скачать книгу бесплатно
Нэпман и Шановный. Пародийный триллер
Пюрвя Мендяев
Эта пародия на «Трое из Простоквашино», «Собачье сердце», на страшные истории о НКВД-ОГПУ – смесь сказки, фантастики, исторических реалий, детектива, триллера и прочая-прочая, как написал один из читателей моей книги.
Нэпман и Шановный
Пародийный триллер
Пюрвя Мендяев
© Пюрвя Мендяев, 2017
ISBN 978-5-4485-3108-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Уважаемый читатель!
Подлинная история человечества скрыта от нас. Это результат всемирного заговора. Все мы, жители планеты, его жертвы. И это, к сожалению, почти, что непреложная истина. Мой знакомый, большой любитель альтернативной истории, от которого я и узнал о существования заговора против подлинной истории человечества, так мне в лицо и выложил прямым текстом:
– Все жители земли, как один уже давно знают, что подлинную историю человечества запретили злые извратители, а вместо неё придумали какую-то фальшивку, для того чтобы люди простые не знали правды. И теперь народы мира живут без истинной истории, и пользуется ложными сведениями о жизни предков. И поэтому жизнь у людей такая плохая, а у извратителей истории жизнь просто замечательная.
Я прямо сразу, как только об этом заговоре от соседа узнал, сразу же по его наводке познакомился в интернете с разными сайтами на эту тему. И после этого полностью проникся этой самой, что ни наесть светлой идеей. И захотелось мне и самому подключиться к этому хорошему делу! То есть не примкнуть к извратителям и жить припеваючи, совсем нет! Но нацепить на себя терновый венок борца за истинную историю. Сам бы я до этого хорошего дела никогда бы в жизни не догадался. А тут когда такое вот безобразие выяснилось, благодаря помощи друзей, всё вокруг стало ясным и понятным! Граждане! Нас просто все обманывают! Вокруг мировой сговор извратителей! Всё это жутко и ужасно и интересно!
Правда, нужно сразу же признаться в том, что в этом деле не всё так безнадежно, как можно было ожидать при такой мощи мирового заговора против правды в истории. Отдельные ученые все же пытаются прорваться сквозь завесу лжи и фальсификаций. И это просто замечательно! Есть еще герои среди ученого люда, не всех еще окончательно извратили! Их светлые имена, совершенно точно останутся в веках! Пока силы заговора сильны и порой борцы за правду выглядят шутами и являются объектами насмешек. Но я убежден в том, что совсем скоро всё изменится. Мы по-другому будем относиться к их научному подвигу! Они подлинные герои! Они бросили вызов устоявшемуся миропорядку. А этот самый миропорядок и покоится на самом деле не на китах, а на знании истории. Или точнее на праве контроля за прошлым человечества.
Фоменко и Носовский – подлинные пророки нашего времени! По размаху замысла их детище «Новая Хронология» ставит своих авторов в один ряд с князем Владимиром, который крестил Русь. Как Владимир освободил Русь от власти прежних богов. Так и Фоменко и Носовский освободили нас от всякого излишнего доверия к научной истории, и правильно сделали. Они извратили извратителей истории столь смело и таким непочтительным образом, что науке истории впору было бы само ликвидироваться от позора! И ведь не одни только Носовский с Фоменко вышли на бой с официальной историей. Целая рать бойцов вышла, чтобы опровергнуть старые истины!
И главное в их подвижничестве это то, что у каждого ученого, борца за правду в истории, есть свой собственный путь к кладовым подлинных знаний, у каждого есть свой метод и своё особенное видение этого самого подлинного историзма! Слава им, слава героям исторической битвы за подлинность в истории! И вот я, хотя и сам раньше часто подсмеивался над борцами против официальной истории, и еще небольшая группа адептов новой веры в правдивый историзм, небольшая группа ученых, в некотором смысле этого слова, тоже решили не ударить лицом в грязь. Нельзя отстать от жизни, надо, наконец, выйти на столбовую дорогу прогресса вместе с Фоменко и Носовским и прочими борцами за свет правды! Действительно, хватит нам сказки извратителям рассказывать о том, что происходило в истории! Мы уже давно стали взрослыми для сказок! Да не то, что взрослыми, уже старческий маразм в полный рост подступает, если совсем уж честно!
