скачать книгу бесплатно
Когда он произносит мое имя, я едва сдерживаю слезы. Мелисса. Мелисса Харт. Мое имя…моя личность…я…девушка, которая просто хотела добиться успеха в этой жизни. Сама подняться с колен, вырваться из грязи, в которой плескалась все детство.
– Я повторяю, ни ты, ни один из них никогда меня не тронете, – и тут я делаю то, что сотни раз прокатывало с Ясином. Да и со всеми. Я сладко улыбаюсь Каю, вскидывая подбородок. Медленно закидываю ногу на ногу, задирая полы своего халаты на пару сантиметров. Легким движением пальцев.
Все это не ускользает от взгляда Стоунэма. В глубине его глаз тлеют искры первородной похоти.
– Уже неплохо. Ты можешь быть сексуальной, когда хочешь. От тебя пахнет сексом, Леа, – его ноздри слегка раздуваются, когда Кай с шумом вдыхает.
Он знает.
Черт возьми, неужели он знает?!
Что я влажная с того самого момента, как он вошел в мою чертову коробку. Мне чертовски стыдно за это, но я не могу противостоять тому, что будит во мне его энергия власти и полнейшего владения ситуацией. Владения мной…
Я собираюсь ответить на провокацию Стоунэма, но мои губы буквально прилипли друг к другу, пока я пытаюсь подавить застрявший в горле ком.
Все что мне остается, это гордо приподнять голову, и попытаться посмотреть на Кая, как на кусок дерьма…но ничего не выходит. Я словно уменьшаюсь, ведомая силой его взгляда.
– Хорошая попытка, – хвалит он, прищурив веки. – У тебя определенно есть характер. Это было ясно еще по твоим статьям. Мы могли бы много достигнуть, если бы были на одной стороне…
В моем сердце расцветает надежда. Надежда на то, что Кай передумает и немедля сожжет эту чертову папку. Может, я могу как-то исправить то, что сделала? Пусть мне придется трижды написать неправду, но чтобы выйти на свободу и избежать сексуального рабства, я готова это сделать. Я увидела яркий свет в этой кромешной тьме, но, как оказалось, это был очередной эксперимент Кая.
– Как у тебя глазки то загорелись, малышка. Даже не думай, что избежишь моей мести. Ты уже сделала свой выбор четыре года назад, и мы никогда не будем по одну сторону.
Мгновенно падаю духом. Кай внимательно рассматривает меня длинным, оценивающим взглядом, и в ту секунду, когда его пристальный взор падает на мою грудь, я ощущаю, как соски затвердевают под тонкой тканью бюстгальтера.
Как он это делает?! Почему я хочу убить его и наброситься на него с поцелуями одновременно?
Гребанный ПМС, вальс гормонов. Романы и клубника.
– Я не боюсь тебя, Кай Стоунэм, – не знаю каким чудом я собираю силы в кулак и встаю, с целью стать выше него. Стоунэм тут же поднимается, и моя попытка с треском проваливается – Кай на две с половиной головы выше меня. Рядом с ним я выгляжу школьницей. – Думаешь, можешь видеть меня насквозь? Думаешь, сможешь меня заставить лечь под кого-нибудь из них? Попробуй…да только ты прекрасно знаешь, что со своей «проблемой» я вряд ли заинтересую кого-то из этих мужчин. Как ты уже говорил, никто не любит «сухих телок». Вы – мужики, настолько слабые, что вам постоянно нужна изнывающая от желания к вам женщина под боком…лишь бы самоутвердиться за ее счет! Лишь бы, на вас смотрели, как на Богов…ты – ничто, без этих женщин, Кай Стоунэм. И ни одна из них никогда не любила тебя. Никто и никогда не видел в тебе Бога. Ты – гребанный дьявол, пожиратель, ты пьешь душу и только потребляешь, уничтожая все вокруг…
– Ты меня утомила, – коротко выдыхает Кай, в один шаг приближаясь ко мне. В считанное мгновение он срывает с себя галстук и плотно затягивает его на моей шее – малейшее движение и кислород перестанет поступать в мои легкие.
Набираю в них воздуха, уже начиная жалеть о своей смелости.
Я врала. Я чертовски сильно врала, когда сказала о том, что не боюсь его. Я боюсь Кая, но еще больше боюсь того монстра, что сканировал мой танец в Большом Зале. И я знала, что ОН сидит в нем.
Он вернется за мной. Когда он вернется, у меня не останется шансов.
– Твоя проблема уже решена, неужели ты этого еще не поняла, детка? – Кай тянется к тележке, которую принес мне Джозеф, и что-то берет с ее поверхности. – Ты будешь желать меня каждый раз, когда будешь вспоминать вкус этих ягод. Это программа, Леа. Твоя программа.
