скачать книгу бесплатно
Сигнал интеркома отвлек.
– Да? – ответил я, нажав на кнопку.
– Роман Дмитриевич, вам тут срочный звонок, – отвечает мой секретарь.
– Мариночка, я же просил меня ни с кем не соединять, – почти раздражаюсь я, но не успеваю до конца прочувствовать эти эмоции, поскольку секретарь перебивает меня:
– Это по поводу Руслана Дамиановича.
– Немедленно соедини!
И она соединяет. Звонили из Мюнхена. Из закрытой элитной клиники для онкологических больных. Отложив все дела и отменив встречи, я первым же рейсом вылетел в Германию.
* * *
От Руслана осталась только тень. Черные кудри осыпались, оставляя гладкий череп, щеки впали, под глазами залегли глубокие серо-фиолетовые впадины. Он не был похож на себя. И мне, мужчине, который считал себя сильным и стойким, захотелось заплакать. Потому что просто видеть его таким было больно.
Но даже сейчас от него веяло силой. Взгляд был спокойным. Он давно со всем смирился. Было даже похоже, что он рад тому, что не придется больше жить без нее…
И там, в Мюнхене, в закрытой элитной клинике для онкологических больных он все мне о ней рассказал. Рассказал их историю. Говорил он долго, несколько часов. А я слушал его с замершим сердцем. И даже боялся дышать, чтобы, не дай бог, обозначением своего присутствия сбить этот наполненный эмоциями рассказ, больше напоминающий последнюю исповедь. Потому что таких чувств не ожидаешь от скалы, которой являлся этот несгибаемый человек. О таких чувствах пишут в эпических романах. О них снимают оскароносное кино. Но в жизни такого быть не может. Так думал я, пока не услышал историю своего друга.
Руслан всегда умел говорить. Его заслушивались. Его цитировали. Но сейчас он не старался произвести впечатление. Ему уж точно было все безразлично. Но только не она. До самого последнего вздоха.
В тот день я получил от него два конверта. Один тонкий.
– В этом конверте мое завещание, – ответил Руслан на мой вопросительный взгляд.
А второй весьма увесистый.
– А это мои последние слова. Для нее.
Нужды называть имя не было. Он всегда говорил лишь об одной женщине. Других по-прежнему не существовало.
– Ром, я хочу, чтобы ты исполнил мою последнюю волю, – хрипло произнес Руслан, слова явно давались ему с большим трудом.
– Для тебя все что угодно, Рус. Ты же знаешь, – ответил я, сжимая руку друга.
– Я хочу, чтобы ты позаботился о ней.
– Так же, как заботился ты? – удивился я.
– Нет, – через силу улыбнулся Тагаев. – Я не буду делать никаких секретов из своего завещания. Но только для тебя. Все свои активы я оставил ей.
Мои глаза расширяются, а Руслан продолжает:
– Тебя я назначил управляющим. Ты должен будешь ей помочь во всем разобраться.
– Рус, я… – мой голос совершенно не похож на мой.
– Не перебивай, – он тяжело вздыхает. – Ром, я знаю, что, возможно, это нечестно с моей стороны, но я всегда привык получать то, что хочу, и делать так, как задумал. Поэтому я решил, что вы поладите.
– Прости, что? – я шокирован.
– Ты полюбишь ее, я уверен. Ее невозможно не полюбить, – при этих словах его взгляд наполняется блеском, а губы растягиваются в мечтательной улыбке. И кажется, что этот человек пышет здоровьем, а не находится при смерти. – Я хочу, чтобы ты женился на ней и сделал ее счастливой, как не смог я.
– Рус, ты просишь меня о невозможном, – ошарашенно говорю я.
Он улыбается грустной снисходительной улыбкой, будто умудренный жизнью старик делится мудростью прожитых лет с маленьким ребенком, а тот никак не хочет его понять.
– Ром, я знаю, что говорю. Когда ты увидишь ее, ты поймешь.
Я все еще растерян, но нахожу, на мой взгляд, самые уместные в этой сложной ситуации слова:
– Я обещаю тебе, что позабочусь о твоей собственности. Расскажу ей все и помогу чем смогу. Но жениться…
Руслан улыбается.
