скачать книгу бесплатно
Но прозвучал вдруг сзади знакомый голос. Ехидный и насмешливый. Пролил ему на разгоряченную спину ушат ледяной воды.
– Что я ви-и-ижу… Верховный Судья предается любовным утехам в общем зале. А как же мораль? Законы нравственности?
Под губами Аида губы Новы – их разделяют миллиметры. И все еще трещит воздух от такой страсти, погубить которую не в состоянии ни Серкан, ни все насмешливые советники разом. Огонь из ее глаз никуда не ушел, из его тоже.
Но, может, хорошо, что его остановил хоть кто-то?
Он почти сделал это. В прямом и переносном смысле. Не зная ни о том, какие будут последствия, ни о том, как их исправлять, если бы он вдруг своим сложным и неуправляемым механизмом навредил ей.
И все же, наплевав на советника, Санара коснулся ее губ еще раз. Тягуче, неторопливо, мучительно ласково. Он не желал расставаться, но должен был, потому что тьма внутри него – та самая, вечно голодная и лютая, – уже поднялась и смотрела в другую сторону, туда, где стоял Серкан. Тьма желала мести – очень недоброй и очень жестокой. Аид знал, что как только поднимется, предстанет перед лысым и заглянет тому в глаза, правосудие случится и выглядеть оно, ввиду едва управляемой злости, будет очень неприятно.
– Желаете, чтобы я не разглашал увиденный инцидент?
Догу полагал, что выиграл этот раунд. Что обзавелся таким необходимым ему компроматом, рычагом давления на Верховного, что теперь они поговорят на других тонах. Не подозревал о том, что на его персональной гильотине уже горит зеленый свет.
– Мне придется отвлечься, – произнес Аид тихо.
– Конечно, – шепнули ее губы беззвучно.
– Пообещай мне, что сейчас закроешь глаза. Не будешь на это смотреть.
И, вставая, знал – будет. Будет, потому что она единственная, способная его жестокой стороной восхищаться. Непередаваемое чувство.
Распрямился перед советником. И с рук будто свалились еще одни невидимые кандалы.
* * *
Нова.
(I Am Waiting for You Last Summer – Into The Wild)
– Что ты с ним сделал?
– Я стер его.
– Стер?
– Да. Лишил права на перерождение на Аддаре.
Дворец остался далеко. Вокруг звездная ночь, белесый абрис шатра с колышущейся занавеской входа; отпущенные постовые разошлись по домам. Луна, костер на лысой опушке посреди вересковых трав, два специально подкаченных к кругу из камней бревна – кто-то волок их от самого леса до побережья. И небо – такое черное и высокое, что ты сам себе кажешься песчинкой.
В галерее Аид говорил «не смотри», и я бы не смотрела, если бы была человеком. Потому что тогда бы вид его вспыхнувших белым глаз, сжатый в полосу рот и выражение лица, сделавшееся каменным, преследовали бы меня по ночам.
Я уже давно не Леа, Нова, но все равно запомнила, как некогда живой Догу Серкан – лысый мужчина преклонных лет – стал вдруг неживым, блеклым и пластиковым, как осыпалось мятой крошкой под одеждой его сухощавое тело. Фильм ужасов, если без предупреждения.
– А как насчет других миров?
– Другие миры сами решат, нужен ли им такой… гость, – пространный ответ человека, понимающего то, о чем говорит.
Да, это было жестко. Бескомпромиссно, но в то же время красиво, точно и быстро. Когда про Санару говорили «беспощаден» – не обманывали и даже не преувеличивали. Этим вечером я впервые созерцала «машину для кары» в действии – ее сложные, почти непостижимые механизмы, перекраивающие чужую судьбу, как заточенные лезвия портновских ножниц.
– Его тело…
– Его тело более не принадлежало душе и потому мгновенно истлело.
– Ты часто?..
– Нечасто.
Судья предвосхищал мои вопросы заранее. Он в очередной раз впечатлил меня этим вечером, но испытывал сейчас прогорклое чувство, потому что не был уверен, что впечатление это приятное.
– Я напугал тебя?
Он меня не напугал. Когда взрывается вулкан, это красиво и страшно, это зрелище на всю жизнь – оно тянет и отталкивает, оно помнится.
