скачать книгу бесплатно
Невозможно было не улыбаться, глядя на эту странную парочку. Катерина задирала Царёва, а он позволял, словно наслаждался ее порой взбалмошным поведением. И смотрел… Смотрел с таким обожанием, что все сомнения вмиг рассеивались, потому что их чувства были не просто видны, они были осязаемыми, живыми и такими сильными, что воздух искрился. Быстрые взгляды, касания украдкой и смущённые улыбки – всё кричало о волшебных чувствах, что пылали в их влюбленных сердцах. Это было прекрасно. Закрыла глаза, пытаясь задержать это нежное чувство в своем высохшем сердце чуть дольше, чтобы насладиться. Радовалась, тихо смахивая слезы, что предательски выдавали моё состояние.
От переизбытка эмоций я провалилась в крепкий сон, в котором не осталось места страху, переживаниям и тревогам. А проснулась от резкого смеха. Замерла, прислушиваясь к странному звуку, что показался мне до боли знакомым. Показалось…
Покрутила головой, обнаружив, что в машине одна, а чуть поодаль, в центре палаточного лагеря, за большим столом сидит большая шумная компания. В приоткрытое окно проникал такой соблазнительный аромат жареного мяса. Натянула толстовку и выскочила из машины.
– Ну вот, я всё проспала. Как же я хочу есть!
– Давай, Олька, я тут порцию для тебя от Севки охраняю…
Но я уже ничего не слышала и не видела, потому что, бегло пробежавшись по собравшимся, наткнулась на незнакомца, что сидел ко мне спиной. Его рука с зажатой в знакомой манере сигаретой свисала с мягкого подлокотника, обнажая буйство красок татуировок, что покрывали его кожу от самого запястья. Потеряла четкость зрения, но это не мешало мне. Потому что прекрасно знала, что замысловатые картинки опасной паутиной тянутся до самого плеча, смыкаясь на лопатках. Каждый миллиметр его кожи помнила, оттого и подушечки пальцев вспыхнули, будто снова ощутить хотели бугристую поверхность шрама чуть ниже шеи, что был скрыт под плотным рисунком.
Королёв дернулся, словно от пощёчины. Медленно повернул голову к ошеломленной Катерине, что-то прошептал и обернулся.
– Олька Сладкова любит Королёва, – выдал он и рассмеялся, обжигая меня тем самым странным взглядом, переполненным какой-то жуткой ненавистью. Не задержался долго, лишь проскользил по голым ногам, замер на губах и отвернул голову так же внезапно, как и повернулся.
Готова была раствориться, сгореть, исчезнуть или попросту сбежать, растаяв в гуще леса. Глупо? Ещё как! Но и находиться рядом с ним было нельзя. Один взгляд, и я снова на краю бездны.
– Оль, – Катя быстро подхватила меня под руку и потащила к столу. – Знакомься, Сашины лучшие друзья: Ксюша, Лёвка, его девушка Лиля, а там – Королёв. Они хорошие, правда, Лёвке чувство юмора в роддоме отрезали, но ничего. Мы его всей компанией ищем. Не сдаёмся…
Катя щебетала, словно старалась заполнить тяжелую тишину, что нависла над столом. Но меня это совсем не волновало. Чувствовала любопытные взгляды друзей, тяжелый взгляд Царёва, по которому видно было, что пазл в его голове сложился окончательно, всё стало вмиг безразлично. Потому что центром моей вселенной снова стал тот татуированный мальчишка с бездной в глазах…
***
– Ты почему так поздно возвращаешься? – хриплый голос, как удар, настиг меня у самого подъезда. В очередной раз.
После нашей последней встречи прошла неделя, а я, как дура последняя, всё ждала. Дрожать начинала, входя во двор своего дома. Осматривала каждый миллиметр спортивной площадки, словно хотела найти того странного парня, чтобы увидеть его при свете дня. Окна моей комнаты выходили во двор, поэтому я целыми днями сидела на подоконнике, пытаясь узнать знакомую вальяжную походку среди прохожих. Но нет… Никого. И вот сейчас я снова слышала это протяжное хриплое «р-р-р-р-р-р-р».
– На танцах задержали, – почему-то ответила я, но повернуться так и не решалась. Застыла у самой двери, молясь, чтобы никто не вышел и не нарушил волшебство долгожданной встречи.
