Pussypedia. Твое тело – это не стыдно

скачать книгу бесплатно

Еще один человек, который работал над более поздними изданиями «Мы, наше тело», – это Хизер Коринна, основательница Scarleteen, первого в Интернете сайта для квир-инклюзивного секса, с которой мне также невероятно посчастливилось познакомиться. Коринна, как и Уоллес, неоднократно подчеркивала для меня важность этичного построения работы друг друга, помощи в сохранении наследия друг друга. Scarleteen, основанный в 1998-м году, в политическом плане опередил свое время на десятилетия и, на мой взгляд, по-прежнему остается лучшим и наиболее полным сайтом о сексе.

Коринна выросла на книге «Мы, наше тело» и объяснила мне, что культурный вклад книги выходит далеко за рамки той информации, которую она предоставляет:

До появления феминистского движения самопомощи в области здоровья никто – я имею в виду западных людей, за которых я могу говорить, – не отдавал предпочтение своему собственному опыту тела перед врачебным мнением. Никто бы не подумал, что у него есть власть, основанная на собственном опыте. Не существовало традиции верить собственному опыту или опыту друг друга в отношении тела, отдавать ему предпочтение, приоритет, и уж точно не в том случае, если речь шла не о мужских телах.

Это ни в коем случае не исчерпывающий отчет о блестящих гигантах, на плечах которых стоит Pussypedia. Это также до ужаса белый список людей. Не потому, что чернокожие, коренные народы и цветные люди (BIPOC) исторически не участвовали в работе в этой области. По словам Коринна, скорее потому, что «к сожалению, белые – это те, кто исторически имел возможность публиковаться». Это меняется.

Прямо сейчас есть масса преподавателей, активистов, писателей, исследователей по вопросам секса и удовольствия – как BIPOC, так и с ограниченными возможностями, которые упорно трудятся, чтобы изменить к лучшему то, как мы говорим о теле, отношениях, сексе и удовольствии. Среди них: Эриенн Мари Браун; Эрика Харт, врач, доктор медицинских наук; Соня Рене Тейлор; Стейси Даттон, доктор философии; Лаура Интер; Роксана Гей, врач, доктор медицинских наук; Триста Мари Макговерн; Элис Вонг, университет Массачусетс; Пиджен Пагонис; Бьянка Лауреано, доктор философии и доктор Лекс Браун-Джеймс, и это лишь некоторые из них. Это удивительно и красиво, потому что, к сожалению, доступ к публикации – лишь верхушка айсберга системного расизма.

Как пишет в своей важнейшей книге 2007 года «Медицинский апартеид: Темная история медицинских экспериментов над черными американцами с колониальных времен до наших дней» писательница и специалист по медицинской этике Харриет А. Вашингтон, история медицины в Соединенных Штатах знает множество случаев, когда белые люди препятствовали не-белым людям в изучении медицины и при этом воровали интеллектуальную собственность не-белых исследователей. Эта зачистка продолжается в форме (которую легко не замечать) тенденции не цитировать работы черных, коренных и цветных исследователей, не вписывать их в историю и не защищать их достижения, как бывало и в случае, даже если не так явно, женщин-исследователей. Еще в 2015 году у черных исследователей было гораздо меньше шансов получить предложение об исследовании от Национального института здоровья, неважно, сколь престижно учреждение, где они работают или сколь длинен список их академических достижений.

И это мы еще ничего не упомянули о столетиях чудовищного зверства, путем которого получено так много медицинского знания – особенно гинекологического. Дж. Марион Симс, «отец гинекологии», ставил эксперименты на рабах, включая хирургию без согласия и обезболивания. Около тридцати таких операций были произведены над одной и той же женщиной, Анарке Весткотт. Симс не был ни первым, ни последним. Вашингтон пишет, что «опасные, недобровольные и нетерапевтические эксперименты над афроамериканцами широко практиковались и обильно документировались по меньшей мере с XVIII века».

Жестокая расовая несправедливость продолжает существовать. И мы должны прямо смотреть на нее и называть ее по имени, так же как и патриархат. И мы должны придумать, что, черт побери, делать с обоими, потому что мы не можем побороть одно, не поборов другое.

