Тайны Ногая, хана Кыпчакского ханства

скачать книгу бесплатно

Тайны Ногая, хана Кыпчакского ханства
Амерхан Зейнадинович Межитов

Читателю впервые предлагаются ранее неизвестные сведения о жизни и деятельности известного золотоордынского темника Ногая. Многие события в истории России XIII века изложены в оригинальном авторском видении. Ломаются сложившиеся стереотипы во взглядах на российскую и мировую историю Средневековья. Автор предлагает по-новому взглянуть на трактовку феномена «монгольское иго», переосмыслить вопрос, является ли хан Батый основателем российского централизованного государства, и порассуждать о многих проблемах того периода на основании как уже известных исторических данных, так и открытий, совершённых учёными в наше время.

Предисловие

Изучая историю XIII века Руси или стран Евразийского континента, невозможно игнорировать жизнедеятельность известного золотоордынского беклярбека Ногая. Его деятельность охватывала множество стран и касалась широкого круга событий. Практически всюду он играл ведущую роль. Поэтому Ногай не был обделён вниманием как средневековых авторов, так и последующих поколений, включая современников. О нём довольно много писали русские историки, авторы из Польши, Венгрии, исследователи из восточных стран, Византии и др. Причём сведения о Ногае порой изобилуют весьма интересными подробностями, так что для воссоздания подлинной его биографии, казалось бы, не должно быть проблем.

Однако, проанализировав большинство серьёзных источников, содержащих сведения о Ногае, мы столкнулись с множеством нестыковок. В ходе исследования нами обнаружилась масса противоречивых фактов, искажающих не только жизнедеятельность Ногая как личности, но и оценки тех или иных исторических событий, связанных с участием Ногая.

Встречаются работы, в которых авторы позволяют себе достаточно вольные толкования мотивов поведения Ногая, не учитывая исторических условий, в которых действовал Ногай, зачастую противореча общей логике исторических событий. Обращает на себя внимание и тот нюанс, что подавляющее число авторов с удивительным единодушием стараются без оснований демонизировать личность Ногая и выставить его как властолюбивого, жестокого деспота. Нередки случаи, когда ему приписывают несвойственные ему черты характера, которые не укладываются в систему его ценностей, основанных на его мировосприятии.

Он обладал огромной властью, влияние его распространялось на многие государства и их главы. Такая могучая сила не могла прийти к нему просто так. С раннего возраста он проделал неимоверно тяжёлую работу над собой, победил в себе страсти, подчинив их служению своему народу. Его многогранная личность вобрала в себя лучшие качества его племени, его предков. Своим благородством он возвышал достоинства рода, к которому принадлежал.

В настоящей работе нам удалось проследить с раннего возраста путь восхождения Ногая к самой вершине власти. Этот путь был нелегок, тернист. Преодолевая преграды на своём пути, наш герой становился крепче, мудрее, сильнее. В конечном итоге он, Ногай, сформировался как выдающийся военачальник и духовный лидер. Он развил в себе прекрасные человеческие качества семьянина, любящего отца и надёжного мужа.

Наши наблюдения позволяют сделать вывод, что деятельность Ногая в течение нескольких столетий рассматривается многими авторами в рамках сложившегося много веков назад стереотипа. Практически отсутствует серьёзное критическое осмысление личности Ногая в мировой истории. Тенденциозность оценок личности этого средневекового государственного деятеля не только не ослабевает со временем, а наоборот, краски всё более сгущаются.

Исходя из этого, мы были вынуждены отойти от строго научной формы изложения и прибегнуть к публицистической манере. Историко-публицистический жанр позволяет нам презентовать настоящее исследование не как строго научную работу и позиционировать себя не в качестве кого-то, владеющего истиной в последней инстанции. Мы оставляем себя открытыми для серьёзной, обоснованной критики, чтобы впоследствии можно было развить данное исследование и обогатиться новыми сведениями, если таковые появятся.

Вместе с тем мы старались не отходить столь сильно от науки и в основном придерживались научно-популярного стиля. Это связано прежде всего с избранным нами методом исторического моделирования – именно данный метод позволяет нам держать свои гипотетические версии в рамках допустимой строгости. Чтобы не расширять пространство для полемики, некоторые термины в освещении истории Кыпчакского ханства приходилось оставлять без изменения.