Так вот. Раз нужно людям узнать реальную, а не придуманную извратителями историю, они её узнают. И узнают они её от нас. Конечно не всю. Всё объять мы не сможем. Но нам есть, что рассказать народу. Пора уже людям узнать подлинную историю Нэпмана и Шановного, узнать о том какую роль сыграли Нэпман и Шановный и их друзья в истории двадцатого века. Как бы, не поздно было! Как бы не опоздать. Не зная подлинной истории ведь можно зайти совсем в иную сторону и пройти мимо сияющих вершин подлинного знания! Но, ближе к свету! Начинаем свой рассказ, а там да поможет нам святой дух Фоменко и Носовского не сбиться с истинного пути!
Первое, мы должны сказать, что начиная рассказ о подлинной истории Нэпмана и Шановного, необходимо вспомним повесть «Собачье сердце» М. Булгакова. Сюжет данного произведения был следующим:
– Москва, 1924 год. Профессор Преображенский задумал небывалый эксперимент – операцию по пересадке собаке человеческого гипофиза. Операция была успешной. У Шарика вытянулись конечности, выпала шерсть, появилась речь, и он принял человеческий облик. Но скоро между Шариковым и профессором возникает конфликт. Преображенский требует от Шарикова убраться из его квартиры, тот отказывается и достаёт револьвер. Борменталь, помощник профессора, обезоруживает Шарикова, затем вместе они проводят новую операцию, превращая Шарикова обратно в собаку. Пёс не помнит ничего из того, что с ним происходило, и остаётся жить в квартире профессора.
Было много различных толкований данного произведения, наиболее распространённое среди них это то, что Шариков это образ люмпен-пролетариата, неожиданно для себя получившего большое количество прав и свобод. Считается, что в повести Булгаковым были предсказаны массовые репрессии 1930-х годов. Ряд булгаковедов считает, что «Собачье сердце» было политической сатирой на руководство государства середины 1920-х годов. В частности, Шариков-Чугункин – это Сталин (у обоих «железная» вторая фамилия). Проф. Преображенский – это Ленин (преобразивший страну), его ассистент доктор Борменталь, постоянно конфликтующий с Шариковым – это Троцкий (Бронштейн). Ассистентка Зина – Зиновьев и т. д.
А теперь – внимание! Запомните это имя. Шариков. Оно через некоторое время снова всплывет в русской литературе. И даже появится в одном из самых знаменитых советских мультфильмов. Знаменитые «Трое из Простоквашино» и прочие ужастики! Вроде бы детская книжечка. Так люди и воспринимали эти истории, как милую или сатирическую шутку. Как чистой воды фантастику. Для детей.
И лишь теперь, после того, как стали доступны подлинные документы совершенно секретного проекта НКВД по создания человека нового типа – гомо советикус нормале «Нэпман и Шановный», а так же посмертные записки бывшего сверх секретного агента НКВД Икс-776. Правда, о так называемом проекте «Шариков» так же стала достоянием российской и мировой общественности. До этого плотная занавесь секретности закрывала все подробности данного проекта. Произведения же, упомянутые мною, были специально пропущены цензурой для высмеивания всякой подлинной информации о проекте, которая вопреки режиму секретности всё же прорывалась за пределы секретных лабораторий. Итак, наш рассказ, о подлинной судьбе проекта. О жизни кота Нэпмана и пса Шановного и их друзей соединивших в себе изуверством советских ученых человеческую сущность и животное тело.
Глава 1
История эта началась примерно в двадцать восьмом году двадцатого века, или может не в этот год, но точно где-то возле этого времени. И началась в одном из южных портовых городов СССР. Город для порядка назовем Светлогорск, хотя вполне возможно это и был Ростов или иной южный город, сейчас нет смысла это уточнять.
Так вот. В Светлогорске в то время уже давно властвовала поздняя осень. Оставались считанные дни до начала календарной зимы. А в день, о котором я сейчас вам рассказываю, стояла особенно мерзкая погода. На улице шел унылый дождь, время от времени превращавшийся в снег. С моря дул, пронизывающий до костей, сильный холодный ветер. На море был сильный осенний шторм. Хозяин небольшой фирмы Александр Иванов, которого весь город величал не иначе как паном Нэпманом, молодой крепкий человек, примерно 180 сантиметров роста, 28 лет от роду, с могучей мускулатурой, натуральный блондин приятной наружности со светло-синими глазами сидел за стойкой в своей конторке и смотрел в окно на улицу. На улице прохожих в тот момент практически не было из-за непогоды, несмотря на то, что было почти три часа дня.
