мостами над бездонными пропастями и прочим каменным примитивным зодчеством.
В таком лабиринте и заблудиться можно!
И хозяину всего этого мне придется служить. Разыгрывать из себя домоправительницу, быть сувениром и приносить удачу, ну тут мне лисы помогли так помогли, «спасибо» им за это в кавычках, а еще мне придется рисковать своим здоровьем, изображая невесту этого неврастеника. А главная несправедливость в том, что меня даже никто не спросил, хочу ли я этого! По силам ли?! Меня просто поставили перед фактом: или ты прогибаешься, или ты пылающая головешка, выбирай! Змей оказался еще большим абьюзером и тираном, чем бывший! И как это меня так угораздило встрять, не понимаю! С того самого момента, как я встретилась с этим уродом, меня подхватывает и несет без оглядки его воля, словно он Господь Бог и имеет право решать судьбы других!
Очень сильно нервировало высказывание воеводы о том, что те невесты, что были до меня, не выжили, их всех сгубили. Мало того, что Змей Горыныч бабник, страшно представить, сколько их у него до меня было, так он еще девиц этих не уберег!
Я перечислила в уме все и поняла: для меня одной всего этого многовато будет! Остановите сказку, я сойду! Но делать нечего, пока сокровищницу не найдем, пока лисы камень не украдут, надо танцевать под злодееву музыку. А там, глядишь, и ему самому вприсядку пойти придется, потому как я просто не могла стерпеть подобное оскорбление!
Пораскинув мозгами, решила стать самым страшным кошмаром злодея, этакой домомучительницей. Поскольку змей побоится потерять такой замечательный, приносящий удачу сувенир, как я (главное, чтобы он не узнал, что это вранье), ему придется терпеть все мои выходки. Без невесты ему тоже делать нечего, навреди он мне – за другой отправляться придется.
Внезапно я повеселела и даже воспрянула духом. Хлопнула в ладоши и потерла их, перенимая лисий жест. Рыжие воры-рецидивисты, увидев этот жест, переглянулись, сообразили, что я что-то придумала, и на их мордах расползлись ехидные улыбочки. Лисонька даже повизгивать от радости стала и хвостом мести. Лис же просто довольно жмурился.
А не все еще кончено в моей жизни! Уж я-то отыграюсь на злодее! В конечном итоге ведь злодей бросил мне вылов! Один раз такому абьюзеру-тирану слабину дашь – с потрохами съест, так и будет тиранить по любому поводу.
Но первое, что я решила сделать, – это утереть нос воеводе. Кто сказал, что я с хозяйством в змеином царстве не справлюсь? У меня по трудам в школе пять с плюсом было! Можно сказать, хозяйство – это мое второе я!
Пусть не сомневается, еще удивлю его и Горыныча.
А какой замечательной невестой я злодею стану! М-м-м. Он просто закачается! И рухнет как подкошенный. А если нет – подтолкнем!
Я, как белая мышь в лабиринте, бежала по коридорам, натыкаясь на запертые и отсутствующие после сожжения двери.
Змеюк здесь было видимо-невидимо. Каменных, деревянных, стеклянных. Встречались даже живые, они лежали на холодных камнях, уставившись в одну точку, но я старалась обходить их стороной, мне одного Горыныча с воеводой надолго хватило. А вот змеюки по-змеиному пристально и задумчиво смотрели мне вслед, особенно мужчины. Вся реакция, которую получил мой дикий полет по коридорам.
Змеиная гора была огромна и бездонна, есть чем восхититься. Но все вокруг грязное, покрытое слоем сажи и пепла. Об этом я узнала, схватившись рукой за поручни, сделанные в виде ползущих змей.
Меня встречали грубо обтесанные колонны, высокие, невидимые во мраке потолки или низко нависающий свод необработанной пещеры; по всем углам, нишам и карнизам сидят горгульи, ламмии и наги, полулюди полузмеи.
Антураж гридниц и палат выполнен в той же чешуйчато-змеиной теме. Вокруг мрак, холод подземелий, где-то в расщелинах и трещинах пылает остывающая лава и вьется тошнотворный дымок, а стены пузырятся застывшей пемзой. Просто преисподняя какая-то.