Например, сегодня практически всеобщим достоянием стали сведения о том, что империя Чингисхана не имеет отношения к монголам, в связи с чем называть завоевание Кыпчакского ханства вместе с Русью «монгольским завоеванием» – недоразумение. Выяснение такого рода недоразумений отвлекло бы нас и могло увести далеко в сторону. Поскольку в исторической науке и массовой литературе по-прежнему продолжают называть завоевателей монголами, то во избежание путаницы мы сохранили в тексте такое название. Население Кыпчакского ханства – как до нашествия Батыя, так и после – оставалось неизменным. Существуют весьма любопытные исследования по этой теме.

Российские учёные геногеографы Е. В. Балановская и О. П. Балановский в 2009 году исследовали генофонд литовских татар. Они сформировались как субэтнос из военного сословия политических образований XV века – Большой Ногайской Орды, Малой Ногайской Орды и Крымского ханства, являющихся осколками Улуса Джучи XIII–XIV веков. Обособились в Великом княжестве Литовском в начале XVI века. Рассмотрены в научной лаборатории четыре массива данных: гаплогруппы Y-хромосомы дворянских родов, гаплогруппы Y-хромосомы и мтДНКА научных выборок, а также широкогеномные данные по однонуклеотидному полиморфизу. Наличие генетических монголов по мужской линии в предках литовских татар исключается. Учёные считают, что по феномену «Монгольское завоевание XIII века» нанесён серьёзный удар.

Если проследить за ходом мыслей вышеупомянутых учёных, то, судя по результатам их исследований, они пришли к однозначному заключению. Генетический портрет литовских татар характеризует этнические корни военного сословия политических образований XV века – Большой Ногайской Орды, Малой Ногайской Орды и Крымского ханства, являющихся осколками Улуса Джучи XIII–XIV века. Наличие генетических монголов по мужской линии среди предков литовских татар исключается. Это однозначно свидетельствует о том, что монголы не принимали участия в формировании военного сословия «степных» политических образований. В соответствии с феноменом «монгольские завоевания XIII века», предки караногайцев, кубанских ногайцев и крымских татар являлись «титульной нацией» Улуса Джучи и постордынских формирований XV – начала XVII века: Большой Ногайской Орды (среднее и нижнее течение Урала, Эмба, Орь, Иргиз, Самара, Большой и Малый Узени, в отдельные периоды – и правобережье Волги), Малой Ногайской Орды (степи между Каспием и Азовским морем) и Крымского ханства (Крым и Северо-Западное Причерноморье).

Опираясь на исследования учёных-геногеографов, можно понять непримиримый характер борьбы между потомками Котена-батыра и чингизидов. Различные исследования показывают, что чингизиды принадлежали к тюркоязычному роду, исповедовали тенгрианство, что позволяло им находить себе опору внутри кыпчакского общества. Чингисхан, создав в Азии свою империю, получившую в литературе название «монгольская», стал расширять свои владения, завоёвывая всё новые и новые государства. Батыю удаётся захватить власть в Кыпчакском ханстве и создать династию потомков Джучи. Но костью в горле им становятся кыпчакские и русские патриоты.

Это работа адресована массовому читателю, и для облегчения восприятия текста при чтении я сознательно не стал загромождать её сносками. Авторы и наименования источников соответствующим образом упоминаются в самом тексте.

Надеюсь, внимательный читатель сумеет разобраться во всех перипетиях истории XIII века, изложенной на страницах книги «Тайны Ногая – хана Кыпчакского ханства».

Дешт-и-Кыпчак, или Кыпчакское ханство

Время и обстоятельства, в которых появился термин «Дешт-и-Кыпчак», который мы заменили на «Кыпчак эл», или «Кыпчакское ханство», в исторической литературе всегда толковались неоднозначно. Некоторые авторы считают, что изначально этот термин появился в персидской историографии в XIII веке. Однако академик В. В. Бартольд, известный своей щепетильностью, в работе с первоисточниками оспаривал правомерность такой точки зрения, ссылаясь на более достоверные сведения. Термин «Дешт-и-Кыпчак» («Кыпчакская степь»), по его утверждению, вместо прежнего термина «Гузская степь» встречается уже у автора XI века, персидского поэта Насир-и-Хусрау. Отсюда, по мнению академика, следует, что данный термин закрепился в тот исторический период, когда миграционный процесс кыпчаков достиг своего апогея, то есть когда они, вытесняя огузов в южном и западном направлениях – в Поволжье и в южнорусские степи, – успешно сменили печенегов. По мере возвышения и усиления влияния кыпчаков, что означало их господствующую роль в политической жизни Восточной Европы и Средней Азии, под Дешт-и-Кыпчаком стали вполне обоснованно подразумевать степи от Иртыша до Дуная как территорию кыпчаков.

