скачать книгу бесплатно
Рвите розы пока не поздно!
Ольга Мерк
Жизненные рассказы про любовь и её побочные эффекты. Жиза, как она есть.
Ольга Мерк
Рвите розы пока не поздно!
Сначала умерла надежда.
Жена Сергея, Лена, посмотрела на часы, чтобы зафиксировать час смерти:
девять часов, пять минут. Воскресенье. 12 сентября.
Она села на скамейку у воды и стала ждать.
"Должно же что-то произойти в честь усопшей… Гром, молния или град", – подумала она.
Непонятно, почему она так решила – ни в одном из романов и ни в одной из сказок нет прощальных салютов по умершим надеждам.
Только мелкая рябь на поверхности серой воды небольшого пруда в городском парке оживила застывший пейзаж.
Прохладный ветерок закружил и опустил к её ногам желтые листья, похоронив под ними надежду.
Рассматривая отражение неба в воде, представила, как бы смотрелась она из-под воды, на зеленой скамейке, в утреннем тумане на фоне осенних деревьев…
Почему-то скамейка представлялась без неё, без жены Сергея, но очень живописно припорошенная первым снегом на фоне черных стволов и кружевных веток.
"А зимой здесь каток и скамейку со дна не видно. Музыка, коньки, цветные шапки и шарфы…" – подумала она и осмотрелась.
На краю спинки скамейки висели большие серые старомодные очки для ныряния, забытые кем-то во время купального сезона. Забытые и теперь бесполезные, как она сама. Никчёмная и не нужная жена Сергея…
Полчаса назад, по пути к кафе, она встретила Игоря, бывшего коллегу её мужа.
Он спросил, как дела у Сергея. По всей видимости, он не был в курсе, что Сергей уехал на все выходные к нему, к Игорю, на дачу помогать строить веранду…
Гараж у школьного друга Миши был якобы в прошлом месяце успешно отремонтирован…
Удержавшись от вопросов и сославшись на спешку, она отказалась выпить с Игорем кофе и, шагая, куда глаза глядят, оказалась в этом парке. В парке, где сейчас лежала её бездыханная надежда под кучей жёлтых листьев у серой воды, в которой сейчас утонет жена Сергея.
Открыв сумку, Лена испугалась, что забыла телефон. Вытряхнув всё: кошелёк, пустую пачку сигарет, зажигалку, очки, ключ и всю экипировку типа "крем – лак – пудра – помада", и убедившись, что телефона нет, она решила, что как-то глупо умирать, не покурив и не отправив последнее видео в сеть. И вообще…
Лене вдруг ужасно захотелось есть.
"Пусть тонет" – подумала она и, покидав всё обратно, сидела ещё долго, мысленно произнося надгробную речь.
Утреннее сентябрьское солнце наконец-то умудрилось пробиться сквозь туман, живенько и мастерски расписав пейзаж весёлыми красками.
"Жаль, телефон забыла, вот было бы классное фото, – подумала Лена, – И вообще… надо прийти сюда порисовать с Верой и Любкой. Давненько не виделись!"
Убрав пару пожухлых листьев с черных лаковых ботинок, она решительно встала, и, зачем-то надев очки для ныряния, зашагала вокруг пруда к выходу из парка.
Мокрые ботинки блестели на солнце.
Очки для ныряния отражали осенний пейзаж.
Первые прогуливающиеся появились на дорожках парка.
"Инопланетянин", – с восторгом сказал ребенок папе, указывая пальцем на Лену в уродливых очках. Папа, сдерживая смех, развел руками, как бы извиняясь за невоспитанность сына.
Лена сняла очки и протянула их мальчику:
"Очень нужная вещь. Иногда надо нырнуть до дна, чтоб не утонуть", – сказала она.
"Это точно", – сказал папа, взял очки и долго смотрел ей вслед.
Она его не узнала.
Да и он не сразу вспомнил, где они пересекались.
В Вене! На мастер-класс по живописи!
Он тогда для неё даже стих написал, но она сказала, что это совсем и не стих, потому что нет рифмы:
Сколько всего случилось за эти полминуты,
Когда мы первый раз целовались на оживлённой улице в Вене!
Свет пролетел тридцать раз между землёй и луной,
Сто двадцать новых людей родились,
Две тысячи терабайт протекли через интернет,
Пятьдесят тысяч килограмм шоколада было съедено....
И куча разной прочей статистики…
АЛЕВТИНА И ЕЛИЗАВЕТА – ДВА АНГЕЛА
Проснувшись на диване в углу застекленной веранды, служившей ей рабочей комнатой, Алевтина повернулась на другой бок и зажмурилась от света низкого осеннего солнца.
Голова трещала, хотелось пить.
Сев на диване, она увидела, что на куче желтых листьев в саду лежит женщина. Подойдя к окну, она вспомнила события вчерашнего дня, и испугалась, что не помнит, как он кончился.
***
Вчера после обеда Алевтина поехала в город, чтобы забрать деньги за аренду её однокомнатной квартиры.
Заболтавшись со съёмщицей и пропустив электричку, на которой она планировала ехать обратно, решила зайти в парикмахерскую, чтобы не ждать целый час на вокзале.
