скачать книгу бесплатно
СЕ работал в штатном режиме. Обычный день; его подчиненные справлялись. Оживали рации в разных уголках, слышался шорох из динамиков. Система не выдавала существенных сбоев – он отладил её. Он хороший руководитель, отличный – Дрейк был прав. Карра наслаждался новой должностью, умением быть «головой», он ощущал себя комфортно.
Запросил на один из экранов образ Кейны – где она сейчас, чем занята? Он часто смотрел на нее. Главный монитор тут же выдал нужное изображение, в режиме реального времени передавало координаты надетое на её палец кольцо. Кейна сидела на лавочке в сквере, пила кофе. Она ежедневно заходила по пути в кофейню, брала стаканчик навынос. И это не зависело от того, угостилась ли она одной чашкой из-под кофемашины дома. Ритуал.
Он приблизил ее силуэт, отменно сработали встроенные в комиссионный код невидимые объективы.
Кейна…
Такая простая на вид, спокойная, безмятежная. Самая удивительная женщина из всех, кого он встречал. Его женщина. С тех пор, как она появилась в его жизни, стальной скелет Карры оброс мышцами, мягкими тканями; возникла между металлическими суставами соединительная ткань. Он стал целым. Еще более могучим, нежели когда-либо; не знал, даже не подозревал до того, каким цельномонолитным и «сухим» был до неё. Сотканным из бетонных блоков, но без прожилок воды, растений, органики, безо всех этих нужных для полноценного мира элементов. Каждое утро, просыпаясь, он ощущал один на двоих бьющийся пульс – свой и её. Комиссионеры не умели отращивать крылья, но Лиаму казалось, он их отрастил.
Обычная девушка, сказал бы кто-то, глядя на картинку. Но он знал: не обычная. Она не сломалась когда-то, пуская его внутрь, она приняла его. Приняла добровольно, глубоко – он проверил это однажды, воочию увидел её готовность быть «его» и тот момент совершенно по-новому запустил свою работу мотор в его сердце. Бесконечно привлекательная для него, наркотически желанная.
И сейчас она хмурилась. Лиам мысленно дал команду приблизить ее лицо максимально, вгляделся в ее лицо. В морщину, залегшую на лбу, в напряженную линию губ.
«Что беспокоит тебя?» – он напрягся следом, подобрался изнутри, максимально сфокусировался. Кейна нервничала. Смотрела на свой стаканчик с кофе, но забыла про напиток; выражение глаз, сведенные брови – все выдавало в ней напряженную работу мысли. Некий диссонанс. Давно он не видел ее такой, в последние дни только расслабленной, текучей. Нет, конечно, было что-то несущественное, что она от него скрывала, – он не давил. Оставлял ей право быть собой, иметь нечто личное, хотя привык открывать в людях все без исключения «ящики». И именно потому, что умел отменно давить, с ней этого производить не хотел. Он любил, действительно любил ее глубоко и полностью, он её уважал. Никогда ни с кем не сдерживал себя, был тараном, был гусеницами, дробящими асфальт, но с ней поступать себе привычно-агрессивно не позволял. Помнил о том, что она человек, помнил о том, что он СЕ-шник по крови.
Потому сейчас просто пытливо смотрел на экран, хотя внутри от одного лишь понимания о том, что Кейну что-то напрягает, ему хотелось размять мышцы. Дать зеленый свет зубодробильной машине, размозжить головы тем, кто внес в её жизнь дискомфорт.
Он должен сдерживаться. Он должен.
Она человек, она эмоциональна. Она может волноваться перед собеседованием, может прокручивать диалоги с теми людьми, которые ей малосимпатичны. Возможно, такие есть на курсе. Возникни у неё проблемы, она сообщила бы ему о них, Карра был в этом уверен. Знала, что он тотально на её стороне, что в некоторых случаях для него не существует моральных принципов и преград. Знала о том, что он защитник. Важно было из защитника не перетечь в агрессора – за этим Лиам следил.
Кейна вела внутреннюю борьбу. То всплывала на поверхность из мыслей, видела мир вокруг, хотя хмуриться не переставала, то вновь ныряла в глубины тревожных размышлений. Он спросит ее вечером о них, он попытается помочь.
После стаканчик в урну. Она допила кофе, поднялась и зашагала к метро – тонкая, гибкая, одетая в короткую ветровку и темные джинсы. Осень еще нехолодная, но уже временами ветреная, строптивая.
Он следил за той, что носила его кольцо, не отрываясь, пока она шагала к метро. Увидел, как Кейна втекает в толпу, как спускается по лестнице, ведущей на станцию «Беркли», как закрывает ее фигуру парень в розовой рубахе с сумкой через плечо.
Лиам почему-то запомнил сумку. И розовую рубаху.