Он проводит клубникой по моим губам, от чего они начинают дрожать, как от соприкосновения с инеем.
Чувствую, как голос Кая погружает меня в состояние забвения, но отчаянно пытаюсь бороться с этим. В то же время сил на борьбу не остается, потому что мне хочется… Мне, черт подери, хочется тянуться за этой ягодой, косаться ее языком, немедля ощутить сладкий вкус у себя во рту, а затем и уже до боли знакомое томление в самом низу живота…
– Смотри, как ты выдрессирована, моя зверушка, – шипит Кай, отводя клубнику на пару сантиметров от моих губ. Мое тело по инерции тянется к ней, и только его галстук на моей шее и боль мешает мне откусить ее вместе с его пальцами. Я отчаянно хочу потянуться к ней языком, и это желание выше всего человеческого во мне, сильнее доводов разума.
Смотри, как ты выдрессирована, зверушка.
О, нет. Что он делает? Что он со мной делает? А главное – как?
– Люди мало чем отличаются от животных. Запомни это, ягодка, – продолжает науськивать Кай, наблюдая за моими реакциями. В его полных жестокости и удовольствия глазах я вижу, насколько этот сумасшедший упивается моей болью. Моим…подчинением.
– Условный рефлекс в тебе выработался за несколько недель, и теперь увлажнить тебя не составит труда. А знаешь, что самое страшное? До конца своих дней ты будешь видеть мужчину только во мне. Это твоя роль. Это теперь твоя природа. Подчиняться мне, верить меня, желать меня. Я твой создатель. Создатель твоей женской чувственности. Без меня ты завянешь, как роза без внимания и садовника.
Кай проводит ягодой по моему языку, и растеряв остатки разума, я вновь чувствую возбуждение. Плавно натягивающуюся пружину из тепла в районе моих бедер. Она вспыхивает, обжигая область бедер. Пульсирует, требуя утолить жажду.
Перед моим внутренним взором всплывает недавняя картина: сильная спина этого мужчины, напряженные мышцы его крепкого зада, которые двигаются в такт его движениям.
Ох.
– Ты сумасшедший, – хрипло шепчу я, прогоняя этот образ из своей головы. – Да ты же сраный маньяк!
– Маньяк, да. Напишешь это в своей статье, когда выйдешь на свободу? Ах, да, этому не бывать, – Кай выдыхает, и я ощущаю жар от его дыхания. Он уже сам на грани. Еще чуть – чуть, еще одно мое слово или неосторожное движение и он переступит эту грань.
– Хочешь съесть эту ягоду, Леа? – и снова его нежно-ядовитый тон проникает сквозь поры на коже. Тон, что нежнее утренних поцелуев, и страшнее, самого жуткого ночного кошмара.
Киваю, не замечая, как соглашаюсь с гипнотизером. Я, может, и хочу отрицательно помотать головой, но она…не слушается меня. Особенно, когда я смотрю в зеленые глаза Кая – его зрачки расширяются. Возможно, он тоже возбужден.
Мысль о том, что он хочет меня, подливает масла в мой неутомимый внутренний огонь.
– Ты ее получишь после, – с этими словами он сдвигает ткань моих трусиков в сторону и прижимает влажную ягоду к самой чувствительной точке на моем теле. – Уверен, ты еще слаще, чем эта ягода, – Кай усмехается, еще больше раздразнивая меня своими грязными словечками.
Ноги подкашиваются, но Стоунэм вовремя сжимает мои бедра, удерживая на месте и защищая от фееричного падения.
Боже, нет. Отойди от меня. Не трогай.
Уйди, отвали, прошу, верни мне мой разум! ВЕРНИ!
Черт, я теку, как последняя сука, когда похититель моей жизни ласкает ягодой мое лоно. Поглаживает клитор так трепетно. Так нежно. В это же время его ладонь жадно сминает мою задницу, явно намереваясь оставить мне синяки в форме мужской ладони на память.
– Ох, не надо…убери руки, – тихо лепечу я, но на мои слова Кай реагирует мягким и удовлетворенным моим унижением смехом. Он возвращает клубнику в мой рот, и я с упоением съедаю ее, ощущая, как на губах остается ее сладкий сок и другой, незнакомый мне вкус…
Только через две секунды я осознаю, где только что нахоилась эта ягода.
– Ты очень натурально ломаешься, но я тебе не верю. Может, ты и невинна, но я то знаю, сколько похоти и тьмы скрывается в этих голубых глазках. Ты – настоящая сука, – а потом Кай отпускает меня, оставляя мое дрожащее тело на пике возбуждения. То ли от ненависти к нему. То ли от ненависти к себе и к своей податливости.
