скачать книгу бесплатно
Возле фонариков сержант положил связку легких, но прочных пластиковых наручников. Широкие браслеты, армированные впаянной в пластик стальными обручами, замки-защелки и короткие – в три звена – цепочки.
– Это – для дичи, – кивнул на наручники Ухо.
Понятное дело. И для какой дичи – тоже понятно.
– У каждого комплекта – свой ключ. Твои наручники никто кроме тебя разомкнуть не сможет, – пояснил сержант. – А ты не сможешь снять с дикого чужие наручники. У каждого – своя добыча. Ясно?
Не совсем, вообще-то, но…
Борис кивнул.
Сержант выложил стандартная мини-аптечку с красным крестом. И еще одну – с зеленым.
– Тоже для диких. Шприцы, снотворное, успокоительное, набор парализаторов. С этим разберешься сам. Ничего сложного. Инструкция прилагается.
Борис пожал плечами. Разберется – какие проблемы?
Сержант бросил на стол легкий бронник, поставил сверху каску-сферу со шлемофоном и прозрачным противоударным забралом, чем-то похожую на отрубленную голову робота.
И бронежилет, и каска были непозволительной роскошью для нищей хуторской охраны. Однако, заметив алчный огонек в глазах Бориса, Ухо скривился:
– Ты того, салага… носить броню носи, конечно, но не очень на нее надейся. От ножа и берданки она защитит, а вот под автоматную очередь лучше не попадать.
– У диких еще есть автоматы? – удивился Борис. Их Хутор из автоматического оружия не обстреливали уже давненько. Впрочем, и на самом Хуторе с хорошими стволами и боеприпасами ощущалась напряженка.
– Кое у кого есть, – вздохнул сержант. – Старые убитые калаши, но вполне еще боеспособные. И эти твари до сих пор умудряются где-то откапывать патроны к ним.
Вообще-то, когда цивилизация уходила с ныне диких территорий, оружие и боеприпасы либо вывозилось, либо уничтожалось на месте. Но, видимо, во время кризистного и посткризисного хаоса вывезти и уничтожить все не удалось.
– Гляди…
Ухо ткнул толстым заскорузрым пальцем в темное пятно на матерчатой обшивке бронежилета. Такие пятна остаются от плохо отстиранной крови. В центре пятна Борис разглядел грубо заштопанную дырку.
– Сюда вошла пуля, – объяснил сержант. – Пробитую пластину в броннике заменили, а пацану – хана.
«Скверная хана была пацану», – отметил про себя Борис. Пуля попала в живот. Все кишки, наверное, разворотила, на фиг.
– Стольник говорил уже, сколько людей мы потеряли в прошлом рейде? – спросил Ухо.
Борис промолчал. Вообще-то, конкретной цифры ему не называли. Да, честно говоря, и узнавать ее не особенно хотелось.
– Че нахмурился? – пробасил Ухо. – Да ты не боись, салага. Ну, не повезло парням. Зато остальным больше досталось. Знаешь, сколько нам бабла за тресов тогда отвалили? Мама не горюй! Полгода можно жить. Если скромно.
Он вздохнул:
– Правда, скромно у нас никто не привык. Корче, смотри и слушай дальше.
Дальше были гранаты. Два небольших подсумка. Красный и зеленый. Первым Ухо открыл красный.
– Эти вот орешки – боевые.
Ухо вынул пару небольших округлых металлических болванок, действительно, похожих на крупные грецкие орехи. Рифленая поверхность, выступающий торец запала, скоба, кольцо, красная полоска-метка.
– Осколочные. На крайний случай. На самый крайний. Используется только по специальному разрешению командира группы. Стольник, кстати, такого разрешения еще не давал не разу. От осколков слишком много жертв. Этого нам не нужно. Дикие, как ты понимаешь, нужны живыми и здоровыми, а не нашпигованные железом.
Сержант вложил гранаты обратно в подсумок.
Борис кивнул. Эти гранаты были ему знакомы.
– Вот тоже боевая, – теперь сержант держал в руках массивный цилиндрик с красной меткой. – Фугаска-липучка…
Цилиндрик топорщился небольшими короткими шипами, выступающими между толстых пальцев Уха. При ближайшем рассмотрении шипы оказались пустотелыми трубками. Что-то новенькое. Гранат такой странной конструкции Борис еще не видел.
– Осколков почти не дает, но двери вышибает на раз и стены проламывает влегкую, – просвещал сержант.
– А почему липучка? – спросил Борис.
