скачать книгу бесплатно
– Счастливо, – кивнул Фрэнк, прихватив под мышку слишком маленькие ненужные кроссовки. – Рад был тебя ви…
– Хей-хо! – спрыгивая с каната, во Фрэнка врезался Коллинз, едва не сбив моего собеседника с ног.
На Коллинзе был шлем, но это не особо прибавляло ему роста: все равно он оставался на голову ниже Фрэнка и даже слегка ниже меня.
– Коллинз! – укоряюще вздохнул Фрэнк, помогая другу подняться.
– А это кто? О чем вы тут беседуете? – Коллинз быстро окинул меня взглядом. Он был крепко сложенным парнем, русым, круглолицым и курносым. – Эй, а я тебя знаю! Где твоя неразлучная подружка? Тебя зовут Эмма, так?
– Эмили, – поправил его Фрэнк. – Эмили Хьюз. – Я пораженно взглянула на Фрэнка: подумать только, он знает мою фамилию! – Коллинз, а что ты здесь делаешь, если твоя задача – следить за скалодромом?
– Фрэнк такой, – Коллинз хлопнул приятеля по плечу. – В смысле я тут работаю уже месяц, а он – всего две недели, но уже указывает всем, что нужно делать. Настоящий босс!
– Не отвлекайся, – настаивал Фрэнк, но Коллинз только отмахнулся.
– Да там у всех все в порядке. Лазают себе вверх-вниз. К тому же я как раз очень внимательно за всеми слежу, поэтому, заметив, как вы тут воркуете, захотел присоединиться. Так о чем это мы? Ты пришла полазать?
Не дожидаясь моего ответа, он выхватил у Фрэнка из-под мышки кроссовки и быстро прикинул размер.
– Не подойдут. У тебя ноги больше – я думаю, девять с половиной.
Я опустила голову, так что волосы на миг закрыли лицо, спрятав покрасневшие от неловкости щеки. Что мне надо ответить? Разве люди обязаны отчитываться в том, какой у них размер обуви? Но если я промолчу, Коллинз может заставить меня померить эти кроссовки, которые на меня не налезут, и все вокруг непременно обратят на нас внимание и будут смеяться… Я сделала еще один шаг в сторону спасительного выхода – и тут услышала ужасный крик, заглушивший и голоса, и музыку. Мы трое резко развернулись – кричала та взрослая женщина на скалодроме, которая хмурилась на шуточки Коллинза. Она повисла на страховочном тросе, указывая на самый верх стены, где радостно разгуливал мой братец.
– Ах ты черт, – выдохнул Коллинз. – Как этот пацан туда забрался? И какого хрена он без страховки и без шлема?
Я не успела произнести ни слова, а Фрэнк и Коллинз уже бросились к скалодрому, так что мне оставалось только побежать за ними. Внизу уже собралась целая толпа, большинство скалолазов спускалось вниз, освобождая сотрудникам дорогу.
– Эмили! – Беккет радостно помахал мне с высоты. – Смотри, куда я залез!
Фрэнк и Коллинз одновременно повернулись ко мне. Я нервно сцепила руки за спиной.
– Ребята, это мой брат.
Я мучительно пыталась придумать, что бы еще сказать, как объяснить эту выходку, но на ум не приходило решительно ничего.
– Как его зовут? – спросил Коллинз.
– Беккет. Я уверена, что не стоит волноваться. Он просто…
– Бакет? – переспросил Коллинз и закричал, не дожидаясь ответа: – Эй, Бакет! Спускайся немедленно! Только сперва надень шлем! Нет, стоп, сначала пристегни страховку, потом надень шлем и немедленно спускайся к нам! Ты понял?!
Беккет недоуменно смотрел сверху вниз на собравшуюся толпу. Потом перевел взгляд на меня. Я молчала, сделав как можно более суровое выражение лица, которое должно было убедить его немедленно послушаться.
– Ну ладно, сейчас, – он разочарованно пожал плечами и взялся за страховочный трос.
Собравшаяся внизу толпа испустила общий вздох облегчения и начала рассасываться. Скалолазы опять начали подниматься на стену, велосипедисты потянулись к велодрому.
– Видишь, все хорошо, – Коллинз помахал моему брату, который наверху застегивал ремешок шлема.