Как только он останавливает эротическую экзекуцию, гнев проясняет мой разум.
– И я-то знаю, что ты делаешь в своей кровати, когда остаешься одна, – он снова довольно ухмыляется, заставляя мое сердце разрываться от испытываемого стыда.
Боже…он правда…видел это?
Как я могла так попасться? Как могла дать ему еще один повод унижать и манипулировать мной?
– Ты бы могла попросить меня вместо того, чтобы ласкать себя неумелыми пальцами. Но ты же у нас гордая сучка. Что ж, можешь пока изучать материал, – он кивает в сторону черной папки. – На данном этапе я получил от тебя все, что хотел. И да…не стоит отказываться от моих подарков. Не будешь есть – будет хуже.
Кай не оставил мне выхода. Он перекрыл камнями все лазейки, все последние шансы избавиться от его власти и контроля.
Как только он разворачивается ко мне спиной, мои нервы не выдерживают. Отчаянно закричав, я кидаюсь к шкафу. Давясь собственным криком, я отодвигаю зеркальную дверь, слегка ужасаясь, заметив в отражении истеричную дикарку.
Это не настоящая я. Кай превращает меня в животное. Лицо искажено злобой и ненавистью, вместо улыбки – ядовитый оскал. Вместо фарфоровой и холодной кожи – пунцовые щеки, алеющие от прилива крови.
Я ненавижу дьяволицу в своем отражении. Но еще больше я ненавижу демона за моей спиной.
– Подарки?! – кричу, на разрыв аорты, хватая первое попавшееся под руку платье от Chanel. Одна ткань этой тряпки стоит как весь мой гардероб из прошлой жизни. – Ты называешь это подарками? Это рабство! Забрал меня из рабства в более худшее рабство! Мне, на хрен, не нужны твои подачки! Эта гребанная комната! Твоя отравленная гнилью еда!
Поток гнева и желчи бьет из меня неудержимым фонтаном. Я хватаю все, абсолютно все, что попадается мне в руки – шикарные платья, расшитые дорогими стразами, вечерние, утонченные, коктейльные.
Платья для принцессы.
Платья для идеальной куклы.
Я пытаюсь рвать ненавистные мне шелковые халаты, сжимая зубы до хруста, до дикого почти мужского хрипа из горла.
– Ничего мне не нужно! Ты просто псих! – меня трясет изнутри. Скорее сейчас я сама похожа на девушку, только что сбежавшую из психушки. Кровь сжигает мою кожу изнутри, но мне и этого мало.
Я собираюсь уничтожить все эти вещи. Все до последнего гребанного лифчика от VS.
– Я тебя ненавижу! Ненавижу, Стоунэм! Забирай все это! Лучше убей, но я не собираюсь быть твоей…твоей куклой… – я слегка сдаю позиции, разрывая очередное белье руками, бросая остатки ткани за свою спину.
Мои руки горят и болят – ткань натерла кожу до ссадин, будто я пыталась удержаться за выскальзывающий из ладоней жесткий канат.
Демонстративно захлопываю дверь шкафа и поворачиваюсь к Каю, тяжело дыша. Волосы опадают на мое лицо, почти полностью закрывая его.
Боже. Я только что подписала себе смертный приговор.
Потому что, когда мой взгляд скользит по ногам Кая вверх, я замечаю в его сжатых кулаках наручники. А потом поднимаю взгляд еще выше и прикрываю рот руками, испытывая леденящий душу страх.
Он снова здесь. В этой комнате. Он за мной вернулся.
Глава 7
Лейла
Кай смотрит на меня исподлобья, не моргая. Кажется, он даже не дышит – настолько злое и окаменевшее выражение его лица. В бездне зелено-карих глаз зарождается чистое безумие.
Пугающее, неприкрытое. Оно передается и мне, пока я гсмотрю в глаза, полные тьмы, жестокости и порочных желаний.
Первородное зло вернулось за мной. Один этот взгляд, полный безумия, дичайшей похоти и развратности, затягивает удушающий аркан на моей шее.
Можно ли задыхаться лишь от взгляда…? Можно. Я прочувствовала это каждым дюймом своего тела, когда поперек горла встал ком. Кровь в голове загустела.
Кто ты? ЧТО ТЫ?
Передо мной уже не конгрессмен с двойной жизнью и желанием отомстить и унизить меня. Это настоящий маньяк, который с удовольствием разделается со своей жертвой.
Все это я понимаю за доли секунд, которые у меня были…а потом бросаюсь к двери.