Данные о кыпчаках и о земле кыпчакской имеются в русских летописях, в сочинениях европейских путешественников, в записках восточных авторов. Как утверждают специалисты, наибольшее распространение термин «Дешт-и-Кыпчак» получает в персидских письменных источниках, особенно в XIII–XIV вв., в результате вытеснения арабского языка персидским.

В собранных источниках В. Г. Тизенгаузена топоним «Дешт-и-Кыпчак» (обобщённо – «Царство кыпчакское», а мы бы добавили – «Кыпчакское ханство») встречается довольно часто. При внимательном прочтении обращает на себя внимание то, что в более ранних персидских хрониках периода завоеваний Чингисхана термин «Дешт-и-Кыпчак» упоминается в значении главного этногеографического региона Улуса Джучи наряду с другими областями этого средневекового государства. Постепенно привычный географический термин «Дешт-и-Кыпчак» начинает употребляться отдельными персидскими историками с некоторым смысловым оттенком, придающим ему название государства.

Надо сказать, что данное обстоятельство впоследствии приобрело черты своеобразной историографической традиции, сыгравшей свою роль в исторических исследованиях. Однако в современной историографии термин «Дешт-и-Кыпчак» долгое время употреблялся больше как название географической местности, а не как название государства.

В географическом смысле под Дешт-и-Кыпчаком подразумевают исторический регион Евразии, представлявший собой Великую Степь, которая простиралась от устья Дуная до низовий Сырдарьи и озера Балхаш. В древнерусских источниках данный регион также называют Половецкой степью, которую населяли народы кыпчакской группы.

Дешт-и-Кыпчак – историческая территория, которая ныне разделена между тремя государствами: Россией, Украиной и Казахстаном.

Официальная историография утверждает, что в домонгольскую эпоху (имеется в виду нашествие Батыя) население Дешт-и-Кыпчака не представляло собой единой этнополитической общности, различаясь как по общественно-политической организации, так и по способам хозяйствования.

История страны кыпчаков до сих пор остаётся почти неизвестной современным историкам не только из-за недостатка источников. В течение долгого времени кыпчаки просто игнорировались исторической наукой. Правда, в последнее время информация накапливается, хотя с интерпретацией этих материалов дело обстоит далеко не просто. Слишком много существует противоречивых толкований, порой взаимоисключающих.

По мнению академика В. В. Трепавлова, в последние годы стали вызревать некоторые положения, которые, возможно, позволят по-новому взглянуть на историю Евразийских степей первых полутора тысячелетий нашей эры. При всей справедливости суждений историка В. Трепавлова, что персидское книжное понятие «Дешт-и-Кыпчак», «появившись в рамках мусульманской географической традиции и заменив прежние "Мафазаталь-гуз" и "Дашт-и-Хазар", обозначало один из регионов шестого "климата"», мы не можем согласиться с его утверждением, что оно не может служить наименованием какой-либо общности племён и народов. Безусловно, для иноземных наблюдателей все обитатели степной страны, как правило, выступали в качестве кыпчаков (или куманов). Этот этникон, как недвусмысленно утверждает В. Трепавлов, охватывал массу родоплеменных объединений, различных по происхождению. И, тем не менее, наименование «кыпчак» этим объединениям дали последние в силу своего доминирования. Можно сказать, что довольно значительная часть племён пользовалась словом «кыпчак» как самоназванием. Поэтому по поводу главенствующей роли значительной кыпчакской части можно не сомневаться, поскольку существует огромное количество свидетельств о явной многочисленности кыпчаков на данной территории в течение довольно длительного исторического периода.

Между тем мы имеем все основания говорить об обширном государстве кыпчаков, которое они создавали с XI века, придя с берегов Иртыша и заняв территорию современного Казахстана и Южнорусских степей. В X веке они занимали территорию нынешнего Северо-Западного Казахстана, гранича на востоке с кимаками, на юге – с огузами, а на западе – с хазарами. Вследствие демографического взрыва, главной причиной которого явилось перенаселение степей, кыпчаки вынуждены были в поисках новых земель и пастбищ для скота сдвинуться с насиженных мест. В результате кыпчаки вновь столкнулись с печенегами.

