скачать книгу бесплатно
– Не ваше дело, – грубить было рискованно, но Райна не желала выдавать лишнего. И следующую фразу добавила лишь для того, чтобы усыпить ненужные подозрения, если те возникли. – Не киллера для него нанимать собираюсь. Личные причины.
– Ясно.
В «фотолаборатории» на неопределенный срок повисла тишина; посетительнице вдруг подумалось, что сюда бы отлично вписались бачки с проявителем и лампа для негативов. А так же ниточки-лески, на которых после можно развесить мокрые снимки.
Или рояль. В эту дурацкую комнату к этому странному типу отлично подошел бы рояль – черный, гладкий, с приглушенным, но чистым звуком.
Абсурдная мысль.
– Готовы выплатить сумму, которую я назначу за работу?
– Готова.
Он не стал озвучивать цифры – наверняка успел навести о ней справки, знал, что мисс Полански сумеет расплатиться.
– Мне понадобится три дня – вас устроит?
– Да. А если вы никого не найдете?
– Тогда вы платите лишь четверть от запрошенной суммы.
– Договорились.
– Тогда до встречи. Вы свободны.
Как все коротко и просто. Надежды, впрочем, как не было, так и нет. Выходя из комнаты, Райне казалось, что в носу застрял плотный и сладковатый запах фиксажа.
«Детектив-фотограф, тоже мне…»
Пижон.
Глава 4
Нордейл. Уровень Четырнадцать.
Светлая кожа – гладкая, чистая, бархатная, – россыпь веснушек у аккуратного носика, длинные ресницы, красивые даже во сне губы, россыпь золотых волос на подушке – Аарон, приподнявшись на локте, смотрел на спящую в его постели женщину и думал о том, что он счастлив.
Счастлив.
Ведь так?
С чего не быть счастливым мужчине, в постели которого спит прекрасная женщина – кроткая, ласковая, податливая. Мечта, а не женщина.
Милая Мила. Милана; Канн почему-то вздохнул. Сам не понял, почему. Еще раз посмотрел на ее блестящие в свете прикроватной лампы волосы, прислушался к спокойному дыханию, поправил сползшее с обнаженного плеча одеяло – хотел погладить по щеке, но не погладил – вместо этого прислушался к внутренним ощущениям, попытался их распознать – он влюблен, радостен, доволен? – и в который раз не смог их расшифровать.
Может, просто не время? Может, иногда любовь не бьет током, не врывается в сердце бурным свежим, подобным вольному сквозняку, потоком, а наполняет тело и разум медленно?
Наверное, так. Наверное.
На тумбе глухо завибрировал и заерзал телефон; Аарон поморщился и наощупь отыскал трубку, взглянул на экран – «Каратель».
Другой бы на его месте, если бы обнаружил на экране сотового подобное слово, побежал бы в туалет стреляться (кому хочется видеть в гостях демона?), но стратег лишь улыбнулся – визиты друга он любил. Даже такие поздние.
– Слушаю. Канн.
– Слушай, Канн, – начали без приветствия, – я тут с работы еду. Забегу к тебе на пару минут?
– Забегай, – миролюбиво согласились в ответ. – Тебе я всегда рад.
– Угу. Буду минут через десять.
– Будь.
Телефон временно вернулся на тумбу, а после перекочевал в карман серых хлопковых, натянутых на голое тело шорт.
Чайник закипал неторопливо – знал, что собеседники не торопятся, – грелся, сопел, важно менял цвета на индикаторе температуры, пока хозяин дома искал в шкафу заварку.
– Тебе точно чай? Не бренди, не коньячку, не виски?
– Чай, точно. Я же сейчас домой, а там дочь. Какой коньячок?
Регносцирос лениво развалился на кухонном стуле, вытянул длинные ноги, сложил ладони на пряжке ремня и лениво улыбнулся.
– Что, Баалька не любит, когда от папы пахнет спиртным?
– По шее бы вам всем за «Баальку». Она – Луара.
Его друг хмыкнул. Да-да, Луара, но в простонародье с легкой руки их телепортера маленькое сокровище Алесты и Баала все звали исключительно «Баалькой», и ее отец знал об этом. Канн бы побился об заклад, что тот изредка и сам звал ее подобным образом.
Вот только не сознается, черт волосатый.
Регносцирос, впрочем, не злился и вообще этим вечером выглядел довольным жизнью.