– Вот именно за этим ты и должен был следить, – укоризненно заметил Фрэнк товарищу и направился к скалодрому.
– Но он же уже спускается, – возразил Коллинз – Беккет уже нащупывал ногой первую зацепку на пути вниз. – Тебе незачем за ним подниматься.
Но Фрэнк то ли не слышал этой реплики, то ли намеренно ее проигнорировал, но начал подниматься к Беккету, хватаясь за зацепки.
– Охо-хо, – встревоженно вздохнул Коллинз, хмуря брови.
– Да правда все в порядке, – вмешалась я. – Мой брат отлично лазает, постоянно забирается куда-нибудь повыше.
– Я не о Бакете волнуюсь, – отозвался Коллинз. – Я о Портере.
Я пригляделась. Фрэнк уже поднялся до середины скалодрома, легко перехватывая зацепки. Он выглядел уверенным.
– Но почему?
Коллинз снял шлем и вытер пот со лба. Волосы у него были мокрыми и прилипли ко лбу.
– Портер боится высоты.
Я огляделась – этот клуб был просто битком набит высотными аттракционами: снаряды для того, чтобы карабкаться вверх или прыгать сверху вниз, скалодром и много чего еще… Как бы повежливее спросить, почему Фрэнк выбрал работу в подобном месте?
– Но тут… но ведь…
– Знаю, – вздохнул Коллинз. – Мой дядя то же самое сказал, когда Портер пришел сюда устраиваться. Зато в пейнтболе Портеру нет равных, – заметил он, хотя я уже трижды успела пожалеть, что завела этот разговор. – И на велодроме он просто чемпион. К тому же он очень собранный, мы ему доверили банковские счета – я в этом вообще не разбираюсь, у меня получалось из рук вон плохо.
Я кивнула – в это нетрудно было поверить.
– Но вот страх высоты – это его слабое место, – вздохнул Коллинз, качая головой.
– Тогда зачем он туда полез?
– Потому что это Фрэнк Портер, – с горечью ответил его товарищ. – Капитан Ответственность.
Я смотрела, как Фрэнк поднимается все выше и выше, он уже почти добрался до верха. Мне казалось, что он хорошо держится и двигается уверенно, – но тут, потянувшись к очередной зацепке, парень взглянул вниз. И замер на месте с вытянутой вверх рукой.
– Я же говорил, – тихо сказал Коллинз, явно не испытывая никакой радости от собственной правоты.
Фрэнк тем временем неподвижно висел на стене скалодрома.
– И что дальше? – прошептала я с таким чувством, словно наблюдаю картину, которую мне видеть вовсе не следовало.
– Иногда у него получается взять себя в руки. В остальные разы кто-нибудь приносит большую лестницу из кладовой.
– Ох… – я смотрела, не в силах отвести глаз.
Совершенно ясно, что виной происходящему был Беккет – то есть, с точки зрения Фрэнка Портера, не он, а я.
– Ну да, – с мучительной гримасой подтвердил Коллинз.
Беккет тем временем оказался на одном уровне с Фрэнком и сказал ему что-то, чего я не расслышала. Он все продолжал спуск и был уже ниже Фрэнка, который так и застыл на месте.
К группе наблюдателей присоединился Даг с ресепшена.
– Лестницу? – спросил он у Коллинза, который кивнул в ответ.
– Да, похоже на то.
Но уже секундой позже Беккет сменил направление и снова полез наверх, к Фрэнку. Похоже, он опять ему что-то сказал, на что Фрэнк покачал головой. Но мой братишка не уходил и продолжал говорить, и после долгой паузы Фрэнк наконец оторвал руку от зацепки, слегка переместившись вниз. Беккет закивал, сполз еще чуть пониже – и так и двигался рядом, указывая Фрэнку на нужные зацепки для ног. Еще небольшая пауза – и Фрэнк спустился на два уровня ниже. Мне было ясно, что происходит: мой десятилетний брат помогает работнику «Экстрим-клуба» спуститься со скалодрома. Я только надеялась, что все остальные ничего не поймут.
– Отлично, – с облегчением сказал Коллинз, наблюдая за этим спуском – медленным, но верным. – Твоему братцу случаем не нужна работа у нас?