Лестница вела вниз, вероятно, в ту самую прачечную. Лисы бежали по обе стороны от меня, как гром и молния, такими же неуловимо быстрыми рыжими пятнами юркали в помещения справа и слева, обследуя их.
Не сразу, но постепенно я обнаружила, что рыжие бегут не просто так, каждая из лисиц была нагружена ношей, закинутой за спину. У лисоньки узелок, связанный из цветастого платка, а у лиса на шее восседали его собственные, туго набитые ворованным добром шальвары, с завязанными тесемками штанинами. Импровизированные мешки росли с каждым нашим шагом.
Но так как я уже собралась отплатить злодею его же монетой, решила не мешать этим предприимчивым нелюдям набивать карманы змеиным добром. Уж слишком я была на Горыныча зла.
«Говоришь, горячей воды ему? Надо вскипятить кипяток покруче, чтобы мясо с костей отваливалось! – скрежетала я зубами, мчась по лабиринту коридоров в поисках прачечной. – Чистую рубашку? Чистую пречистую? – Я потерла пальцы, размазывая черноту. – Распрекрасно! Чистота станет твоим самым страшным кошмаром! Я тебе здесь такую злостную санитарию устрою, мало не покажется. Во вредность и тиранию можно играть вдвоем!»
Достигнув пещер, которые окрестила подвальными, я замерла на месте. Лис, взглянув на мое лицо, протянул лапу и, поддев подбородок, захлопнул мой открытый от изумления рот.
Здесь и вправду были черти, настоящие, как в аду. А еще анчутки, кикиморы, мары и прочая сказочная нечисть. Они варили в земляных котлах, увы, не грешников, а рубахи, порты, сарафаны и прочую змеиную одежду. Помешивая деревянными вилами, они ходили от края одной ямы до другой, время от времени поднимая то одну рубаху, то другую и глубже утапливая в стирку.
На пепле возникали следы петушиных лап, это расхаживали невидимые бабайки, бросая в воду мыльную стружку, цветы, видимо для аромата, да красильные коренья. Ярко раскрашенные туески висели в воздухе, загадочным образом теряя свое содержимое.
Просто так бабаек невозможно было увидеть, только горячие пары могли дать смутный намек, где сейчас находится нечисть.
В углу кикиморы крутили между двумя тесаными бревнам уже выстиранное белье, выжимая воду. Дальше неизвестная то ли чисть, то ли нечисть развешивала белье по веревкам, растянутым от пола до потолка.
В общем, в нижних пещерах стоял гул, смрад и чад.
И вот этими толпами нечисти мне, как домоуправительнице, придется управлять. А ведь где-то еще есть кухня и эти самые, как их?! Конюшни!
Что, если не справлюсь?
Пока я пребывала в ступоре, лисы не дремали, совершая дележ награбленного. Мне тоже досталась доля от рыжих щедрот.
Не сразу я сообразила, что прохвосты переодевают меня в местное платье, с чужого, теперь явно голого, плеча, а когда поняла, было поздно сопротивляться. Если не можешь подавить бунт – то возглавь его!
Я вцепилась в предложенную рубаху и быстро-быстро натянула ее, прячась в клубах пара. Лисы были безжалостны, срывая с меня одежду. Я их понимала: всем будет легче, если я оденусь на местный манер. Сразу отпадут многие вопросы. Да я и сама, затерявшись в толпе, буду чувствовать себя увереннее.
Рубаху, сарафан еще можно было терпеть, несмотря на полное отсутствие нижнего белья, но вот кокошник немилосердно возвышался надо мной.
Лису не волновало, что я выгляжу комично, она прямо-таки наглядеться на меня не могла и откровенно любовалась, заплетая мои волосы в одну длинную косу. Рыжая-бесстыжая разве что только не лопалась от гордости за мой внешний вид.
Я же не была столь оптимистично настроена. А ну как я не понравлюсь злодею? Нет, меня, конечно, не сильно волновало его мнение, но все же. Уже зная крутой нрав Горыныча, я начинала беспокоиться заранее.
Но взглянув на свое отражение, я облегченно выдохнула и поправила завалившийся на сторону кокошник. Не так уж и плохо. Яркий, словно неоновый, ультрафиолетовый сарафан с вышивкой, выбеленная до синевы рубаха, а на ногах мягкие черевички. А вышивка? Закачаешься, в нашем мире такого не делают! Если бы не свободно гуляющие ветры под подолом, можно было бы гордиться таким нарядом.