– Что, съел полсотни младенцев? Чему улыбаешься?
Аарон разлил кипяток по чашкам и сунул туда пакетики с заваркой – те моментально всплыли на поверхность.
– Младенцев не ел, а вот пару нытиков на тот свет сегодня переправил.
– На какой еще «тот»?
– Тот, на котором они родились.
– Ясно. В общем, на сегодня отстрелялся.
– Ага. А ты как? Нормально?
– Нормально.
– Что-то не похоже.
– С чего бы?
– Да рожа у тебя странная.
Они сидели за столом и пили чай.
Чай, блин, – Канн размешивал в кружке сахар и думал о том, что они похожи на старых бабок. Старых, шамкающих беззубым ртом бабок, коим если что и осталось в этой жизни, так это лишь вспоминать свое насыщенное и бурное прошлое.
Дожили.
– Как Мила?
– Хорошо. Сходили сегодня в ресторан, посидели. Представляешь, она упомянула о том, что хотела бы дом в южном районе города.
– Почему там?
– Мол, озеро рядом. «Ведь это так здорово – вставать по утрам, выходить на балкон и смотреть, как блестит под солнцем водная гладь».
– И что – будешь свой продавать?
Мужчина со шрамом промолчал, сделался хмурым.
– Не хочу. Я к этому привык.
– Может, привыкнешь и к новому? – корректно поинтересовался друг. – Изменения – это не всегда плохо.
Аарон долго молчал – слишком долго. Затем вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет, закурил и вдруг понял, что забыл открыть форточку. Моментально ощутил укол вины – Мила заворчит, что он опять курит в доме, – и вдруг разозлился. С каких пор он стал чувствовать себя виноватым из-за курения? Его дом – где хочет, там и курит. И когда хочет. И сколько хочет.
А вина все не уходила.
Черт. Все ведь хорошо. Все хорошо, ведь так?
– Эй, у тебя все нормально? – черные глаза Баала прищурились, стали изучать коллегу и друга с двойным вниманием. – На тебе лица нет.
– А что есть?
Пепельница стояла у раковины – укоризненно чистая, отмытая до блеска женской рукой – Канн дотянулся до нее и нарочито громко грохнул стеклянным дном о кухонный стол. Поставил перед собой, зачем-то толкнул пальцами.
– Шрам есть, а лица нет.
– Ну-ну.
И на этом ответ иссяк.
Регносцирос нахмурился.
– Слушай, да что у тебя не так? Дом есть, деньги есть, работой пока не заваливают, тренировками тоже – Сиблинг успокоился, – баба – пардон – женщина есть. Что еще нужно?
– Наверное, ничего.
– Ты счастлив с ней?
– С кем?
– Со своей Милой.
Тишина.
– Канн?
Тяжелое молчание.
– Аарон?
– Что?
– Ты ее любишь? Рад ее присутствию в своем доме?
И вновь вопрос остался без ответа.
– Ну, она тебе хотя бы нравится?
Затяжка, выпущенное под потолок облако дыма. Хозяин особняка тяжело, скрипнув стулом, поднялся с места, подошел к окну, открыл форточку – в его движениях Баалу виделась обреченность.
– Она… хорошая, – послышалось спустя минуту. – Не придраться: стирает, убирает, постоянно что-то готовит, заботится.
На слове «заботится» во фразу почему-то и вовсе забралась грусть.
– Но я спросил не об этом.
Аарон какое-то время молчал – стоял, опершись на оконную раму, смотрел во двор, затем повернулся. Отозвался и вовсе неохотно.
– Что ты хочешь услышать? Я и сам многого понять не могу. Она ждет от меня кольцо, понимаешь? Мы уже месяц, как вместе. Злится, что я не рассказываю ей, кем работаю, дуется, когда не отвечаю на вопросы. Но я не готов. Я… не пойму.
– «Она» или не «она»?
– Да.
Теперь замолчал и потягивающий чай брюнет – долго смотрел в чашку, размышлял о том, какой стоит дать совет.
– Иногда для того, чтобы что-то стало понятно, нужно расстаться. Хотя бы на время.
– Угу, – ехидной крякнули от окна и прикурили вторую сигарету, – это как – «Ехай, Мила, отсюда?»
– Ну, можно не «ехай», а сказать, что тебе дали задание.
– Для этого придется объяснить, кем я работаю.