– Девочкам опасно ходить по ночам, – усмехнулся он, подходя ближе.
– Да, мама говорила.
– А ты слушай маму, – внезапно рассмеялся парень и обошел меня, прислонившись спиной к стене. Темноту разрезал вспыхнувший огонёк зажигалки, что на миг осветил его лицо, пока он прикуривал коричневую сигарету. Носа коснулась приторная сладость шоколада и горечь табака, но мне не было противно, наоборот, вдохнула дым в лёгкие, давя кашель, что рвался наружу.
– Когда у тебя танцы?
Пыталась рассмотреть его, но кто-то опять выкрутил лампочку над подъездом, и по-осеннему густой сумрак заботливо укрывал моего незнакомца. Словно нарочно издевался, подогревая любопытство. Парень будто всё понял, поэтому сделал шаг навстречу и чуть склонился, как в прошлый раз, сравнявшись с моим лицом.
– Понедельник, среда и пятница.
– Хорошо, Сладкая…
– Ольга! – внезапный крик матери разрушил тишину, дверь скрипнула и распахнулась. – Ты ключи опять потеряла?
– Нет, – я разжала ладонь, демонстрируя связку, что сжимала с такой силой, что резкие углы граней впились в кожу, оставив след.
– Почему тут так пахнет? Ты с кем говорила? – не унималась мама, затягивая на шее бордовый палантин. Она вышла из подъезда, заглянула за дверь, но там уже было пусто… Лишь густой аромат его странных сигарет напоминал о короткой встрече с загадочным парнем.
– Ни с кем, мам. Пошли домой?
– Сволочи! Опять лампочку выкрутили! Подонки дворовые по ночам крутиться на спортивной площадке стали… Но я разберусь!
Глава 5.
То, что планировалось как отдых, превратилось в пытку. Медленное истязание, что приносило лишь боль и ощущение надвигающейся бури. Нет, Мирон не цеплялся ко мне, не касался и даже заговорить не пытался. Лишь его напряженный взгляд ощущала на себе. А это было хуже касаний, потому что тело в узел стягивалось под жаром его синих глаз.
Я оказалась меж двух огней. С одной стороны был Мирон, что душил меня лишь своим присутствием, заставляя постоянно зависать в воспоминаниях и вздрагивать от его хриплого смеха. А с другой стороны – мои друзья. Мы дружим ещё со школы, но, несмотря на довольно приличный срок, никто из них не знает о том, что произошло той весной… Если Наташка и Севка бросали лишь любопытные взгляды, то Катерину буквально выворачивало от сжирающей её неизвестности. Но за это я и любила её – терпения в этой девчонке хватит на пятерых. Она будет корёжиться, но никогда не задаст вопрос, пока не почувствует, что я готова ответить на него. А я до сих пор не готова… Ростовой только и оставалось, что обнимать меня, чтобы хоть как-то поддержать. А мне и этого было достаточно, поэтому я отчаянно шептала ей на ухо: «Спасибо!».
Подруга очень переживала, когда оказалось, что мне придётся сесть в лодку с Королёвым. Кирилл наотрез отказался отпускать нас с Ксюшей одних, поэтому выдернул Королёва, что уже абсолютно по-королевски расселся в отдельной байдарке. Сука! Он улыбался! Зна-а-а-ал… что не отпустят нас одних. Оттого и посмеивался, наблюдая за нашими сборами. Ксюша словно ощутила наше напряжение, села посередине, но это не спасало меня. Всё равно жарко было, душно и невыносимо. Уж лучше бы он говорил, чем терпеть всю силу ненависти во взгляде. И молчание… Молчал! Лишь дышал, как зверь загнанный. А я не могла перебороть себя и заставить не оборачиваться. Не могла! Исподтишка рассматривала его мощные плечи, сильные руки и вспоминала волшебные картинки, что я могу по памяти нарисовать даже спросонья. Королёв делал вид, что не замечает меня, подначивал Севку и Царёва, ввязывая компанию в весёлую игру наперегонки по течению небольшой спокойной речки. Веселился. Хорошо ему было, пока я медленно умирала, как наркоман, погибающий в ожидании очередной дозы…
А совсем плохо становилось на остановках… Мне приходилось протягивать ему свою дрожащую ладонь, чтобы выбраться на берег, а потом упиваться безразличием, что он намеренно разыгрывал, даже не поворачивая головы в мою сторону. Смотрел исподтишка, чтобы никто не видел. Но я чувствовала, как он скользит по ногам, груди и застывает на шее. Не мешал ему даже скромный слитный купальник, что отчаянно прикрывал мое изнывающее тело.