А дальше проще. Я почувствовала себя наглее и увереннее. За чем я сюда пришла? Правильно, за рубахой!
Подскочив к веревке, я попыталась добыть затребованное злодеем. Схватила сначала одну, но потом некая гадостно-вредная черточка моего характера увидела висящую рядом рубаху с яркой, аляповатой вышивкой вырви глаз. И с веревки сняла именно ее.
– Куды потыщщила, окаянная?! – рявкнули мне вслед.
– Я тебе не окаянная! – огрызнулась я, боясь, что отнимут добытое. – Я теперь почетная домомучительница! – рявкнула в ответ присевшему на копыта от такой наглости черту. – И подняла вверх связку ключей, как знак своей власти.
Кричавший на меня анчутка с испугу нырнул в чан со стиркой.
В бездонном подвале воцарилась гнетущая тишина.
– Это перестирать! Это выжать лучше, а это на тряпки или перекрасить, все равно не отстирается! – рявкнула я, лишь бы чем-нибудь заглушить это напряженное безмолвие. – И воды мне, да погорячее в покои змея! Хозяин ваш вернулся! – обрадовала я нечисть. Это сообщение возымело дивный эффект, сонная до этого прачечная загудела, как улей.
Схватив чистую рубаху с вышивкой побольше и поярче, я в ужасе от содеянного побежала наверх.
А за мной уже летели вереницы кикимор с коромыслами и полными ведрами воды. Каждая с носом-прищепкой и торчащими космами, все одинаковые, будто клонированные. Увидев такое дело, я припустила еще быстрее: впервые встречаю столь активно скачущую нечисть. В моем мире такое только в детских книжках и водилось, боязно все-таки спиной к ним поворачиваться. Они, поди, человечинкой не брезгуют, вон как своими тонкими носами дергают, словно борзые, принюхиваясь!
Кикиморы не отставали, набирая скорость и тем самым подгоняя меня. Я уже готова была взвыть. Они катились, как по льду, даже сарафаны не трепетали. Я в панике обливалась потом. Пришлось искать спасения в покоях главзада, то есть главного злодея. Там-то меня эти расторопные и догнали.
Влетели вслед за мной, метнулись к стоящей посреди палаты лохани, по очереди вылили туда свои ведра и таким же хороводом выкатились вон, хлопнув за собой дверью.
Мы остались со Змеем Горынычем одни. Только пар от кипятка к потолку поднимался.
Я замерла, как мышь при виде кота, вытянув перед собой рубашку, будто щит.
Злодей сидел, низко опустив голову, уткнувшись лицом в ладони. Руки его непроизвольно ерошили волосы и терли виски. Казалось, он забыл, зачем здесь и вообще не понимает, как сюда попал.
Пауза затягивалась, кажется, злодей не замечал, что в покоях находился еще кто-то кроме него.
Я уже хотела было подкрасться к змею, бросить в него рубашкой и бежать, но тут по опушенным плечам Горыныча прошла судорога, и он, резко встав, развязал шнурки на своих мегамодных портках, а потом одним молниеносным движением сорвал их. Я в ужасе спряталась за рубашкой. Только как ни старалась действовать быстро, увы, все успела рассмотреть: и кубики на животе, и золотые чешуйки на ляжках злодея, и все, что там интересного было посередине.
Сердце колотилось где-то в районе горла. После увиденного я никак не могла сглотнуть (во рту пересохло) и вернуть свое сердечко на его положенное место в груди. Так и стояла, давясь воздухом.
Только шагнув в воду, Змей Горыныч обратил внимание на меня, изображавшую вешалку и державшую перед собой рубаху. Это нисколько не смутило злодея, он только хмыкнул и опустился в кипяток.
«Чтоб ты там сварился со всеми своими причиндалами, вместо того чтобы дразнить ими девушек!» – ругнулась я про себя.
Немного подумав, под шумок и плеск воды я медленно стала отползать к двери, пока не услышала:
– А тебя никто не отпускал!
Лежа в воде, змей задумчиво меня разглядывал, пока я, подражая кикиморам, незаметно скользила к двери, все так же прикрываясь рубахой и стараясь не смотреть на злодея. До двери я добралась, только открыть так и не сумела – руки рубахой были заняты, а опускать свой щит я не собиралась. Нацепив ткань на локоть, как флаг на штандарт, подергала ручку в виде гадюки – заперто!
