скачать книгу бесплатно
– У нас очень мало времени, поэтому давай к делу! – перебил он меня на полуслове. – Решаешь проблемы, получаешь двадцать миллионов. Десять плачу прямо сейчас, остаток, по окончании работы.
Я уже готовил в уме отговорки, выстраивая их по ранжиру от самой несуразной, до очень веской, но названная сумма, мгновенно изменила ход моих размышлений. Теперь во мне боролись азарт и страх. Сумма была внушительной, но сам характер и объект работы, внушали мне опасения.
– Я боюсь, что вы могли принять меня за какого-то другого доктора. Я всего лишь психолог и психиатр, и могу решать проблемы, которые находятся в голове.
– А ты не бойся никогда и ничего! А насчёт проблемы – она действительно находится в моей башке. – при этой фразе он болезненно поморщился и потёр лоб.
– Проблемы какого рода вас беспокоят?
– Ты садиться будешь? – Стул внезапно выдвинулся, будто приведённый в действие невидимым механизмом. Через мгновение я понял, что механизмом этим была его нога, которой он лягнул ножку стула. – Разговор предстоит долгий, а я не люблю, когда надо мной нависают. Как это у вас называется «Позиция льва»? – Он еле заметно улыбался, наблюдая, как я медленно опускаюсь на мягкое сидение. – Какого рода проблемы? Мне кажется, я теряю память! – Уголок его губы нервно задрожал. Волчьи глаза пригвоздили меня к стулу.
– Когда это началось и каким образом проявляется? – спросил я, стараясь глядеть не в глаза, а на его кривую переносицу.
– Чёрт его знает! – он почесал за ухом. – Месяц или больше.
– Что вы забываете: даты, имена, события, намеченные дела?
– Нет…нет…– он выставил передо мной открытую ладонь. – В рамках того, что касается моей текущей жизни я помню всё отлично. Я помню сколько денег на каждом моём расчётном счету и даже номера счетов помню. Я помню имена и даже прозвища всех моих друзей и недругов, а их, поверь, достаточно. Мне не нужно блокнота, чтобы вспомнить, что я должен сделать. Я так же помню, кто и что мне когда-либо обещал и могу дословно воспроизвести эти обещания, когда человек начинает вилять задницей. Я с лёгкостью фиксирую в памяти, услышанные важные факты, или полезные имена. Так однажды в разговоре с Красновым я услышал твоё имя. Тогда оно прозвучало случайно, вскользь, но что-то меня заставило забить его в мой блокнот. – Он постучал себя пальцем в висок. – Эммануил Миронович Лемм. Психолог от бога. Психолог, который не нуждается в рекламе. – произнёс он изменившимся высоким голосом, по-видимому копируя речь того самого Краснова. – Я не помню о чём, в целом, был разговор. Наверное, об очередном общем знакомом, которого ты вытащил из запоя, или снял с иглы. Это неважно. Важно то, что тогда я запомнил твоё имя. Какое-то шестое чувство подсказывало, что ты мне скоро можешь пригодиться. И вот момент настал. Но это небольшое отступление. Итак, я помню всё: падающие на счёт транши, до десятой цифры после запятой; долги и имена должников; а также, даты истечения сроков по обязательствам. Я помню дни рождения всех моих друзей и даже любовниц. Проблема гораздо масштабнее. – Он сделал паузу и в очередной раз подцепил мои глаза крючками своего колючего и цепкого, как репей взгляда. – Я забываю дни!
– Дни?! – я прищурился, поправляя очки на переносице.
– Дни! Целые дни выпадают из памяти, будто их ластиком стирают. Сначала, когда это случилось в первый раз, я списал всё на последствия перенесённой на ногах инфекции. Говорят, что ковид здорово бьёт по памяти, этим я и успокаивал себя. Но потом это случилось ещё и ещё. Такое ощущение, что кто-то берёт и удаляет из компьютера папки с файлами. Ты ничего и не поймёшь, пока не начнёшь искать именно тот файл.