Бывает по меньшей мере странно сидеть у себя дома и писать о вагинальных выделениях, когда мир, кажется, – а иногда и буквально бывает – охвачен огнем. За окном бушует революция, заканчивается вода, демократия разваливается на части, миллионы гибнут от эпидемии, и темные последствия неравноправия проявляются сильнее, чем когда-либо.

Иногда мне приходится спрашивать себя: «Мне правда стоит проводить время в сравнении химического состава соков от сквирта и мочи?» А потом я напоминаю себе: у многих людей есть вагины, и многие из них забивают свое мысленное пространство кучей бессмысленной патриархальной фигни. Если мы можем немножко этого пространства освободить, или даже восстановить немного удовольствия или свободы выбора, то будет больше пространства, больше радости, и больше мощи вагин для революции. И тогда я говорю себе «Да».

Письмо от Марии

Сколько себя помню, я рисовала свои чувства. По определению Сары Ахмед из книги «Культурная политика эмоций», эмоция это «чувство телесного изменения». То, что происходит в нас, – это нечто телесное, что существует не только в нашем сознании, но путешествует из сознания по телу. Мой путь художника начался с истории, в которой я описала женского персонажа, однажды потерявшего голову. Она становится обезглавленным телом, подобно «Ацефалу» Жоржа Батая, и вначале пытается отыскать свою голову, но потом вырабатывает собственный способ общения. Она – Тело.

Я верю в силу изображения, визуального описания. Как и в случае с языком, изобразить что-то значит признать его существование. Самая главная роль, которую искусство играет в нашем настоящем, – Представление. Так хорошо видеть в зеркале кого-то, кто выглядит так же, как ты. Всю жизнь мне приходилось иметь дело с дисморфофобией, и я по-прежнему стараюсь наладить более любовные и сочувственные отношения с самой собой. И больше всего мне в этом в последние годы помогло искусство, которое представляет существующее в мире прекрасное разнообразие тел.

Когда мне было пять лет, однажды я оказалась совсем одна в своей комнате, освещенная последними лучами золотого света в приближении темноты. Я стояла и с удивлением смотрела на себя в большое зеркало.

Я осматривала себя с макушки до пяток, исследуя голову, туловище, ступни. Я оглядела всю форму тела целиком, и это привело меня к мыслям о пространстве, которое мое тело занимает в комнате, а потом о пространстве, которое оно занимает в доме, а потом, набрав обороты, – о пространстве в стране, на планете, ВО ВСЕЛЕННОЙ! От беспокойства сердце забилось чаще. Ладони вспотели, и это вернуло меня обратно в тело.

Озарение, пришедшее ко мне в той комнате тем вечером, предопределило всю мою жизнь. Мне стало ясно, что мое тело – самое важное, что у меня есть, и это единственное место, в котором я буду жить на протяжении своего существования. Оно никогда меня не пугало. Скорее, наоборот: я его исследовала. Я пользовалась зеркалом, чтобы достичь частей, которые не доступны взгляду. Я не боялась засунуть пальцы в вагину или еще куда-то. Я хотела понять себя и свои ощущения. Передо мной была целая неисследованная страна.

Когда я была ребенком, любимыми занятиями были гнать на велосипеде так быстро и так далеко, как смогу, и надирать мальчишкам задницы на карате. Я была единственной девочкой в секции карате, и это делало меня очень сильной, хотя большую часть времени задницу надирали мне. Но мне это все правда нравилось, потому что давало провести время со своим телом, внутри тела, давало узнать пределы и возможности тела и почувствовать каждую его часть.

Однако мое счастливое путешествие в восхищении телом не продлилось долго. Когда мне было девять, на улице ко мне пристал какой-то старик. Это был первый раз, когда я подумала о своем теле как о чем-то сексуальном. После того происшествия я перестала носить одежду, как та, что была на мне в тот день, потому что чувствовала вину за то, что показывала свое тело. Я молчала. Несколько лет спустя, когда я была уже подростком, монахини моей католической школы в Мехико велели мне купить форму большего размера, чтобы одноклассники «не отвлекались» на мою прекрасную крупную задницу. Таким образом они укрепили во мне мысль, что мое тело – это что-то неправильное, и оно привлекает неправильное внимание. Я и тогда молчала.