Везде был он! Не смотрел, не трогал, а мне душно было. В голове поселился, мысли спутал и дыхание сбивал. Кожей чувствовала его, уснуть не могла, даже понимая, что палатка его на другой стороне лагеря. Тесно нам было рядом друг с другом, поэтому и радовалась, что осталась лишь одна мучительная ночь, а дальше я вновь окажусь в спасительном спокойствии своего дома. Но тут меня ждал сюрприз…
В начальную точку мы вернулись только под вечер, потому что задержались на очередной остановке, на которой парни устроили заплыв на спор. Поэтому из лодок выбирались лишь на закате.
Обязанности мы распределили ещё в первый день сплава, поэтому Наташка, Катя и Ксюша отправились готовить поздний ужин, парни помогали Кириллу вытащить лодки на берег, а я пошла готовить палатки ко сну: вытряхивала сосновые иголки, обрабатывала репеллентами, чтобы потравить всю живность, и развешивала спальники на длинной верёвке недалеко от костра, чтобы немного подсушить их перед сном.
Закончив рутину, отправилась в душ, а вернувшись, обнаружила сюрприз… Около моей палатки в шезлонге сидел Королёв.
– Уплотнение, Сладкая, – спокойно и крайне хладнокровно произнёс он, даже головы не поднимая. – С тобой спать буду.
– С чего это? Веслом по голове прилетело всё-таки? – сжала губы, пытаясь понять, что он задумал. – Осторожнее нужно быть, Мироша. Береги головку.
– Оглянись, – он сжал челюсть, пропустив мои колкости и лишь махнул головой в сторону парковки, что стала заполняться вновь и вновь подъезжающими машинами. – Новый заезд туристов. Кирилл сказал уплотняться.
– И что? Я тут при чем?
– А ты тут не при чем, – Королев убрал телефон, достал сигарету и прикурил, наконец-то подняв на меня свой взгляд. – Просто с тобой хочу.
– Долго думал, Королёв?
– Два дня, – рассмеялся он и затянулся, сжав фильтр в своей коронной манере между средним и безымянным пальцем.
Молчала. Смотрела на его довольное лицо и слова выдавить не могла. Наивная, думала, что смогу пройтись по краю, ни разу не сорвавшись вниз? Нет, не получилось. Никакие здравые мысли не могли остудить мой пыл, потому что внутри я просто пылала. То, что было скрыто под коркой многолетнего льда, стало таять под его взглядом. Тело ещё помнило его нежные касания, горячие влажные поцелуи и страстный шепот: «Моя сладкая девочка…».
Помнила все, хотя так сильно хотелось это забыть, что сердце закрыла и амбарный замок повесила. И вот он лёгким касанием сорвал этот замок вместе с петлями, вытащил все воспоминания, что трусливо прятались внутри.
– Я с тобой не лягу! – внезапно слишком громко зарычала я.
– И как же быть? – он прищурился, словно пытаясь что-то рассмотреть в моих глазах. Усмехнулся и затушил окурок, бросил его в открытую банку кока-колы и достал семечки, словно приготовился к просмотру фильма. Придурок!
– С Царёвым поспишь, Королёв! – заметила быстрое приближение Катерины с Сашей, в сторону которого отчаянно тыкала пальцем. – Вам по рангу положено в одном замке существовать!
– Олька Сладкова злее Муми-тролля, – хрипло смеялся Мирон. Вот только взгляд его был совершенно стеклянный. Ни единой смешинки. Лишь холод и… презрение?
– Замолчи, Королёв! Замолчи! Столько лет прошло, а ты все такой же! Как десятиклассник, шутками тупыми сыплешь, сидя на лавке у подъезда! – внезапно взревела я, бросаясь с кулаками на грудь Королёва.
Но и это было ошибкой… Густой аромат его сигарет и сладость газировки, что была его вечным спутником, окутал меня. Утонула… Тело перестало слушаться, кулаки ударялись всё медленнее, а с последним ударом и вовсе разжала ладонь, опуская на его грудь, чтобы впитать его тепло и учащённый ритм сердцебиения. Королёв не растерялся, быстро рассыпал семечки и опустил руки мне на спину, пробегаясь пальцами вдоль позвоночника.
