Да святится Имя Твое

скачать книгу бесплатно


Что?! Помощь? Какая помощь нужна такому, как Аарон Хоудон, от таких, как мы? Острая игла уже вытянута из шва на моем рукаве и, после нескольких случайных и не очень уколов в руку Тиарго, я даже вставляю ее в крошечное отверстие замка.

– Пожалуй, мне стоит рассказать с самого начала, – вздыхает пресвятой Аарон, продолжая вглядываться вдаль, сложив руки за спиной. – Я шел к этой должности долго. Я кропотливо работал и служил Господу своему. Я шел к своей цели…

Замок поддается и тихо щелкает. Я чуть не визжу от радости и гляжу на Тиарго с победоносной улыбкой. Лис снисходительно усмехается и пытается по-отечески чмокнуть меня в лоб. Позер! Я уворачиваюсь от вытянутых в трубочку губ и очень выразительным взглядом показываю рыжему на пресвятого. Со стороны может показаться, что мне плохо, и от этого мои глаза вываливаются из орбит, но Тиарго понимает меня правильно. Мигом перестав валять дурака, он деловито кивает и крадется в сторону Аарона Хоудона.

«Давай, мой мальчик, сделай этого холеного красавчика!», – мысленно желаю я удачи рыжему. В том, что Тиарго быстро справится со служителем господа, я не сомневаюсь. Главное, застать его врасплох. А это мой друг детства умеет как никто другой. Вся наша жизнь до определенного возраста и значительная часть нашей нынешней жизни проходила в крадущемся режиме, и стоило признать, что Лис преуспел в этом гораздо больше меня.

– И сейчас, когда в моих силах изменить мир к лучшему, когда я так близок… – тем временем продолжает пресвятой Аарон.

Тиарго перехватывает открытый наручник на манер кастета и даже успевает им замахнуться.

– Как же я устал, – резко меняет тему глава энтелонской церкви.

Пресвятой молниеносно разворачивается, перехватывает занесенную над его головой руку рыжего. Это происходит настолько быстро, что Лис не успевает сделать ничего, кроме как удивленно моргнуть. С отпечатком скуки на лице Аарон Хоудон совершает серию быстрых, как арбалетный болт, ударов ребром ладони в шею и голову Тиарго, и завершает избиение мощным ударом в живот.

Если бы мои руки не были до сих пор скованны за спиной, я бы закрыла рот ладонями, чтобы не заорать от ужаса. Но руки обездвижены, и я не могу сдержать вопль, глядя, как друг сползает к ногам жуткого и опасного мужчины, а тот лишь раздраженно приглаживает длинными пальцами черную прядь, выпавшую из идеально уложенной прически.

Тиарго всегда был лучшим. Ему приходилось быть таким, чтобы выжить. Он лучше всех дрался, лучше всех бегал, лучше всех залазил по стенам. Даже в своих мечтах Лис был лучше всех уличных детей. Все мы мечтали просто выбраться из той грязи, которая окружала нас ежедневно, а Тиарго хотел летать, хотел воспарить над теми, кто всегда был выше нас, хотел создать крылья для нас обоих, не только для себя. Он мог быть ненадежным, рассеянным, раздражающим, представал передо мной разным – грустным, больным, подавленным, подверженным дурному влиянию… Но я еще никогда не видела его настолько поверженным и разбитым. Он всегда умел или победить, или выкрутиться и убежать. А сейчас он лежит на полу, пытаясь восстановить дыхание, и над ним белоснежной нерушимой скалой возвышается тот, кто его победил. И именно эта картина пугает меня сильнее всего.

Глава 6

Криста

Пресвятой Аарон переступает через скрюченного Тиарго, и его сутана на миг саваном накрывает моего друга. Мой пронизанный страхом мозг подбрасывает совершенно жуткие сравнения. А мужчина идет ко мне неотвратимо, не отводя беспристрастного взгляда от моего лица. Словно он – страшный хищник, от которого у меня нет ни единого шанса сбежать. Я невольно пячусь, но сразу же натыкаюсь на невидимую стену. Проклятый маг! Или как они себя называют? Носители чистого света? Дальше бежать мне некуда.

Священник подходит ко мне так близко, что я могу разглядеть тонкую морщинку, прорезающую его щеку так, словно с лица этого человека редко сходит улыбка. Но это просто не может быть так. Черты Аарона Хоудона вытесаны из камня, пусть рукой гениального мастера, пусть из прекрасного, уникального, идеального, но камня. И такие же камни – льдистые, холодные и безразличные, – у него вместо глаз. Их взгляд заставляет мое сердце трепетать от страха, будто мне снова десять лет, и я одна на улице, потому что еще не встретила Тиарго.

– Если бы ты знала, как я устал от этого, – он поводит плечом, видимо, имея в виду все вокруг. – От лжи, глупости, коварства… Я смотрю на это и иногда меня посещают ужасные, греховные мысли. Знаешь, что я думаю?

Он впервые с момента нашего здесь появления смотрит на меня так, словно ему действительно интересен мой ответ и я сама. Я опасливо качаю головой и облизываю губы, пытаясь не задохнуться от энергии власти и могущества, которые волнами изливаются из пресвятого Аарона.

– Я думаю, что я не справлюсь, – приблизившись к моему уху, отчего моей кожи касается неожиданно горячее дыхание, доверительно шепчет он. – Но думать так – это поддаваться сомнению. Сомнения грешны в моем случае.