– Как это происходило? Вы что, просыпались и не могли вспомнить то, что было вчера?
– Нет! Всё гораздо сложнее. – по возвышающемуся тону, было видно, что он начинает нервничать. – Дело в том, что пропадает не вчерашний день. Это может быть любой день из недавнего прошлого. Я обнаруживал пропажу, когда нужно было вспомнить именно этот день, то, что в нём было. Ты с кем-то договариваешься, с кем-то знакомишься, кого-то посылаешь на хрен, подписываешь важные документы, ходишь в спортзал, обедаешь в новом ресторане, трахаешь бабу. Все эти действия и поступки были совершены и влекут за собой определённые последствия. Беда в том, что ты не помнишь ни одного часа из того дня. О нём (этом дне) заставляют вспомнить именно последствия тех поступков.
«Я обещал тебе это за ужином? Мы с тобой ужинали? Где? Когда? Восьмого? А что ещё было восьмого? Вот так я и обнаруживаю, что восьмое пропало. Сначала я не придавал этому значения, но позднее, этих, выпадающих из памяти дней стало всё больше и больше. Они начали пачковаться, объединяться в пары и тройки. Я начинаю выглядеть очень глупо понимаешь? – Колючки в глазах спрятались. В них остался только жалобный блеск. Внезапно он схватил меня за рукав пиджака и притянул к себе. Теперь я чувствовал его дыхание, а жжение серых глаз, коробило кожу на лице.
– Все начинают думать, что я слетел с катушек. – Шепот, похожий на шипение змеи, обдал лицо жаром. – Но я-то знаю, что это не так. Это какая-то аномалия, и мне нужно, чтобы ты срочно с ней разобрался…
Он отпустил хватку, и моё тело пружиной, вернулось на своё место.
– У вас были травмы головы? – просипел я внезапно севшим голосом, но по его снисходительному прищуру понял, что сморозил глупость. Всё же можно было прочитать по лицу. Были ли травмы? Ну конечно же были!
– Ну вот и ты туда же. Скажи мне, Эммануил, могут ли травмы давать такой эффект?
– Вы знаете, человеческий мозг- это тёмный лес. Науке до сих пор не удаётся справиться со всеми его загадками, и каждый год на этом поприще возникают потрясающие открытия. В первую очередь мне нужны результаты томограммы вашего мозга. Они есть?
– Нет, доктор. Я как-то не заморачивался на счёт этого.
– Если хотите быстрее вылечить, или хотя бы диагностировать свой недуг, нужно заморочиться…
– Значит ты берёшься? – Он прицелился в меня пальцем.
– А у меня есть выбор? – Я прищурился и долго, насколько это возможно, пытался удерживать взгляд на страшном волчьем взоре.
10
Конечно же, выбор у меня был. Сейчас не девяностые, чтобы не смочь найти управы на оборзевшего князька, будь он даже самой одиозной личностью в городе. Я тоже человек не маленький и не безисвестный. Стоило сделать один звонок общему знакомому, и он отстал бы от меня раз и навсегда. У меня был выбор, но я сделал его в пользу Говорухина. Причин было несколько. Во-первых, его случай показался мне очень интересным. Я действительно не встречался с таким видом амнезии. Во-вторых – гонорар, который был достаточно внушительным и в-третьих – азарт. Меня подстёгивало это смешение опасности и интереса. Это вырывало меня из рутинной повседневности. Словом, я решил обновиться и испытать новые эмоции. Если бы я знал, во что вписываюсь!
Мы договорились встретиться в следующий раз, когда у него на руках будут результаты томограммы. Мне позвонили этим же вечером.
«Артём Денисович сделал то, что вы просили. Он ждёт вас завтра с утра. Я за вами заеду.» Услышав в трубке холодный голос Сахарова, я понял, что моя спокойная жизнь закончилась ещё вчера.