– Меня очень сложно… такую… напугать. Я умею все принимать.
Он хотел мне верить, но ему было сложно. Теперь, после нашего второго поцелуя, после того, как Санара, пусть всего на несколько секунд, позволил себе «смешаться» со мной, я чувствовала его почти так же хорошо, как себя. Тонко, точно, трепетно. Ощущала его раздражение на самого себя за то, что дал волю чувствам, прошедший по его сознанию тенью испуг – а что, если бы навредил? Он жил с собственной тьмой из года в год, пытался с ней ладить, но не поладил, силился постичь, но так и не постиг. И никогда ее в себе не принимал, скорее, отторгал, жил как пациент с антагонистичным имплантом. Боялся того, что если спустит себя с поводка, если отпустит контроль, то эта самая тьма вольется в меня вместе с другими его чувствами, примется рыскать изнутри в поисках греха, искать, за что наказать. Возможно, казнить.
«Не найдет».
– Она не найдет…
Вдруг повторила я вслух.
Костерок уже горел под звездами, как живой ночник – был рад тонким веткам и поленьям потолще, хорошо, что кто-то предусмотрительно оставил их здесь.
– Кто?
– Твоя тьма. За что меня покарать, если войдет в меня… вместе с тобой.
Губы Санары поджались. Он впервые в жизни не понимал, как быть – желал приблизиться к женщине, попросить о том, чего так долго был лишен, знал, что ему шагнут навстречу, но не двигался с места. Должен был сначала разобраться, обезопасить ту, из-за которой проснулось сердце. Теплую заботу Аида по отношению к себе я чувствовала тоже. Собственную для него важность, хрупкость, нужность. И тоже хотелось его – мужчину, давно не знавшего никакой к себе нежности, – приласкать. Но, если подтолкну к себе сейчас, обреку на сильное беспокойство, усилю его разлад с самим собой. Нельзя. Санаре нужно время, сейчас оно особенно сильно ему нужно, как глоток воздуха, и пусть моя поддержка выразится в протянутой руке помощи «бездействия», а не в беспочвенных увещеваниях о том, что тьма мне не навредит. Она темна, глубока, в ней будет сложно даже мне.
Однако мы все равно со всем разберемся.
– Ты не останешься?
Он чувствовал ход моих мыслей, как подводное течение.
– Нет, скоро пойду. Люблю спать дома.
Шутка с долей правды.
Ветерок сожаления в его глазах, но Аид знал, что это начало, а не конец. Несмотря на это, ему все равно хотелось наших касаний, моей головы на своей подушке. Однако одной «головой» ведь дело не ограничится… Нам обоим пришлось принять необходимость временной паузы.
Я достала из кармана старый амулет – уже «обесточенный», тот самый, недавно лежащий в парадной одежде советника. Три желтых камня по центру – накопители энергии и усилители желаний. Россыпь черных кристаллов – блокировка чужой воли, сиреневые – морок. Интересная вещица, даже странно, что Догу смог разобраться, как она работает.
– Как он действовал?
Судья, занимавшийся костром, смотрел на медальон в моих руках заинтересованно.
Я задумалась, подыскивая простую формулировку, способную объяснить сложную схему.
– Подменял чужие желания целями того, кто закладывал информацию. Подавлял волю, помогал забыть собственные намерения, верить в ложь.
– Мастерили Элео?
– Скорее, странная смесь Элео и местных шаманов.
– Он не опасен?
– Теперь нет. Я отключила его так же, как и другие.
– Другие?
Это слово повисло между нами, как мост, одним концом ведущий в то прошлое, о котором Аид не знал, но хотел узнать.
Может, и правда время для первого серьезного разговора? Больше не враги; ночь темна, и нам обоим не хотелось расставаться. Манолас – чужой и загадочный остров – впервые стал уютным, прислушивающимся к разговору двух странников. Похожий на темнокожего сонного папуаса, он ждал убаюкивающих на ночь заморских сказок. И я начала рассказ.
– Переродившись на Аддаре, я не сразу разобралась, почему я здесь, для чего. Сначала куролесила, баловалась… ну ты знаешь…
Санара улыбался. Он делал это одними глазами, вспоминая корону, допрос, мое показательное выступление «полет в бездну». Ждал продолжения, не перебивал.
