скачать книгу бесплатно
Она сумела отыскать в недрах сознания ассоциации значений для еще трех знаков, изображенных на идолах: один держит посох, другой – шар, третий опирается на треугольник. Посох, упирающийся в квадрат – это четыре сезона, природа, дерево, растительность… Да, Дерево и Жизнь. Три круга, один в другом – Вселенная, треугольник – Знание или… Что еще обозначали треугольником?
Марика едва не взвыла от усердия, пытаясь выудить из памяти многократно прослушанные некогда строчки.
«Некоторые полагают, что две точки, опирающиеся на землю, и пик, устремленный в небо, символизируют один из первородных элементов – Металл…»
Она остановилась и задрожала от нахлынувшего возбуждения.
Может ли символ треугольника на самом деле обозначать металл? Но опять же: для чего?
Тщательно осмотрев все восемь тотемов, Марика принялась нарезать по поляне круги. Лоб нахмурился, ладони то и дело терлись друг о друга – шел напряженный мыслительный процесс. Почему на барабане изображена скрученная спираль? Что это – вихрь? Бесконечный поток? Воздух? Да, скорее всего Воздух… Вновь стихия или первоэлемент.
Идея еще до конца не сформировалась, а Марика уже кинулась к рюкзаку и принялась искать лоскут ткани, в который в полдень завернула блестящие безделушки.
Досадно, ведь так хотелось забрать их с собой. Даже мужику не стала их предлагать за сосиски, хотя он все равно, скорее всего, не согласился бы на обмен…
Через секунду камни были найдены. Семь камней. Семь.
Но почему семь, когда тотемов восемь?
Она на мгновенье застыла в страхе: а что, если догадка неверна и ничего не выйдет?
Видел бы ее сейчас Ричард: стоит неизвестно где, посреди сумеречного леса, с лихорадочно блестящими глазами и головой, полной безумных идей. Наверное, в этот момент она напоминала встрепанную ведьму, додумавшуюся до схемы ингредиентов для нового зелья. Да, всклокоченная, потная ведьма с красным носом и потрескавшимися от мороза губами – полный антипод идеальной холеной женщины, которую он так хотел видеть рядом с собой. Вечно идеальная женщина без изъяна, фарфоровая кукла без единой трещины – все то, чем она на данный момент не являлась.
Черт с ним, с Ричардом.
Марика хохотнула.
Зачем-то же оказались в рюкзаке эти камни? И не напрасно орел привел ее на эту поляну. Наверняка одно принадлежит другому, как куски мозаики, о чем и талдычило вредное зеркало.
В свете догорающего дня дрожащие пальцы разложили самоцветы на мятом платке в неровный ряд, а глаза принялись лихорадочно сканировать цвета и формы.
Символ Солнца – это топаз. Он же является символом Огня. Желтый, яркий, круглый… Вот с него и стоит начать эксперимент. Если сработает, она разберется и с остальными.
Марика взяла камень, повернулась и замерла, слушая неровный и быстрый стук собственного сердца – какая странная идея, какой странный мир, магия… Неужели она существует на самом деле?
«Ты провалишься, дура, – шептал внутренний голос. – Ты всегда была впечатлительной идиоткой, а теперь вообще сбрендила…»
Она не стала слушать внутренний монолог – сфокусировала взгляд на нужном тотеме и зашагала вперед. Приблизилась вплотную, осмотрела все впадинки и выемки, пытаясь решить, куда вставить самоцвет, и, так как кроме распахнутого рта ничего подходящего не нашлось, осторожно, затаив дыхание и сдерживая нервную дрожь, положила топаз в углубление сразу за деревянными зубами.
За те несколько секунд, пока ничего не происходило, она успела проклясть собственную наивность, расстроиться из-за несработавшей идеи и вновь впасть в отчаяние.
А потом раздался низкий, едва уловимый гул, и глаза тотема медленно засветились желтым.
Марика бурундуком отскочила в сторону.
Прямо через то место, где она только что стояла, до середины поляны протянулся яркий луч янтарного цвета. Не до статуи напротив, не мимо нее до леса, а именно до центра снежного пятака и ни метром дальше, словно невидимое зеркало сдерживало льющийся поток.
Теперь она дышала тяжело. Распахнутые глаза со страхом впились во вспыхнувший в центре столба символ Солнца; топаз во рту статуи ярко сиял.
Боже, так ведь и уделаться можно… Но бинго! Она угадала и с обозначением, и с камнем, и с его принадлежностью этому месту.
Мерзнувшие до этого ладони моментально вспотели. Марика постояла несколько секунд, не имея сил отвести взгляд от луча, затем с опаской провела по нему рукой.
Пальцы прошли через поток насквозь, на мгновение окрасившись в желтый, – ничего особенного не произошло, тепло, но не более того.
Тогда она кинулась к рюкзаку.