Неудивительно, что в раннем отрочестве у меня развилась дисморфофобия. То, что я пережила, и невозможность поговорить об этом с кем-либо, позволило всякой патриархальной херне занять место за столом в моем сознании: туда прокрались стыд, дискомфорт, страх и неудовлетворенность. Единственным, от чего мне становилось лучше, было рисование.

Рисование Тела позволило мне соединить точки между тем опытом, что я получила в пять лет, и всем, что мое тело испытало потом. Перед моими глазами предстала картина целиком. Издалека некоторые пережитые вещи выглядели неприятными и несправедливыми. Это злило. Благодаря Телу я приняла решение покончить с неуважением к собственному телу. Хватит терпеть неуважение от себя и от всех остальных. Я хотела восстановить силу своего тела и всех других тел. Так что Тело стало главным персонажем всех моих работ. Это мое приглашение остальным сделать свои тела главными героями их жизни. Я предлагала это, потому что вообще-то нет ничего плохого в том, чтобы иметь тело.

Так что я продолжала рисовать обнаженные тела за разными занятиями. Много голых тел. Это был, как минимум, вызов – особенно в Мексике. Стране косной мачо-культуры и ярой внутренней мизогинии, где убивают по 11 женщин в день и еще без счета женщин пропадает без всякого правосудия. Однако реакция на мою работу была удивительно позитивной: меня стали публиковать со статьями про феминизм, гендерную теорию, аборты, мастурбацию, секс и убийства женщин в Мексике. Я делала одежду, футболки, принты, наклейки, шоперы со своими рисунками. Моей целью было распространять, сколько смогу, свое послание: забудьте о своих предубеждениях; наше тело – это самое важное, что у нас есть; так давайте слушать его, заботиться о нем, наслаждаться им.

Теперь мне тридцать два, и один из моих любимых способов хорошо провести время – все так же ехать на велосипеде так далеко и так быстро, как могу. Но вместо того чтобы надирать мальчикам задницы, мне теперь интереснее искать наилучший сексуальный опыт с ними (или с другими людьми). И я учусь снова любить свое тело.

Так что, когда Зои написала мне с предложением поучаствовать в этом судьбоносном проекте, я почувствовала: вот он, тот кусочек пазла – мне его не хватало, а я и не знала. Посредством своего искусства распространить знание о теле, так что люди смогут наконец насладиться своим телом, мастурбировать, иметь лучший секс? Вступить в борьбу с несправедливостью и помочь сделать этот мир лучше и равноправнее – начиная хотя бы с Интернета? Еще и с моей подругой, гением, с которой я годами мечтала посотрудничать? Без денег? Не вопрос! Долго я не думала. Я была уверена, что хочу претворить это в жизнь. И мы это сделали.

Работа над «Пуссипедией» полностью изменила мою жизнь. Я многое узнала – не только о себе и своем теле, но и о своем сообществе (о таких же, как я). Этот проект сделал из меня и Зои представителей безопасного пространства. А это значит, что люди, – неожиданно – готовы очень открыто обсуждать с нами самые личные темы. Я это очень ценю. Этот проект расширил мою восприимчивость к чудесному разнообразию существующих на свете тел и к бесконечному спектру человеческой сексуальности. Он заставил меня пересмотреть все, чему меня когда-либо учили о моем теле. Он помог мне понять, почему меня так учили и чему учили вообще. Он дал мне возможность и пространство узнать свое тело во второй раз. Отнестись к себе с большим сочувствием.

Когда я засела за иллюстрации к этой книге, главным было передать все, чему я научилась, и быть совершенно искренней. Я хотела поделиться с вами своими удивлением и восхищением. Я хотела, чтобы вы поняли, почему я считаю удовольствие причиной нашего бытия. Я хотела создать в сопровождение к тексту Зои правдивые, анатомически точные рисунки. Я избегала метафор (только уж если без них было не обойтись), потому что здесь нужно видеть тело и то, что с ним происходит, точно таким, какое оно есть.

