скачать книгу бесплатно
Отец Рождество и Я
Мэтт Хейг
Миры Мэтта ХейгаРождество #3
Человеческому ребёнку нелегко прижиться в сказочном Эльфхельме, даже если твои приёмные родители – Отец и Матушка Рождество. Уж кому как не Амелии Визарт это знать! В школе для эльфят над ней смеются – она на две головы выше других учеников, но ходит в младший класс и никак не может освоить эльфийскую математику, в которой два плюс два равно снег. А к управлению летающими санями Амелию и вовсе не допускают, полагая, что человеку не дано постичь это искусство.
Но когда Пасхальный кролик во главе своей ушастой армии решает поквитаться с эльфами и разделаться с Рождеством, только Амелия и ее друзья могут спасти главный праздник…
Мэтт Хейг
Отец Рождество и я
Перл, Лукасу и Андреа
Где-то далеко
Полагаю, вы думаете, что знаете всё об Отце Рождество. И я искренне верю, что кое-что вы действительно знаете. Скорее всего, вам известно об оленях, и про Мастерскую игрушек вы тоже слышали. Вы знаете, что происходит каждый Сочельник. Ну разумеется.
Но готова поспорить, что вы ничего не знаете обо мне.
Начну, пожалуй, с того, во что поверить нетрудно.
Меня зовут Амелия Визарт, и у меня есть кот по имени Капитан Сажа. Я родилась в Лондоне и прожила там одиннадцать лет. А потом я кое-куда переехала.
Кое-куда очень далеко. И вряд ли вы представляете, куда именно.
Думаю, я могу без опаски сказать, что переехала в Финляндию – и в это вы поверите легко, потому что Финляндия есть на карте. К тому же, сказав так, я не погрешу против истины. Я действительно переехала в Финляндию – на самый край Крайнего севера, который лежит даже дальше, чем Лапландия (а дальше Лапландии, как известно, только снег, лёд и лишайники).
Место, где я живу, называется просто – Крайний север. А город – Эльфхельм. Не трудитесь искать его на картах. Во всяком случае, на человеческих вы его точно не найдёте. Дело в том, что большинство людей не способны его увидеть. Понимаете, Эльфхельм – волшебное место, а чтобы увидеть что-то волшебное, вы должны верить в волшебство. Но люди, которые рисуют карты, верят в волшебство, пожалуй, даже меньше, чем все остальные.
Несмотря на всю свою волшебность, Эльфхельм мало отличается от обычного города. Причём очень маленького. Если честно, он скорее похож на большую деревню. Здесь, как и в любом городе, есть магазины, дома и ратуша. Есть улицы, деревья и даже банк.
Но вот жители Эльфхельма сильно отличаются от меня. И от вас, полагаю, тоже.
Дело в том, что в Эльфхельме живут не люди.
Его населяют совершенно особенные существа. Волшебные.
В Эльфхельме живут…
Эльфы.
Но понимаете, какое дело: если вы живёте среди эльфов, то странным, ни на кого не похожим существом становитесь…
Да, всё верно.
Становитесь вы сами.
Дом номер семь по Оленьей дороге
Отец Рождество жил в доме номер семь по Оленьей дороге, рядом с Оленьим лугом, на самой окраине Эльфхельма.
Его дом, как и все остальные дома в городе, был выстроен из имбирного теста повышенной прочности. Но – в отличие от остальных домов в городе – входная дверь у него была достаточно высокой, и вам бы не пришлось сгибаться в три погибели, чтобы войти.
Сам дом был полон дивных вещиц. Вместо лестницы со второго этажа на первый вела горка. Дверной колокольчик ловко вызвякивал «Бубенцы звенят!». И повсюду лежали игрушки. На кухонных полках теснились все сладости, которые только можно представить – шоколад разных сортов, пряники, морошковое варенье. В гостиной стояли часы с оленем – с виду они напоминали обычные, только вот вместо кукушки из них каждый час выскакивал олень. А, и вместо скучного человеческого времени эти часы показывали эльфийское – «Половина рановатого» и «Скоро пора спятого».
