скачать книгу бесплатно
Лоуренс радостно улыбнулся, предвкушая удовольствие. Такое же выражение я уже видел раньше на лицах Антьи и дядюшки Ю: им не терпелось поделиться со мной забавной историей. В Кару интересные истории – своего рода местная валюта. Такие истории есть в запасе у каждого местного жителя. О чем бы ни шла речь – о разбитом сердце, счастье, победах, поражениях, – все рассказы были законченными, прекрасно описывали характеры героев и свидетельствовали о проницательности очевидцев. Локстонские истории сильно отличаются от невнятных рассказов жителей крупных городов, которых теперь полно на «Фейсбуке» и в «Твиттере»; в них все приглажено, и все кажутся хорошими, фальшивыми и ненастоящими. Правда скрыта за дымовыми завесами и масками.
– У дядюшки Дидерика разносторонние интересы. Например, он занимается охраной природы. Очень много делает, я не знаю другого человека, который бы больше любил Кару… К тому же он еще и очень умен, – сказал Лоуренс Лериш. И с почтением уточнил: – Голова у него здорово варит…
25
Проще всего научиться тропить под руководством опытного следопыта.
Настольная книга следопыта.
Обучение троплению
Лоуренс рассказал, как Дидерик поместил в «Фармере Уикли» объявление о продаже шестнадцатитонного грузовика для перевозки овец «тойота-хино». Он запросил за него четыреста тысяч рандов.
– На объявление откликнулись трое потенциальных покупателей. Дядюшка Дидерик сказал: первый, кто заплатит ему всю сумму наличными, может приехать и забрать грузовик. Все трое перевели ему деньги. Дядюшка Дидерик сказал каждому: приезжай и забирай. Первый покупатель приехал и забрал грузовик. Когда на ферму приехали двое других, дядюшка Дидерик сказал: мне ужасно жаль, но вас опередили. Они жутко разозлились, но дядюшка Дидерик сказал: ребята, дело есть дело; не сердитесь, вы приехали издалека, переночуйте у меня, узнаете, что такое местное гостеприимство. Устроил им настоящий пир, бренди лилось рекой. Он весь вечер рассказывал им разные истории, анекдоты, а когда гости уже изрядно напились, он сказал: не волнуйтесь, завтра я выпишу каждому из вас чек на всю сумму. Расстались они лучшими друзьями. Через неделю парни позвонили и сказали, что чеки у них не приняли. Где деньги? Дядюшка Дидерик ответил: наверное, в банке ошиблись, уж он разберется с управляющим, он ему покажет, а сам немедленно вышлет новые чеки. Через неделю – то же самое. Так продолжалось месяц или два; наконец, бедняги поняли, что их накололи. Посыпались письма от адвокатов, угрозы. Но дядюшку Дидерика просто так не возьмешь. Он сказал: по его данным, все платежи давно прошли. В доказательство требовалось предъявить договор купли-продажи. Разумеется, никакого договора не было, потому что обо всем договаривались на словах. Иногда он просто не подходил к телефону. В общем, почти год он водил тех двух парней за нос, а сам тем временем крутил их деньги – восемьсот тысяч – и заработал неплохие проценты. Обманутые покупатели подали на него в суд. И вот на крыльце перед зданием суда он говорит: ладно, забирайте свои деньги, без процентов, только снимите все обвинения. Парни были так рады получить от него хоть что-то, что согласились.
Я начал понимать, почему все советовали мне требовать с Дидерика деньги вперед.
– Он молодец! – Лоуренс Лериш восхищенно покачал головой. Хотел сказать что-то еще, но не успел; зазвонил его мобильник. Никола хотел знать, где мы. – Через полчаса будем на погрузочном пункте, – ответил Лоуренс.
Когда он дал отбой, я спросил:
– Какая предельная скорость у этой машины?
– Зависит от груза, дядюшка. С животными мы поедем медленно, восемьдесят – девяносто километров в час.
Значит, уноситься от опасности в их планы не входит.
– Сколько весит носорог?
– Не знаю, дядюшка.
– Сколько вмещает грузовик?
– Около двухсот тонн, дядюшка. Но наш груз не будет таким тяжелым. По-моему, сегодня мы повезем не больше пяти тонн.
Пикнул мой сотовый. Пришла эсэмэска от Жанетт Лay. Обычный в это время вопрос: «Все о’кей?»
Делиться с ней моими сомнениями не было смысла. Я ответил: «Все о’кей».
Я ждал тайной встречи в темноте с людьми, которые будут прятать лица и перешептываться где-то в кустах. Мы же очутились на ярко освещенном, оживленном хоздворе крупной фермы на берегу реки Лимпопо.
