скачать книгу бесплатно
Последнее прошептала уже вовсе не уверенно, с горечью.
– Таких, как я, больше нет.
Сказано тихо, мягко.
– Таких, как ты, тоже.
Мне понадобилась еще минута в его объятьях, чтобы действительно сдаться, осознать, что особых вариантов и причин для трепыхания у меня, в общем, нет. Мне все равно придется остаться до утра.
Долгий выдох.
– Ты не отвезешь меня домой?
Лучше бы я не поднимала лицо, не смотрела вверх, потому что домой мне тут же расхотелось.
– Нет.
Между нашими губами всего сантиметр, и именно мне хочется качнуться вперед.
– Тогда… я выпью.
Улыбка Форса, как вельвет.
– Не сразу, но у тебя получится.
Он сказал это прежде, чем разжал кольцо рук, прежде чем отправился к барной стойке. А я не сразу догадалась, о чем речь.
«Получится расслабиться рядом со мной разумом, как и телом».
Конечно, вот он о чем…
А с другой стороны, почему нет? Почему не поиграть в любовь, не дать себе снова эту возможность, сколько можно напрягаться?
– Хочешь меня разгадать?
Если меня влюбит в себя, а после бросит такой, как Крей, осколки разлетятся по всей галактике.
– Хочу тебя узнать.
– Ты сеешь внутри меня хаос.
«Однажды это пройдет. Однажды станет тепло, правильно».
Почему от него исходит именно этот шлейф?
– Что будешь пить?
* * *
(Dennis Lloyd – GFY)
Позитивный опыт копится медленно. Негативный быстро. Ты не замечаешь этого, пока что-то не срезонирует с твоим прошлым, пока случайно не плеснет наружу волна. Вот тогда и становится ясно, что «котел уже был полный», что прошлое далеко не всегда остается в прошлом. Даже если казалось, что ты это успешно «прошел».
Форс приготовил для меня коктейль в высоком стакане – смесь манго, вишни и чего-то спиртного. Я бы по привычке выбрала другое – водку с колой, например, – но то, что было налито в стакан, нравилось мне больше. В этом коктейле, в выборе его ингредиентов, чувствовалась забота – они были смешаны со смыслом, с любовью. И вдруг почудилось, что меня снова погладили.
Пила я на крыльце. В том самом кресле-качалке, которое заприметила еще на входе. Грех было уйти из этого домика, не насладившись мирным сидением на террасе. Я с одной стороны от столика, Крей с другой. В его руке стакан с чем-то более дерзким, нежели манго. С виски?
Теплая еще, несмотря на начавшуюся осень, ночь. Душевная атмосфера, которую не хотелось портить идиотскими вопросами, но один на уме все-таки крутился.
– Два кресла… Часто водишь гостей?
– Нечасто. Они продавались в комплекте.
Отличный ответ. Таким можно завуалировать что угодно. Но хочу ли я на самом деле лезть глубже и слышать то, что меня не порадует? Нет. Черт с ними, с креслами. На ногах мягкий плед; в ноздри запах густой хвои, опавшей листвы, сырой после вечернего дождя земли.
Судя по тому, как быстро плыла от алкоголя моя голова, градус коктейля был высоким.
– Сколько ты добавил сюда спиртного?
– Правильное количество.
Манго, оказывается, отлично маскировал «буз»[1 - Booze – здесь и далее прим. автора].
– Хочешь расслабить-таки мою голову?
Ответа не последовало.
Как ни странно, сидящий в современном, обтекаемом на вид кресле-качалке Форс не казался опасным. А вот мистицизм, застывший во взгляде, не потерял. Некую тайну, загадку.
Подумалось вдруг, что я выгляжу в его глазах невротичной боязливой дурочкой – дергаюсь, что-то проясняю, никак не могу успокоиться. И какая бы разница, как я для него выгляжу… Разница, однако, была.
– Думаешь, я истеричка? – Чертов коктейль. Кажется, язык он мне все-таки развязал. – Психически нестабильная?
– Думаю, психически ты стабильная, – ответ прозвучал спокойно. Крейден пригубил виски. – Иначе подняла бы панику при виде пистолета.
«Когда я пригрозил, что начну одну за другой убивать незнакомок. Но ты не повелась».
Да, не повелась. Дергалась я, однако, все равно, и этому была причина.
– Я нормальная, – прошептала я зачем-то.
– Конечно, – отозвался Форс через паузу. – Просто у тебя в прошлом есть некая история.
«Связанная с тем, что тебя теперь беспокоит…» – его мысли можно было читать по взгляду.
– У всех нас есть в прошлом такая история. Но это не значит, что я собираюсь ей с тобой делиться.
Терпеть не могу психологов еще со времен далекой юности, когда мой отец, приведший в дом молодую жену, решил, что у его дочери, не принимающей мачеху, случилась психологическая травма. А кто-то любит новых «мам»? С тех пор психологи, завуалированные под друзей отца, под случайных гостей, начали посещать наш дом регулярно. Многие из них пытались меня разговорить, мало у кого вышло.
Крейден, однако, был хитрее, Крейден молчал. И мне это нравилось.
– Чем я напоминаю тебе его? – спросил он после паузы, и заработал в моих глазах плюс сто баллов.
Очень проницательный вопрос.
– А ты умен, правда?
С ним почему-то хотелось говорить. Наверное, синдром «незнакомцев». Или же спиртное, перекочевавшее из почти пустого стакана в мой желудок, сделало свою работу. Хороший был коктейль, очень вкусный.