– Что вы от нас хотите? – я пытаюсь выглянуть из-за плеча клирика, чтобы выяснить, что там с Тиарго, но мужчина с каменным взглядом будто специально закрывает собой весь обзор.

– Не от вас, – глядя на меня из-под густых ресниц, поправляет Хоудон. – От тебя.

– От меня? – совсем сбившиеся с толку мысли никак не могут ухватить суть сказанного.

– Да, Криста, – вкрадчиво и медленно проговаривает он. – Мне нужно, чтобы ты отправилась в некое путешествие. Со мной.

– Что? – я вновь хочу найти взглядом друга. – Я не понимаю… Почему я? И куда ехать?

– А тебе не все ли равно? – вдруг совсем просто и даже немного по-хулигански улыбается Аарон Хоудон, чем совсем лишает меня возможности выстроить логическую цепь нашего разговора. – Разве тебя здесь что-то держит?

– Я не…

– Понимаешь, – еще шаг ко мне. – Тебе нечего здесь делать. Здесь ты так и будешь всего лишь воровкой. А со мной ты хотя бы увидишь мир.

Он словно читает мои мысли. Да, все чаще я думаю именно об этом. Здесь с Тиарго, чтобы я не делала, я всегда останусь всего лишь подросшей сиротой, которая так же, как и раньше, от чего-то бежит и ворует, чтобы выжить. В душе я завидую другу из-за его невероятной тяги к полетам. Когда-то мы мечтали об этом вместе. Точнее, не так. Я мечтала с ним за компанию, но от этого, мечты не были менее яркими. Я все делала с ним за компанию, ведь он был таким умным, смелым, красивым, он защищал меня от всего мира, и я готова была делить с ним не только истории о полетах. Но чем старше я становилась, тем более тесно было в этих историях, тем более нелепыми они мне казались. Я взрослела и взрослели мои мечты, которые Тиарго топтал с завидной регулярностью даже того не осознавая. Однажды (как сейчас помню, это был холодный весенний вечер перед праздником Трилая) я поняла, что мечты во мне издохли, как крысы от красного порошка противной тетки, у которой мы снимали комнаты. А Тиарго продолжал мечтать. И удивлялся, почему я все меньше его поддерживаю. И мы все так же почти всегда были вместе, мы знали друг друга, как себя, мы одинаково говорили, почти одинаково думали… Но именно это «почти» толкало меня как можно дальше от человека, за которого я, не задумываясь, отдала бы жизнь. Слишком уж острым было это «почти».

И Аарон Хоудон говорит сейчас именно то, что тысячу раз говорила себе я сама. Мне здесь делать нечего. Пусть и не с клириком, пусть одна, но я все равно уйду.

– В чем подвох? – выдавливаю я из скованного спазмом горла.

Отвожу взгляд, чтобы пресвятой не увидел решительного блеска в глазах и не принял за свою победу. Потому что это не его победа. Это мое поражение, которое я, наконец, готова принять.

– Никакого, – ледяные глаза смотрят честно, но я не верю ни единому слову.

Порой мне кажется, что мужчины просто физически не могут говорить правду. Тиарго тоже много говорит. Только потом все оказывается наоборот. Злость на Лиса смешивается с тревогой за него же, немного ослабляя ее.

– Врешь, – совсем осмелев или отупев от страха и злости, говорю я.

– Ты обвиняешь главу церкви во лжи? – насмешливо спрашивает пресвятой Аарон.

– Только в том, что ты говоришь не все, – раз он не убил меня за панибратское обращение, значит – можно, решаю я. – За путешествия по миру мне придется платить. И я хочу знать, чем именно.

– Заплатишь, – глядя на меня со странным блеском в глазах, говорит мужчина. – Своей компанией. Ну и, конечно, некоторыми своими навыками.

– В постель ни с тобой, ни с кем-то другим я не лягу, – сразу предупреждаю я.

– Я не для красоты ношу сутану, – немного угрожающе говорит он, но я замечаю смешинки в его глазах.

– Значит, в этом пункте мы друг с другом согласны, – задираю я подбородок.

– Дело в том, что я почти уверен, что ты – ключ, – возвращается он к делу.

– Кто?

– Ключ. К тем дверям, которые были закрыты твоими кровными родственниками, – одно упоминание людей, которых я как страстно желала найти в детстве, так же страстно ненавидела сейчас, заставляет мое тело содрогнуться. – И которые начинают открываться сейчас. Это не должно произойти.

– Я своих родственников не знаю, – клацаю языком я. – И о ключах ничего не слышала.

– Зато твою семью, судя по всему, неплохо знаю я. Пока вам стоит осознать хотя бы это, – глава энтелонской церкви резко отворачивается от меня, переходя снова на «вы», и направляется к своему столу.

А я, наконец, могу увидеть Тиарго. Он сидит на полу и смотрит на меня странным взглядом, вытирая кровь с губы тыльной стороной руки. Лис смотрит так, словно я в чем-то виновата. И этот взгляд так меня злит, что я еле останавливаю себя, чтобы не подбежать и не врезать с ноги по осуждающей физиономии. В чем это я виновата? В том, что говорю с тем, кто отделал Лиса? Или в том, что о моих родителях появился шанс узнать хотя бы что-то, а он так и останется в неведении? Или в том, что мне нужно что-то большее, чем он может мне дать?