Обследовав результаты томограммы, я обнаружил небольшие изменения в области гиппокампа. Даже мой обывательский взгляд (я ведь не нейрохирург) отметил, что доли неестественно увеличены. Это значило, что внешнее воздействие всё-таки было. Моя задача кратно усложнялась, так как была вероятность, что простой психотерапией может не обойтись.
Во время беседы, я заметил, что Говорухин выглядит гораздо хуже, чем днём раньше. Огромные тёмные круги под глазами, неестественно бледное лицо и ватная, немного заторможенная речь, указывали на то, что болезнь прогрессирует.
– Артём Денисович, вы хорошо помните вчерашний день? – спросил я.
– С точностью до секунды, – ответил он, даже не задумываясь.
– А можете воспроизвести…
– Это что, допрос? – резко перебил он меня. – Достаточно того, что я сказал. Тебя то ведь я помню.
– Ну хорошо…– я сложил руки в домик, (жест которым обычно успокаиваю пациентов). – А если обратиться к дальним воспоминаниям. Вы хорошо помните своё детство, юность?
Этот вопрос произвёл совершенно неожиданный эффект. Он будто остолбенел. Лицо поменяло цвет с белого на синюшно серый, губы посинели, а глаза. Они стали замороженными, стеклянными, как у мертвеца. В этот момент можно было ожидать чего угодно: перевернутого стола, удара в нос, разбивающейся о голову стеклянной пепельницы. Я инстинктивно сжался, готовясь к худшему, но ничего не происходило. Он продолжал сидеть, глядя пустыми глазами сквозь меня. В повисшей тишине, был слышен только звон секундных стрелок его и моих часов. Они пожирали секунды, проглатывали минуты, а мы сидели друг напротив друга, замерев, как восковые скульптуры. Я молчал, опасаясь порвать тончайшую леску, которая, как мне казалось, удерживала его от взрыва. Не знаю, сколько длилась эта немая сцена, но, когда он вдруг заговорил, я вздрогнул от неожиданности.
– Доктор, я кажется обозначил проблему. Она касается дней сегодняшних. Какого чёрта ты начинаешь колупаться в прошлом. – Его мёртвое лицо не отражало никаких эмоций, а голос ломался будто тонкий лёд.
– Я понял…больше никаких вопросов на эту тему не будет! – Я поднял свои сложенные в домик ладони на уровень лица, будто ставя блок от грозящего удара.
Наш дальнейший разговор, складывался всё тяжелей, постепенно заходя в тупик. Я чувствовал себя путником, забредшим в болотистую местность, который с каждым шагом всё глубже увязает в трясине. Опасаясь очередного срыва, я пытался подбирать вопросы, которые его не ранят, но и на эти вопросы, он отвечал смазанно. Было ощущение, что он либо не спал прошлую ночь, либо сидит на наркотиках. Мне казалось, что он даже в весе потерял килограмм десять со вчерашнего дня.
В какой-то момент, когда я пытался сформулировать очередной вопрос, он вдруг нажал на кнопку селектора.
– Миша, иди сюда!
Уже через секунду в кабинет влетел Сахаров.
– Он мне надоел! – Небрежно махнув рукой в мою сторону, он отвернул голову к окну.
Сахаров махнул мне рукой, давая знак, что нужно уходить. Я был только рад такому исходу, поэтому бодро встал и, не прощаясь, направился к выходу.
Я отказался от предложенного Сахаровым обеда, и попросил его доставить меня домой. По дороге он извинялся и просил не принимать нервных выпадов босса на свой счёт, на что я предпочёл обиженно молчать. В конце концов, я не какой-то мальчик, чтобы меня откровенно посылали на три буквы.
– Я тебе позвоню! – сказал он на прощание, когда я покидал машину.
В ответ я просто хлопнул дверью.