– Ха-ха, – невесело отозвалась я, с замиранием сердца наблюдая за спуском.
Выдохнуть с облегчением мне удалось, только когда ноги Беккета коснулись пола, при этом он продолжал указывать нужные зацепки Фрэнку и подбадривать его. Наконец тот спустился, едва не свалившись с последнего метра, и, когда он развернулся к нам, лицо его было почти такого же красного цвета, как шлем на голове.
– Портер! – приветствовал его Коллинз. – Ты просто идиот! Я уже думал идти за лестницей и снимать тебя, как кота с дерева!
Взволнованный друг, которого я видела несколько секунд назад, исчез, уступив место Коллинзу, знакомому мне по школе. Тому самому парню, который отмачивал шуточки и постоянно пробовал пригласить на свидание самых популярных девчонок, причем всегда на людях и так, чтобы смутить их посильнее.
– Беккет! – я окликнула брата, жестом подзывая его к себе.
Он кивнул, отстегнул страховку и поднял руку, чтобы дать пять Фрэнку, – тот ответил на это приветствие без особого энтузиазма. Теперь, когда оба стояли на полу, я буквально физически ощущала волны смущения и неловкости, исходившие от Фрэнка.
Беккет подошел, и я быстро ухватила его за воротник, не желая, чтобы он опять что-нибудь устроил – например, помчался карабкаться на хафпайп.
– Мы пошли. До встречи, – бросила я Коллинзу – скорее по привычке, чем из намерения действительно с ним встретиться в ближайшее время.
– Ага, пока, – отозвался он – тоже, судя по интонации, чисто из вежливости – и пошел к Фрэнку, который все еще стоял у скалодрома. Проводив его взглядом, я недовольно посмотрела сверху вниз на брата, которому хватило совести хотя бы принять виноватый вид.
– Извини, – вздохнул он. – Просто хотелось посмотреть на все это с высоты…
– Мы уходим, – я потащила его к выходу.
Беккет упирался и заговорил быстро-быстро, надеясь сменить мой гнев на милость.
– Необязательно же сразу уходить. Я просто больше не подойду к скалодрому, ладно? Можно, я хоть по хафпайпу прокачусь?
Я была непреклонна. На скамейке возле кассы мрачный Беккет сменил скалолазные кроссовки на обычные. Мне самой не нравилось, что мы уходим: для меня это значило еще одну отсрочку в выполнении пунктов из списка Слоан. Но у меня было стойкое подозрение: не уведи я сама брата, его отсюда просто выставят, что будет, конечно, очень унизительно. Я передала кроссовки Беккета Дагу, и тот принял их, не отрывая глаз от книжки. «Убийца ворон» – прочитала я на обложке, на которой была изображена злая птица, пикировавшая прямиком на пылающий меч.
– Ну Эмили, – ныл Беккет.
Я в ответ только покачала головой. В гробовом молчании мы вышли из клуба и направились к машине. Я была непреклонна и не собиралась идти у брата на поводу. Обычно мы с братишкой отлично ладили. Возможно, причиной тому была семилетняя разница в возрасте: мы никогда не соперничали за родительское внимание, и я чувствовала себя скорее нянькой, чем сестрой. Но сейчас я была полностью уверена в своей правоте. К тому же вокруг не было никого, кто мог бы ее оспорить, ведь родители всецело растворились в новой пьесе. Я вставила ключ в зажигание, но не повернула его, пока не поймала взгляд брата, который мрачно сидел рядом скрестив ноги.
– Бек, так поступать недопустимо. – Я даже задумалась, уж не лучше было бы, если за все время, что он изображает из себя ниндзя, Беккет хоть раз бы навернулся и получил травму: это научило бы его осторожности. – Так рисковать собой нельзя. Мне плевать, что дома ты привык лазать где попало. Вокруг были другие люди. Ты мог покалечиться, мог покалечить кого-нибудь еще. Это называется безответственное поведение.
Я наконец завела мотор, нажала на газ и поехала в сторону дома. Беккет не отвечал, уставившись на свои кроссовки. Я понимала, что он страшно злится и, скорее всего, будет молчать всю дорогу, так что, когда он вдруг подал голос, я даже удивилась.
