скачать книгу бесплатно
Ночью, ворочаясь с боку набок в постели от бессонницы, вновь думала о сыне, которого ноги будто сами несли от жены и дочери к гаражу Нины Алексеевны, где Анатолий с любителями выпить на дармовщинку однокашниками глушили не то самогон, не то палёную водку до отупения. Нина Алексеевна в сердцах разгоняла эту пьяную компанию, да что толку-то, проходил день-другой, и всё начиналось сначала. Про всё это Эльвира узнавала через «добрых» соседей, которых было не понять, кому они больше злорадствовали.
Гусевы, несмотря на натянутые отношения с Ниной Алексеевной, Инну полюбили как свою родную дочь, и им было не всё равно, что их сын, у которого малый ребёнок, ведёт себя по-свински, от чего брачные узы могут стать на грани разрыва, как изначально им пророчили родственники. Валерий за эти годы сильно изменился, из покладистого и добродушного парня превратился в человека, которому попробуй только скажи поперёк слово, не рад будешь. Эльвира с мужем, не ведая кто прав, кто виноват в их семье, уже не сына жалели, а сноху Инну, но вмешиваться в их семейные дела не решались, думая, что время расставит всё на свои места без их помощи, вскоре так оно и случилось.
Между Валерием и тёщей произошёл серьёзный скандал, та, не спрашивая мнения дочери, попросту выдворила его, грозясь заявить куда следует за то, что обижает её дочь. Он признаёт свою вину перед женой и то, что Нина Алексеевна, если задумала его выжить, ни мытьём, так катаньем всё равно выживет. При её родственных связях ему трудно будет что-либо доказать в свою защиту. Валерию ничего не оставалось, как вернуться в родительский дом вместе со своими пожитками.
Матери с отцом он рассказал, что все эти годы зачинщицей скандалов обычно являлась Нина Алексеевна. Он, конечно, виноват в том, что пьёт, но бросить никак не получается, словно кто силком принуждает его к алкоголю, отчего сам себе уже не рад становится.
– Я вот сегодня утром только вернулся с ночной смены, – продолжает рассказывать Валерий, – даже толком переодеться-то не успел, как в дом заскакивает тёща, и со всего маху хлесть меня по лицу, ну я её схватил в охапку и вынес за ворота. Она там на всю улицу орала обвиняя меня в том, что от меня никакого толку нет в семье, что спаиваю её Анатолия, когда на самом деле всё было наоборот. Собираю свои пожитки, и что вы думаете, жена молчит, как в рот воды набрала, ну, думаю, значит, она заодно с матерью. Уеду я отсюда подальше, чтоб излишне глаза не мозолить всем.
Эльвира осторожно поинтересовалась у него, а дар-то ведуньи от матери Нины Алексеевны передался хоть кому-нибудь?
– Как же, держи карман шире, – с иронией проговорил Валерий, – Они как одержимые, с молитвой травы собирают, наговоры всевозможные шепчут на воду, как мать Нины Алексеевны раньше делала, в церковь ходят. Вот только неясно какому Богу там они молятся, а проку никакого, тесть с сыночком как пили, так и пьют до сих пор, только я тут совсем не причём.
(26.07.2019 г.)
4
Бежали дни за днями, а разговора о том, чтобы Инна с Валерием помирились даже в помине не было. Он тёрся второй месяц возле дома Нины Алексеевны, надеясь, что отношения между ним и женой ещё наладятся, пока пьяный Анатолий не выболтал ему, что тёща за это время не только выписала его из домовой книги, но ещё Инну заставила подать заявление на развод. И та сделала так, как велела ей мать. Валерия, словно кипятком ошпарила весть, что ему по-настоящему пинок под зад дали, но он сделал вид, будто ему не жарко и не холодно, поэтому не ушёл сразу, а составил компанию Анатолию напоследок. Слушая пьяную болтовню шурина, Валерий понял, что Нину Алексеевну теперь одно волновало, его прописка в паспорте, которая всё ещё оставалась прежней.