– А можно подстричь кончики и чёлку без очереди? – спросила она, войдя в ближайший салон.
– Да. У практикантки. Ждите здесь, – парикмахерша указала на кресла у входа.
Едва Алевтина погрузилась в кресло, дверь распахнулась, и в салон ворвалась крупная женщина в длинном пальто нараспашку.
Элегантный шарф. Шпильки. Перчатки.
– Всем доброго вечера! – объявила женщина с улыбкой конферансье, объявляющего победителя конкурса пианистов. “Аплодисменты” не заставили себя ждать – весь пятиглавый персонал салона разразился приветствиями:
– Елизавета Петровна! Добрый день! Выглядите прекрасно!
Алевтине захотелось стать подругой этой женщины.
– Не вижу Нинель, – сказала женщина, оглядевшись.
– Ну, как же, как же… Ждёт вас уже четверть часа!
Нинель вылетела как ошпаренная из-за шторки между подсобкой и салоном.
– Клиент попался нудный, извини за опоздание. Мне на выставку в восемь. Успеем? – не удостоив Алевтину взглядом, женщина прошагала к Нинель.
– Да всё о'кей, всё о'кей, сейчас кофе сделаю, – защебетала Нинель.
– Давай, кофе мне сейчас очень кстати. Кстати, твои проблемы с разводом я уладила. Суд двадцатого.
– Спасительница вы наша, сначала на прическу или на маникюр?
– Прическу. Маникюр уже не успеем.
Практикантка закончила взбивать фиолетовые волны на голове у пенсионерки с собачкой в руках и кивнула Алевтине на соседнее с Елизаветой Петровной кресло.
Нинель принесла кофе.
"Я, как хронически «серая мышь», никогда не получаю кофе в сфере услуг" – подумала Алевтина, и ей вдруг ужасно захотелось кофе.
– Хороший у них здесь кофе? – пропищала она, обращаясь к отражению Елизаветы в зеркале.
Елизавета зафиксировала её взглядом, медленно отделив от окружающей обстановки как самостоятельный говорящий элемент интерьера.
– Девушке кофе принесите, – повелела она практикантке.
Практикантка понеслась в подсобку и вернулась с чашечкой ароматного эспрессо.
Елизавета впилась глазами в своё отражение и критически сморщила нос.
Недовольное созерцание было прервано звонком телефона.
– Да. Слушаю. Да. Маринина Елизавета. Да, адвокат по разводам. Телефонных консультаций не даю. Запишитесь у секретаря по другому телефону. Да. Да. Да....
Бросив телефон в сумку, она вздохнула и посмотрела пристально на Алевтину.
– Извините, но я, может, тоже решила развестись, – выдала вдруг Алевтина, осмелевшая от кофе.
– Извиняю. А изверг уже знает о вашем решении?
– Почему "изверг"?
– А потому что у моих клиенток все "бывшие" – изверги. А у клиентов или дуры или шлюхи.
– Мой не изверг. Он в принципе просто… скучный… нет, он не скучный, а… да, он в принципе милый, но его вообще ничего не интересует кроме его работы…
– Меня тоже ничего не интересует кроме работы. Давай я его заберу? – хохотнула Елизавета.
Головы им мылили одновременно. Но Елизавете намного дольше – масса бальзамчиков, оттеночных шампуньчиков и конденционеров основательно втиралась и вмассировалась, а температура воды контролировалась услужливыми вопросами ежеминутно.
Но, в конце концов, она водрузилась в кресло и Нинель покрыла её плечи бордовой накидкой.
Алевтине же досталась выцветшая синяя.
В контрасте с величественным бордовым мокрые редкие волосы Елизаветы казались жалкими. Ей было неприятно, когда кто-то видел ее без укладки. Это позволено только Нинель, близким родственникам и подругам.
Непонятно, в какой разряд она занесла Алевтину, но, скривив рожу зеркалу, Елизавета вдруг повернулась к Алевтине, и с завистью осмотрев её кудри, заявила:
– Пойдешь со мной на открытие выставки. Расскажешь про изверга.
– Когда?
– Сейчас прически накрутим и пойдем!
– Да я только челку и кончики подрезать…
– Накрутим тебе такую как на этом фото, – Елизавета показала на голливудскую красавицу на фото рядом с зеркалом! Как раз для твоих волос!
Алевтина опешила и туго соображала: отказаться, покраснев, или согласиться с восторгом?
– Согласна? – спросила Елизавета, и, посмотрев на красные кеды Алевтины, прикусила нижнюю губу, пытаясь не рассмеяться. – Если да, то крутим тебе прическу. Я заплачу, не плачь, – она всё же не удержалась и рассмеялась, – так да или нет?
– С удовольствием, – пискнула Алевтина.
Волшебница Нинель, позвенев и посверкав ножницами над головой Елизаветы, наколдовала ей двумя фенами-расчёсками пышное каре.
Потом, отстранив практикантку, замострячила Алевтине на затылке "якобы небрежную элегантность", даже лучше, чем на фото.
Елизавета, полюбовавшись на Алевтину, как на свое собственное творение, сунула Нинель крупную купюру в карман фартука.
К двери Алевтина прошлась зигзагом по всему салону, чтобы увидеть себя во всех зеркалах.