Долгие годы Отец Рождество жил совсем один, но потом он попросил Дремоткинса, эльфа-плотника, сделать ещё две кровати и «самую уютную корзинку» для Капитана Сажи.
– А я сегодня посплю внизу, на батуте, – сказал Отец Рождество в первую ночь и поспешил заверить нас, что это исключительно удобный батут.
Вы спросите, зачем Отцу Рождество вдруг понадобились ещё две кровати? Это из-за меня и Мэри Этель Винтерс.
Мэри – женщина, в которую Отец Рождество был влюблён. При виде неё он всякий раз заливался краской. И она его тоже очень любила.
Мэри – самая добрая и самая милая из всех, кого мне доводилось знать. Щёки у неё румяные, как спелые яблоки, а улыбка согревает вернее, чем чашка горячего чая с мёдом. Я встретила её в Лондоне вскоре после того, как случилось самое страшное, что только могло случиться. Моя мама зарабатывала на жизнь тем, что чистила дымоходы от сажи. Из-за этого она тяжело заболела. Я ухаживала за ней, как могла, но болезнь оказалась сильнее, и мама всё равно умерла. Папа оставил нас, когда я была совсем крошкой, так что после маминой смерти меня отправили прямиком в работный дом мистера Иеремии Мора. В стенах этого ужасного заведения я почти позабыла, что такое счастье. Мэри работала на тамошней кухне и всегда была ко мне добра. Она тайком добавляла мёд в отвратительную овсянку, которой нас кормили изо дня в день. И я никогда этого не забуду.
Мэри тоже жилось несладко. Перед тем как попасть в работный дом, она скиталась по улицам Лондона, спала на скамейке возле Тауэрского моста и укрывалась голубями вместо одеяла.
Так что, когда Отец Рождество вызволил нас с Капитаном Сажей из работного дома, Мэри сбежала вместе с нами. И ни на миг об этом не пожалела – уж очень ей понравилось в Эльфхельме.
Мы прибыли сюда в Рождество, когда все дети в мире открывали подарки, и съели самый роскошный рождественский ужин, который я только видела в своей жизни. А ещё мы слушали восхитительную музыку, которую играла любимая группа всех эльфов – «Звенящие бубенцы». Мы смеялись, и пели, и танцевали свистопляску. Свистопляска – это очень сложный эльфийский танец. Для того чтобы его станцевать, нужно энергично дрыгать ногами, крутиться во все стороны и немножко парить над полом.
– Думаю, тебе здесь понравится, – сказал Отец Рождество через какое-то время, когда мы пошли кататься на коньках по замёрзшему озеру.
– Я тоже так думаю, – ответила я.
Мне и в самом деле понравилось. И нравилось довольно долго – пока я не умудрилась разбить своё счастье на миллион осколков.
Ириска надежды
Чтобы добраться куда-нибудь в Эльфхельме, нужно пройти по большой улице, которая называется Главный путь. Надо сказать, эльфам не всегда хватает фантазии, когда дело доходит до названий. Например, в Эльфхельме есть улица с семью извилинами, и она так и зовётся – Улица Семи Извилин.
Ну так вот, мы с Отцом Рождество шли по Главному пути, стараясь ненароком не наступить на эльфов, которые так и шныряли под ногами. По обеим сторонам улицы блестели яркие вывески магазинов, где продавали башмаки, туники и пояса. Ещё на Главном пути располагалась Школа санного мастерства, перед которой стояли сани всех видов и размеров. Хотя ни одни из них, разумеется, не могли сравниться с санями Отца Рождество, на которых мы проделали весь путь до Эльфхельма. Отец Рождество оставил их на Оленьем лугу.
Возле маленьких белых саней суетился с тряпочкой высокий – по здешним меркам – эльф. Свежеотполированные сани сияли округлыми боками. Отец Рождество приветственно махнул эльфу рукой.
– Хо-хо-хо, Кип! Это новые сани, о которых я столько слышал?