– Эй! Девка! Потри мне спинку! – донеслось из бадьи раскатистое эхо, усиленное гулкими сводами. Это было уже чересчур! Пугала не грязная работа, а сами обстоятельства. Скрести мочалкой малознакомого голого мужика? Бр-р-р!
– Я здесь не для черной работы! На то нечисть есть! – попыталась отвертеться. Он, не дай бог, еще и приставать будет, вообразив, что я всем доступная сенная девка.
– А для чего же? – лениво переспросил Горыныч. Странно, в эту секунду он меня не ненавидел, просто взирал с интересом. Что за дьявольская смена настроений, он что, псих?
– Я почетный сувенир, приносящий удачу, а по совместительству домомучительница. Моя работа…
– Приносить чистоту! Давай, три! Я сто лет не мылся! – недовольно обронил злодей и в воде то тут, то там поднялись змеиные кольца, все в золотых, зеленых и огненных чешуйках. – Меньше сотрясания воздуха, больше дела!
Меня сотрясал вовсе не воздух, меня передергивало от осознания, какой грязный и неумытый злодей мне попался.
– Тереть – это для волшебной лампы! Моя работа – это приносить удачу и управлять персоналом! Если вы, – я выдавила из себя это уважительное обращение, – подождете, я приглашу кикимор, и уж они…
– Отродясь терпением не отличался! – перебил меня злодей, дернулся, моргнул, и в глазах змея загорелся недобрый огонек. – Ты! – прошипел Горыныч. Я сразу узнала этот полный бешенства взгляд и поняла, что попала. У него что, боевой режим на меня включается? Неужели я для него – как красная тряпка для быка? Неужели нельзя простить и забыть тот глупый несчастный случай? Он ведь понимает, что я это сделала не со зла? Или нет? Думает, я нарочно?
– Приношу удачу! – только и смогла пискнуть я, наблюдая, как злодей очень медленно, по-змеиному поднимается из воды.
– Значит, говоришь, приносишь удачу?! – Бежать некуда, из защиты одна рубашка! Ей-то я в Горыныча и швырнула. Молниеносное движение – и змей одет. – Щаз мы посмотрим, какую удачу ты приносишь! – Меня догнали и грубо оторвали от пола.
– Что? Нет!
– Да!
Меня схватили поперек туловища, и все пришло в движение. Все, кроме злодея, он-то как раз замер, словно соляной столб. Казалось, сама змеиная гора сотряслась от ударов. С потолка палаты посыпались камни, а Горыныч нахмурил лоб, припоминая, что это такое может быть. Кажется, злодей был в не меньшем замешательстве, чем я. Еще бы, так круто помешать его веселью! Не знаю, кто и что сотворил, но это отвлекло злодея.
Громыхнуло во второй раз, сотрясая пол и стены, где-то завизжал чертенок. Все и вся пришло в движение внутри горы. Знатно некто разворошил это змеиное гнездо. Мало кто был в восторге, через частично покосившиеся и упавшие дареные створки мы со злодеем видели бегающих и вопящих жителей. Одна я радовалась происходящему, Горыныч про меня забыл, а значит, мучение с унижением откладывались, равно как и смерть. Правда, ликовала я недолго. Змей действительно обо всем позабыл и поэтому со мной в охапке пошел посмотреть, что там за движуха происходит.
А двигалось все знатно. В основном ехали стены и потолок одной из главных пещер. Там столпилась вся нечисть, наблюдая за происходящим. Некто долбился сквозь горную породу извне, стремясь попасть внутрь. По стенам и потолку шли огромные трещины. Жители горы в испуге отступали, провожая взглядами огромные валуны, катившиеся сверху. Вперед толпы вереницей вылетели бронированные стражи, а впереди них батька воевода.
– Тугарин? Что тут происходит? – спросил недовольный, но, впрочем, совершенно спокойный как танк Горыныч.
– Прорыв, хозяин! – Тугарин-воевода опустил забрало шлема и выставил вперед щит, так я поняла, что наше дело дрянь. – Темные лезут, видно нашли трещину в склоне и проникли через нее!