скачать книгу бесплатно
– Почему странно? Ты что, не знаешь, что я не садовник? Какое впечатление я могу еще производить?
– Нет… Опасность в твоих глазах всегда. Но в те секундные моменты даже мне становится страшно, потому что это другое… – Моисей закурил сигару и выдохнул в воздух кисловато-пряный дым.
– Да ты психолог? – смешок вырвался из моего рта. Не мог не вырваться, потому что старик сверлил меня взглядом, стараясь заставить проколоться. – Лучше бы ты своих «быков» проверял тщательнее. Я только начал копать, а уже нашел столько дерьма, что дурно становится.
– Воруют?
– Ты считаешь, что воровство – злейшее из всего, что могут сделать люди, которым ты доверил представлять себя? Они устраивают дебоши, избивают ментов, бьют машины, а парочка была привлечена к Уголовке!
– Ну, с этим я помогу…
– За изнасилование, – я перебил Моисея, чтобы посмотреть на его реакцию.
– Что? – он вскочил так быстро, что стеклянный столик пошатнулся, от чего кофейник противно задребезжал.
– Да! И именно эти люди ссылаются на тебя. Мне тут сказали, что ты на политику засматриваешься? Причина этого поступка меня не интересует, но подумай сам, чем это все закончится.
Моисей стал ходить по террасе, нет, не просто ходить. Он почти бегал, при этом топая с такой силой, что я чувствовал, как деревянный пол вибрирует подо мной.
– А в чем твой интерес? – он резко остановился в паре шагов от меня. – Мы так и не поговорили о твоем вознаграждении! Что ты хочешь?
– Денег, мне больше ничего не надо.
– А как же твои разговоры о доле? Ты же хотел большего!
– Я не хочу иметь ничего общего с твоими отморозками. Душок от вас тянется не только по области, – я обернулся, чтобы видеть его искаженное лицо. Эмоции сменяли одна другую, мышцы лица дергались в попытке сдержаться. Но он прокололся. Как ни странно, но удивления было намного больше, чем гнева.
– Хорошо! Сколько ты хочешь денег? – старик сел на стул, а руки спрятал под столом. Но я-то знал, что он сжал кулаки. Хорошо. Очень хорошо.
– Ты знаешь мою таксу? – я достал солнечные очки и начал протирать зеркальные стекла бумажной салфеткой.
– Да! – он встал и направился в дом.
– Так, вот! Умножь ее на три…
Старик застыл в проеме, схватившись жилистыми руками за косяки. Костяшки пальцев побелели. Но его замешательство длилось совсем недолго. Моисей скрылся, слишком резко раздвигая прозрачные занавески, колыхавшиеся от утреннего ветра. Я знал, что он не станет спорить, даже если я умножу семизначную цифру на пять. Он готов отдать за дочь все, что угодно. А еще, он прекрасно понимает, что я знаю слишком много о той комбинации, которую пришлось разыграть. Ворота заскрежетали, и во двор въехало несколько машин, из которых выбрались клонированные «быки».
– Деньги будут на твоем счету сегодня.
– Вот и хорошо! А как бонус я поговорю с твоими парнями! – я уже собирался спуститься во двор, как Моисей снова заговорил.
– Зачем ты вернулся? Я наводил о тебе справки. Тебя не было много лет!
– Потянуло в родные пенаты!
– Хм… – Моисей потер подбородок. – У меня есть предложение.
– Неинтересно!
– А я думал, что тебе интересны деньги! – проскрипел он, сдерживая смех.
– Деньги интересны всем.
– Я предлагаю тебе возглавить мою службу безопасности. Ты хоть и темная лошадка, но сможешь навести порядок, потому что тебя сложно не уважать. А взамен, я буду перечислять на твой счет две твои таксы каждый месяц.
– Я же сказал, что мне неинтересно, – я снова снял очки, чтобы Моисей посмотрел в мои глаза. – Еще раз говорю, что, несмотря на твои возможности, деньги, положение в области, запах дерьма от твоей команды слишком яркий! А мне не нужно привлекать к себе внимание. Я вернулся не для того, чтобы через неделю попасть под внимание органов, – я сбежал по деревянным ступенькам террасы и направился к небольшому кирпичному домику, где скрылись парни.
– Скала, подумай, – вдогонку крикнул Моисеев.
– Нет!
Старик все сделал так, как я и думал. Моисей слишком сильно увяз в бизнесе. Он не в силах контролировать своих парней, которые привыкли к деньгам и абсолютной свободе действий. Они громили рестораны, я нашел только несколько человек, которые не стояли на галочке у ментов. Из нескольких сотен головорезов, я нашел меньше половины тех, кто был более или менее адекватен. Если не вмешаться, все пойдет прахом. Его фамилия, которая пока хоть что-то значит, превратится в пепел. А мне очень нужен Моисей.
– О! Здоро?во, – на небольшом крыльце служебного домика сидел Лазарев. Он курил, пуская в воздух кольца дыма.
– Соскучился?