– Но ведь я не покалечился. Ни я, ни кто-то другой. Я просто хотел увидеть клуб сверху, это было очень круто. И как это, по-твоему, называется?
Я покачала головой, понимая, как ошибочны его доводы, но не стала ничего объяснять.
– Ты просто…
– Знаю, знаю. Надо быть осторожнее и все такое, – протянул Беккет, пока я парковалась у дома. И немедленно доказал обратное, потому что отстегнул ремень и выпрыгнул из машины раньше, чем я заглушила мотор. – Ладно, я к Аннабель. Увидимся вечером.
Он громко хлопнул дверцей и помчался по дорожке. Аннабель жила в другом конце квартала, и половину прошлого лета они с Беккетом провели, прокладывая новые короткие маршруты между нашими домами, причем взрослым о них не сообщали.
Я проводила брата взглядом и снова взялась за телефон. Рука сама нажала кнопку, чтобы позвонить Слоан, – я не сразу осознала, что делаю. Сбросив звонок, я все же успела услышать, как сработал автоответчик. Это сообщение голосовой почты я слышала не меньше тысячи раз, да что там, оно было записано, когда мы вместе гуляли по городу. В самом конце записи можно было различить мой смех. Я бросила телефон на пассажирское сиденье – специально подальше, чтобы не хвататься за него каждую минуту. Мне всегда было трудно по-настоящему пережить какое-то событие, поверить в него, пока я не расскажу обо всем Слоан. За время нашей дружбы у меня выработалась стойкая привычка переживать с ней заново любой значимый эпизод, разбирая его в мельчайших подробностях. Если бы Слоан была здесь, я бы рассказала про то, как странно, что Фрэнк Портер работает в «Экстрим-клубе», и про Коллинза, и про их совместные планы на вечер…
Внезапно я кое-что поняла. Взглянув на окна своей комнаты, я стала вспоминать список, лежащий в ящике стола. Теперь ясно, что Слоан имела в виду в пункте номер 12! Это не просто какой-то абстрактный сбор фруктов. Подруга хотела, чтобы я съездила во Фруктовый сад.
Я дождалась десяти вечера. К этому времени Беккет обычно уже спал, а родители запирались у себя в студии. Привычка вести себя определенным образом во время работы над пьесами, которую я отлично помнила с прошлого раза, вернулась, и теперь их режим выглядел так: целый день они работали в столовой, при этом забывая пообедать, а к вечеру поднимались в студию, чтобы там вместе перечитать готовые отрывки и распланировать завтрашний день.
Последний раз, когда это происходило, мне было тринадцать, и никаких самостоятельных планов на вечер у меня не было, так что я даже не понимала, как может быть удобен такой родительский распорядок. Теперь все изменилось. В последний год у меня была строгая договоренность возвращаться домой к определенному времени, и Слоан, которую ничем подобным не ограничивали, придумала сто и один способ избегать «комендантского часа». Теперь же, когда мои родители были поглощены своими делами, этот режим существовал скорее в теории, чем на практике. Однако на всякий случай я нацарапала записку и оставила ее в кухне около телевизора: если родителям взбредет в голову меня искать, по крайней мере, они не побегут звонить в полицию.
Я быстренько собралась: натянула джинсы вместо шортов, провела по губам помадой и прихватила с собой свитер на случай, если будет прохладно. Затем еще раз пробежала глазами список. Непонятным был не только пункт про яблоки, который сложно было назвать вызовом или приключением, потому что мне уже случалось бывать во Фруктовом саду прежде. Последний раз мы ездили туда вместе как-то ранним вечером – за неделю до того, как я уехала, а вернувшись, обнаружила пропажу Слоан. Мы захватили с собой молочные коктейли: ванильный для меня, кофейный для нее – и несколько часов провалялись прямо на столах для пикника. Весной мы тоже несколько раз туда заезжали, обычно по вечерам, но иногда и днем, когда просто хотели посидеть в тихом приятном месте наедине, болтая обо всем на свете.
Я не включала фары, пока не выехала на улицу, хотя видела, что занавески на окнах родительской студии плотно задернуты. Оказавшись на улице и убедившись, что мой телефон молчит и не взорвется звонками с расспросами, где я и куда собралась, я поняла, что побег удался.