Эльф улыбнулся как-то неуверенно и робко, словно сам не ожидал, что умеет улыбаться.
– Да, Отец Рождество. Это «Снежная буря 360».
– Они прекрасны, – с искренним восхищением произнёс Отец Рождество. – Одна оленья сила?
– Да, одна.
И они завели долгий и малопонятный разговор о спидометрах, видах упряжи, альтиметрах и компасах. Наконец Отец Рождество спросил:
– Ты разрешишь детям покататься на них, когда начнутся занятия?
Услышав это, Кип не на штуку встревожился.
– Нет, – решительно сказал он. – Это не детские санки. Посмотри, какого они размера. Только взрослым можно на них кататься.
– Что ж, – воскликнула Мэри, обнимая меня за плечи, – с этого года в вашей школе будет новая ученица. Готова поспорить, она выше любого эльфёнка. Да и любого взрослого эльфа, наверное.
– Познакомься с Амелией, – представил меня Отец Рождество. – Поверь мне, у неё талант управлять санями.
Кип уставился на меня и вдруг побелел, как снег.
– Ох. Да. Вижу. Что ж. Хм. Да. Хорошо.
А потом молча вернулся к полированию саней. Мы пошли дальше по улице.
– Бедняжка Кип, – тихо сказал Отец Рождество. – У него было тяжёлое детство.
Остальные эльфы, в противоположность Кипу, были настроены дружелюбно и охотно останавливались поболтать.
Матушка Брир, известная на весь Эльфхельм мастерица по поясам, одарила Отца Рождество новым поясом.
– Ох, Отец Рождество, – покачала она головой, – твой живот опять подрос! Придётся делать ещё одну дырку.
Потом мы направились в магазин сладостей, и его хозяйка, эльфа Лакричка, угостила нас новинками, над которыми как раз работала. Мы попробовали Пурпурную помадку из морошки, конфету с резким анисовым вкусом – Лакричка решила назвать её «Месть Блитцена», в честь любимого оленя Отца Рождество, – и Сладкий Утишитель.
– А почему Утишитель? – поинтересовалась я.
Лакричка указала на свою дочку – малышку Сьюки, очаровательную крошечную эльфу с острыми ушками. Та сидела в кресле-качалке и с довольным видом посасывала конфету.
– Всегда помогает, если малышка раскричится, – пояснила Лакричка.
Но самым необычным лакомством в магазине оказалась Ириска надежды.
– О, ириска! – воскликнула я, захлопав в ладоши. – Люблю ириски. А какой у неё вкус?
Лакричка посмотрела на меня так, будто я сморозила несусветную глупость.
– Это Ириска надежды. И вкус у неё будет тот, на который ты надеешься.
Сунув конфету в рот, я изо всех сил понадеялась, что на вкус она будет шоколадной. Такой она и стала. Потом я понадеялась, что она будет как яблочный пирог. Ириска нагрелась – и я ощутила на языке вкус яблочного пирога. Затем я подумала о жареных каштанах, которые ела на Рождество, пока мама не заболела, и рот наполнился вкусом тёплым, мягким и рассыпчатым – прямо как в воспоминании. Но хотя я всегда любила жареные каштаны, мамы со мной больше не было, и от этого мне стало грустно. Я торопливо проглотила ириску и попросила у Лакрички Смехонфетку. Она щекотала язык, и я от неожиданности рассмеялась.
Колокольчик над дверью приветливо звякнул, и в магазин вошла пара эльфов, одетых в элегантные красные туники. Один из них сверкал лысиной, а на носу у него поблёскивали очки, другой же был круглым, как шар.
– Здравствуй, Пи! – радушно поприветствовал Отец Рождество эльфа в очках.
Затем он повернулся ко мне.
– Пи будет учить тебя математике.
– Привет, – сказал Пи, жуя лакричную пастилку. – Ты человек. Я кое-что слышал о человеческой математике. На редкость нелепая наука.
– Я думала, что математика везде одинаковая, – озадаченно пробормотала я.