К этому времени противостояние печенегов с Византией достигло такого уровня, когда, не справившись с беспрерывным натиском печенегов, византийский император обратился за помощью к кыпчакам. Один из прагматичных кыпчакских солтанов решил поддержать византийцев с целью расправиться с давним соперником в степи. В результате кыпчаки, разгромив печенегов, заняли территорию от западных отрогов Тянь-Шаня до Дуная.

Части разгромленных печенегов вместе с тюркоязычными аланами или асами Северного Кавказа, болгарами и торками образовали политический союз с кыпчаками. Такое полиэтническое образование стало основой, ядром будущего кыпчакского государства, где кыпчаки играли организующую политическую роль при формировании новой политической общности. Именно поэтому к кыпчакскому периоду мы не только относим IX–XIII вв., но и включаем весь XIV век и время расцвета Золотой Орды, что даёт нам право уверенно пользоваться историческими источниками так называемого «золотоордынского» периода.

В основном это наблюдения арабских и персидских историков и путешественников. Однако сообщаемые ими географические данные можно без натяжки отнести и к XIII веку, поскольку размеры государства и основные его составляющие до второй половины XIV века существенных изменений не претерпели. Это подтверждается также сообщениями Плано Карпини. Правда, в своих попытках суммарно очертить территорию Золотой Орды ему не удаётся окончательно воссоздать целостную картину земель государства. Но здесь нас привлекают детали другого плана. В его стремлении определить суммарный список народов, который он приводит, обнаруживается интересный факт. В разное время обитавшие на обширных пространствах Европы и Азии и подвластные золотоордынским ханам, по свидетельству Карпини, оказываются, тем не менее, кыпчаки. Он упоминает лишь «страну команов» (так называли на Западе страну кыпчаков) с четырьмя реками: Днепром, Доном, Волгой и Яиком. Как известно с половецкого времени, эти реки к тому периоду уже несколько столетий считались кыпчакскими.

Это было, несомненно, вполне оформившееся государство с конкретными границами и обитателями. По свидетельству Гильома Рубрука, в самый начальный период Золотой Орды западные границы простирались «от устья Танаида (Дона) к западу, до Дуная», где всё принадлежало золотоордынцам, а также «за Дунаем, в направлении к Константинополю».

О масштабах государства кыпчаков можно судить по письменным источникам, которые приводят арабские и персидские историки. В их описаниях «Дешт-и-Кыпчак» простирается в длину на восемь, а в ширину – на шесть месяцев пути. Некоторые сокращали его до шести месяцев пути в длину и четырёх месяцев в ширину, что, впрочем, совершенно не умаляет масштабов территории. Есть, например, в источниках такие описания пространства: «…от моря Константинопольского до р. Иртыша в длину на 800 фарсахов, а в ширину – от Бабелебваба (Дербента) до г. Булгара, т. е. приблизительно на 600 фарсахов».

Одно из наиболее подробных описаний пределов Золотой Орды принадлежит автору первой половины XIV в. аль-Омари, которое он составил на основании расспросов побывавших в ней купцов и дипломатов. Описывая в целом территорию государства, аль-Омари приводит названия наиболее известных его городов и провинций. Среди них, например, он называет города, известные ещё со времён половецкого (кыпчакского) доминирования: Хорезм, Сыгнак, Сайрам, Яркенд, Дженд, Сарай, Маджар, Азак, Акчакерман, Кафу, Судак, Саксин, Укек, Булгар, Дербент, а также области Сибирь и Ибирь, Башкырд и Чулыман.

Советский учёный В. Л. Егоров в своём историко-географическом исследовании, ссылаясь на аль-Омари, пишет, что в качестве дополнительной характеристики общей площади государства можно использовать названия текущих здесь рек: Сейхун (Сырдарья), Джейхун (Амударья), Дунай, Итиль (Волга), Яик (Урал), Дон (Тан), Торлу (Днестр). Перечисленные аль-Омари города разбросаны по всей территории государства – от пределов современного Казахстана и Средней Азии до Западного Причерноморья. Самой восточной окраиной Дешт-и-Кыпчака названа область Чулыман, находившаяся в Сибири. Привлекает внимание, что крайняя западная область чётко не определяется, хотя упоминается р. Дунай. Предваряя наше исследование, хотим подчеркнуть, что территория нижнего Дуная имеет свои причины, чтобы удостоиться особого внимания в данной работе. В дальнейшем мы вернёмся к этой особенности при определении западной части Золотой Орды. В качестве северного предела государства названы г. Булгар и область Башкырд. Южная граница обозначена городом Дербентом.