Какой камень может принадлежать земле или жизни? Зеленый? Ведь именно этот цвет олицетворяет зарождение и движение. Зеленый, зеленый, зеленый…
Схватив изумруд, Марика галопом понеслась к тотему с посохом. Как только драгоценность оказалась у того во рту, до центра поляны протянулся новый луч; гул усилился. Глаза идола, как и в прежнем случае, зажглись, изумруд вспыхнул.
Вокруг сделалось светлее.
За какие-то несколько секунд Марика напрочь забыла о своем недавнем желании покинуть Уровень; в кровь хлынули возбуждение и азарт, мозг загрохотал мыслями, как локомотив.
Воде принадлежит сапфир, воздуху – аметист, земле (а сплошная линия без дополнительных элементов наверняка и есть земля!) – черный оникс. Тогда как расположить оставшиеся камни – рубин и хризолит? Кому какой?
Дилемму удалось решить путем напряженного осмысливания и сравнивания форм: у одного в руках треугольник, значит, ему треугольный хризолит, а другому, тому, что с крыльями, последний из оставшихся камней – рубин.
Когда к центру протянулись еще два луча – радужный и ярко-алый – Марика издала победный клич и гордо оглядела плоды своих трудов: теперь опушка сияла, как картинка с новогодней открытки. Свет от тотемов не позволял опустившейся ночи накрыть поляну сумраком, а от слаженного гула, похожего на гудение электрических проводов, на душе делалось спокойнее.
Какое-то время она бездумно созерцала странную картину из сюрреалистической сказки: горящие глаза, сделавшиеся почти живыми, прорисовавшиеся ободки символов, свет, исходящий от статуй – зачем же все это нужно?
А после с замиранием сердца Марика повернулась к восьмому тотему, потухшему и молчаливому, и задумалась. Что предложить ему? Как сделать так, чтобы появился восьмой, завершающий октагон луч?
Она присела возле статуи и всмотрелась в два непонятных знака. Что означают изогнутые скобки, соприкасающиеся острыми концами, вырезанные в области сердца, и ромб с заключенным внутри треугольником, расположенный на лбу?
Вокруг безмолвно застыл лес; мерно жужжали и слегка потрескивали невидимыми искрами лучи.
Ответов не было.
В ход шло все: прутики, шишки, слепленный снежок, мокрая варежка и даже пучок собственных волос – Марике делалось стыдно, когда она пихала все это тотему в рот.
Ну нет у нее с собой ни кольца, ни кулона, ни серег – даже захудалого циркония на ниточке, который статуя, возможно, приняла бы. А от примитивных подношений, которые Марика то складывала, то выметала из углубления, глаза не зажигались.
У нее бы тоже не зажглись, запихни ей в рот мокрую варежку…
Пять минут спустя, когда кулек с идеями опустошился, она присела на пень, взяла в руки зеркало и взмолилась:
– Ну помоги мне, пожалуйста! Подскажи, как сделать так, чтобы последний тотем заработал? Я буду слушать, обещаю.
Мутная поверхность выжидающе клубилась, будто неуверенная, что на упрямую девчонку стоит тратить время. Затем туман принялся скручиваться в спирали.
«Хорошо. Ответь на вопрос: что ценного есть в человеке?»
Марика хотела было по привычке раздраженно фыркнуть, но тут же опомнилась и угомонила себя – она ведь обещала слушать и думать. Если не поможет зеркало, тогда не поможет никто.
– В человеке? Наверное, интеллект.
«А что есть интеллект?»
– Способность мыслить, действовать.
«Тепло».
– Думать, решать, говорить…
«Еще».
– Чувствовать, осознавать.
«Горячо».
Марика тяжело вздохнула: использование собственного интеллекта давалось нелегко – сил на мыслительный процесс не осталось, но она честно постаралась собраться. Нахмурила лоб, вновь погрузилась в размышления.
– Что же в нас есть ценного? Да, мы можем мыслить, анализировать, чувствовать, заботиться, общаться при помощи слов, выражать эмоции, углубляться в изучение чего-либо, желать. Хотя животные тоже могут желать, так ведь? Но мы идем глубже, стараемся проникнуть в суть вещей, научиться работать и взаимодействовать с ними.
«Верно. А что связывает Человека и Небо?»
Она на мгновенье опешила.
– Не знаю… Ничего?
Зеркало молчало, ждало иного ответа.
Пришлось раскрутить переохлажденные мозговые шестеренки с новой силой.
– Невидимая нить? Незримая связь?
«Близко».
– Сны? Мысленные просьбы? Вера? Молитва?
Молитва.
Стоило произнести последнее слово, как что-то щелкнуло в голове, и недостающая деталь плавно встала на свое место.
– Ну конечно… Это не полумесяцы, касающиеся друг друга, – это сложенные в молитве ладони. Как же я сама… Спасибо тебе!
Поцелованное зеркало тут же отправилось обратно в рюкзак.
* * *
– Дорогой тотем! – звучало глупо, но как-то надо было начать. – Я не умею правильно молиться, но я попробую, ладно? Не обижайся, если выйдет коряво, как сумею.