Нэпман сидел у окна, и почти не слушал рассказ своего единственного оставшегося работника, Василия Петровича Стародубцева, которого сам всегда называл паном Шановным. Шановный был лет на 20 старше своего нанимателя, это был мужчина среднего роста, крепкого телосложения, брюнет, с густыми вьющимися волосами. Говорил он всегда степенно и весомо. В старые времена Шановный был крупным государственным чиновником, а с началом первой мировой войны, оставил гражданскую службу и добровольцем отправился на службу в регулярную армию.
В самый канун февральской революции Шановный был тяжело ранен, и его отправили на лечение в Петроград, домой. Там он и пережил все тяготы того веселого времени. Болел он долго и тяжело. А потом. Когда гражданская война завершилась, а отец с матушкой умерли, Василий Петрович по совету врачей перебрался на юг, в Светлогорск. И этот переезд оказался весьма полезен для здоровья Стародубцева. Здоровье его практически полностью восстановилось буквально в течение одного года. Сразу после переезда он и познакомился с Александром, который поразил его своей энергией и предприимчивостью. Александру тоже приглянулся толковый обходительный мужчина, и он пригласил Василия Петровича в свою небольшую фирму, помогать в работе. И со временем Александр стал называть Василия Шановным, в память о том, что некогда тот был большим царским сановником. Василий не обижался на друга. Им хорошо работалось вместе, и вскоре дела у них пошли в гору.
Но теперь всё изменилось. Ситуация в фирме была сложная. Дела шли хуже некуда. И проблема была не в отсутствии умения работать или в слабости деловой хватки у Нэпмана и Шановного. Фирму молодое советское государство со всех сторон обложило налогами и поборами и всяческими ограничениями, впору было закрывать свой бизнес. Любой заработок был необходим в такой ситуации, и тот который нашел Шановный, мог как-то помочь выжить в данный момент. Об этом, как можно поправить дела с помощью нового проекта, Шановный и вел речь:
– Дело верное, Нэпман. Фирма веников не вяжет! Там в закрытой зоне открылось предприятие какое-то вроде бы научный врачебный центр. Особо людей не пускают в это место. Но я смог втереться в доверие к местным охранникам. И всё про этот институт узнал. Тут самое главное вот что. В огромном количестве они закупают у населения кошек и собак. Готовы они и с нами заключить контракт. Обеспечим им поставку котов и собак. Уж я им котов то море наловлю. Не люблю я этих животных с детства, уж не знаю почему. Будь спокоен, лучше меня никто котов наловить не сможет. Я в этом деле лучшим точно буду. Доход у нас будет неплохой.
– А что за фирма то там расположилась? Кто директор? Сколько готовы платить? – поинтересовался пан Нэпман.
– Не знаю точно. Просто слышал, как один из работников звонил по телефону и сказал, что это отряд 636. А директора там зовут профессором Синельниковым, он там главный по всем вопросам, в том числе и по поставке животных. Он и цену свою нам и скажет. Так мне охранник и сказал – пояснил Шановный.
– Не знаю. Дела какие-то странные творятся у нас в городе. Люди стали бесследно исчезать. И в основном бывшие наши знакомцы по делам торговым. Вон недавно бывший купец Сутягин исчез, ровно его и не было. Пришли в лавку к нему, а его и нет. И никаких следов. Слухи стали ходить разные. Мол, начали истреблять всех нэпманов и бывших благородных кровей паразитов в научных целях в тайне и всех подчистую. И тут еще этот институт твой подозрительный. Не нравится мне все это. Что-то тут не так – засомневался Нэпман.
– А может ты и прав, но давай всё же попробуем с этим институтом наладить сотрудничество, может всё не так уж и трагично получится. Рискнем? – спросил Шановный.
В ответ Нэпман лишь вяло махнул рукой. – Ты и мертвого уговоришь! Завтра отправимся в этот институт и всё там, на месте и разузнаем.
На следующий день Нэпман и Шановный отправились на переговоры к профессору. Профессор встретил с радостью гостей. Он сказал, что готов дать хорошую цену за животных, так как институт сильно нуждается в собаках и кошках для проведения научных экспериментов. По результату переговоров с профессором стороны подписали типовой договор, и Нэпман с Шановным занялись новым видом деятельности, обеспечением института подопытными животными.