На другой день, переговорив с кем-то по телефону, Валерий торопливо сложил в дорожную сумку смену белья и, ни сказав ни слова родителям, уехал в город. Лишь только на следующий день поздним вечером позвонил оттуда, сообщив им, что теперь будет жить на съёмной квартире с напарником по работе. «Ну и Бог с ним, – подумалось Эльвире про него, – не слюбилось, не срослось, с кем в жизни не бывает. Не ребёнок уже, сам о себе позаботится, а у меня и без него хлопот по горло». В связи с перестройкой, боязнь оказаться безработными из-за детей, заставила дочерей старшую и младшую привезти к ней этим летом внучат – Ксюшу, которой идти в четвёртый класс, и Светлану, которой осенью исполниться семь лет, ровно столь же, как дочери их сына.
А Валерий после того как переехал жить в город, словно забыл дорогу домой. Конверты судебных исков, адресованные ему, шлют и шлют на адрес его жены, которые она бросала украдкой в почтовый ящик к Гусевым. До Эльвиры это потом дошло, когда однажды выйдя за ворота с детьми, нечаянно увидела Инну с Олесей возле калитки своего двора. После неловкой заминки Инна сказала Эльвире с некой угрозой: «Я на вашего сына в суд подала и, если он забудет платить мне алименты, мы его посадим, вот, передайте ему этот конверт, он от судебного пристава».
Беря этот конверт в руки, Эльвира ответила ей: «Ну так посадите, коль виновен, может там он скорее пить-то бросит, а то денег не только на алименты, а одежду и еду ему не хватает, все сколь ни есть начисто пропивает». Инна в этот миг не нашла, что ответить Эльвире и, взяв за руку Олесю, которая уже успела познакомиться с двумя её двоюродными сестрами, зашагала своей дорогой. Гусева, провожая их взглядом до поворота, в который раз очень сожалела, что её сын таки не смог одолеть тягу к спиртному, в результате чего потерял свою семью.
После того разговора письма, предназначенные сыну, перестали появляться в их почтовом ящике. Эльвира истолковывая это по-своему, думала: «Значит, алименты наш Валерий платит регулярно, пусть он и пьяница, да совесть свою не растерял», – но ненароком встречаясь с Инной, замечала в её взгляде немой укор, от которого на душе, словно кошки скребли, будто в чём-то она виноватая. Эльвире вдруг подумалось, неужели этот развод внесёт холодность в дружеские отношения со снохой и станет камнем преткновения для общения с родной внучкой, но Эльвира в своих прогнозах глубоко ошибалась. Олеся наоборот стала частой гостьей у них, потому как этой осенью пошла в первый класс, и, когда заканчивались занятия в школе, Ксюша со Светланой приводили Олесю с собою, так как Нина Алексеевна и Инна в это время находились на работе. Под присмотром Эльвиры внучки вместе делали уроки, играли в прятки, пока не приходила с работы Инна и не уводила силком хныкающую Олесю.
Не прошло и года после развода, как сын сообщил родителям, что нашёл себе подругу хантыйку, с которой уехал из города в глубинку к её родным, а куда не сказал. После этого стал для всех недоступен, так как последующие звонки от него шли с неопределённого номера мобильного телефона.
Зиновий долго не мог успокоиться, восклицая: «Вот дурак, просрать такую работу в наше время и рвануть к чёрту на кулички за какой-то ба-а-бой, это ж самое гиблое дело!»
Эльвира, вопреки мужу, рассудила поступок Валерия иначе, что не из-за любви к той бабе он словно в омут с головой кинулся в неизвестность. Такое скоропалительное знакомство было не что иное, как трусливое бегство от алиментов, которые Инна возможно ни разу от него не получала. Хотя Эльвира заметила, что при разговоре о сыне в её присутствии, сноха вела себя с каким-то напускным равнодушием, будто её совсем не интересовали денежные переводы от Валерия, как и его жизнь. Не одобряя поступок своего сына, Эльвира всё-таки решила не обсуждать эту тему со снохой до тех пор, пока не возникнет надобность в этом, так как неловко было оправдываться перед ней, что теперь они не знают нового адреса Валерия. А причина поведения снохи, «будто ей всё равно», была известна Эльвире. Живя в сельской местности всё тайное, становится явным, людям палец в рот не клади, лишь бы кости другим перемыть. Тем более рядом живут такие «заботливые» соседки как у них, которые, будто с доброты своей душевной, нашептали ей про то, что Инна, посещая местное кафе, зря времени не теряла. Только Гусевы не осуждали сноху за это, говоря промеж собой – «дело молодое, не куковать же ей одной, коль судьба не сложилась». Они лишь были благодарны ей за то, что вопреки всему она не оградила от них родную внучку Олесю, которая всё чаще стала оставаться с ночёвкой у них дома. Эльвира с первой же ночи поняла, что Олеся сильно боится наступающей темноты. Когда тушили свет в доме, внучка торопливо ложилась не в детской комнате вместе с Ксюшей и Светланой, а к ней в кровать и, покрываясь холодным потом, уходила с головой под одеяло. Эльвира, с трудом вытаскивая её оттуда, прижимала к себе, и та, чувствуя себя защищённой от неведомого страха, засыпала.