С десяток чернокожих рабочих сидели и громко переговаривались на бетонном крыльце у длинного стального сарая. Они ждали.
К белому «лендкрузеру» прислонились двое белых в шортах цвета хаки и таких же рубашках с зелеными вставками, в вязаных гольфах и коротких рабочих сапогах. Когда мы въехали на двор, они вскочили с мест. Один был молодой, едва за двадцать, второму на вид можно было дать лет сорок пять – сорок шесть.
Лоуренс затормозил. Мы спрыгнули на землю. Оба белых направились к нам.
– Вы Лоуренс? – спросил старший, протягивая руку.
– Да, дядюшка.
– Виккус Сванепул. – Он немного шепелявил. – А это мой сын Сванни.
– А это дядюшка Леммер…
Мы пожали друг другу руки. Отец и сын оказались здоровяками с заросшими подбородками, загорелыми лицами и руками до локтя, одинаковыми курносыми носами и кустистыми бровями. Папаша Виккус приспустил кожаный ремень, чтобы не пережимать пивной животик.
– Их грузовик ждет на границе, вон там, – сказал он, тыча пальцем на север. – Вы готовы?
– Да, дядюшка, мы готовы.
Виккус покосился на сына:
– Передай, пусть едут. Еще раз напомни, чтобы сдули шины. И насчет вешек тоже напомни!
Сванни достал сотовый телефон из кармана шортов и стал набирать номер. Его отец пояснил:
– Мы решили, что лучше дождаться темноты… На всякий случай.
Ну да, на всякий случай… То же самое говорил и Дидерик.
Сынок говорил в трубку:
– Корнел, можно ехать, они уже здесь. Вы сдули шины?
– Вы пока разверните грузовик, – посоветовал Виккус Лоуренсу. – И задние двери откройте.
– Хорошо, дядюшка, – ответил Лоуренс. – Много времени займет погрузка?
– Они совсем рядом, на том берегу реки, на зимбабвийской стороне. Если не увязнут в песке, с минуты на минуту будут здесь.
Лоуренс сел в «мерседес».
– Едут, пап! – сказал Сванни, сынок.
– Ты напомнил, чтобы они следили за вешками?
– Нет, папа. Но она говорит, что видит наши фары.
– Нет… Боже мой, уж эти женщины! Чем им помогут наши фары, если они увязнут в песке?
– Не волнуйся, папа.
Лоуренс развернул «мерседес»; теперь нос смотрел в ту сторону, откуда мы приехали. Виккус Сванепул подошел к болтающим работягам. Что-то приказал на их языке. Они встали и подошли ближе. Виккус приказал что-то еще и показал на толстые металлические прутья, лежавшие на пороге сарая. Половина работяг разобрала прутья. Лоуренс заглушил мотор, спрыгнул на землю и откинул запоры серых стальных задних дверей.
– Говорят, у них «бедфорд»; возможно, он ниже, чем ваш «мерседес», придется поднимать клетки, – сказал Виккус.
– Я их слышу, папа, – сказал Сванни.
В темноте послышался рев дизельного мотора – на высоких оборотах.
– Ах ты черт, – сказал Виккус, – надеюсь, он умеет ездить по песку.
Лоуренс подошел к нам. Мы выстроились в ряд и стали смотреть на север, откуда доносился рев двигателя.
– В это время песок опасен, – объяснил Виккус. – Мягкий. Мелкий. Река пересохла. Если они не сдуют шины, они завязнут. И тогда мы в полной заднице.
– Не волнуйся, папа!
– Кому-то ведь надо волноваться, а то всем пофиг!
– Похоже, они перебрались.
Мотор заурчал сдержаннее, тише.
– Почему он не включает фары?
– Не волнуйся, папа.
– Прекрати повторять одно и то же, как попугай!
– Пап, но нам не о чем беспокоиться. На нашей стороне все законно, у нас есть все разрешения.
– А этим людям сегодня придется возвращаться в Зимбабве, и у них никаких документов нет.
Тут мы увидели грузовик, старый «бедфорд». Он показался из темноты на границе освещенного участка.
– Слава богу! – воскликнул Виккус Сванепул. – Это старый «ар-эл».
– Чего?
– Пожалуй, единственный «бедфорд» с полным приводом, – сказал Виккус, когда грузовик остановился рядом с нами. Судя по всему, раньше им пользовались военные: зеленая камуфляжная краска выцвела и облупилась, зато мотор был явно в полном порядке. За рулем сидел чернокожий водитель в желтом жилете с мускулистыми руками и сигаретой в зубах.
Открылась пассажирская дверца. На землю легко спрыгнула женщина и, не глядя на нас, словно нас здесь и не было, обошла грузовик. Кузов был обтянут грязным серым брезентом. Она начала развязывать веревки.