– Объясняю, – Ухо поднес шипастый цилиндр к лицу Бориса. – Через полсекунды после того, как выдернуто кольцо и отпущена предохранительная скоба из этих вот отверстий, – сержант указал на шипы-трубки, – выплескивается клейкая пена. Благодаря ей фугаска прилипает к любой поверхности: дерево, бетон, кирпич, пластик, металл. Ее можно швырять, а можно просто лепить как мину. Взрыв – через три секунды после активизации встроенного пено-баллона. В кладке толщиной в три-четыре кирпича или стандартной бетонной плите гарантировано пробивает полутораметровую дыру. Металлические двери выносит вместе с косяками. Незаменимое средство для проникновения в укрытия диких. Только учти: если такая штука случайно прилипнет к рукам и рванет… Самого, короче, распылит на хрен!
Сержант раскрыл второй подсумок цвета молодой травы. Вынул одну за другой еще три гранаты. Внешне они отличались от боевых осколочных только зеленой полосой по центру.
– Газовые, – коротко ввел в курс дела Ухо. – Слезоточка. Газ тяжелее воздуха. Идет понизу. Проникает во все дыра и норы.
Борис кивнул.
– Но такими гранатами, пока противогаз не наденешь, лучше не пользоваться. А то, знаешь, всякое бывает. Ветер переменится, дунет в твою сторону – сам в соплях захлебнешься. И это… прежде чем газы применять – проверь, чтобы свои, кто рядом, тоже резину на морду натянуть успели. Понял?
Борис кивнул снова.
– Ну а это вот, салага, твой главный рабочий инструмент.
Об исцарапанную столешницу грохнул автомат. Бессмертный, в который уже раз модернизированный калаш. Новая модель, специально разработанная, для хэдхантерских групп. Облегченный, укороченный, с двойным питанием. Под цевьем – пистолетная рукоять с газовым баллоном. Под стволом – трубка пневматического ампуломета.
Рядом с автоматом легли два рожка. Один – узкий, длинный – в красную полоску…
– Этот – под стандартный боевой патрон, – комментировал Ухо.
Второй – широкий, короткий – с зелеными метками.
– А этот – для парализующих шприц-ампул.
Оба магазина были пусты.
– Красный вставляешь сюда, как обычно. Зеленый цепляешь здесь, к подствольнику.
Щелк, щелк…
Ловкие пальцы сержанта в одну секунду присоединили рожки.
Из такого оружия Борису стрелять не приходилось.
– Не ссы – разберешься, – хмыкнул Ухо. – Тут все как в обычном калаше. Только вместо подствольного гранатомета – ампуломет. Ну и еще двойная прицельная планка. Красные метки – для боевой стрельбы. Зеленые – для стрельбы из ампуломета. Если дикий вооружен и огрызается, если близко к нему не подойти и живьем не взять, мочи боевыми. Во всех остальных случаях используй парализатор. Только учти, салага: шприц-ампула – это не пуля. Бьет слабенько. Летит недалеко. Прицельная дальность хорошо, если полсотни метров будет. И то – не гарантировано.
Сержант ткнул пальцем в покоцаную столешницу:
– Вот этой доски шприц не пробьет, даже если стрелять в упор. Да что там доска! Двойное стекло в окне – уже проблема.
Борис удивленно поднял брови.
– А по-другому нельзя, – развел руками сержант. – Иначе товар можно попортить.
Товаром он называет диких, понял Борис. Ну да, живой товар… Выпущенная из подствольника капсула с парализатором покалечить его не должна.
– Шприц-ампулы годятся только для отстрела безоружной дичи или для внезапной атаки с близкого расстояния. Ампуломет стреляет только одиночными, не очередями, так что лупить нужно наверняка.
Подумав немного, Ухо добавил:
– По глазам не целься. И шприцы зря не расстреливай. Они дорогие, а у нас строгий индивидуальный учет. За перерасход ампул штрафуют не по-детски.
– Экономите, значит? – усмехнулся Борис.
– Экономим, – кивнул сержант. – А зачем зря боеприпасы тратить? Одного попадания хватает, чтобы свалить с ног любого бугая. В каждом шприце – лошадиная доза парализатора. Вырубает человека мгновенно. И не важно – хоть в лоб, хоть в жопу, хоть в палец засадишь. Смесь проверенная, двойного действия: болевой шок и частичный паралич.
– Частичный – это как? – удивился Борис.
– Парализуются только определенные группы мышц. Человек полностью теряет двигательную активность, но дыхательные функции и сердцебиение остаются в норме. Короче, около часа клиент лежит трупом, не доставляя никаких проблем, но при этом – жив-живехонек. Можно спокойно тащить его в тресовозку.
– А если за час не дотащишь? – спросил Борис. – Если очухается?