(06.09.2019 г.)
5
– «Ур-а-а-а-а, бабушка блины печёт, вставайте скорее, сони-засони! Забыли, что сегодня масленица?» – тормошила Ксюша Светлану с Олесей, стягивая с них ватное одеяло. Вскоре все дружно зашлёпали босыми ножками на кухню. Усадив их за стол, Эльвира с умилением наблюдала, как они с аппетитом уминают кружевные блинчики со сметаной. Ей вдруг вспомнилось своё детство – испечённые матерью в русской печи оладьи из дрожжевого теста, их вкус она до сих пор не забыла, но её дальнейшие воспоминания прервал Зиновий, приехавший с ночной смены. Вновь зашипела сковородка на газу, где через несколько минут перед мужем выросла горка горячих блинчиков. После завтрака он не лёг спать, как обычно, а, жалуясь Эльвире на недомогание, что у него всю ночь с чего-то нетерпимо ломило кости, пошёл топить себе баню, в которой берёзовым веничком не раз восстанавливал своё здоровье.
Дети, боясь шуметь в присутствии Зиновия, вначале возились с куклами, но как только увидели, что их дедушка вышел во двор, так с радости сразу же стали играть в свои любимые прятки. Хотя в избе и прятаться-то негде было, но это им не помешало. Эльвира, домывая посуду под краном, вдруг обратила внимание на подошедшую Олесю, которая сначала как-то странно оглянулась назад, а затем полушёпотом сказала ей: «Бабушка, а под вашей кроватью чёрный кот сидит, я хотела прогнать его оттуда, чтобы спрятаться под ней от Ксюши, но он уставился на меня такими злыми глазами, что я испугалась. А вдруг он меня всю исцарапает, вот пойдёмте скорее туда, сами увидите какой он сердитый».
Эльвира сразу поняла о чём идёт речь, и ей стало не по себе. Вооружившись веником, она вошла в свою комнату, но там этого кота не оказалось. Зная про ночные страхи Олеси, Эльвира для убедительности обошла с ней все комнаты, говоря: «Не бойся, вот видишь, никаких злых котов у нас нет, это тебе показалось». «Не-е-ет бабушка, – так же полушёпотом сказала Олеся, – мне ничуть не показалось, этот кот под вашей кроватью бы-ыл…» – и убежала вслед за Ксюшей и Светланой. В дальнейшем она ни разу больше не напоминала ей про эту историю с котом.
Эльвира подумала: «Это хорошо, что у малых детей всё негативное быстро улетучивается из головы», – а вот у неё с неких пор не проходит суеверная жуть из-за странного появления чёрного кота в их доме, сегодняшний случай окончательно подтолкнул её поверить в мистику.
Задумавшись о наваждениях, Эльвира вздрогнула от неожиданности, услышав, как муж со стуком охлопывает валенки в сенцах.
«Вот тебе и проводы зимы, ядрёна вошь, – прямо с порога заявил Зиновий, растирая покрасневшие руки от холода, – знать не зря мои старые кости ломило накануне, глянь сама, какая непогода разыгралась, а меня, словно чёрт дёрнул, сегодня эту баню истопить».
Эльвира отвела в сторону гипюровую штору и, глядя, как ветер колошматит из стороны в сторону куст рябиновый под окошком, шутливо сказала: «Ну, так, значит, мой поход с детьми на празднование масленицы отменяется по уважительной причине». Едва она успела отойти от окна, как Зиновий уже кричит ей: «Иди вон дверь отворяй скорее, Инна к нам идёт».