Примечательна и следующая деталь. Северо-восточные и юго-западные земли, где проживало русское население, ряд историков рассматривают отдельно от основных земель государства Дешт-и-Кыпчак. В данном случае это означает, что современные исследователи обособляют земли, заселённые кыпчаками или близкими им по языку народами, по национальному признаку. Отсюда делаются их собственные допущения, которые имеют мало общего с исторической действительностью. Утверждается, что территории русских облагались данью как бы на кабальных условиях и в то же время существовали в положении полунезависимых земель. Этот сложившийся стереотип, содержащий явное противоречие и передающийся из поколения в поколение, совершенно затуманивает взгляд на исторические реалии. В государстве дань, или, говоря современным языком, налоги в государственную казну платили все, в том числе сами кыпчаки. Облагаться данью могли только подданные государства, соответственно, северо-восточные и юго-западные земли являлись частью единой административно-государственной территории. Следовательно, эти земли составляли территориальную основу единого государства. Ядром огромной государственной территории были причерноморские, прикаспийские и нынешние североказахстанские (тогда такого названия не было) степи вплоть до сибирской реки Чулыман.

На момент захвата ханского престола Кыпчак эл (государства) ханом Батыем в стране только-только завершались процессы централизации государственной власти.

Ещё задолго до нашествия чингизидов государство кыпчаков состояло из двух основных групп, тесно связанных между собой: западной – между Днепром и Днестровско-Дунайским междуречьем – и восточной – от Днепра до Волги и Яика. Концентрация политической власти происходила в западной части половецких степей, где правил хан Боняк, получивший позднее титул «великий хан».

Для нашего исследования принципиальное значение имеет, как мы уже обозначили, такая деталь, как Нижнедунайская низменность. В течение длительного времени здесь происходило противостояние между силами Батыя и официальной властью кыпчаков, к тому времени уже унаследованная ханом Котеном, потомком хана Боняка. В результате левобережье Дуная подверглось затяжному разграблению. Длительное пребывание арьергардных отрядов Батыя в Нижнедунайской низменности было связано с ожесточённым сопротивлением войск хана Котена, ставка которого как раз и расположилась в Нижнедунайской низменности в Пруто-Днестровском междуречье, в его родовом поместье – улусе. Это именно та территория, которая в истории известна как вотчина знаменитого темника Ногая. Ещё до рождения Ногая эти обширные земли родового поместья будут переданы Мангышу – старшему сыну солтана Котена. А Ногай, по-видимому, становится владельцем этих земель уже после Мангыша.

Для окончательной победы Батыю требовалось низложить Котена Сутоевича. Есть в литературе распространённое мнение, что Батый неоднократно предлагал хану Котену отказаться от боя и стать его вассалом. А хан Котен якобы отверг такое предложение. Как показывают дальнейшие события, Батый укреплял свою власть, преодолевая мощное сопротивление со стороны местного населения, прежде всего кыпчаков, и ещё не мог диктовать свои условия. В течение длительного времени он избегал открытого сражения с Котеном, прибегая к подкупу определённой части кыпчакской знати, коварно и подло нанося удары в спину. Излюбленным его приёмом стало отравление наиболее крупных и влиятельных представителей кыпчакской и русской аристократии.

Тем не менее, солтан Котен в течение нескольких лет сохранял за собой Пруто-Днестровское междуречье, управляя объединёнными войсками. Котену долгое время удавалось успешно отражать вероломные натиски войск Батыя и его союзников из числа оппозиционных кыпчакских биев и русских князей западной Руси. Изрядно измотав силы войск Батыя, он всё же сокрушил киевскую оппозицию. Киев был разорён и разграблен. Однако на восстановление сил Западной Руси были брошены средства Римского Папы, прежде всего в лице Тевтонского ордена. Было ясно, что в условиях ведения войны на два фронта шансы на спасение основных сил невысоки. Котен принимает решение перенести свою ставку на территорию Венгрии после того, как ему удаётся в Кыпчакском ханстве организовать сеть объединений подпольного сопротивления из числа преданных ему кыпчакских князей и непримиримых волхвов союза племён асов. Убедившись, что враг не сможет преследовать его войска, хан Котен с многочисленной армией в сорок тысяч шатров пересекает границу Венгрии, где в это время королём был его зять.

Оставшаяся часть населения кыпчаков с асами и жителями Восточной Руси продолжала вести сопротивление.