– И не говори! Прямо сроднился с тобой! – он громко рассмеялся и протянул мне руку. – Уже не знаю, как и день прожить без вида твоей заносчивой морды!
– Э! Поосторожней! – я сел рядом и закурил. – Чего приехал?
– Ну, если честно, то мне просто очень интересно, как ты наведешь порядок в этом собачатнике. Именно для этого я приехал ни свет, ни заря.
– Уже десять утра.
– Это слишком рано.
– Э! Барышня! Да, ты из тех, кто продирает глаза после обеда?
– В точку. А ложусь я только тогда, когда горизонт окрашивается первыми лучами рассвета.
– Точно, барышня, – я внимательно рассматривал Серегу сквозь очки. Он развалился на ступенях, раскинув руки и ноги в разные стороны. На нем, как всегда, был идеально сшитый костюм, легкая небритость, легкая небрежность волос, расслабленность в движениях. В целом, он производил впечатление абсолютно счастливого человека. Глядя на него, думаешь, что он из молодых, успешных, далеких от грязи и криминала. Но, как ни странно, он слишком близок к Моисееву. Конечно, он не был правой рукой старика, потому что это место занимал родной брат, Моисеев Михаил Викторович, но был в курсе всех дел.
– Заткнись, – зашипел Серега и одним щелчком отправил окурок в урну.
– Как ты оказался у Моисея? – никогда не умел ходить вокруг, да около. Да и Лазарев не из тех, кто оценит расшаркивания вокруг его персоны.
– О! Свершилось! Наконец-то! А то я уже думал, что ты никогда не спросишь, – он скинул очки и повернул ко мне голову.
– Черт! Прости, как я мог не поинтересоваться твоей персоной раньше. Прости, – я рассмеялся.
– Ну, тогда слушай сказку дядюшки Лазаря. Только ведь ты и сам всё знаешь. В жизни не поверю, что ты бы сел пить с тем, о ком ничего не знаешь.
– Конечно, знаю. Но мне интересно сколько раз ты мне соврешь. Готов поспорить, что не меньше трех.
– Дерьмо! Планировал пять, но теперь придется раскрыться.
– Серега, мы долго еще будем вас ждать? У ребят есть работа, вообще-то, – дверь открылась и показался Буба. – Давайте уже закончим этот никому ненужный цирк?
– Буба-Буба… – я встал и шагнул в дом, отталкивая крайне недовольного парня.
Интерьер дома был грубым, мужским. Ничего лишнего. Стены были отделаны камнем, на полу массив дерева. Небольшая прихожая была больше похожа на гардеробную театра. Вешалки, крючки, полки для обуви. Видимо, здесь часто проходят собрания «быков». На первом этаже была только одна комната, по периметру которой стоял огромный диван.
– Привет, – я огляделся и сел в кресло, которое стояло напротив дивана, усеянного бритоголовыми качками. – Меня вы, наверное, знаете. Наскалов.
– Привет, – по комнате разнеслось вялое блеянье. Сунув руку в карман, достал телефон, где хранилась информация о нужных мне персонах.
– Так! Я приехал сюда по просьбе Моисея. С сегодняшнего дня можете забыть о том, что было вчера.
– Как это?
– Что за *уйня?
– Молчать! – я рявкнул настолько громко, что окна завибрировали. – Говорю еще раз! Забудьте! За то, что сходило с рук еще вчера, завтра вам оторвут ноги. Вы, как представители звеньев, автоматически становитесь ответственными за поведение ваших ребят.
– Как это? – Буба напряженно смотрел в окно, сложив руки на груди.
– Иди сюда, – парень оттолкнулся от подоконника и сделал пару шагов ко мне навстречу. – Лазарь?
– Так и знал, что ты втянешь меня в свою авантюру, – зашипел сквозь улыбку Серега, но тем не менее встал с кресла и подошел…
***
– Ты думаешь, что они завтра явятся на работу в человеческом образе? – дом опустел, потому что разъяренные «быки» выскочили прочь, как только я сказал «ВСЁ»!
– Не все. Их надо разрознить и перетасовать. Они, как стадо, смотрят друг на друга и повторяют повадки брата.
– Ты считаешь, что, одев их в костюмы, ты изменишь их мышление? Или ты думаешь, что они перестанут сморкаться, сплевывая на асфальт?
– Сережа, ты же служил в армии. Не мне тебе объяснять, как это делается! Сложно перестроить одиночку! А с этими будет проще.
– Нет! – крик с улицы заставил вздрогнуть.
Я выбежал на крыльцо, осматривая двор.
– ДА! Ты больше и шага не сделаешь без охраны! Я думал, что умру! Яна! Это мое последнее слово! Больше ни шагу без Семена! – на открытой террасе стояли Моисей с дочерью. Старик размахивал руками, а Янка сидела на деревянных перилах и болтала босыми ногами. На ней была моя рубашка, вернее, теперь это не рубашка, а миниатюрный сарафан. Распущенные волосы развевались на ветру, то поднимаясь вверх, то безвольно падая на открытую спину. Тонкие металлические браслеты звенели на ее руках от нервного мотания ногами.