Я надеюсь, что вы насладитесь этой книгой. Я надеюсь, что вы насладитесь своим телом.

Мария Конехо

1 февраля 2021 г.

Части вагины

1. Анус, анальное отверстие и прямая кишка

У меня волосатый анус. Я имею в виду, действительно, ощутимо волосатый. И у тебя, может быть, тоже. Ведь анальное отверстие иногда бывает волосатым. Но глядя на большинство анатомических иллюстраций, ты об этом не узнаешь: если там и показывают волосы, то они обычно только до нижнего края вульвы. В любом случае, я знать не знала, что задница у меня волосатее, чем у большинства, пока в 22 года не встретила одного парня в возрасте. Когда я впервые была у него в душе, он сказал: «Мне так нравится твоя супер-волосатая задница». Привет ему большой: он был хороший, и ему правда понравилось. Но особая волосатость моей задницы оказалась для меня новостью. С тех пор 100 % моих сексуальных партнеров говорили: «Фу, терпеть такое не могу». Ну и пожалуйста, вам и не нужно! Но и мне с этим что-то делать – тоже.

Правда, как я могу что-то с этим сделать? Побриться? Нет. Нанести воск? У кого есть время и деньги на эту хрень? Без шуток: я всю жизнь переживала из-за денег, поэтому с чего бы мне тратить их на то, чтобы «починить» что-то, что не сломано? Да и вообще это гораздо менее привлекательный способ потратить деньги, чем, к примеру, купить травы. И даже если бы я была богатой, я не могу представить, что потратила бы на это свое драгоценное время. Вот список занятий, которые позволяют мне с куда большей пользой использовать свободное время:

• Выпить пива с друзьями;

• Позвонить бабушке;

• Собрать мусор в округе.

Ну и потом, для кого я буду это делать? Для человека, чьи ценности я не разделяю, вроде моего ужасного бывшего, которому так не давали покоя мои волосы, что он сам удалял их воском? Нет уж, спасибо. Я сделала вид, что не возражаю, но было больно и унизительно. С тех пор, как мы с ним расстались, я практически забыла о волосах на заднице. А вот муж как-то раз предложил заплести косичку.

Как бы там ни было, если любишь наносить на задницу воск, сил тебе. Главное, чтобы все решения, связанные с задницей, исходили из твоих личных желаний и приоритетов, а не из страха оказаться непривлекательной для других.

Раз уж мы избавились от волос, вот моя вторая любимая тема про анус

Наши прямая кишка и анус – настоящие гении. Прямая кишка – 12-сантиметровая трубка, соединяющая толстую кишку с анусом, – и задний проход могут чувствовать все, что в них находится, и отправлять в мозг сообщения о том, газы ли это, или какашки, или диарея, – чтобы ты ненароком не обделалась. Иногда, конечно, случаются неожиданности, но чаще всего обходится без них. Можно поблагодарить за это наш очень умный, очень чувствительный задний проход и прямую кишку.

Третья любимая тема про анус

Анус, самый конец пищеварительного тракта человека, очень похож на поджатые губы (которые являются началом пищеварительного тракта). Губы на входе, губы на выходе. Чистая поэзия. (А теперь представим улыбку.)

Четвертая любимая тема про анус

У всех людей, независимо от пола, бывает простата! Простата не является частью прямой кишки или ануса, но связана с прямой кишкой и прилегает к анусу. Простата делает анальный секс приятным для мужского тела (она затрагивается, когда что-то находится в прямой кишке), и исторически считалось, что простаты есть только у мужских тел. Менее известная простата, которая есть у женского тела, называется периуретральными железами. Они расположены в мягкой трубке, которая обвивает уретру, – уретральной губке. Это устроение отвечает за существование точки G. (В главе 4 прочтешь о женской простате больше.)

Пятая любимая тема про анус

Слово «сфинктер» звучит похоже на слово «мошенник» на идиш; на самом деле сфинктеры – это мышечные кольца, которые удерживают трубки в теле в закрытом положении. Анальный сфинктер закрывает анус, когда мы не какаем. Если бы анус был резинкой для волос, то это была бы внутренняя, эластичная часть резинки. Часть его можно расслабить и напрячь по желанию, а другая часть находится под контролем вегетативной нервной системы, которую ты в большинстве случаев сознательно не контролируешь.

Если что-то задевает кожу вокруг ануса, сфинктер автоматически сжимается. Это буквально называется «анальным подмигиванием». Не благодари:)

Шестая любимая тема про анус

Я довольно равнодушно отношусь к анальным играм, но считаю, что важно распространять информацию и формировать здоровое отношение к ним. Потому что анальные игры для некоторых женщин могут быть очень приятны, и я не хочу, чтобы кто-то упускал возможность засунуть себе что-нибудь в зад, если это может сделать жизнь ярче. Однако многие люди делают это неправильно и получают травмы, поэтому давайте рассмотрим некоторые важные вещи.

Анальный секс не является аморальным, странным, грешным или плохим. Изображения анального секса встречаются на китайских и японских гравюрах и рукописных свитках с XVI по XIX века, в южноамериканской керамике со 150-го по 800 год н. э., а также во французской литографии и фотографии XIX и XX веков. Не то чтобы «все, что исторически, то нормально», но анальный секс всегда и почти везде был важным делом.

Анальная игра не должна причинять вреда. Если боли больше, чем удовольствия, остановись. Как объяснила в интервью подкасту «Сексология» Тристан Таормино, секс-педагог и автор «Полного руководства по анальному сексу для женщин», анальный секс не является болезненным по определению. «Если больно, нужно прислушиваться к своему телу… не всем это нравится». Чтобы выяснить, что тебе подходит, она предлагает медленно разогреть анус (начни с чего-нибудь маленького!), сочетая это со стимуляцией гениталий, проявляя осторожность, и…

СМАЗКА! Всегда используй смазку. Много смазки. Прямо тонну смазки. Мне больше всего нравится смазка на силиконовой основе, потому что она лучше скользит и не оставляет липких следов. (В главе 16 прочтешь, какие виды смазки можно использовать с разными типами презервативов и секс-игрушек). Никогда не отказывайся от смазки, и все пойдет как по маслу.

Дело не только в проникновении. Анус чувствителен, и в целом его приятно стимулировать. Вылизывать анус, растирать анус и прикладывать вибратор к анусу. Но помни: в этом месте риск ИППП такой же, как и где-либо еще!

В заднице очень легко застрять, и это было бы смешно, если бы не случалось на самом деле. Поэтому у анальных пробок есть фиксаторы. Если собираешься что-то вставить в анус, и это что-то не прикреплено к телу человека, убедись, что задняя часть предмета НАМНОГО шире, чем твой задний проход. (В главе 16 прочтешь, как легко застрять в прямой кишке.)

Пользуйся презервативами. Забеременеть от анального секса нельзя, а заразиться ИППП – можно. Так что презервативы – хорошая идея! Штука в том, что ткани заднего прохода и прямой кишки нежные и легко рвутся, поэтому инфекции легче передаются во время анального секса, чем, скажем, во время обычного вагинального секса.

Какашки. У того же самого ужасного бывшего, назовем его Восковой, было отличное чувство юмора (у людей есть разные стороны!). Он говорил: «Анальный секс, дерьмо какое!», имея в виду, что всегда есть шанс испачкаться. Ну хорошо, пусть будет немножко, но, надеюсь, это не будет похоже на диарейный фонтан? Если ты сегодня уже какала, то скорее всего все будет чисто. Какашки болтаются в прямой кишке только когда вот-вот вылезут наружу; в остальное время они находятся выше, в толстом кишечнике. Когда они попадут в прямую кишку, ты узнаешь, потому что именно в этот момент кажется, что пора какать. Всем участникам процесса лучше быть готовыми к возможным осадкам, и если что-то выскользнет наружу, не нужно шарахаться и заставлять другого чувствовать себя неловко. Некоторые пользуются клизмой, чтобы очистить прямую кишку перед анальной игрой, но мне всегда казалось, что это чересчур.