На территории Венгрии кыпчаки восстанавливали силы и ни на йоту не оставляли намерения вернуться на родину. Гибель хана Котена, о чём мы расскажем ниже, на некоторое время оттянула решающий момент возвращения. После гибели выдающегося солтана Котена, которого ногайцы до сих пор чтят и почтительно называют Котен-батыр (Котен Великий), его войско возглавил рано сформировавшийся военный предводитель Аккас, внук и воспитанник солтана Котена, известный в мировой истории и в народе под именем Ногай.

Аккас очень рано проявил себя как талантливый стратег. Ему удалось свой решительный марш-бросок с территории Венгрии на Пруто-Днестровское междуречье согласовать с народным ополчением у себя на родине, в Кыпчакском ханстве Дешт-и-Кыпчаке. В результате он вытеснил из своего родового улуса чингизидов навсегда. До конца жизни он держал улус под своей властью. Ни одному из ханов Золотой Орды, пока был жив Аккас, не удавалось распространять свою власть на владения Аккаса-Ногая.

В исторической литературе бытует мнение, что якобы этот улус передан Ногаю по высочайшему решению верховной власти Золотой Орды. Сведения о том, что такой важный вопрос в истории Золотой Орды решался на специальном курултае, никакими явными или неявными источниками не подтверждаются. Судят об этом исключительно по более позднему предположению Карпини, в котором уже зафиксированы реальные границы кочевий, установленные в результате такого раздела.

Но при этом историческая наука не располагает какими-либо письменными свидетельствами, что эти земли переданы Ногаю чингизидами. Мало того, у Карпини западные границы уже Золотой Орды пролегают между Пруто-Днестровским междуречьем и Золотой Ордой. Карпини, например, совершенно не упоминает о принадлежности земель за Южным Бугом и Днестром Золотой Орде, на что мы обращали внимание вначале. Умолчание Карпини о Пруто-Днестровском междуречье и низовьях Дуная как раз и подтверждает, что этот район не находился под властью Батыя и остальных чингизидов.

Некоторые исследователи подчёркивают, что в источниках не содержится сведений относительно того, кому конкретно принадлежал этот улус в 40–50-х годах XIII века. А все дело в том, что в это время солтан Котен со своей армией защищал свои земли от набегов Батыя. Известно также, что в 60-е годы этим улусом владел Ногай как полновластный хозяин. О появлении Ногая на западной окраине историки лишь догадываются, выдвигая различные версии.

Арабские авторы сообщают, что становища Ногая находились на Дунае в районе города Исакча. Это же подтверждают византийские историки, сообщая, что Ногай «имел местопребывание по ту сторону Истра», т. е. по отношению к Византии – севернее Дуная. Ядром его владений было Пруто-Днестровское междуречье.

А между тем дело было так…

Котен-батыр (Котян) и нашествие Батыя

В течение многих тысячелетий восточноевропейские степи считались поистине колыбелью народов, занимающихся скотоводством. Именно скотоводство определило особый характер производства – кочевничество. Народы, которые занимались скотоводством, получили в литературе название кочевники. Следует, однако, подчеркнуть, что это далеко не в полной мере отражает разнообразие и полноту экономической жизни этих народов. Обычно под кочевничеством подразумевают образ жизни, предполагающий перемещение огромной массы людей в поисках пастбищ для скота, зачастую путём их насильственного завоевания, а также относительно низкий уровень цивилизации. Так ли это на самом деле, мы постараемся выяснить в ходе дальнейшего нашего исследования. Как бы то ни было, образ жизни, характер, менталитет и мировоззрение скотоводов формировались под влиянием соответствующего способа ведения хозяйства.

Безбрежные восточноевропейские степные просторы населяли различные народы. В разное время и по-разному складывалась судьба того или иного степного народа. Соответственно, менялась участь тех или иных народов в зависимости от того, кто возвышался в определённый исторический промежуток времени, становясь доминирующим на конкретной территории.

В литературе бытует представление о том, что половцы (кыпчаки), живя по соседству с земледельческими народами, являли собой отсталые племена, находящиеся на родоплеменной стадии. По мнению большинства историков, кыпчаки, занимающиеся скотоводством, будучи кочевниками, не знали земледелия, в отличие от земледельческих народов, и по уровню развития считались народом на порядок ниже, чем их соседи. Принято считать, что земледелие пришло на смену скотоводству как более прогрессивный способ ведения хозяйства.