Впустив сноху в дом, Эльвира с радушием пригласила её к столу отведать горячих блинчиков с чаем, но та, объясняя Гусевым, что их ждут в машине родственники, дабы успеть до обеда съездить в церковь, быстро одела подошедшую к ней Олесю. Провожая их взглядом за калитку, Эльвире невольно подумалось о чрезмерном пристрастии семьи Нины Алексеевны к церкви, ибо сама она считала, что настоящая вера в Господа живёт в душе человеческой, независимо от того ходишь ты в церковь или нет. А метель, будто вдогонку за ними, набирая силу, завертела снежные карусели, хлеща мокрые хлопья снега в окна, которые тут же ручейком сползали с оконного стекла на карниз, образуя сосульки. Дети, прислушиваясь к шуму ветра, присмирели возле бабушки на кухне, наблюдая за её руками, как она ловко орудует ножиком, нарезая овощи для борща к ужину.
Пока Эльвира возилась у плиты, Зиновий, отвел свою душу берёзовым веничком в жаркой бане, и, придя домой разомлевший, сразу же плюхнулся в кровать. Теперь битые три часа, они слушают его храпение на разные голоса. Она, чувствуя, что боле у неё нервы не выдержат, тронув мужа за плечо, сказала ему: «Вставай уже, а то ночь-то куда девать будешь?» Он, взглянув на часы, нехотя поднялся с постели и, увидев во дворе почти под самую крышу хозяйственных построек сугробы, что намела вьюга, пока он спал, воскликнул: «Да ё-маё, когда мне этот снег чистить-то, не после бани же, а завтра на смену ехать с утра». И тут Ксюша ему говорит: «Дедушка, а давай мы пойдём и расчистим дорожку?» «Вас ещё там не хватало», – сердито ответил им Зиновий.
Но Эльвира, зная, как детям хочется повозиться в снегу, сказала мужу: «А что тут плохого? Раз им хочется, пусть попробуют, не надо с детства им руки отбивать, не то лентяйками вырастут». Вручив Ксюше и Светлане по лопате, она стала наблюдать за ними из окна, только внучки, выйдя на улицу, не тропку гребли, а вырыли целый тоннель, аж до самой дороги и, довольные своей работой, точно снеговички, лазили в нём туда и обратно пока не стемнело. Эльвира почти силком затащила их в дом, а сама тут же взялась за лопату, а когда вернулась в избу, все уже крепко спали. Поправив на детях одеяло, она уставшая за день вскоре сама видела сны, только все они были тревожные чёрно-белые.
В этом сне как наяву Эльвире отчётливо слышится размеренный звук, идущий из кухни – «бу-льк-бу-льк-бу-льк». Это назойливое бульканье становилось всё громче и громче. Она будто встаёт с постели и идёт туда, где вместо кухни вдруг очутилась в незнакомой комнате. В округлое окно светила полная луна, от чего в помещении было достаточно светло, чтобы разглядеть обшарпанные от сырости стены, некогда крашеные в серый цвет, как в ржавой раковине стояла, кем-то забытая, фаянсовая кружка, в которую лениво капала вода из покрытого известковым налётом крана. За окном этой комнаты раскачивалось от ветра раскидистое дерево, оно будто цеплялось голыми ветвями в проплывающие низко над землёй лохмотья лиловых туч, и, словно под магией лунного света, проникающего через расколотое стекло оконной рамы вглубь комнаты, на противоположной стене отобразило соскользнувшую тень. В кою минуту Эльвира увидела рядом с собою больничную каталку, в которой лежало тленное тело женщины, обращённое чернотой подглазий в её сторону. С откинутой руки покойницы сползала змейкою тесёмочка с нательным крестиком, который вдруг упал к её ногам. Она с ужасом отступила назад, не спуская глаз с каталки, которая обратившись в нечто невесомое, юркнуло к окну, где на подоконнике покрытом плесенью сидел знакомый ей чёрный кот. Её пробуждение ранним утром было тяжёлым, Эльвире стало муторно на душе от того, что уже не впервые видит такие странные сны, в которых ей нужно зачем-то надеть на себя чужой нательный крестик.
(28.10.2010 г.)