И работа закипела. Шановный смог и в правду поймать большое количество кошек, они с Нэпманом отвезли зверушек в институт и сдали приемщику и тут же получили причитавшееся им вознаграждение. И такая деятельность продолжилась несколько дней. Шановный отлавливал кошек, и отвозил их в институт, где ему сразу же выплачивали вознаграждение.
А в одну из очередных сдач животных Нэпмана и Шановного пригласили охранники вроде бы для какого-то пустяшного дела во внутреннее помещение института.
Когда они вошли в большое помещение, к ним сразу же подошли люди с оружием и арестовали их. Нэпман и Шановный попытались протестовать, но солдаты предъявили им решение трибунала об их аресте. Мало того, как заметил Шановный, решением трибунала он вместе с Нэпманом был приговорен к смертной казни через расстрел за преступление против СССР. Решение было подписано днем ареста. Так задержание их и состоялось.
Арестованных долго вели через сверкающие чистотой внутренние помещения института в подвал огромного комплекса зданий. Через некоторое время их привели к железной двери. Сопровождавший солдат, тот, что был спереди, нажал на кнопку, и через несколько секунд дверь отворилась, и из неё вышел вооруженный карабином солдат в белом медицинском халате.
– Принимай пополнение. Еще парочку бревен к вам доставили. Примите и распишитесь – сказал первый сопровождавший солдат и протянул бумагу воину в белом халате. Тот быстро окинув Нэпмана и Шановного взглядом, что-то резкими движениями начертал в бумаге и вернул её солдату из сопровождения. Тот принял бумагу и солдаты стали заталкивать в коридор за железной дверью арестантов.
– Куда же вы нас привели ребята? Что же с нами здесь будет? – спросил у солдат Шановный. Но те в ответ промолчали, и только в глазах у них арестант увидел выражение безумного, леденящего душу страха.
***
Прошли месяцы.
Всю короткую майскую ночь в подземной лаборатории сверхсекретного объекта Шавки – 14, известной в народе, как отряд 636. оборудованной по самым передовым мировым стандартам не прекращалась работа. Нужно сразу сказать, что она там практически никогда и не прерывалась. Но в ту ночь все было намного серьезней, чем всегда. Повсюду в стерильной чистоте операционных залом велись бесконечные операции, огромным количеством бригад врачей. В воздухе чувствовалась какая-то особая тревога. И это было всё совершенно оправданно. Ждали приезда Хозяина. От этого визита очень многое зависело для руководителей и участников проекта.
Руководитель чудесной лаборатории, профессор Синельников, еще достаточно молодой, высокий и стройный мужчина в белом халате, нервно курил трубку, прохаживаясь по своему кабинету. «Уж полночь близится, а Германа всё нет» – крутилась у него в голове строчка из «Пиковой Дамы». Решительно невозможно было выносить это тягостное ожидание. Синельников был предупрежден о приезде самого главного гостя в стране, были предприняты все возможные меры безопасности, но точного времени прибытия важного гостя не было ему сообщено. По телефону ответили – ожидайте. Синельников подошел к зеркалу и посмотрел в него, для того чтобы еще раз убедиться в том, что одежда его находится в идеальном порядке перед приездом вождя. Ученый очень походил на Дон Кихота: густые черные волосы, тонкое, узкое лицо, взгляд же его черных глаз был подобен взгляду змеи. Он был холоден и неподвижен.
Вдруг зазвенел один из множества телефонов стоявших на рабочем столе Синельникова.
– А ты, чёрт, понаставят аппаратов, потом бегай между ними! Какой же звенит? – вскричал ошалевший от внезапно возникшей проблемы ученый. Потом он поднял один из множества телефонных аппаратов стоявших на письменном столе, и сразу же произнес:
– У аппарата профессор Синельников.
В трубке раздался знакомый всей стране голос:
– Доброй ночи гражданин Синельников. Мы не стали вас отрывать попусту от вашей работы и сами с товарищем Калиниченко, вашим заместителем посмотрели хозяйство, через пару минут будем у вас в кабинете. Надеюсь, чаем вы нас сможете угостить? Мы с товарищами в дороге продрогли основательно. Вы это-то надеюсь хоть в состоянии организовать? Решительно надеюсь, что проблем с этим у вас не будет. Я правильно надеюсь, дорогой наш профессор?