– Обычно дотаскивают, – заверил сержант.
– Обычно – значит не всегда?
– Вот ты грузила, а Берест! А комплект наручников тебе на что? В крайнем случае – добавишь дозу из аптечки. Там препараты старые, дешевле, чем парализатор для шприцов, но человека еще на несколько часов вырубят. Убойные спецконцентраты. Только это… Условно щадящие.
– В смысле – условно? – не понял Борис.
– В том смысле, что слабенькие дикие, бывает, от них копыта отбрасывают, – ответил Ухо. – Но на тресах-слабачках много не заработаешь, так что на этот счет не парься. Если надо – вкалывай сколько нужно, потом разберемся. Пока запомни главное: красное – это леталка… летальное то есть оружие, боевое, которое на крайняк. Зеленое – ненелеталка. Магазины, гранаты – всё. Не перепутай.
Борис усмехнулся.
– А ты не лыбся, не лыбся, – недовольно поморщился Ухо. – Оно-то конечно, помечено для дураков, а Стольник в группу таких не берет, но на охоте всякое случается. Как прижмет по-настоящему – и умные дуреют. Особенно такие как ты, салаги необстрелянные. Так что тут все по делу подкрашено. Да, кстати, вот еще что…
Ухо вынул из нагрудного кармана и положил рядом с автоматом маленький маркер. Сквозь прозрачный колпачок виднелся тонкий, как игла стержень.
– А это для чего? – удивился Борис.
– Добычу метить.
– Как? Крестики на лбу ставить?
– Не на лбу. Проставишь на наручниках и шприц-ампулах свои инициалы или какой-нибудь приметный знак. Займись сразу. Очень рекомендую. Так у нас все делают.
– Зачем?
– А чтобы непоняток потом не возникало. Чтобы видно было, кто какого дикого подстрелил. За каждого подстреленного начисляется индивидуальный трес-балл. После рейда по баллам рассчитывается, кто сколько заработал.
Справедливо. Вот только…
– А если в одного дикого сразу два или три хэда шприцы всадят? – спросил Борис. – Тогда как?
– Чтоб совсем сразу – так не бывает. Бывает по очереди. Но трес-балл по любому получает первый из попавших.
– И как вы определяете самого первого? – усмехнулся Борис – На слово верите?
– Все просто: первый шприц входит глубже. Потом мышцы от паралича как каменные становятся. Да и размер подкожной гематомы от первого выстрела и последующих тоже отличается. Так что тут не схитришь.
Ухо потянулся к своему калашу, прислоненному к ножкам раскладного столика. Отсоединил от подствольника магазин с зеленой меткой. Осторожно выщелкнул удлиненную, похожую на отрубленный палец, пластиковую капсулу с короткой толстой иголкой вместо ногтя.
Сунул под нос Борису:
– Смотри…
Ага, так вот он какой, хэдхантерский шприц-ампула! Игла оказалась зазубренной, как гарпун, и полой. У основания «гарпуна» крепился обтекаемый подвижный поршень-ограничитель. Такой не позволит игле войти глубоко и покалечить добычу, зато, подавшись при попадании назад, выдавит из капсулы нужную дозу парализатора.
Шприц был длиннее автоматной пули. И калибр – значительно больше. Впрочем, трубка подствольника-ампуломета тоже шире ствола, предназначенного для боевой стрельбы.
На боку матовой пластиковой поверхности, между маленькими выдвижными перьями стабилизатора, Борис разглядел буковку «У», накарябанную маркером. «Ухо», – значит? Судя по метке, со своим прозвищем сержант сжился крепче, чем с именем-фамилией.
– Вот так же и свои шприцы пометишь.
Сержант вставил ампулу обратно в магазин. Магазин – в автомат. Автомат – под стол.
Затем Ухо выложил перед Борисом две пластиковые коробки с парой запасных магазинов, прикрепленных сбоку. Коробка побольше помечена красным, поменьше – зеленым.
– Здесь весь твой боекомплект. Пока.
– Что значит «пока»? – не понял Борис. – На весь рейд что ли?
Патронов было не густо. Вообще-то Борису казалось, что охотники живут побогаче.
– Может быть, и на весь, – пожал плечами Ухо. – А вообще – до особого распоряжения Стольника. Наш взводный – мужик экономный.
– Это я уже понял, – вздохнул Борис, покосившись на простреленный бронежилет.
Наверное, прижимистость нового командира была оправданной: во время длительного автономного рейда на счету должен быть каждый патрон. В диких землях баз снабжения нет.
Сержант кивнул на хэдхантерский автомат, лежавший на столе.