6
Казусы жизни всё ниже и ниже пригибали Гусевых к земле, надежды на хорошее будущее для детей и внуков гасли как свечи, а после недавнего звонка от сына, Эльвира сама не своя стала, чувствуя некую обречённость в его словах.
Валерий ей рассказал, что с тех пор как уехал в глубинку словно проклятый в лесу батрачит, так как другой работы там не нашёл, а у этого предпринимателя, который набирает рабочую силу нелегально, зарплату годами не выдавишь и стажа не заработаешь. Он таким методом просто вынуждал своих рабочих выбирать свою зарплату товаром из своего же магазина, где всё втридорога в сравнении с другими магазинами в их посёлке. Живущие в вагончиках рабочие прекрасно понимали тактику предпринимателя, да деваться им некуда, ведь таким образом, отовариваясь, часть их зарплаты оседала в кармане хозяина, отчего люди сами того не замечали, как попадали к нему в кабалу, из которой, если некому помочь со стороны, человеку самому вряд ли выбраться.
Эльвира в тревоге за сына спросила его, не нужна ли ему самому какая-нибудь помощь. Немного замявшись, он ей ответил: «Если честно сказать, то меня за эти два года работы в лесу, работодатель также по рукам и ногам опутал долгами, но я живу в посёлке, не в лесу, постараюсь сам из долгов вылезти, а после сразу же приеду повидаться с вами и дочерью, очень соскучился». -«Приезжай скорее, ждать будем! – сказала ему на прощание Эльвира, – Твоя дочь Олеся за эти годы сильно подросла, нынче в третий класс пойдёт, приедешь, так совсем её не узнаешь».
Её сильно обеспокоили долги Валерия, но Зиновию она не стала передавать весь разговор с сыном, сказала лишь то, что Валерий собирается приехать к ним в гости, как дадут отпуск, зная, что без скандала здесь не обойдётся, так как он с самого начала был против того, чтобы сын уезжал в эту глухомань.
Как бы ни было ей тяжело на душе, домашняя работа частично отвлекала её от насущных проблем. Сегодня, с утра пораньше, тяпая картошку на своём огороде, который находится за околицей их дома, она вдруг услышала – «Здравствуйте!»
«Здравствуйте», – в ответ проговорила Эльвира, мельком взглянув на проходящую мимо её огорода Нину Алексеевну, которая несла трёхлитровую банку с молоком в старый бабушкин дом, где живёт её дочь Инна. «Что это на неё нашло поздороваться-то, не иначе как погода изменится», – с удивлением размышляла Эльвира, торопясь закончить работу на огороде до полудня. С этого времени и в дальнейшем у них как повелось при встрече здороваться.
Дни бежали своим чередом. Эта осень выдалась дождливой и ветреной, поэтому Эльвире пришлось уговаривать плачущую Ксюшу и Светлану на первое сентября обуть не туфли, а резиновые сапожки, чтобы они не промочили ноги. И хотя её внучки были единственные среди школьников в такой обуви, их праздничное настроение от этого не уменьшилось. А после того как ученики разошлись по своим классам, к Эльвире неожиданно подошла родственница Нины Алексеевны, которая тоже работает в школе и неловко улыбнувшись предложила: «Эльвира Сергеевна, а давайте снова сведём вместе Инну с вашим сыном, всё-таки у них ребёнок…»
Эльвира, чуть растерявшись, ответила ей: «Так вряд ли чего из этого получится, Валерий-то женился и уехал с ней к „чёрту на кулички“, даже адреса не оставил, а что произошло-то?»
– «Да так, ничего…» – ответила ей родственница Нины Алексеевны и ушла в учительскую.
Не получив ответа на свой вопрос, Эльвира тотчас заподозрила, что в личной жизни Инны пошло что-то не так, как хотелось бы её родителям. Ей теперь стало ясно, неспроста Нина Алексеевна с ней здороваться стала. Возможно, это по её просьбе, родственница взяла на себя миссию вернуть Валерия обратно в семью, несмотря на то, что он трезвым редко бывает, что Инна с ним счастливее не станет». Но на вид бывшая сноха совсем не выглядела удручённой, наоборот словно светилась вся изнутри. Эльвира, чувствуя сердцем некий подвох, засомневалась в искренности миссии той родственницы. Она знала, что, несмотря на хорошее взаимоотношение с Инной, семья Гусевых навсегда останется для неё ни близкими, и ни далёкими родственниками.