– А наигравшись, я попросила свою внутреннюю Суть показать мне смысл моего возвращения сюда. Увидела сон. А для меня ведь любой сон – не просто сон. Думаю, ты понимаешь.
– И что ты увидела?
«Твой замок. Тебя…» – этот момент я упустила.
– Одну из книг Элео, которой не оказалось в библиотеке. Ее украли. И дом в Энфоре. Номер квартиры… Поняла, что должна наведаться туда, понять, в чем заключался смысл послания.
– Наведалась?
– Да.
«Кого там встретила?»
Он понимал, что дальше должны будут пойти имена, детали, скрываемые от него ранее.
Я замолчала. После попросила:
– Пообещай мне…
– Я не буду трогать никого из тех, кого ты сейчас упомянешь.
Способность Судьи видеть наперед восхищала и угнетала, как висящий на стене огромный молот, – прекрасная вещь, пока не представляешь, что она может сделать, вмявшись в твои собственные внутренности.
– Хорошо.
И я рассказала. Про то, что однажды Иннарий Орм, чей отец ослеп во дворце, организовал бюро, о том, что это бюро занимается поиском старинных артефактов, с помощью которых власть имущие насилуют сознание ни о чем не подозревающих людей. Пришлось пояснить, что нет, я не ворую, но часто обесточиваю настоящие вещи, подсовываю владельцам пустышки – оригиналы же собирает для него, для Судьи, бывший командующий королевской гвардией. По неясной причине не стала упоминать лишь об Аэле – не время, не место. Да и запутано пока все слишком.
Санара хмурился, молчал. В том, что в его голове уже закрутился сложный механизм, впоследствии расфасующий нарушителей закона, как фарш по пакетам, я не сомневалась. Однажды он придет и попросит доказательства и имена. Прогуляется по нужным адресам. Но когда-то Иннара терзало другое – связь Санары с Королями.
– Скажи… – я замялась. Аид смотрел на меня спокойно, и впервые его глаза увиделись мне такими, какими они были от рождения – зелеными с голубым, ясными, красивыми. – А ты на стороне Триалы?
– В каком смысле?
– В прямом.
– Суд никогда не принимает ничью сторону. Он всегда держит нейтралитет.
– Это законодательно. А если по-человечески?
– Если по-человечески, я на своей личной стороне.
– И они… не просят тебя о личных поручениях, выгодных только им?
– Нет.
Ответ прозвучал жестко. Но мне стало легче, потому что прояснилось.
– Почему ты об этом спрашиваешь, Нова? Хочешь устроить переворот?
– Не совсем, – я помолчала, – просто хочу понять, что происходит на Аддаре. Многие старинные вещи, обладающие большой силой, сейчас попадают в грязные руки. Подкупленные умы пытаются расшифровать старинные послания из книг, чтобы начать использовать в сложной смеси порошки…
– Какие порошки?
– Островные кристаллы. И одним из тех, кто ведет незаконные эксперименты в угоду Королям, является дворцовый чародей.
На меня смотрели тяжело и неподвижно. Аид не стал спрашивать, откуда мне известно о порошках и формулах, догадался, что из книг, которые я, будучи симбионтом, имею возможность прочитать. Не стал отвлекаться на стороннее, спросил по делу.
– У тебя есть доказательства?
– К нему непросто подобраться. Но я их добуду. Как и подтверждение того, что большая часть бюджета, призванного помогать народу в его нуждах, утекает не по назначению – к тому же провидцу.
– Это веское обвинение. Надеюсь, ты понимаешь.
– Более чем. – И спросила то, что волновало меня уже давно. – Скажи, когда я их найду, эти доказательства, ты сможешь предъявить обвинение Королям?
Теперь долго молчал Санара. Тема, которую мы подняли, называлась надвигающимся мятежом и антиправительственным заговором, он это понимал лучше меня. Если мне – ягодки и танцы, ему – буквы закона, кандалы, пот, грязь и смерть.
– Теоретически.
– Почему теоретически?
– Чтобы сделать это практически, любой Судья должен пройти проверку на вменяемость перед Зеркалом Души.
– И?