Пи рассмеялся.
– Совсем наоборот! – сказал он. – Совсем наоборот!
Затем меня представили второму эльфу. Его звали Колумбус.
– Я тоже учитель, – важно сообщил он. – Преподаю географию.
– А эльфийская география похожа на человеческую? – спросила Мэри.
Но вместо Колумбуса ответил Отец Рождество:
– Нет. Если верить человеческой географии, Эльфхельма вообще не существует.
Мы поели ещё конфет, купили немного домой, попрощались с Лакричкой, Пи и Колумбусом и вышли из магазина. Когда мы проходили мимо высокого здания с вывеской «Ежеснежник», Отец Рождество огорчённо воскликнул:
– Ох-ох-ох, очереди нет… Никто больше не хочет покупать «Ежеснежник».
Я уже кое-что знала о «Ежеснежнике», главной газете эльфов. Её бессменным главным редактором был Отец Водоль. А Отец Водоль был очень плохим эльфом. Он ненавидел Отца Рождество, и когда тот ещё мальчиком появился в Эльфхельме, тут же заточил его в тюрьму. Понимаете, Отец Водоль был главой Совета эльфов, он правил Эльфхельмом и старательно насаждал среди его жителей страх перед чужаками. Но потом главой Совета стал Отец Рождество, и Отцу Водолю пришлось довольствоваться «Ежеснежником». Он руководил газетой до прошлого года, пока не выяснилось, что он помог троллям напасть на Эльфхельм. В наказание Отца Водоля не отправили в тюрьму – у эльфов больше нет тюрем, – но сместили с поста главного редактора и отправили жить на задворках Эльфхельма, в маленьком доме на самой тихой улочке, которая так и называлась – Очень тихая улица. Это считалось у эльфов суровым наказанием, потому как они ненавидели тишину.
Новым главным редактором «Ежеснежника» назначили Нуш, эльфу, которая раньше была оленьим корреспондентом. И сразу случились две вещи. Во-первых, «Ежеснежник» стал значительно лучше. Во-вторых, эльфы прекратили его покупать. Судя по всему, жителям Эльфхельма было куда интереснее читать выдуманные истории Отца Водоля, чем правдивые репортажи Нуш.
Я рассказываю вам всё это сейчас, поскольку оно имеет непосредственное отношение к тому, что случится потом. Но тогда, выйдя из магазина сладостей, я беспокоилась совсем по другому поводу.
– Я никогда раньше не ходила в школу, – призналась я Отцу Рождество. – А в работном доме нас ничему не учили, только заставляли работать. И боюсь, в эльфийской школе я буду не к месту…
– Милая, ты себя недооцениваешь, – заверил меня Отец Рождество. – Вспомни, как быстро ты научилась управлять санями. Тебе достаточно было взять в руки поводья!
– Но что, если…
– Послушай, – сказал он. – Ни о чем не тревожься. Это Эльфхельм. Здесь всё возможно. Это как с ириской, которую ты съела. Если ты надеешься что-то почувствовать, ты обязательно это почувствуешь.
– Неужели здесь всё и вправду так просто, Николас? – спросила Мэри. Только она называла Отца Рождество человеческим именем.
– Так и есть, – ответил он.
В тот миг мне было очень легко ему верить. Мы шли по Главному пути, и всё вокруг сияло яркими огнями.
Я заметила, что Отец Рождество и Мэри держатся за руки, и подумала, что это выглядит невероятно мило. Наверное, милее всего, что мне доводилось видеть. Умиление переполнило меня до такой степени, что я внезапно озвучила мысль, которая крутилась в голове. А крутилось там вот что:
– Вам нужно пожениться!
Отец Рождество и Мэри остановились как вкопанные прямо посреди усыпанной снегом улицы, а потом медленно повернулись и посмотрели на меня. Лица их выражали крайнее удивление.
– Простите, – выпалила я. – Даже не знаю, что на меня нашло. Я не должна была этого говорить.
А они тем временем посмотрели друг на друга – и громко рассмеялись.