– Чай будет, товарищ Сталин – холодно ответил на вопрос Синельников.
– Спасибо пока говорить не буду, чай выпьем, обсудим кое-что, а потом спасибо – сказал Сталин и положил трубку.
Синельников, положив трубку телефона, нажал на кнопку оповещения, в кабинет вбежал секретарь, и через несколько минут в кабинет внесли огромный самовар и быстро накрыли на стол. Всё это заняло не больше десяти минут. А еще через минуту в кабинет без стука вошел Хозяин вместе с Ворошиловым и Тухачевским и сразу же по приглашению владельца кабинета заняли места за столом.
– Сам давай присаживайся к нам поближе, есть нам, о чем с тобой побеседовать, дорогой ты наш ученый человек – сказал тихим голосом Сталин, приглашая профессора занять стул рядом с ним.
Тухачевский посмотрел с сомнением на Сталина и начал говорить:
– Институт работает под руководством профессора Синельникова много лет и за это время мы многого добились.
Но Сталин сразу прервал Тухачевского.
– Хочу вам сразу сказать. Дорог ваш профессор и его институт нашему народу и партии, страшно как дорог. Как ты помнишь Алексей, институт твой это научное учреждение, и это вроде бы подлинная информация дорогой ты наш профессор. Я это тебе точно говорю. Не богадельня, не церковь всех святых, а вроде как научный центр. Я для тебя Америку тут не открыл? Надеюсь, что нет. Так вот. Я тебе показывать пальцем не буду на того человека, который нам обещал решить все наши вопросы по созданию гомо советикус коммунизмус нормале уже в этом году. Это был ты, уважаемый профессор и вас во всем поддерживал именно вы наш славный военачальник товарищ Тухачевский. Мы вам поверили в очередной раз. И что мы сейчас имеем? Что?
Тухачевский молчал, напряженно вглядываясь в лицо профессора, а Сталин продолжал говорить:
– Год фактически завершился. А где результат? Нет никакого результата! Кто за это несет ответственность? Я тебя спрашиваю! – почти прокричал последние слова Сталин.
Ворошилов сразу же, после этих слов, завернул полу кителя и расстегнул кобуру. А потом спросил:
– Есть ли у вас господин профессор, что сказать в свое оправдание? Или так и будете молчать?
Профессор, подождав некоторое время, пока товарищ Сталин извлекал из коробки свою любимую трубку, пока набивал её табаком и затянулся ароматным дымом, встал с места и подошел к своему рабочему столу. Некоторое время он манипулировал с какими-то рычажками. Нажал кнопку – в одной из стен раздвинулась панель. За ней виднелись полки, на них – ряды металлических контейнеров.
– Вот здесь я храню наиболее ценные препараты – спокойно произнес профессор.
Он взял один из контейнеров и медленно двинулся к столу, за которым сидели его высокие гости. Подойдя к столу вплотную, профессор положил его прямо перед Сталиным. Внимательно посмотрел на реакцию вождя, а потом произнес:
– Вы помните товарищ Тухачевский 24 год и нашу первую совместную работу. Точнее, работу под вашим непосредственным руководством. Много с того времени воды утекло. Тогда мы все были молоды и наивны. Всё нам казалось возможным. Мы были излишне открыты и доступны. Помните, как мы пригласили тогда к нам для освещения нашей работы этого вашего знакомого, писателя. Сейчас не вспомню его фамилию, говорят, он про нас тогда написал даже произведение какое-то.
Сталин сразу встрепенулся, недовольно поморщился и быстро произнес:
– Да, я слышал об этом. Это было большой ошибкой с вашей стороны товарищ Тухачевский.
– Но мы приняли соответствующие меры – заявил тут же Тухачевский. – Книгу то писатель написать написал, но нигде этого не опубликует, тут не о чем говорить. Хотя, на самом деле, он наш человек, и всё, что делает, делает по совету с нами.
– Вспомните сами то время. Ведь вы тогда не только писателю свою работу показали, а еще множеству лиц, которым вовсе и не следовало бы ничего знать о деятельности вашего института. Так что стали расползаться по городу различные слухи нехорошие о работе вашей конторы. Пришлось нам вас в эти благодатные края перебазировать – резко ответил Сталин.