Стоя коленями на снегу, Марика закрыла глаза, втянула воздух и прижала ладони друг к другу.
Когда люди обращаются к небу, что они говорят? Просят о чем-то, благодарят…
– Дорогой тотем, я прошу тебя о помощи. Придя на этот Уровень, я думала, будет легко… ну, по крайней мере легче, а оказалось наоборот. Каждый шаг дается мне с трудом, но я стараюсь. Правда стараюсь.
Казалось, к ее шепоту в этот момент прислушался сам лес. Лес и небо над головой. Марика боялась открывать глаза; отчего-то снова взволнованно заколотилось сердце. Возникло ощущение важности момента.
– Я не всегда могу сразу понять, что именно от меня требуется, хоть и слежу за знаками, пытаюсь анализировать. Если бы ты… вы все восемь смогли мне немножко помочь, я была бы вам очень признательна…
Показалось или нет, но гул усилился; за закрытыми веками сделалось светлее. Казалось, теперь ее шепот, срывающийся с губ, разносился по всей Вселенной.
– …За любую помощь, пусть даже за самую маленькую. Может, за подсказку, за понимание, как и куда двигаться дальше, что делать. Я здесь совсем одна, и я запуталась. Пожалуйста, помогите мне.
Немного подумав, она мысленно добавила «спасибо!» и медленно, опасаясь увидеть отсутствие результата, открыла глаза.
Прямо на нее из центра статуи светил белый луч – последний недостающий луч; глаза тотема горели.
– Спасибо! – Марика от благодарности едва не рухнула в снег, – согнулась в поклоне и запричитала: – Спасибо! Спасибо! Спасибо!
А как только поднялась с колен и отодвинулась в сторону, луч протянулся туда, где его поджидали остальные, – точно к центру опушки. Стоило ему и семи разноцветным собратьям коснуться друг друга, как тотемы одновременно вспыхнули, а вокруг раздалось красивое глубокое звучание аккорда.
От торжества, что в этот момент затопило Марику с ног до головы, сердце забилось где-то в горле, а на глаза набежали слезы. Бархатистый звук невидимого инструмента длился всего лишь несколько секунд, а когда оборвался, тотемы и лучи одновременно погасли.
На месте их соприкосновения что-то лежало – какой-то предмет или предметы.
Марика бросилась вперед.
* * *
Девушка двигалась более плавно, ее руки описывали дуги и полукружия, таз медленно следовал за невидимой горизонтальной осью. Несмотря на плотные штаны и полушубок, Майкл хорошо отслеживал его волновую динамику.
Молодец, хорошее погружение.
Движения мужчины выглядели скорее отрывистыми, нежели последовательными: то припадет на одно колено, то провернется вокруг себя, то вскинет руки подобно птице, то замрет, чтобы через секунду вновь начать странный, почти неуклюжий танец.
– Том, не открывай глаз, отпусти тело, позволь ему двигаться самому. Волна, что течет через тебя, укажет и направление, и движение.
Парень с упавшей на глаза челкой кивнул.
Неподалеку от вытоптанной в снегу площадки наблюдал за людьми оранжевыми всполохами, потрескиванием и тихим свистящим шипением высокий, сложенный из веток костер.
До конца занятия осталось тридцать минут. Морэн посмотрел на усыпанное звездами небо и подумал о теплом деревянном коттедже, стоящем у кромки леса, где сейчас прогорали в камине угли, висела за окном заиндевевшая сетка с продуктами и ждала теплая постель. Может, найдется время почитать перед сном.
Выждав еще несколько минут, он скомандовал:
– Хорошо. С ощущением пространства мы поработали. А теперь почувствуйте себя лесом, – размеренно двигавшиеся по поляне ученики замерли. – Станьте не просто деревом, но множеством деревьев, ощутите, как энергия течет от земли через ваши стопы, поднимается выше, ветвится в мощных стволах, распределяется в кронах, тянется вверх, уходит и соприкасается с небом. Почувствуйте покой, размеренность и баланс. Мыслей нет, есть чувства – тишина, вечность, отсутствие времени…
Агнес, подняв лицо, замерла неподалеку от Тома; в ее глазах играли отсветы пламени. Внешне – человек, внутренне – нет. Руки, воздетые над головой, едва заметно покачивались, будто в невидимых тяжелых ветвях запутался ветер.
– Энергия леса строит, наполняет жизнью, умиротворяет и очищает. Она мощна в первозданной красоте и вечна. Ваша структура приобретает другие свойства, трансформируется: соприкасаясь корнями с землей, вы напитываетесь ее мудростью, пропуская через себя, учитесь воспринимать тончайшие ее колебания, невидимые и неуловимые человеческим телом. Дерево не только проводит энергию, но и аккумулирует ее…
Пока Морэн говорил, в его сумке тихо пикнул планшет. На карте напротив имени «Марика Леви» возникла новая надпись: «Поляна Идолов: пройдено».