– Когда ты с ней познакомишься, ты уже не сможешь без нее жить.
– Ты преувеличиваешь, – морщусь я.
– Ладно, это все лирика. Я не буду тебя уговаривать. Ты сам все поймешь. И сам придешь к моим решениям. Но знай одно, если ты ее когда-нибудь обидишь, я переверну даже ад, но найду способ вернуться и стереть тебя в порошок, – при этих словах его пальцы с невероятной в этом случае силой сжали мою ладонь, а в глазах полыхнуло пламя. И я понял, что он действительно найдет способ.
Мне же не было резона спорить с умирающим, поэтому я лишь сказал:
– Я все понял. И все сделаю. Для тебя.
После моих слов он расслабился.
А спустя несколько часов Руслана Дамиановича Тагаева не стало.
* * *
И вот сейчас я сижу в своем кабинете и думаю о том, как завтра я наконец увижу женщину, которой мой друг посвятил всю свою жизнь. До последнего вздоха. И его последние слова, что в это время крутятся в моей голове, не дают мне покоя: «Ты полюбишь ее!»
Глава 3
Марго
Без пятнадцати два я остановилась около высотного здания. Офис поверенного находился на тридцатом этаже огромной постройки из стекла и железа.
«Поверенный. Слово-то какое подобрал этот Роман Дмитриевич».
Последний раз взглянув на себя в зеркало заднего вида, вышла из машины. Замки практически бесшумно щелкнули, и я направилась к главному входу. В зеркальной поверхности здания отражалась женщина в черном костюме с укороченным жакетом, из-под которого виднелась шифоновая блузка, завязанная легким бантом у горла, и в туфлях на высоких шпильках, носы которых слегка выглядывали из-под широких брюк. Легкий дневной макияж и черные жемчужины в ушах дополняли образ. Единственным ярким пятном во всем облике были огненно-рыжие волосы, собранные на макушке в высокий пучок. Несмотря на всю мрачность моего траурного образа, я ловила заинтересованные взгляды встречных мужчин.
«Слабаки, – думала я. – Все боятся подойти и познакомиться с сильной женщиной. Боятся, потому что слабаки. Эти мелкие клерки страшатся вновь оказаться на вторых ролях, оказаться в подчинении. Им этого хватает на работе и в жизни. А в жизни никто не любит слабых. Закон джунглей: выживает сильнейший. Слабыми лишь пользуются. Вот и эти, проходящие мимо и сворачивающие шеи, боятся. Они на животном уровне чувствуют. Чувствуют ауру женщины, сделавшей себя самостоятельно. Без поддержки и помощи. Без «мохнатой лапы» над головой. Зубами, кровью и потом. Бессонными ночами. Трусы, – и от этих мыслей не появлялась злорадная улыбка на лице, нет. Наоборот, становилось очень грустно. – А вот Руслан подошел бы! Он не боялся отказа. Он всегда знал, как добиться положительного ответа. И добивался его! Разве что только один-единственный раз не смог…»
На этих мыслях металлические створки лифта отсекли от просторного холла, и кабина понесла меня ближе к небесам.
Обстановка в офисе и длинные ноги секретарши говорили о том, что зарабатывает адвокат очень даже неплохо.
– Добрый день, – улыбнулась я девушке, подойдя к ее столу.
– Добрый день, – приветливо отозвалась она, только вот приветливость была лишь в голосе, взгляд же, словно сканер, тут же прошелся по мне, подмечая все мелочи и оценивая. – Вы, должно быть, госпожа Милославская? – поинтересовалась она, закончив мое сканирование и явно оставшись недовольной увиденным. Но от профессиональной этики никуда не деться, тем более в офисе такого уровня, как этот.
– Все верно, – согласилась я.
– Я сейчас сообщу о вашем приходе. Присядьте пока, – она указала на мягкие диванчики за моей спиной.
– Благодарю, – ответила я, принимая приглашение.