– Я налью еще один. После того как ты расскажешь.
Он знал, что я расскажу. И даже я знала, что расскажу. Пусть коротко, но все-таки поделюсь – аура Крейдена располагала. Она была невесомой, легкой, чуть-чуть веселой. И это при том, что мужик этот легким отнюдь не был.
– Зачем тебе? Это грустная история.
Кривая усмешка, очень сексуальная.
– А мне сегодня как раз никто ни одной грустной истории не рассказал.
Странно, но я словила ощущение, что это правда. И что грустные истории Форс время от времени слышит. Крики души, прощальные крики… Тряхнула головой – бред, наверное.
Может, правду говорят, исповедь облегчает? А я ни с одной подругой случившимся так и не поделилась. Я закрытая в том, что касается глубинных слоев моей личности, и ни к чему мне в душе гости.
Так все-таки исповедь? Ладно.
– Он тоже был красив. И самоуверен.
Крейден смотрел в свой стакан – кажется, сказанное ему даже понравилось.
– И?
– Мне было девятнадцать. И тогда я часто ошивалась у отца на работе. Мужской коллектив, все в костюмах, галстуках – куча внимания… Бизнесмены. Ну ты понимаешь.
Наверное, он понимал.
– Только я тогда не умела различать самоуверенность и спесь – очень тонкая, как оказалась, грань.
– Как его звали?
– Зачем тебе?
– Как?
Мягкий вопрос, почти незаметный, «неважный».
– Генри Кэвендиш. Молодой, перспективный. Лучший аналитик финансового отдела того года, награжденный дипломом и статусом от журнала «Трейд». Отец его профессиональные качества обожал.
Я замолчала. Давно я не лезла в те воспоминания, давно не помнила о том, что они все еще жгутся.
– Как развивалась история вашей «любви»?
Форс умел спрашивать. Лучше, чем психологи, очень ненавязчиво. Подгонял тебя мягкой кошачьей лапой к продолжению.
– Для меня все было по-настоящему. Наши встречи, взаимный интерес, свидания, чувства. Мы встречались четыре месяца до того, как он сделал мне предложение – я парила.
Чистая правда. В девятнадцать охотно верится, что сказки, в которые не верят другие, очень даже существуют для тебя.
– Я подарила ему свою… девственность.
Чего уж… Говорить так говорить.
– Ценный подарок.
На Крея я взглянула с любопытством. А в его глазах не осуждение, не зависть, но легкая грусть оттого, что подобный подарок достался не ему. Он бы оценил – вот что я прочитала в его взгляде. Но ему все равно, что было в прошлом. Настоящее – вот что было важно.
– И свадьба…
«Состоялась? Не состоялась?»
– …не состоялась. Потому что в тот день, когда я выбрала, наконец, в салоне свадебное платье, ко мне в бизнес-центре подошел Рич, парень из отдела бухгалтерии, питающий ко мне симпатию, и рассказал про «спор». Про то, что ставки делал весь «аналитический» коллектив, что они были очень высоки, что Генри, оказывается, не сомневался в победе. Вот так все… просто. На меня поспорили.
«На мои чувства. На мою свадьбу».
Форс пил неторопливо, по глотку.
– Дальше, – размышлял он вслух, – должно быть, как в фильме.
– В смысле?
– Герой осознает, что да, был спор, но что чувства в процессе он заимел настоящие, что теперь расставаться совсем не желает. Извинения на коленях, просьба «стань моей женой».
Мне почему-то стало смешно, несмотря на печаль.
– Никаких извинений не последовало. Тотальный игнор. Отцу, который ждал нашей свадьбы, пришлось сказать, что мы поссорились.
«Ты сказала ему про спор?» – это вопрос я ощутила на чужих губах, несмотря на то, что он не прозвучал.
– Про спор сказала. – А здесь начиналась настоящая горечь. – Знаешь, что он ответил? Что не стоит наговаривать на партнера из-за конфликта. Наверное, он хотел быть на моей стороне, но Генри на тот момент был ему дороже. Дела у фирмы шли неважно.
И не нужно было углубляться в детали. В то, что батя зарылся в работу тогда, когда исчезла вдруг его молодая жена. Исчезла потому, что ее забрали Девенторы, – это выяснилось позже. Он сдал тогда. Сильно. И работа стала для него всем – домом, спальней, столовой, кладовой, в которой он обложил себя документами и папками. Ему нужна была эта фирма, эта компания, нужен был такой специалист, как Генри. А дочь? Дочь, возможно, преувеличивает – погорюет и забудет. Так что самый сильный удар для меня последовал именно от отца, а не предательства его коллеги. Целого отдела коллег. И ни к чему о том, что в бизнес-центре я появляться разлюбила. Дальше все сама – своя работа, свои заработки, своя жизнь…
Форс подался вперед, отставил стакан. Достал из кармана пачку сигарет – странную пачку, я таких не видела, – вытащил одну папироску. На вид без фильтра, но дорогую. Щелкнул зажигалкой – потянуло ароматным дымом со вкусом амаретто.
Он курит? Тогда и я тоже…
После первой затяжки я аккуратно забрала из мужских пальцев странную сигарету, затянулась сама, едва не закашлялась от крепости – Крейден наблюдал за моими действиями с любопытством. Я же шла наперекор – если не любит курящих девушек, пусть отходит в сторону. Не желаю быть больше для кого-то удобной.
Один вдох дыма в легкие, второй… Черт, что это за табак? Голова поплыла сразу.