Я зажгла фары и включила музыку – альбом Люка Брайана, который скачала еще месяц назад, но до сих пор не послушала. Впереди ждал Фруктовый сад. Половина треков уже отыграла, когда я свернула с шоссе на боковую дорожку, которая должна была привести меня к цели. Дома по сторонам улицы попадались все реже и наконец совсем закончились, теперь я ехала по пустой дороге, высматривая едва различимый узкий съезд к Фруктовому саду. Мне пришлось замедлить ход: въезд был таким незаметным, что его легко было пропустить. Вглядываясь в темноту, я заметила выцветшую табличку и узенькую подъездную дорожку, засыпанную щебенкой. Включив поворотник на всякий случай (других машин вроде бы не было), я остановилась на секунду взглянуть на знак. Он почти затерялся в сильно разросшихся кустах на обочине дороги и так потускнел и облез от времени и дождей, что едва читался. Прежде чем продолжить путь, я опустила глаза и взглянула на правое запястье.
Март. Три месяца назад
– Мы почти на месте, – сказала Слоан, разворачиваясь с переднего сиденья, чтобы показать мне рукой. – Видишь дорожку?
– Поверить не могу, что ты никогда не была во Фруктовом, – воскликнул Сэм, который был за рулем, и название местечка он явно произносил с большим уважением.
– Подумаешь, я тоже не была, пока мы с тобой не съездили в прошлом месяце, – вступилась за меня Слоан.
В ее голосе послышались нотки смеха.
– Но Эмили здесь давно живет, она могла и без тебя скататься, – возразил Сэм.
Слоан снова обернулась и едва заметно подмигнула мне. Мы обменялись чуть заметными улыбками: обе знали, что без нее я бы сюда в жизни не добралась. Просто не хотелось спорить с Сэмом и что-то ему объяснять.
Слоан приподняла брови и улыбнулась пошире. Мне не составляло труда понимать ее знаки – она спрашивала: «Тебе же тут нравится? Правда, тут здорово? Ты вообще в порядке?».
Я улыбнулась в ответ. Последнее, чего бы мне хотелось, – так это испортить ей вечер, который подруга так давно планировала. Слоан расслабилась и опять развернулась к Сэму, а затем провела ладонью по его кудрявым волосам.
Мы с Гидеоном сидели на разных концах заднего сиденья – полная противоположность обнимающейся парочки впереди. Я прижималась боком к двери, хотя места было предостаточно, потому что ехали мы в здоровенном внедорожнике, и между нами можно было бы втиснуть еще несколько человек. С Гидеоном мы познакомились всего пару часов назад.
Слоан уже как-то заговаривала со мной о нем, еще до того, как они с Сэмом стали встречаться. «Не нужно никаких ярлыков, ты же знаешь, я это ненавижу», – уклончиво отвечала она на мои осторожные вопросы о том, что происходит между ней и Сэмом. Их отношения с каждым днем становились серьезнее, и по мере того, как они крепли, я слышала все больше и больше о Гидеоне, лучшем друге Сэма, одиноком, как и я. Вот было бы здорово, если бы…
Слоан была достаточно тактична, чтобы не выглядеть навязчивой, но я всегда слышала надежду в этих ее рассуждениях. Однажды я наконец согласилась, что из этого может что-то получиться, – и вот результат: я сижу на заднем сиденье джипа рядом с Гидеоном, накрашенная ярче обычного, и мы все вместе отправляемся в какой-то Фруктовый сад.
Гидеон занимал много места: он был высоким, широкоплечим, с крупными ногами и руками. Когда час назад мы заехали перекусить в придорожное кафе и Слоан таскала картошку фри с тарелки Сэма, я спросила Гидеона, не занимается ли он спортом. Он выглядел атлетом – его фото легко было представить на сайте Стэнвичского университета с клюшкой для лакросса[8 - Спортивная игра, цель которой – с помощью клюшки с длинной рукояткой и сеткой на конце забросить мяч в ворота соперника.] на плече. В ответ он только откусил еще кусок бургера, вдумчиво прожевал, запил колой, вытер губы салфеткой и наконец изрек: «Нет». На этом беседа была окончена.
– Что это значит? – вздохнул Сэм, притормаживая.