Прождать мне пришлось почти десять минут. Это говорило о том, что я не самый желанный гость в этом офисе. А хотя с чего бы мне им быть. Роман Дмитриевич меня не знает. Но зато он знал Руслана. И тогда десять минут – это уже не так много. В любом случае у меня всегда с собой была работа. Когда распахнулась массивная дверь кабинета, на пороге появился высокий темноволосый мужчина в строгом сером костюме и шагнул ко мне со словами:
– Маргарита Витальевна, здравствуйте! Извините, что заставил вас ждать.
Я выключила планшет, на котором просматривала документы, и, закинув его в сумку, поднялась навстречу адвокату.
– Ничего страшного, – пожала я протянутую руку. – Дела. Я все понимаю.
Сканер во взгляде адвоката был на несколько порядков выше, чем у его секретарши, поэтому лишь благодаря профессиональной выдержке перед такими взглядами я не показала, какой озноб прошелся у меня по спине от этого сканирования. Я и так нервничала с самого утра, ведь сегодня мне придется столкнуться со своим прошлым. Тем прошлым, от которого я бежала, которое старалась забыть. Но так и не смогла. И вот, это прошлое сейчас предстанет передо мной во всей красе.
– Прошу, проходите в мой кабинет, – жестом пригласил поверенный.
– Благодарю, – ответила я, забирая у него свою руку.
– Присаживайтесь, – предложил адвокат, указывая на одно из кресел возле его рабочего стола. Весьма, хотелось бы заметить, внушительного рабочего стола.
И вообще, весь вид этого кабинета был таким же. Тому, кто впервые оказался внутри, окружающая обстановка внушала ощущение собственной ничтожности. Огромные пустые пространства, белоснежная мебель и стеклянные поверхности вперемешку с металлом, а за креслом адвоката огромные панорамные окна с видом на всю Москву.
– Возможно, чего-то хотите? – вывел меня из созерцания всего этого великолепия мужской голос.
– Что? – не сразу сориентировалась я.
– Чай, кофе, вода?
– Нет, спасибо, – улыбнулась я. – Послушайте меня, Роман эээ…
– Дмитриевич, – подсказал мне адвокат, опускаясь в свое кресло.
– Роман Дмитриевич. Мне кажется, что эта шутка слегка затянулась. Давайте, наконец, развеем весь этот фарс и разойдемся по-хорошему.
Роман Дмитриевич после моих слов почему-то грустно улыбнулся, будто вспомнив что-то.
– Я сказала что-то смешное? – спросила я, оскорбившись его улыбкой.
– Прошу прощения за свою несдержанность, но Руслан Дамианович предвидел ваше недоверие и перед оглашением его завещания попросил меня передать вам это.
Он достал из верхнего ящика стола толстый белый конверт.
– Что это? – спросила я.
– Сначала прочтите, а потом мы продолжим.
С этими словами Роман Дмитриевич встал из своего кресла и, положив конверт передо мной, вышел из кабинета.
Глава 4
Роман
Вот и настал тот день, когда я увидел ее.
Волнение захватило меня сегодня с самого утра. А утро началось еще до рассвета, поскольку я и так плохо спал. Стоя под струями душа, пытался понять, что именно меня так беспокоит? Откуда взялось это волнение? Да и с чего вдруг? Очередное оглашение очередного завещания. Хотя нет. Это оглашение никак не могло быть просто очередным. Ведь это была последняя воля Руслана, моего лучшего друга. И сегодня я наконец-то должен был познакомиться с женщиной, о которой столько слышал, женщиной, которую, казалось, уже знал. Но по какому-то стечению обстоятельств никогда не видел даже ее изображения. Я слышал, что у Руслана в саду стояла статуя с ее лицом. Но мой друг настолько сильно охранял все, что было связано с этой женщиной, что даже я в его доме никогда не был. И никто не был. Для своих постоянных пассий он снимал квартиры и предпочитал встречаться с ними на той территории. Поэтому его жилище обрастало тайнами и почти легендами. Папарацци жизнь были готовы отдать хоть за один снимок жилища этого человека. Но охрана Руслана была первоклассной и его распоряжения выполняла беспрекословно. Поэтому смельчаки, готовые подобраться на расстояние объектива, находились все реже.