– Ну и ну! – пылко, но негромко воскликнул папаша Виккус.
На первый взгляд женщина производила сильное впечатление. Плечи, руки и ноги у нее были мускулистыми, выдавая спортсменку. Черные как смоль волосы были небрежно стянуты в конский хвост, шея длинная, изящная, кожа медового цвета покрыта испариной, на лице выделяются высокие скулы. Настоящая Лара Крофт из провинции Лимпопо – в сапогах, шортах цвета хаки в обтяжку и белой майке без рукавов, подчеркивающей пышный бюст.
– Вы Корнел? – спросил сынок Сванни, приятно удивленный тем, что голос из телефонной трубки принадлежит такой красавице.
Она посмотрела на него и приказала:
– Иди сюда и помоги!
Сванни словно прирос к месту.
– Флеа! – изумленно воскликнул он. – Флеа ван Ярсвелд?
Она нахмурилась:
– Я тебя не знаю.
– Мы вместе ходили в начальную школу, – произнес Сванни. Видимо, он ужасно обрадовался возможности возобновить знакомство. – Господи, Флеа, как ты переменилась!
– Меня зовут Корнел. Ты помогать собираешься или будешь просто так глазеть? – Она отвернулась и снова принялась отвязывать брезент.
– До чего же я рад снова видеть тебя! – И Сванни поспешил на помощь.
26
При наблюдении за следами часто приходится бывать в таких местах, где наверняка можно встретить диких и часто опасных животных.
Настольная книга следопыта.
Опасные животные
Флеа ван Ярсвелд, укротительница носорогов.
Она руководила снятием брезентовой покрышки; отдавала приказы раздраженно и самоуверенно, как будто наши скудные умишки не в состоянии понять всей важности ее миссии. Меня она удостоила неодобрительного взгляда, заметив, что я не рвусь помогать, а наблюдаю за происходящим со стороны, скрестив руки на груди. Подойдя к ней поближе, я разглядел, что в ее красоте имеются изъяны и впечатление, производимое ею в целом, гораздо сильнее издалека. Глубокие носогубные складки выдавали раздражительность, подбородок оказался вяловат. Ее лицо можно было бы назвать холодным, если бы не крошечный шрамик на левом нижнем веке, похожий на слезинку. Шрамик придавал ей немного печальный вид.
Когда брезент сняли, нашим глазам открылись две огромные стальные клетки, скрепленные вместе для устойчивости. Всего несколько миллиметров отделяло заднюю стенку второй клетки от откидного борта «бедфорда». В темноте носороги казались огромными, беспокойными тенями, которые расхаживали за стальными прутьями.
– Мне нужен свет! – скомандовала Флеа и показала на животных.
Молодой Сванни, вдруг превратившийся в сноровистого молодого фермера, немедленно начал действовать, руководить рабочими.
Флеа снова забралась в кабину «бедфорда», сверкнув мускулистыми ногами. Двигалась она легко, плавно, уверенно и сосредоточенно. Когда она снова спрыгнула на землю, я увидел у нее в руках кожаный саквояж – такие носят с собой врачи. Во всяком случае, ее саквояж оказался весьма потрепанным. Она поставила его на край платформы, встала на заднее колесо и забралась наверх.
– Где свет?
– Сейчас будет, – ответил Сванни.
Она посмотрела на массивные часы на своем тонком запястье, нажала какие-то кнопки. Сванни подбежал к кузову с охотничьим прожектором. Яркий луч прорезал ночное небо. Он протянул ей фонарь.
– Влезай сюда, – велела она, не сводя взгляда с открытого чемоданчика.
Он ухмыльнулся, радуясь своему везению: она выбрала его! Пылко кивнул и забрался в грузовик.
В этот миг я увидел Лоуренса Лериша. Он стоял за «бедфордом» и не сводил глаз с загадочной красотки.
– Свети сюда, – приказала она Сванни и показала на первую клетку. Достала из чемоданчика шприц и флакон с какой-то жидкостью. Игла оказалась короткая и толстая.
Я подошел поближе – посмотреть. Фонарь высветил ближнего носорога. На глазах у него были шоры. Из одного уха торчала какая-то тряпка. Носорог беспокойно топтался в клетке, топал ногой по стальному полу, бился головой о прутья. Кожа у него оказалась светлее, чем я думал: тускло-серая, складчатая при ярком освещении. На шее, спине и заду я заметил ярко-розовые наросты, вроде сыпи. Наросты тускло поблескивали в свете прожектора и казались нездоровыми.
– Черт побери! – вскричал Виккус Сванепул, подходя поближе. – Что с ними такое?
Флеа набрала в шприц жидкость из флакона.
– Некротический дерматит в стадии нагноения.