– А-а-ах… – вырвался тихий стон сквозь прикушенные губы, что мог услышать лишь Мирон, и он услышал. Лица не видела, но чувствовала, как напряглись пальцы.
Первой очнулась Катя, она схватила меня за руку и дернула на себя, разрывая магию нашего объятия. Но меня было не остановить, я рвалась к нему то ли чтобы убить, то ли чтобы просто прижаться. Подруга поняла, что не сможет справиться с моим внезапным всплеском, поэтому ловко передала меня в крепкие руки Саши.
– И ты все такая же, МОЯ сладкая девочка, – Королёв, встал с кресла, сделал шаг в нашу сторону и наклонился, практически нос к носу. – Такая же!
– Мирон! – Царёв отдернул друга за капюшон, не понимая, как поступить правильнее. – Чего расшумелись? Такое свидание мне испортили.
– Я не лягу с ним в одну палатку! – затопала я ногой, пытаясь вырваться из мёртвой хватки Царёва. – Катя! Пусть Саша с ним ложится или Лёва! Они же друзья, а я с тобой лягу!
– Ещё чего! Мне есть с кем спать, – молния в палатке Лёвы взвизгнула, явив сонного парня.
– Саш, ложись в мою палатку? – я обернулась к Царёву, взглядом умоляя о помощи.
– Все, угомонитесь! Пойдём, Королёк, покурим, – убедившись, что я больше не буду бушевать, Саша передал меня растерянной Катерине.
– Не пойду, мне и здесь удобно. А то я свалю, а она палатку займёт. Да? П-ф-ф… Дурака нашли…
– С удовольствием понаблюдаю, как Королёв спит на холодной земле, – зашипела я, пряча лицо в плече подруги.
– Так, – прикрикнул Царёв, заметив, что народ на берегу стал оборачиваться в нашу сторону. – Никто на земле спать не будет!
Царёв сказал – Царёв сделал, поэтому последнюю ночь я провела в палатке подруги, сгорая от стыда за неудобство, что создала.
Я боялась поворачиваться, практически не дышала, прижималась к холодной стенке палатки, чтобы не мешать друзьям своим присутствием. Тело ныло от напряжения, чувствовала каждую мышцу, что дрожали натянутыми струнами, готовые лопнуть в любой момент от напряжения.
А на что я рассчитывала? Королев и в детстве не был тихим мальчишкой, теперь и подавно смирения от него глупо ожидать. Но я так надеялась, что эти три дня пройдут без конфликтов и столкновений. Старалась не пересекаться с ним взглядом, не разговаривала, вела себя вполне естественно и не подавала вида, что напугана до смерти. Оставалась всего одна ночь. Всего одна. Чертов Королёк!
Не сбежала я лишь потому, что он тут же бросился бы вдогонку. Сопротивляющаяся добыча вызывает азарт у хищника, а полудохлое создание – жалость. Да! Именно жалость я и пыталась вызвать у него. Было все равно, что он думает обо мне, просто хотелось показать, что уже не болит, что отпустила и живу своей жизнью.
Поначалу я расслабилась, поняв, что Мирон и сам не спешит разговоры разговаривать, не достает, не цепляется, относится как ко всем. За это и поплатилась. Стоило лишь ненадолго потерять бдительность – БАМ! Он выставил капкан, куда я и угодила. Он специально усыплял мою настороженность своим напускным спокойствием, выжидал момент. Нужно было сдержаться, а не впадать в истерику и, уж тем более, не бросаться в его объятия, пусть и с желанием прикончить, но всё же.
Жутко… Даже глаза страшно прикрыть, потому что чувствую, как путы прошлого уже раскинули свои объятия, чтобы затащить в свой плен.
***
– …Опять одна?
Я даже не испугалась резкого окрика, потому что чувствовала его присутствие. Шел за мной от самого ДК. Молча следовал по извилистым тропинкам рощи, которую я обычно обходила стороной, предпочитая бежать по освещенному тротуару. Но в его присутствии мне было хорошо и спокойно, поэтому я смело свернула в темноту сосновой посадки.
– Как тебя зовут? – быстро обернулась, выхватив в темноте силуэт в капюшоне объемной толстовки, что скрывал его лицо.
– Мирон, – парень закурил и ускорил шаг, сокращая расстояние между нами.