Я доехал до офиса и работал первую половину дня на автомате. Лишь годами отлаженные навыки помогли не забросить сегодняшние дела полностью. Но тем не менее я постоянно ловил себя на том, что поглядываю на часы, ожидая времени ее прихода.
И вот, ровно в два часа раздался сигнал интеркома, и Марина сообщила, что моя гостья прибыла. Я попросил подождать, пока сам за ней не выйду. Но после того как отключил интерком, не побежал к двери своего кабинета, нет. Наоборот, откинулся в кресле и прикрыл глаза.
Да что со мной сегодня? Эти ощущения в теле уже изрядно начинали бесить. Сейчас еще сорвусь на ни в чем не повинной женщине, потом отмывай репутацию. А она ведь тоже юрист, насколько мне известно, причем, по словам Дитмора, неплохой. Можно и не отмыться.
Разумеется, я перед встречей ознакомился с ее досье. Не с тем, конечно, которое имелось у Руслана. И в котором отражены все ее ежедневные действия. Нет, лишь короткая справка с сухими фактами биографии.
Десяти минут мне хватило, чтобы собрать остатки хладнокровия и пойти встречать гостью. Но стоило мне выйти из кабинета в приемную и натолкнуться взглядом на тонкую фигуру в черном, находящуюся в самом центре моего царства из белой кожи, стекла и металла, как я завис.
Цвет ее наряда настолько контрастировал с окружающей обстановкой, что не позволял оторвать от нее глаза. И тут мое сознание словно стрелой прострелило: она надела траур! Траур по Руслану! Так не могла поступить равнодушная женщина. Значит, он все еще что-то значил для нее! Эта мысль неприятно резанула. Но больше хранить молчание было нельзя, и я обозначил свое присутствие.
На мой голос вскинулись яркие синие глаза в обрамлении пушистых ресниц, и в сердце что-то кольнуло. В те мгновения, что она выключала свой планшет, убирала его в сумку и поднималась, я перестал дышать. А потом наши ладони встретились в рукопожатии, и замедлившееся сердце сорвалось в галоп.
Маргарита Витальевна была хороша. Этакая снежная королева с огненной короной в виде пышного пучка рыжих волос на голове. На таких мужчины оборачиваются, таких хотят. Но их боятся. Потому что слишком независима, слишком непокорна и самостоятельна.
Но все это лишь на первый взгляд.
Из предсмертного рассказа Руслана я знал, что эта женщина – сущий огонь. Необузданная, страстная и неутомимая. И это расхождение с моим мысленным восприятием и картиной, что предстала перед глазами, резко ударило в кровь. И желание моего тела познакомиться с этой женщиной как можно ближе начало потихоньку набухать в районе паха.
«Да, именно такую женщину мог полюбить Руслан Тагаев. Необычная. Нестандартная. Приковывающая внимание».
В первые мгновения я растерялся, потому что такой скорой и однозначной реакции своего организма не ожидал, но нужно было что-то делать, чтобы скрыть это недоразумение. Поэтому я практически втолкнул гостью в свой кабинет, указывая жестом, куда она может опустить свою аппетитную попку.
«Боже! О чем я думаю!»
Пара минут вне поля ее зрения позволила мне перевести дух. А предлагая ей напитки, я старался максимально удерживать ее взгляд на моем лице, чтобы у меня была возможность дойти до своего кресла, оставляя выпуклость на брюках незаметной.
К счастью, мой план удался. А к тому моменту, как я вновь поднялся и покинул кабинет, оставляя Маргариту Витальевну наедине с письмом Руслана, все уже было в порядке.
* * *
«Что ты творишь, Боголюбов? Эта женщина – любовь всей жизни твоего лучшего друга. Пусть и покойного. Но все равно так нельзя, – отчитывал я себя, расхаживая по конференц-залу. – Откуда такой жесткий стояк? Тебе что, шестнадцать? Ты же не монах! У тебя были бурные выходные. Неужели тебе мало?»
Нет, это какое-то наваждение. Я сейчас думал о женщине в своем кабинете и чувствовал, как от этого возрастает эрекция.