«Позвонит он. Вопрос, возьму ли я трубку!» – Бурчал я про себя, направляясь к подъезду.
Тем не менее, вернувшись в кабинет, я первым делом, сел за компьютер и стал менять рабочий график. После того, как все приёмы были сдвинуты на две недели, я стал обзванивать существующих и потенциальных клиентов, чтобы сообщить дурную для них весть. Каждый такой звонок сулил тяжесть оправданий, извинений, и выслушивание возмущений на том конце. Но я, скрипя зубами, проделывал эту тяжёлую работу, чувствуя, что это необходимо сделать прямо сейчас.
Предчувствия меня не подвели. Звонок Сахарова раздался в полночь, когда я в полудрёме, таращил глаза в телевизор.
– Эммануил, ему стало хуже! Срочно собирайся, я еду к тебе!
Этот повелительный тон и содержание сообщения, которое больше походило на отдаваемый по телеграфу приказ, подняли во мне волну негодования.
– А ты на время смотрел? – рявкнул я в трубку. – Мой рабочий день начинается с девяти утра. Соблаговолите придерживаться этого графика!
– Эммануил! Эммануил, ты выбрал не то время, чтобы закатывать истерики. Ещё раз говорю, пациенту гораздо хуже, и нам нужна именно твоя помощь.
– Ну вызови скорую! – пробормотал я уже более спокойным тоном.
– У меня прямое указание, пользоваться только твоими услугами. Поэтому, лучше не пререкайся, а слушай меня. Соберись так же, как собираешься в двухнедельную поездку, или командировку. Вещи возьми повседневные и не забудь захватить что-то тёплое. Составь список лекарств и инструментов, которые будут необходимы. Если что-то есть при тебе, возьми с собой. Жене и близким скажи, что уезжаешь в срочную командировку.
– Я не могу вот так…
– Буду через час! – оборвал меня Сахаров и бросил трубку.
Я и не заметил, что уже к концу разговора оказался у раскрытого шкафа, жадно высматривая то, что могу взять с собой. Складывая вещи в спортивную сумку, я ловил себя на мысли, что меня затягивает в какую-то страшную воронку, и я ничего не могу с этим поделать.
Я не держу в доме лишних и старых вещей, поэтому уже через пять минут весь мой скарб, оказался в сумке. С женой тоже всё просто. Последняя ушла от меня полгода назад. Женщине очень сложно ужиться с психиатром, который каждый день ставит тебе новый диагноз. Детей у меня много, но живут они не со мной, и их меньше всего волнует место нахождения папашки. Лишь бы деньги исправно перечислял. Словом, когда Сахаров позвонил, я уже полчаса сидел на диване, закинув ноги на большую спортивную сумку и допивал коньяк прямо из горла пузатой бутылки.
– Паспорт с собой? – спросил он, когда я, источая свежий перегар, бухнулся на заднее сидение его Крузака.
– Паспорт?! А зачем тебе нужен мой паспорт?
– Вы улетаете…реабилитация будет проходить не здесь…
– Что-о? – Я почувствовал, как обдающая внутренности жаром, волна спиртного, придаёт мне сил. – Улетаем? Ты считаешь нормальным, поднимать с постели взрослого человека, который, между прочим, уважаемый доктор, и сообщать ему, вот так вот в лоб, что он должен куда-то лететь? А ты ничего не попутал? Сейчас не то время и я вам не раб! И вообще, мы с Говорухиным не подписывали никаких бумаг и в верности я ему не клялся, так что…– я стал дёргать ручку заблокированной двери. – Прощай!
– Чего ты хочешь? – неожиданно спокойным тоном произнёс Сахаров, глядя на меня в зеркало заднего вида.
– Я хочу домой!
– А если серьёзно, без этих выкрутасов?