– Да, это так – согласился Тухачевский. – А для прикрытия мы по согласованию с работниками ВЧК и попросили этого писателя написать произведение, в котором бы осмеивалась, как анекдотическая ситуация с опытами по превращению животных в людей. А потом переписанные и перепечатанные копии этой книги были распространены среди интеллигенции. Слухи о работе вашего института сразу же исчезли. Так, что тут беспокоиться не о чем. Это первое. А второе. Мы тогда были чрезмерно загружены работой, и многое не смогли серьезно проконтролировать. Я так и не узнал, жив ли еще ваш герой? Тот самый, с которым было столько шума. Неужели этот контейнер содержит внутри себя того самого несчастного малого, Шарикова?
– Нет, товарищ Тухачевский. В контейнере наши новые разработки, а Шариков, в смысле уже давно Шарик, уже несколько лет лежит заспиртованным в кунсткамере – ответил Синельников.
– Хорошо, рассказывайте подробно о вашей работе. У нас есть к ней серьезные вопросы – сказал Сталин.
– Хорошо, что мы вспомнили первый наш период работы. История с Шариковым была апогеем этого этапа. Да, мы тогда торжествовали. Казалось секрет гомункулуса у нас в руках. Люди с небывалыми фантастическими способностями помогут нам захватить весь мир. Они станут главной силой в нашей непобедимой Красной армии. Но всё оказалось сложней, чем мы думали. Строитель коммунизма. Наш простой советский сверх человек должен быть способен к сложной работе мозга и к выполнению особо сложных задач.
А опыт с псом, из которого был создан Шариков, как и с другими испытуемыми животными, показал в ходе тысяч экспериментов, что гомункулус получается только лишь из тех представителей рода человеческого, чья природа совершенно близка к зверской природе. В иных случаях наука была бессильна. Это был тупик, в котором мы находились достаточно долго. Создавать кретинов не имеет особого смысла, их итак много. Толку с них никакого нет. В конце концов, мы поняли, что решения в данном направлении нет.
Сверх человека своего советского нам придется делать на совершенно новой основе. Мы пришли к выводу, что нужно сконцентрироваться на работе с теми слоями общества, в которых проявления животного начала мирно соседствует или, во всяком случае, имеет отношение к умственным способностям и сильному характеру и которые к тому же сегодня являются нашими историческими противниками. А это, как мы определили, были нэпманы и сановные дворяне, и прочие бывшие господа. Так и возник наш проект, который я думаю, с сегодняшнего дня получит новое кодовое название – «Нэпман и Шановный».
Сталин махнул рукой в ответ и произнес:
– Я лучше всех осведомлен о том, что для ваших опытов были использованы сотни нэпманов и представителей сановного дворянства, те, что были осуждены революционными трибуналами на смерть за преступления против советской власти и граждан страны в последние годы. Сколько средств на вас страна зря испортили. Это просто ужас! А уж тем количеством собак и кошек, что вами были использованы, можно было бы 200 лет кормить всю юго-восточную Азию. Меня интересует не это, меня интересует, есть ли у вас результат. Если есть – покажите его нам. А если нет, то тогда это другое дело. Тогда не о чем и говорить.
Профессор подошел снова к своему столу и открыл контейнер. Из него он вытащил котенка и щенка. Затем профессор переложил животных в небольшую корзину. И подойдя к Сталину, положил корзинку на стол прямо перед ним.
– Прошу любить и жаловать. Нэпман и Шановный.
В корзине удивленный Сталин увидел совсем маленького котенка и щенка. Ворошилов с усмешкой щелкнул по лбу котенку и тот как-то сразу ощерился.
– И что? Я не понял вас, профессор. Где же гомункулус? – спросил Сталин.
И профессор, заметно нервничая, ответил:
– Да вот же перед вами. Это чудесное открытие, животные, наделенные человеческой речью и человеческим разумением. Новый вид гомункулуса – воскликнул Синельников – представьте себе, какие огромные перспективы у нас с вами теперь открываются. Суперагенты коты и собаки на службе у коммунизма! Мы с помощью их сможем завоевать для красного проекта весь мир! Мы полностью изменили нашу научную концепцию работы. Раньше мы пытались из животного породить человека и получили в этом деле неплохие результаты. А сейчас мы из человека создаем животное. Точнее не простое животное, но животное с человеческими мозгами и фантастическими звериными возможностями. Это звери скоро станут настоящими монстрами. Они будут абсолютно непобедимыми чудовищами, но внешне будут такими же, как и обычные кошки и собаки. Это невероятный успех!