Еще несколько секунд взирал на экран, транслирующий спокойную улицу и толпу, шагающую по лестнице, – вверх с левой стороны, вниз с правой. После перевел монитор в режим обычного вывода данных.
С Кейной все в порядке. Он мог продолжать работать.
Глава 2
Кейна
(Shyloom feat. FJ?RA – Take You Down)
Шагая к станции, я ощущала себя птицей, которую выкупали в пруду, а после выставили «сушиться» на ледяной сквозняк. Мои виртуальные перья топорщились в разные стороны, равно как и эмоции, как и мысли.
Какой наилучший сценарий? Какой? Мои слова Лиаму о Грере и его ответ: «Не переживай, любимая, мы все решим»? Хорошо бы, но этого не случится – Хвост показал мне наиболее вероятную реакцию Карры на правду. Какой наихудший сценарий? Тот, где Лиам предпочтет долг чувствам. Он, конечно, будет вынужден сообщить обо мне «наверх», и меня закроют внизу, на СЕ. Для разделения с Грерой или же для изучения, и исход один – будет много боли. Целый ряд процедур, призванных обезвредить «носителя». Больно, однако, в этот раз будет не только мне, но и Лиаму, вынужденному за процессом наблюдать. Или же его вести.
Нет, никакой правды. Пока нет.
Этим утром, по всей видимости, половина города спускалась в метро. Лучше бы я взяла такси – далеко, но цены не пугали. В моей сумочке до сих пор лежала серая кредитная карта, используя которую, я имела право длительное время перекладывать расходы на Комиссию. Таковым было их «извинение». Но серой картой я почти не пользовалась: нет, не берегла её, просто имела совесть. Считала, что правильнее тратить деньги, которые заработал сам, и у меня их минимум имелся. К тому же среди людей я ощущала себя лучше, защищённее. Абсурдное чувство (как будто люди спасут от СЕ-шников, если те устроят облаву), но иногда абсурдное чувство лучше голого страха. К тому же за мной наблюдал Лиам, это я ощущала загривком.
От «Беркли» до «Рандабатта» – кольцевой, – после на синюю линию. В вагоне будет время подумать. На ступенях, ведущих вниз, я вспоминала, остались ли в кармане купленные жетоны. Их отыскалось три.
Поезд все не шел.
Не то завяз где-то на перегонах, не то машинист вышел «покурить». Нетипичная ситуация для расписания, где транспорт движется с точностью не до минут даже – до секунд. На подземный перрон прибывала толпа. Её становилось больше и больше, люди жались друг к другу все теснее, наступали на белую линию. Мне почему-то думалось о прибое. Так море выносит на берег мусор, и его становится все больше и больше. Его скопится очень много, если не чистить… Странно, я никогда не думала о людях в подобном ключе, не считала их мусором, но сравнение отражало действительность.
Толпа нервничала.
Ощущение тревоги нарастало и у меня. Зачем я поставила первый флаг перед спуском в метро, точку «А»? Начало кольцевания момента. Кольнуло что-то изнутри, сработала интуиция, и я почти уже привычно запустила «петлю». Я делала так иногда. Может, тренировалась, может, баловалась, и петли эти практически никогда не имели точки «Б», то есть завершались вхолостую и исчезали. Теперь казалось, что точку «А» я поставила отнюдь не случайно. И интуиций теперь во мне была не одна, а две.
Стало тесно. Кто-то нетерпеливо смотрел на часы, кто-то не отрывал взгляда от черного зева тоннеля, откуда давно следовало показаться огням. Довольно громко переговаривался молодняк – четыре парня и одна девчонка. Переступала с ноги на ногу старушка с вязаной сумкой, взирала, как и многие, на далекое отсюда, но хорошо различимое электронное табло. На котором вдруг погасли две цифры.
С этого момента все и началось. Странности. Местный апокалипсис.
Сначала раздался электрический гул внутри перегонного коридора, заискрило под часами. И почти сразу дрогнул пол. Где-то в туннеле грохнуло, будто там разорвалась мелкокалиберная бомба. И потекло по рельсам.
– Вода! – заорал кто-то истошно. – Станцию топит!
Треск электрических разрядов сделался непрерывным, едкой прослойкой вплелся в спертый воздух дым.
Для паники хватило секунды.
Это страшно, когда люди паникуют, это как раненый бизон. Он рвет и мечет, он затаптывает, заваливается на бок, он исходит пеной у рта. Толпа вела себя так же: сначала ринулись по направлению к выходу те, кто стоял ближе всего к началу тоннеля – они поняли, что на станции что-то не так, что дела плохи. Образовали толкотню, давку. А крики «Топит! На выход! Наружу!» довершили остальное. Образовался поток, откуда не вывернуться. Бабушку с сумкой толкнули в спину, она упала бы, если бы не схвативший ее под руку мужик.