– А если серьёзно…я хочу знать всё. Если я подписываюсь на эту работу, я должен знать все нюансы, которых, по непонятным причинам, мне не хочет выкладывать наш дорогой пациент. Ты что, не понимаешь? Как я могу лечить человека, если не знаю всей предыстории?
– Хорошо, я расскажу тебе всё! Всё что знаю, тем более, время уже пришло.
– Валяй! Я послушаю, а потом уже сделаю выводы…
– Нет…давай сделаем это по пути в аэропорт. Прошу тебя, сходи за паспортом…у нас нет времени. Да-а нужен заграничный.
– Мы летим за границу?!
– Да!
– Куда? Что я из тебя всё клещами должен тянуть?
– А вот этого я пока не могу сказать. Причину ты услышишь в моём рассказе.
Я достал из внутреннего кармана паспорт и небрежно сунул его в руку Сахарова.
Он улыбнулся, укоризненно качая крупной лысой головой.
– Ну ты хитрец. А говорил, что не подготовился!
Машина тронулась с места, свистя колёсами.
– А как же визы? – спросил я, чувствуя, как голову вдавливает в спинку кресла от резкого набора скорости.
– Всё решим! Сахаров, держа руль одной рукой, другой, фотографировал разложенный на сидении паспорт.
– Ну тогда рассказывай!
– Что конкретно? Может лучше я буду отвечать на интересующие тебя вопросы?
– Хорошо! Тогда начнём. Когда и при каких обстоятельствах, ты познакомился с Говорухиным?
11
– Мне не нужно долго напрягать мозги, чтобы вспомнить первую с ним встречу. Всё дело в том, что некогда я был исполнительным директором холдинга, владеющего сетью заправок. В один прекрасный день этот холдинг подвергся рейдерской атаке. Официально это называлось поглощением, но здесь и сейчас мы будем называть вещи своими именами. Надеюсь, не нужно говорить, кто стал новым хозяином холдинга? Он тут же вызвал всё руководство для разговора. Тогда его офис был гораздо меньше, чем сейчас, зато он…он был в прекрасной форме. Ему хватило нескольких минут разговора, чтобы послать на три буквы, финансового директора, главного бухгалтера и завхоза. Из старого руководства он оставил только меня. Не знаю по какой причине. Может быть потому, что я единственный не произнёс ни слова во время этой встречи. Знаешь, он не любит болтунов. Со временем, наши отношения стали более доверительными.
– Ты стал его правой рукой?
– Понимаешь в чём дело, он не тот человек, который нуждается в том, чтобы кто-то был его правой рукой, шеей, или головой. Все эти части тела у него на месте, и он прекрасно с ними совладает. М-м-м…совладал до поры до времени.
– Здесь речь больше о доверии. Правильно ли я понимаю, что Говорухин никому не доверяет?
Его кивок, больше походил на поклон дворникам, которые автоматически включились от падающих на стекло капель дождя.
– Ты можешь описать Говорухина? Какой он человек?
– М-м-м…это сложно…я не мастер образного жанра…
– А если в двух трёх словах? Только не думай, говори всё, что приходит в голову.
– Сильный, жёсткий, м-м-м…властный…справедливый. Пожалуй как-то так.
– Сильный. Здесь имеется в виду сила физическая?
– Имеется в виду сила моральная. Хотя и с физикой у него тоже всё в порядке.
– А насчёт справедливости. Что ты вкладываешь в это понятие?
– Он любит, чтобы всё было правильно и честно, никогда не кривит душой и говорит то, что думает. Артём такой человек, который не применёт и в морду засветить за косяк и хорошо вознаградить, если заслужил. Он человек прямой и всегда идёт напролом. Он открывает двери ногой, а если в нужном месте нет двери – он проламывает стену.
Последнюю фразу Сахаров выделил, чётко расставляя слова. Складывалось впечатление, что это выражение является слоганом в неких, близких Говорухину кругах.
– Это значит, что для достижения успеха он не брезговал и криминальными методами?