– Хорошо звучит. Но хватит слов. Демонстрируй таланты своих питомцев – сказал Сталин.
Некоторое время с нарастающим ужасом Синельников пытался добиться от животных проявления их способностей, но всё безрезультатно, они лишь как безумные орали и вели себя как обычные животные. Тогда профессор стал с силой давить на зверей своими руками, так что от нестерпимой боли они стали издавать дикие звериные вопли. И тут не выдержал Сталин. Он резко крикнул:
– Хватит! Взять его!
В это время в кабинет вошел заместитель директора. А Сталин между тем продолжал крыть профессора Синельникова последними словами:
– Сволочь и проститутка. В подвал его самого направьте и проследите товарищ Колесниченко. Чтобы не сбежал от правосудия. Под суд мерзавца. С этого дня вы будете директором института.
Солдаты ворвались в кабинет еще через пару секунд и молниеносно скрутили профессора Синельникова и сразу же увели его в подвал института. Сталин вышел из кабинета сразу же. А Тухачевский, как Хозяин вышел из кабинета властным тоном от себя добавил:
– Товарищ Калиниченко проследите, чтобы профессор прямо сегодня был использован для целей науки, с него точно хоть какой-то прок тогда будет.
– Приказ ваш будет сегодня же немедленно исполнен, ценный материал в виде профессора Синельникова сегодня же будет использован для пользы родины и науки – бодро доложил новый директор института, еле сдерживая себя от радости.
– Добро. Не будем зря беспокоить судебные органы – сказал Тухачевский сердито.
– Зверушек я заберу с собой, отдам их городским детям, пусть порадуются – сказал Ворошилов и взял в руки корзинку с животными и передал её своему ординарцу. Тот сразу же направился во двор института и там положил корзинку в салон автомобиля Ворошилова. Сталин со своей охраной к этому моменту уже покинул территорию института. Через непродолжительный период времени, и Ворошилов вышел из здания и сел в автомобиль, в помещении института остался из гостей один лишь Тухачевский. Но и он через некоторое время покинул территорию института.
И сразу же после того как машина Ворошилова выехала за пределы особой зоны, он попросил ординарца сделать для него бутерброды с колбасой. Оказалось, что опасливый царедворец во время посещения института, боясь отравления, не прикоснулся ни к одному из блюд, которыми его пытался угостить Калиниченко. Немного перекусив, Ворошилов вынул из корзинки котенка и хотел его погладить, но котенок сразу укусил его за палец. Нарком обороны тут же приказал приостановить машину и вышвырнуть корзинку с животными на улицу. Ординарец тотчас исполнил распоряжение начальника. Как только машина отъехала от корзинки, котенок высунул голову из неё и вдруг произнес:
– А ты Климент Ефремович, неправильно бутерброд ешь. Он у тебя колбасой вверх, а у нас в третьем ленинском интернационале едят колбасой снизу. Так нам Ленин завещал, подлинным большевикам. А ты, наверное, уже и во фракцию вступил, сознайся, тебе легче будет.
Песик тут же подхватил:
– Верно, Нэпман толкует, сознайся и главное с нами колбасой поделись и тогда и партия и товарищ Сталин тебя простят и помилуют за то, что с Троцким был другом, и вообще тебе по жизни точно лучше будет! Век воли не видать!
Глава 2
В кабинете руководителя института, обозначенного в сверхсекретных документах ГПУ СССР под кодовым названием Шавки-14, царило необычное оживление. Новый его владелец Василий Калиниченко, ночью назначенный директором института, не откладывая дела в долгий ящик, въехал в кабинет утром и сразу постарался создать для себя привычный рабочий комфорт. Большинство вещей напоминавших о бывшем директоре были быстро вынесены и переданы на склад торопящейся угодить новому руководителю обслугой еще до того, как в помещение перенесли вещи нового директора. Осмотрев кабинет, директор остался доволен. Он разместился на своем новом рабочем месте и попросил секретаря соединить его с главным лабораторным корпусом. Через несколько секунд дежурный по корпусу поднял трубку и доложил руководителю о том, как проходит работа. Выслушав доклад, Калиниченко приказал:
