скачать книгу бесплатно
– Закрой окно, наметет, – воскликнул Антон, не отрываясь от дороги.
Ирина закрыла окно. Снегопад усиливался, вынуждая вспомнить все, за что можно извиниться перед небесами. Вдруг, помогут. Женщина достала из бардачка батончик, медленно раскрыла, откусила и начала жевать. Затем распрямила обертку и стала читать надписи.
«Изолят молочного белка, яичный белок, кокосовый жир, фрукто.. чего-то там, глицерин», – она оторвалась и поморщилась. – «Фу, и тут обманули. А ведь продавец сказал, что все натуральное».
«Подсластители, вода, какао», – она замерла, – «Что за?»
Ирина открыла рот и выплюнула на правую ладонь комок слизкой массы цвета молочного шоколада. Затем поднесла к носу батончик и принюхалась. Поморщилась.
«Понюхай, он испорчен, нет?» – и сунула под нос своему водителю батончик. Сделала она это так быстро, что тот даже посмотрел на нее. Затем отпрянул и вновь уставился на дорогу, которая едва просматривалась.
***
Тягач быстро прогрелся, и Василий продолжил работу. От плотного обеда и тепла из печки Василий разомлел. Веки жаждали встретиться друг с другом, совсем не заботясь о своем хозяине. Он пошел им навстречу. Сколько мгновений прошло – непонятно. Но как только Василий вновь вспомнил о своей работе и открыл глаза, увидел, как на него из снежного тумана надвигалась какая-то букашка с едва заметными желтыми глазами. Василий всмотрелся. «Тьфу ты», – выругался он и резко вывернул руль вправо.
***
«Да куда он едет, черт», – Антон только перевел взгляд на дорогу, как увидел спешащий на него грузовик. Он резко повернул влево. Голова Ирины мягко коснулась бокового стекла.
«Эй», – она подняла взгляд от своих рук сначала на водителя, затем посмотрела на дорогу. Зрачки расширились. Почему-то запахло сладкой выпечкой.
Навстречу мчался Камаз. Колеса легковушки легким перышком неслись по ледяному насту. На небе явно была распродажа снега: «дворники» не справлялись с прилипающим на них снегом. Они скрипели, от чего Мужчина постоянно морщился и вытягивал шею.
Женщина прикрыла глаза правым плечом. Руки мужчины сжали руль, от чего костяшки побелели. Он смотрел прямо перед собой, делая попытки убрать свой автомобиль с дороги груженного многотонного гиганта. Из колонок доносилось:
«Я не вернусь», – так говорил когда-то,
И туман глотал мои слова И превращал их в воду.
Я всё отдам за продолжение пути…»[8 - Группа «Би-2». Серебро. Авторское право: Shura Bi-2, и бортник. Авторы композиции: Шура Би-2 и Игорь Рубинштейн.].
Последние шипы на зимней резине вцепились в тонкую корку ледяной дороги, оставляя царапины. Легковушка сделала резкий поворот право и ушла в свою полосу. Камаз промчался, но еще долго были слышны его возмущенные крики. Поло не удержался в своей полосе. Он пересек ее по диагонали и помчал дальше, за ограждение. Женщина уже не прикрывала глаза: она ладонями уперлась в приборную панель и смотрела на две красные полоски на грязно-сером металлическом ограждении. Левая рука легла на живот. Большой и круглый.
Через мгновение все закончилось. Правда, машина еще продолжала скатываться в овраг, оставляя за собой смазанные следы. Их быстро запорошило снегом.
3. Покорное непослушание
Сережа стоял рядом с колонной и ждал, пока тетя Поля вместе с мужем получат багаж. Мальчик осматривался: прибывших детей в морозный Екатеринбург было мало. В зале было прохладно, но душно. Заспанные лица мелькали перед мальчиком. У него самого видение происходящего часто превращалось в узкую щель от того, что глаза закрывались сами собой. Сережа посмотрел на часы: они уже пятнадцать минут ждали, пока грузовую часть самолета расчистят и на ленту начнут кидать чемоданы.
Сережа сделал шаг, чтобы дойти до тети, как упал. Последнее, что он помнил, так кто-то слева воскликнул: «Ой!»
Когда он открыл глаза, над ним уже сидела женщина. Обычная взрослая женщина в пуховике и джинсах. Убрав коричневую бутылочку с жидкостью запаха старых носков, она помогла мальчику встать. Сзади нее стояла девочка. Лет одиннадцать-двенадцать, светлые волосы, кое-как собранные в хвост, зеленая юбка свободного покроя, ярко-красная кофта. Одежда туго обтягивала ее. Девочка смотрела на Сережу без какого-либо участия. Она просто разглядывала его в упор.
– Как ты? Очень больно? – спросила женщина, усаживая мальчика на стул.
– Эмм, все хорошо, – Сережа прикоснулся к затылку и поморщился. – Я упал.
– Ты помнишь, как тебя зовут? Родители чемодан получают? – женщина не отставала. Голос стал переходить на высокие ноты.
– Да, Сережа. С тетей я. Вон они, – мальчик нашел взглядом тетю Полю и махнул в ее сторону рукой.
– Мам, ну пошли. Чего ты трясешься над ним? – подала голос девочка. В руках у нее уже была куртка. – Он ведь сказал, что просто упал. Сам.
– Света, извинись перед Сережей, и мы пойдем.
– Ну за что? – недовольно воскликнула девочка.
– За свою рассеянность.
– Что тут происходит? – Антон, муж тети Поли, увидел, как рядом с мальчиком стоит незнакомая женщина и поспешно подошел. – Вы кто?
Женщина встала и протянула руку.
– Анастасия. Ваш сын упал из-за моей дочери, я очень извиняюсь. Она мою игрушку-антистресс сломала. Вот, – и женщина показала какой-то комок желтой мягкой резины.
Антон выглянул через плечо Анастасии, посмотрел на Сережу и подмигнул: «Все ок?» Сережа соединил большой и указательный пальцы в кружок и показал ответ. Тот молча развернулся и ушел жене помогать с чемоданами, которые наконец стали кидать на погрузочную ленту.
Анастасия посмотрела еще раз на мальчика, улыбнулась, затем взялась за тележку с чемоданами и пошла вперед. Девочка показала язык Сереже и молча пошла за мамой. Мальчик пожал плечами и стал высматривать родных.
Через минуту оба взрослых показались среди прилетевших.
– Сережа, проверь, это твой чемодан? – тетя Поля вынырнула из толпы с чемоданом в одной руке и большой дорожной сумкой в другой. На ней был алый короткий пуховик, джинсы и полусапожки. Светлые волосы, практично забранные в хвост, открывали высокий лоб и позволяли заглядеться на карие глаза. Сзади шел Антон, ее муж, волоча за собой еще два больших чемодана. В юности он занимался волейболом, поэтому мог спокойно достать кота с ветвей небольшого деревца или заглянуть на второй этаж дома.
– Да, мой, спасибо, – ответил Сережа. От тети пахнуло сиренью. Но аромат быстро растворился в застоявшемся безвкусном воздухе зала ожидания. Запах пытался соответствовать названию помещения, превращая минуты в вечность.
На улице их уже ждали. Нет, не злые дяди или тети – всего-навсего сосед. Добрый малый, как многим казалось в деревне, он помогал всем, кому надо было и нет. Со своей бабкой они уже изучили друг друга до оптимального числа капель валерианы на ночь, до времени подходов в уборную утром.
– Добро пожаловать на Урал! Как долетели? – На вид ему было лет 50: короткие жесткие волосы с проседью, пуховик с большим капюшоном, тяжелые на вид сапоги. Поверх куртки плотным кольцом горло обвивал непонятного цвета шарф. Мужчина посмотрел на мальчика, чуть наклонился и, сняв перчатку, протянул ладонь. – Петр Иванович.
Сережа не успел надеть варежку, поэтому просто протянул руку. Ладонь мужчины была большой, с огрубевшей кожей, но теплой.
– Сережа, – мальчик чуть задрал подбородок и посмотрел на мужчину.
– Вот и славно, – мужчина поднялся и спрятал ладонь в теплую перчатку. – Не будем терять время, а то что-то ветер усиливается. Давно такого не было.
Припаркованный недалеко от входа автомобиль завелся с третьего раза. «Эхх, родимый, не подведи папку», – шептал мужчина.
Аэропорт находился в тридцати-сорока минутах непринужденной езды от Камышево. По пути не было ничего примечательного, разве что Сережа видел пару раз какие-то силуэты на горизонте, что появлялся на открытых пространствах.
Очнулся мальчик ото сна, когда автомобиль припарковался у яркого пятна. Открыв глаза и протерев запотевшее окно, Сережа понял, что это всего лишь магазин. В салоне никого не было. Мальчик вылез на мороз.
– Погоды нынче холодные, да, – услышал голос Петра Ивановича. – Сколько живу здесь, не помню такого. Ну были, конечно, морозы, но чтобы в начале зимы. Эт невидаль.
– Это да, еще олени? Видел? Семьями выходят к деревне, – отвечал второй голос, такой же низкий и слегка скрипучий. – Степаныч говорит, медведя видел. Вот прям там, около леса. Только что, мы подъезжали, он позвонил как раз.
– Да ну откуда у нас медведи? – засмеялся Петр Иванович.
– Не знаю, откуда. Но он охотник со стажем, сам знаешь.
Мужчины обернулись на звук захлопывающейся дверцы.
– А, малец. Твои за продуктами пошли, – и Петр Иванович кивнул в сторону желудочной радости. Пешком вы долго будете идти. Метель обещают. А праздники уже на носу.
Мальчик уже почти добежал до входа в торговый зал, как зачем-то посмотрел влево и чуть не врезался в мусорный бак и не споткнулся о ступеньку. Виновница его падения в аэропорту была недалеко: она четко и нерушимо нарушала правила, пытаясь перебежать дорогу. Она явно стремилась за своим взглядом: вдалеке происходило что-то интересное. До этого колобка в куртке с меховой оторочкой, вечно пытающейся залезть в нос, явно не было никому дела.
«Эй», – крикнул Сережа и помахал ей рукой с призывом вернуться. Она даже не посмотрела в его сторону.
Наконец она перешла проезжую часть и побежала по полю. Мальчик стоял, не шелохнувшись. Затем посмотрел на яркую теплую вывеску магазина, посмотрел внутрь и нашел там родных. Полминуты его тело то поворачивалось к ним, то – к полю. Наконец, он решился. И побежал к дороге. Оба водителя, автомобили которых одиноко мерзли на продуваемой парковке, даже не оглянулись.
Зачем он это сделал? Что побудило двенадцатилетнего страдающего от страха за свою жизнь и жизнь родных броситься в темноту, про которую только что отзывались не очень лестно. Наверно, это детская глупость и максимализм? Возможно, это желание помочь, когда тебя об этом не просят: ведь не всегда человек, которого остановили у края моста, благодарен спасителю. Может, Сережа – лишь себе казался трусливым, а в действительности, он обладал мощной силой, которая только зарождалась и ощупывала себя. Знаете, как в стране, когда что-то идет не так долгое время, внутри начинает что-то зарождаться, о чем правитель не может еще знать. Волны до него доходят лишь спустя время, когда предотвратить потоп уже поздно.
Мальчик быстро перебежал дорогу и стал всматриваться в темноту. Небо уже не было таким приветливым: грязно-черное, оно скрывало приветливую луну. Лишь отблески искусственного света на целине давали хоть какую-то надежду. Так Сережа и высмотрел точку, двигающуюся к лесу. Он стянул варежки, сложил ладони рупором: «Эй, туда нельзя. Там поля». Звуки потонули в толще снега и вязком ночном воздухе. Точка чуть замедлилась, но продолжала двигаться по направлению к чаще.
Он побежал. Неожиданно на лицо мальчика стали падать капли, словно начинался настоящий майский ливень. Даже ветерок стал теплее. Сережа одним движением убрал капли с глаз и прибавил скорость. Вскоре точка впереди стала расти. Показались очертания девочки. Та лежала на снегу и держалась за подошву правого сапога. Как только Сережа остановился рядом с ней, девочка вскрикнула.
– Стометровка за пятнадцать секунд, – сказал он себе под нос и уперся ладонями в колени. Дыхание было прерывистым.
– А, это ты, – девочка посмотрела на него. – Спортсмен что ли?
– Нет, просто знаю, как надо, – выпрямился Сережа. – Сюда нельзя, говорят, медведи здесь.
– По новостям тоже много чего говорят. Эти взрослые вообще поболтать любят. Только о последствиях не думают, – девочка попробовала упереться ладонями в снег, но неудачно: он был рыхлым.
– Почему ты побежала? – дыхание мальчика все еще было тяжелым, правая рука лежала на боку.
– Не почему, а за чем. И не твое это дело, – девочка попыталась встать, но опершись на левую ногу, рухнула на колено. – Захотела и все.
Сережа помог подняться. Негоже на девочек смотреть сверху вниз. Все равны в этом мире. Думаю, что и в «том» тоже: не зря ни одного письма с жалобами на поведение мужчин не пришло. Та даже не смотрела в сторону Сережи, а все всматривалась вдаль.
Мальчик попробовал повернуть ее и увести в сторону оставленных взрослых. Но девочка стояла как приваренный столб. Моросил дождь, приминал и сковывал снег, образуя крепкий ледяной наст.
– Мы не выберемся отсюда скоро, на морозе таком вода быстро в лед превратиться, – сказал Сережа девочке и еще раз попробовал увести ее в цивилизацию.
– Вон они, за ними, – девочка показала левой рукой в сторону леса.
Сережа обернулся и всмотрелся: что-то мелькало между деревьями. Быстро и нервно. Кто-то явно куда-то спешил. Девочка убрала правую руку с плеча Сережи и попыталась побежать за огоньками.
«Эй», – крикнул мальчик.
«Сам ты эй. У меня имя есть. Света», – голос девочки звучал как из колодца.
«Света, нам пора», – Сережа попытался удержать ее за рукав. Но девочка все же пошла за мелькавшими вдали блестками.
Сережа всмотрелся в яркие огни магазина, где сейчас тетя с мужем закупают продуктов. За пеленой дождя все выглядело расплывчатым и непонятным. Мальчик обернулся к Свете – та ковыляла за все светящимися летающими клубками.
«Ай», – услышал он. Сережа пошел на голос. Он шел, а дождь сковывал путь обратно. Света стояла, обхватив ствол дерева.
«Ты мне поможешь, а я признаюсь и извинюсь, что была неуклюжей», – предложила девочка, когда увидела приближающегося Сережу.
Вдали послышался гром. Через мгновение подростки услышали вспышку, словно открыли заслонку большого камина. «Все равно нам не выбраться уже, смотри, лед уже кругом».
Луна так и не засветилась, но и угольной темноты не было. Тяжелый намокший воздух вылавливал свет отовсюду и передавал его по каплям, своеобразным каналам передачи. Тот свет явно хотел о чем-то рассказать.
Мальчик подошел к Свете, обхватил ее за талию, а левой рукой попробовал взять под мышкой. Получилось у него это не очень хорошо – девочка была явно больше Сережи. Она положила руку на плечо подростка. Так они пошли на свет. В чащу леса.
Второй раскат грома застал их уже в пути. Они приближались к огню. Он манил своим светом и ложной защитой. Вдруг они стали идти быстрее, при этом дождь начал останавливаться.
«Не беги, я не могу так быстро», – поморщилась Света.
«Я не бегу, меня что-то словно тащит вперед. Типа магнита», – ответил мальчик, перехватывая талию девочки.
Яркий источник быстро приближался. Вот они увидели двоих пожилых людей. Те стояли около огня, грели руки и перешептывались. Сережа попытался ухватиться за ствол сосны, чтобы не влететь в них. Манящее движение прекратилось. Девочка тяжело дышала.
«Наверно, бездомные, вот и развели костер в лесу», – предположила Света.
«В такой холод», – возразил Сережа. – «Могли бы к магазину подойти. Там, наверняка, кто-нибудь помог бы деньгами или продуктами. Или это, слышал, есть специальные люди, которые помогают бездомным».
«Ты совсем дурак», – Света убрала руку с его плеча. – «Кто в наше время помогает попрошайкам? Ты видел хоть раз? Все это развод. Хотя мама говорит, что стариков любить надо – они ведь нас вырастили. Хотя их об этом никто не просил».
Никто не ждал рыка слева. Подростки переглянулись, но не шелохнулись, лишь повернули головы на звук. В чащу свет боялся проникать – она казалась бесконечной бездной. Старики даже не обернулись на рычание, хотя оно было явным и громким. Огонь справа от подростков разрастался: теперь это был костер с одноэтажный дом. Но это было на периферии. В центре внимания подростков был приближающийся рык зверя. Сережа попробовал убрать руку со ствола, на который оперся, но ничего не вышло. Варежка примерзла. Он высвободил ладонь, и они двинулись неспеша к огню. Рык приближался. Света едва сдерживала крик.
Внезапно в темноте появилось два голубых огонька: притягательных, словно едва уловимое колыхание волн в знойный полдень разгара лета. Ну, или Андаманское море, если хотите. Подростки не могли оторваться от огоньков: они не глядя двигались, вернее, уже пятились к костру. Старики увидели подростков, когда голубые огоньки почему-то превратились за секунду в огромную черную собаку ростом с барную стойку. Она выглядела отлитой фигурой: шерсть переливалась от огня с серебра до угольной ночи, белоснежные клыки торчали из десен цвета переспелой черешни, уши правильными треугольниками смотрели на подростков. Собака быстро надвигалась на них. Те пятились. Старики только сделали шаг вперед, как справа из темноты кто-то прыгнул на собаку, толкнув при этом Свету и Сережу прямо в огонь.
Сережа лишь заметил, что старики не такие уж и старики, и что в огне нисколько не жарко. Света только успела вскрикнуть от боли и поморщиться. Все было как в замедленной съемке: вот подростки падают прямо в огонь, который перестает расти. Вот старик делает шаг вперед, прямо в огонь, и протягивает руки – видимо, хочет спасти детей. Вот старуха смотрит недовольно, явно не желает, чтобы дед не покидал ее. Фоном из темноты доносится рык большого зверя и фырканье небольшого.
Возня неожиданно прекратилась. Через минуту огонь исчез также неожиданно, как и появился. Не стало ни старика, ни старухи, ни детей. Если бы было светло, недалеко, где еще недавно стояли подростки, можно было увидеть крупные капли крови. Эту красоту смывали с белого покрывала остатки слез с неба.
Глава 2. Еще есть шансы не сойти с ума
1. Мир переворачивается
«Блуждает человек, пока в нем есть стремленья»
[«Фауст», Гете]
Сережа открыл глаза. Над ним нависла мохнатая морда, вся в пыли и крошках. Подросток резким движением вынул руки из-под цветастого лоскутного одеяла и отпихнул комок шерсти, от которого пахло свежим хлебом и скисшим молоком.