– Почему ты меня провожаешь? – так хотелось заглянуть ему в лицо, но смелости не хватало.
– Сам не знаю, – рассмеялся он, задирая голову так, что в отогнувшемся вороте белой футболки снова показался рваный край татуировки. – Сколько тебе?
– Двенадцать будет, – с какой-то глупой гордостью выплюнула я, едва повернув в его сторону голову.
– Поэтому и провожаю, – парень вздёрнул брови, но тут же отстал.
– А тебе?
– Семнадцать, – хрипло рассмеялся он, отставая еще сильнее. – Давай шевели лапками, а то я опаздываю из-за тебя…
***
Я зажмурилась, чтобы прогнать липкие воспоминания, но тут же распахнула глаза. Мне вдруг стало жарко, а легкие вспыхнули пламенем, будто кислород из палатки выкачали. Делала глубокие медленные вдохи, боясь разбудить друзей. Но это не помогало. Дёрнула молнию и выскользнула из палатки, провожаемая любопытным взглядом Катерины.
– Я подышу. Спи.
Шла к берегу, не дыша. И лишь вырвавшись из плотного кольца лагеря, побежала. Остановилась в сантиметре от края пирса, глубоко вдохнула и зарыдала.
Жалость к самой себе захлестнула меня с головой. Дура! Дура! Нужно было бежать от него, а не ждать, пока рванет бомба. Сама фитиль подожгла, так чего уж тут реветь?
– Ты опять одна по ночам шляешься? – его голос заглушил мой плач.
– Королёв, что ты хочешь?
– Честно?
– А ты умеешь? – вытерла слёзы и натянула капюшон толстовки, чтобы не было соблазна подсматривать за Мироном.
– А ты?
– С тобой невозможно разговаривать, Королёв! Тогда невозможно было, а сейчас и подавно!
– А со мной не нужно разговаривать, Сладкая, – его шепот послышался близко. Слишком близко. Тяжелые руки легли мне на плечи, опустила глаза, рассматривая знакомые татуировки, что выглянули из-под манжета толстовки. Руки его поползли вверх и сомкнулись на моей шее. Мирон опустился на колени, прижался к моей спине, и вот – уже его горячее дыхание обжигает мою щеку.
– Не разговаривала ты со мной, Олька, а целовала. Нежно-нежно… И сейчас поцелуешь, – пальцы сжимались на моём горле, дышать становилось всё тяжелее, но этот опасный странный жест вызвал во мне ураган. Перед глазами всё поплыло, мысли смешались.
– Нет! – крикнула я, да так громко, что голос мой эхом загулял по водной глади. Вцепилась в край пирса, ощущая, как рваный край дерева впивается в кожу. Старалась выдавить из себя рвущиеся эмоции, чтобы вновь ощутить приятное спокойствие в теле.
– Да, – Мирон резко развернул меня, как куклу, и впился губами. Как тогда!
Жадно. После его поцелуев у меня губы огнем горели, кожу саднило, а по краям корочки появлялись. Вот и сейчас ласкал мои губы языком, щекотал нёбо до тех пор, пока я навстречу ему не подалась. А после, как обычно, лизнул. Мягкий влажный язык прошелся от подбородка до кончика носа, принося аромат сигарет и сладость кока-колы. Руки сместились с шеи и нырнули под куртку. Действовал быстро, чтобы не успела опомниться и не начала отбиваться. Но я не могла. Лишь застонала, когда холодные ладони сжали мою грудь, стиснув меж пальцев затвердевшие соски.
– Нравится моей девочке, – шепнул и снова лизнул, чуть замедлившись на губах, чтобы пройтись по нежной коже. – Выросла моя девочка, уже нет угловатости, титьки вон какие, в руку не вмещаются. Хороши титьки… Думала, спрячешься от меня за спортивным костюмом? Глупенькая… Только глаза грустные, как раньше, и губы сладкие, как мармелад.
– А ты все такой же наглый, Королёк. Берёшь то, что хочешь, и никого не спрашиваешь.
– А кого мне спрашивать? Матери твоей нет здесь.
– Можно подумать, она тогда тебя остановила, – голос пропал, оставалось только шептать. – Отвали, Королёв!
– Ой, как неубедительно, Сладкая, – рассмеялся он, но не отпустил, лишь сильнее прижал к себе. – Не верю, Олька. Не верю! Ни одному твоему слову не верю.