Неожиданность, растерянность, чужая агрессия, чужой страх – все это временно лишило меня ориентации, способности думать. Меня сжало со всех сторон раньше, чем я успела что-либо предпринять. Понесло обратно к лестнице. Давили так, что было нечем дышать…
Если бы не хлынувший вдоль контактного рельса внушительный грязевой поток, возможно, все вышли бы наружу целыми и относительно невредимыми. Но замерцали потолочные лампы, вздрогнул во второй раз бетонный пол.
Всё.
Крики, бешеные выражения лиц, бег… Толчки друг друга, попытки перелезть через упавших – в этом тоннеле не хотел умирать никто. Меня не просто толкнули – меня ударили, отбросили так, что я отлетела бы, будь на платформе место. Его не было, толчка, однако, хватило, чтобы я запнулась и упала – кто-то наступил мне на руку. Боль в кисти пронзила мозг…
«Точка «Б», – напористо ударила в голову мысль Греры.
«Активируй кольцо».
Я, почти неспособная дышать от агонии – чья-то подошва сломала мне пальцы, через меня переступали ботинки, (пинки по ребрам, по бедрам), – едва сумела сосредоточиться. И с рыком поставила точку «Б», завершила круг. После чего выдала панически сильное намерение вернуться в «А». Панически сильное, потому что я в этот самый момент, как последнее ссыкло, боялась, что петля не сработает.
Но она сработала.
Я стояла перед спуском в метро и смотрела на руку – на свою целую руку. Сколько времени… На сколько времени мы «отмотались» назад? Ответ подсказала Грера: «На восемь минут». На восемь! Раньше у меня была в запасе одна, от силы две. Значит, она предполагала что-то наперед, значит, перехватила контроль еще на первой точке.
От входа в «Беркли» я, резко развернувшись, почти побежала. Только не вниз, только не опять. Добежала до фонарного столба у дороги, остановилась у него; по венам до сих пор текли паника, адреналин и пережитый ужас. С трудом получалось успокоить дыхание – там внизу сейчас… скоро… Я должна убраться отсюда, я должна взять такси…
«Или же попытаться предупредить народ о надвигающейся беде?»
Очень жестко смотрела изнутри Грера, очень категорично – я почувствовала ее «нет». Как ощутила и чужое знание о том, что подобные катастрофы сегодня по городу случатся не только здесь, но и где-то еще.
«Куда тогда? Куда?»
* * *
Уровень СЕ
Лиам
(Max Cameron, Hypersonic Music – Movimento)
Он как раз вошел в отсек предвыхода из бункера, чтобы облачиться в скафандр – его напрягло движение темных полей в восьмой зоне, полей, поглощающих неорганику, – когда раздался писк браслета. Сигнал оповещения о чрезвычайной ситуации на поверхности. Раньше Лиам пропустил бы его мимо ушей – «сверху» разбираются другие, там свои команды быстрого реагирования. Он взял бы бластер, который давно хотел проверить в действии, опустил бы стекло шлема, нажал бы кнопку герметизации. Комиссионеры – физически крепкие структуры, но и они подвержены вредоносным действиям излучений, даже при высоких способностях к регенерации риск ни к чему. Но в этот раз он замер, приказал таблице развернуться. Свернутой пока таблице, краткой.
И заиндевел от того, что прочитал.
«Нордейл. 14. Станция метро «Беркли» – затопление, разрушения, человеческие жертвы».
Карра сдернул скафандр, который не успел застегнуть, от резкого движения отвалилась фиксирующая пряжка на рукаве, надорвался замок – он не обратил на это никакого внимания.
«Беркли». Кейна вошла туда совсем недавно… Кейна…
Никакой связи с поверхностью здесь, в закрытом пространстве. В рацию он рявкнул напряженно, приказал помощникам обследовать опасную зону, сам, оставив спецодежду лежать на полу, двинулся к выходу.
По коридорам он бежал, цедил сквозь зубы проклятья. Здесь на каждой двери замок, требующий голосового ввода, совершающий слепок ауры, сканирующий сетчатку… Гребаная безопасность, чинящая теперь преграды. Бег с препятствиями. Отщелкнулся один массивный замок, второй, третий…
В собственный кабинет он ворвался, заранее озвучив мысленную команду вывести на экран мониторов последствия разрушения на Четырнадцатом. И ощутил бессильную, скрутившую нутро ярость, когда увидел искрящие провода, жижу на рельсах, поврежденные, раздавленные тела тех, кто не успел выбежать наружу. Схватился на трубку сотового так, что она хрустнула, уже думал о том, что, если Кейна не ответит, он откроет портал отсюда (это запрещено – к черту запреты) и прямо на Беркли, он отыщет ее тело на станции. Он вынесет его, он восстановит его по микронам… Он… Он найдет способ, выход…
Кейна ответила на четвертом гудке, голос глухой, но спокойный. Она шагала – он слышал это по дыханию, – шагала по улице. Вокруг гул машин, шелест деревьев, голоса прохожих. Спокойные голоса, не истеричные. От сердца в сторону отошел булыжник – «восстанавливать не придется».