Ублюдок хватает меня за запястье и резко толкает к зеркалу одним мощным движением. Острая боль, пронзающая затылок, становится невыносимой. Удар моей головы о зеркало был таким сильным, что оно трескается. Еще бы чуть-чуть и осколки стекла раскроили мне череп.
По венам течет ледяная магма, сковывающий любые движения ужас. Обнаженный страх.
Стоунэм не проронил ни слова после моей истерики.
Комнату наполняют лишь звуки моего дрожащего и тяжелого дыхания. Звуки моего страха – кайф для его ушей. Питание маньяка, который загнал жертву в маленькую, сдавливающую грудь клетку. И жертва оказалась ему по вкусу. Он предвкушал ее отчаяние.
То, что произошло дальше стало самым ключевым поворотом в моей жизни.
Если до этого момента, до этой гребанной точки невозврата я еще верила в то, что буду свободна, в то, что смогу избавиться от этого дьявола хотя бы когда-нибудь, то сейчас эти надежды рухнули. Рассыпались вдребезги и полетели в меня осколками.
Я думала, что меня не сломить. Но этот человек не ведал морали, не ведал принципов.
Человек? Нет, передо мной стоял не человек. Демон из наивысшей касты.
Я заставляю себя действовать, прекрасно понимая, что сопротивление сделает насильника еще более агрессивным и жестоким.
Пока он наслаждается последними секундами моей невинности, я бросаюсь на него, выпустив «коготки» – роковая ошибка, стоившая мне…всего.
Царапая Демона по щеке, я только приглашаю зверя к обеду. Это только облегчает его дальнейшие действия: Стоунэм сжимает мои запястья и в два счета скручивает их за спиной.
– Сейчас я трахну твою маленькую, тугую попку. И только попробуй вякнуть, – его слова отдаются эхом в моих висках, и я чуть было не теряю сознание, осознавая весь масштаб личностного крушения. Холодный метал наручников сковывает мои запястья, режет напряженные вены, ставя меня в обездвиженное положение.
– Отпус…, – Кай затыкает мой рот галстуком. Тот факт, что его жертва может задохнуться, мало волнует Стоунэма. Плотно завязывает на затылке. Теперь мой предел – мычание и всхлипы. Я плюю в этот проклятый кляп, но невозможность говорить сейчас является наименьшей из моих бед…
Я ненавидела его. Я не хотела его. Но моя плоть была влажной для него, потому что ОН установил свою программу в моем теле. Он сотворил из невинной девушки суку, которая будет истекать желанием каждый раз, когда ест клубнику.
Глупо? Невозможно? Отвратительно? Да. Но Кай Стоунэм король в искусстве управления людьми.
Мне хотелось кричать «не надо, пожалуйста! Пожалуйста…», но из груди вырвалось лишь утробное мычание. Беспомощное, жалкое. Мышка поймана.
Осталось снять шкурку и сожрать не разделывая.
Я отчаянно верила, что что-то остановит насильника и ЭТО не случится. Наивная.
Он жестко придавливает меня к полу, совершенно не жалея своей мужской силы. Я ударяюсь виском о мягкий ковер, а шею скручивает так, что мне приходится бороться за каждый вдох. За каждый выдох. Связанные руки подонок зафиксировал на моих ягодицах, задранных к верху.
Насильник ставит меня в самую рабскую, самую постыдную и отвратную позу.
Ничего более ужасного и унизительного в моей жизни еще не было. Стоунэм сдирает с меня одежду, как зверь – церемониться маньяк не собирается, и теперь он видит ВСЕ, что принадлежало только мне.
– Вот так. Прогнись, неблагодарная сука, – рявкает безумец. Я чувствую костяшки его пальцев на лопатке, Кай заставляет меня провиснуть под ним. Давит на меня так, будто желает пробить моей головой чертов пол. – Не стесняйся и не горбься. Покажи мне свою влажную малышку, – маниакальное желание и одержимость свистят в его выдохе. – И смотри в зеркало, шлюха.
Я ослушалась приказа. Я не собираюсь смотреть, как он насилует меня. Это выше моих сил…
– Смотри, я сказал! Не строй из себя невинность. Ты дешевая рабыня! Знай свое гребанное место. Я дал тебе все. Это твоя благодарность? А знаешь…мне плевать. Я хочу видеть твою кровь. И ее будет много, потаскуха.
Сумасшедший. Тряпки он называет ВСЕМ?! Его слова бьют меня по телу, сжирают мою гордость. Перед глазами плывет абсолютно все, даже собственное отражение. Я начинаю биться головой о пол, чтобы отключиться. Отчаянно щурюсь, пытаясь не видеть того, что вижу в зеркале…