– Ну и дурак, – воскликнул комочек[9 - Барабашка. Это маленький озорной домашний дух, который часто шумит и изображает из себя полтергейст. Но по большей части он не опасный и не злой, просто шаловливый.Часто путают Барабашку с Домовым. Не делайте так: вы его обижаете. Почему: Домовой – домосед, а Барабашка – вольный дух, он может приходить и уходить, кога захочет. Он бережет свою свободу.Если он у вас поселился, насторожитесь: значит, у вас беспокойно. Как только мир наладится, Барабашка найдет себе новую семью. Собой он вытесняет уют и перетягивает отчасти на себя роль хозяина жилища. Вам может захотеться уйти из дома, иногда бывает страшно, слышатся неприятные звуки, зависает техника, бывают проблемы с проводкой и прочие мелкие неприятности. Наберитесь смелости, разберитесь со своей жизнью, наладьте ее – и Барабашка покинет вас: он питается энергией вашей и вашего дома.Барабашек особенно остро чувствуют дети, домашние животные. Часто в доме, где он обосновался, «глючит» техника, не приживаются комнатные растения, быстро портятся продукты. Питается Барабашка энергией самого человека. Это шерстяной комок, часто серого цвета. При желании, Домовой может контролировать его. Горе вам, если у вас нет Домового: в таком случае Барабашка возьмет бразды правления в свои руки, и тогда жить рядом с ним будет просто невыносимо.Но этот дух не только вытаскивает из вас энергию. Он чистит окружающее пространство от невидимого «мусора»: и чем его больше, тем агрессивнее Барабашка. Его проказы – это лишь демонстрация того, что ему некомфортно в вашем доме. Приберитесь, наладьте энергетический поток, почистите энергию дома и все встанет на свои места. Дома вновь станет безопасно и уютно, на пару с Домовым они проследят за этим.Уважайте его, прибирайтесь, расхламляйтесь, следите за энергетикой своего жилища – и вы не дадите повода Барабашке учить вас.] из угла, куда отлетел. Затем он встал и отряхнулся как кошка отряхивается от воды.
Сережа протер глаза. Вместо комочка грязно-серой шерсти перед ним стоял человек ростом с одноклассника. Длинные сбившиеся в клочья волосы и борода доходили до пояса. Из-под них просматривались короткие ноги в черных шароварах. Все это заканчивалось лаптями, что были все в дырах.
– Обзываться нехорошо, – тихо сказал Сережа и сел на кровати. Он обхватил руками плечи, втянул голову в плечи и огляделся. Небольшая комната. Полумрак задернутых плотных штор из грубой мешковины. Скорее всего, два окна. На стенах непонятные предметы, что-то типа кухонной утвари. Крупный сруб избы. Напротив – печь и стол. Слева зеленела дверь. Пахло выпечкой и травами.
Вдруг дверь распахнулась и сначала грубо ворвался ветер, затем на пороге появилась старушка. Подросток наморщил лоб и подобрал ноги под одеяло. Старушка в красной юбке до середины голени, полусапожках и тулупе пнула ногой зверя, подошла к кровати и положила рядом с Сережей стопку одежды.
– Вот, надень. Это лучше, чем твои непонятные тряпки, от взгляда на которые холодно становится.
Она скинула тулуп, бросила его в угол и подошла к печи. Когда она вынула из нее каравай хлеба, Сережа зажмурился и улыбнулся. Старуха же не обращала на подростка никакого внимания. Сняла с огня котелок с кашей, поставила туда ковш с водой, насыпала каких-то трав. Котелок старушка поставила в центр стола, сняла с него крышку и кинула туда хороший кусок сливочного масла, что был наготове. Затем подняла с пола синий цветастый кувшин, поставила на стол. Достала ножи, четыре кружки, тарелки и разложила на столе.