Теперь они с нетерпением ждали приезда к ним сына, который словно забыл про своё обещание звонить им чаще, уже четвёртый месяц от него ни слуху, ни духу, сам не звонит, и до него не дозвонишься, всё не в зоне действия. У Эльвиры от постоянной тревоги за Валерия всё чаще вонзалась боль за грудину.
Сегодня Зиновий проснулся ни свет, ни заря и, шаркая ногами, курсировал из спальной на кухню и обратно, собираясь на работу. Слыша, как он загремел чайником, Эльвире пришлось составить ему компанию,
– «Ты чего так рано с постели поднялся?»
– «Да сон нехороший привиделся. Будто сел я как обычно в пригородный поезд и сразу же поторопился занять свободное сидение, потому как в этот вагон народу полным-полно толпилось. Пока я рылся в сумке, чтоб достать проездной билет, ко мне подсели ещё три человека, и, когда я поднял на них глаза, удивлению моему не было конца, это были друзья моего детства – Лёнька Шарчев, Генка Краснопёров и Колька Вшивцев, которые давным-давно умерли. Лёнька от водки сгорел, Генка от рака желудка помер, а Колька под раздачу попал, ему прямо в челюсть выстрелили из ружья, когда проходил мимо соседского двора. И вот Лёнька достаёт из-под полы чёрного пиджака бутылку водки и, наполнив ею стаканы, один из них подаёт мне, со словами: «Выпьем, друзья, за то, что мы снова вместе». Я будто ему говорю: «Как вы здесь оказались? Мёртвые не возвращаются с того света». А Генка, глядя грустным взглядом в конец вагона, вдруг ответил мне: «Это правда, не возвращаются, это ты, Зиновий, сел не на тот поезд». «Как это не на тот?» – говорю я ему, глядя по сторонам, ища знакомые лица, с которыми постоянно езжу на работу, и вдруг над головой слышу голос кондуктора: «Граждане пассажиры приготовьте свои билеты». Вижу, как рядом стоящие люди протянули контролёру какие-то бирки на тесёмочке, и она, прокомпостировав их, вернула им обратно, моим друзьям сделала то же самое. У меня такой бирки не было, и я протянул ей свой проездной билет. Она, взглянув на меня, строго сказала: «Безбилетник!» И по вагону, словно эхом прокатился ропот пассажиров: «Безбилетник, безбилетник, безбилетник…» Вдруг, люди, находящиеся в вагоне, стали подталкивать меня к выходу. Падая кувырком из этого вагона в чёрную пропасть, последнее что услышал: «Осторожно, двери закрываются, следующая остановка – «Чистилище».
(28.11.2019 г.)
7
Собирая Зиновия на пригородную электричку, которая приходит в полпятого утра, Эльвира сказала ему: «Если умершие друзья являются в твои сны, значит помянуть их больше некому, я вот немножечко в сумку твою карамелек положила, может, на работе с напарником чайку попьёте». Едва закрыла за мужем дверь на защёлку, как следом же в неё постучались. Думая, что это Зиновий из-за своей рассеянности зачем-то обратно вернулся, она торопливо распахнула дверь настежь, боясь, что он опоздает на поезд, но на крылечке никого не было, от этого ей стало не по себе. Её зачастую пугала привычка опрометчиво открывать двери, не спрашивая «Кто там?». В голове Эльвиры мелькнула мысль, опять пустые стуки в их дом. Для неё это было плохим знаком, означавшим потерю близких. Она не раз убеждалась на своём жизненном пути в правдивости народных примет. Почувствовав лёгкое головокружение от недосыпания, Эльвира взглянула на часы. Оставалось достаточно времени, чтобы выспаться до семи утра, и она, едва прикоснувшись к подушке, окунулась в розовые сны, где не шла, а будто плыла навстречу вольному ветру ромашковым полем, явно вдыхая в себя ароматы медового разнотравья, словно хотела им вдосталь насытится. Но дребезжание будильника вернуло Эльвиру из чудесного сна в обыденность повседневных забот.