– Ты не пострадала? «Беркли» затопило…
– Я…что? Нет…
– Ты спустилась туда как раз перед аварией.
Молчание на том конце. Странное, затяжное.
– Я туда не спускалась. Я решила прогуляться пешком.
Лиам дышал ровно. Он умел крутить множество процессов в голове разом, оставаться холодным, не вовлеченным в эмоции, он умел анализировать голоса, и сейчас он знал, что происходит нестыковка. Где-то. Очень ощутимая, очень грубая нестыковка. Держа собеседницу на проводе, Карра вызвал на экран запись момента «Кейна и Беркли» до злополучного спуска. Он помнил его, он видел, запомнил мужика в розовой рубахе.
Система подчинилась, мгновенно выдала требуемый отрезок записи с камер.
Кейна… Вот она приближается к станции, вот собирается спуститься по лестнице, но почему-то замирает, стоя к нему, к камерам спиной. Пребывающая в относительно спокойном состоянии до того (нервном, да, но в пределах нормы), вдруг резко изменяется фоном, оказывается поглощена аурой пребывающего в панике человека. В крови ужас, адреналин, зашкаливающий гормон стресса. И пульс. Просто бешеный пульс, нездоровый…
– Ты меня слышишь?
– Да.
– Не клади трубку.
Где-то там она продолжала двигаться по улице. Карра без отрыва смотрел на экран.
Почему на записи она пристально рассматривает собственную руку? Почему решает вместо спуска двинуть против толпы, выбраться на поверхность и какое-то время стоять, успокаивать дыхание и нервы у фонарного столба?
Он проматывал момент «спокойная Кейна»-«паникующая Кейна» раз за разом, пока не заметил это. Шов на реальности. Заплатку. Он уже видел такие раньше, он отчетливо их помнил.
– Ты едешь домой. – Сообщил в трубку коротко, зная, что в его голосе звенит металл.
– Лиам… у меня курс…
– Ты его пропустишь. Ты пропустишь все. Прямо сейчас берешь такси и едешь домой.
У него невидимая шерсть на загривке встала дыбом от этой заплатки. И накатило удручающее предчувствие чего-то неприятного, большой – нет, не так, – БОЛЬШОЙ-БОЛЬШОЙ проблемы.
Он никогда бы не пересмотрел эту запись, если бы случайно не выбрал наблюдать за собственной женщиной в момент ее спуска в метро. Счастливая случайность. Роковая случайность. Он не выискивал бы заплатки, даже не подумал бы о том, что снова может их когда-то увидеть.
– Ты меня поняла?
– Да. – Ее голос глухой, тихий. – Еду.
– Я жду тебя дома.
Положил трубку.
Долго смотрел на экран, принимая сложное решение, после приказал системе:
– Отрывок данной записи стереть. Удалить из архивов.
– Приказ нарушает закон 2.26 об охране информационных пластов…
– Стереть!
– Требуется подтверждение кода администратора.
Карра продиктовал код – порядок из восьми цифр, изменяющихся каждые четыре часа. Он здесь начальник, он здесь глава. Он сам выбирает, какие приказы и требования системы нарушать. Он же будет за это отвечать.
– Гернадин, Кей-Тремен, замените меня.
«Будет сделано», – отозвалась рация. Заместители будут в кабинете в течение минуты. Карра принялся программировать портал.
Кейна
Я забыла, каким он бывает. Еще ни слова не было произнесено, а мне уже казалось, что светлая гостиная нашего дома напоминает камеру на СЕ.
Я любила его любым, в любых проявлениях, но именно это состояние – то, в котором Лиам пребывал сейчас, – было трудно выносить. У него были бетонные гусеницы, а моя душа слишком размякла за последние недели и этот контраст сейчас встретила натужно, болезненно.
– Итак, – он стоял спиной ко мне, лицом к окну. Хорошо, что мне не приходилось смотреть ему в глаза. – Ты спустилась в метро…
– Я не спускалась в метро.
Лиам развернулся. И я поняла, почему не хотела смотреть ему в глаза – сейчас передо мной стоял СЕ-шник. Он всегда им оставался немного, но бегунок по шкале от «Просто Лиама» до «Стопроцентного СЕ-шника» еще никогда не смещался. Сейчас он подполз к негативной отметке очень близко.
– Ты знаешь о том, что во мне встроен детектор лжи?