– Я сказала, что не буду! Я больше вообще из дома не выйду! – девушка спрыгнула с перил и пошла в сторону бассейна.
– Яна! Не спорь!
– Я не нуждаюсь в стороже! Я лучше буду сидеть дома, чем ходить, как декоративная собачонка на поводке! Я сказала, что не буду ходить под надзором твоего Семена! – Яна остановилась, резко развернувшись к отцу, но потом застыла, увидев нас.
– Будешь!
– Нет! Мне не нужен Семен! Мне нужен ОН… – ее тонкий пальчик так плавно взметнул в воздухе, а потом направился в мою сторону. Да! И почему я совершенно не удивлен?
Глава 10
Олег
С деревьев слетели последние листья, и теперь вся тропинка была устлана ковром из ярких лоскутков. Ночью прошел дождь, щедро напоивший газоны, отчего в воздухе висел особенный аромат, который заставлял улыбаться с каждым вдохом. Бархатисто-пряный запах мокрой листвы щекотал нос. От ударов кроссовок об асфальт мелкие брызги разлетались в стороны.
Люблю осень. Она зрелая, не боящаяся ярких красок, не стыдящаяся собственной зрелости женщина, оставляющая за собой тонкий шлейф землистого аромата. Она как хорошее красное вино, сначала морщишься от резкого вкуса, потом на языке появляется приятный вяжущий осадок, заставляющий закрыть глаза от удовольствия. Да, осень – определенно дорогая дама.
Проснувшись, я почти сразу выскочил на улицу, чтобы успеть пробежаться до первых сонных зевак. Последние несколько недель изрядно меня вымотали. Но не физически, нет. Я привык к изнуряющим нагрузкам, меня этим не испугать. Скорее, это была моральная усталость. Контролировать каждое слово, сокращение мышц, мимику… И к этому я привык, но не тогда, когда под ногами мешается раздражитель. Всё в ней заставляет меня трястись от гнева. Всё! Каждая улыбка, движение головы, плеча, брови… то, как прищуривается, когда думает, что бы ответить поострей. То, как она поджимает губы, когда понимает, что проиграла словесный поединок, который сама и затеяла. А то, как она топала ногами, когда уходила! Девчонка хотела показать ярость, недовольство, гнев… но на самом деле, я только и смотрел, как мягко двигается ее попка....
*лядь! Как это возможно? Почему, спустя столько лет, я наткнулся именно на нее? Почему? А самое противное, что не смогу отступить, потому что очень долго ждал того момента, чтобы вернуться! У меня нет вариантов… Грудь разрывало от гнева, потому что пробежка перестала приносить спокойствие и ясность ума. Я почти два часа бегал, стараясь выкинуть ее из головы. Хотел успокоиться! Но кроме крепкого стояка, ничего не получил. Засранка! Заноза! Я с силой захлопнул дверь в ванной, от чего задрожали зеркальные перегородки душевой.
***
– …Мне нужен ОН… – крикнула Яна, ткнув в меня пальцем.
– Очень смешно!
– А я не смеюсь, – она сделала пару шагов в мою сторону, затем посмотрела на отца. – Или он, или никто!
– Деточка! Я не игрушка, – спустившись с крыльца, снял очки, чтобы внимательно посмотреть в ее глаза.
– Да, брось! Ведь, все решают деньги! Так?
– Нет! Не все! Я никогда не стану делать то, чего не хочу! Нет, не так! Если у меня есть выбор, я никогда не выберу то, чего мне НЕ хочется!
– А тебе НЕ хочется? – девчонка сделала шаг навстречу, прищурив глаза. Она стояла, уперев руки в боки, стараясь произвести на меня устрашающее впечатление. Черт! Утреннее солнце ласково поглаживало ее хрупкие плечики последними теплыми лучами. Лоскуток клетчатой ткани, который когда-то был моей рубашкой, колыхался на ветру, то прижимаясь к груди, то вздуваясь парусом. В те секунды, когда тонкая ткань прилипала, я отчетливо видел окружность груди и крошечные соски-бусинки.
– Нет, не хочется, – закурил, затянувшись так сильно, что почувствовал легкое жжение.
– Ладно. А, что? У тебя есть выбор? – она вспыхнула румянцем, как только поняла, что я откровенно пялился на нее.
– Олег? – к нам подошел Моисей. – Присмотри за Янкой?
– Виктор Викторович! Яна Викторовна! Всего доброго, – я кивнул семейству Моисеевых и, надев очки, чтобы не увидели прищур смеха, направился к гаражу, где стояла моя машина.
***
Повязавшись полотенцем, вышел из невыносимо жаркой ванны. От горячего пара кожу саднило, а, выйдя на балкон, капли влаги вмиг охладились. Пройдясь руками по мокрым волосам, накрыл лицо холодными ладонями.
– Черт! – взгляд автоматически упал на часы, когда по квартире разнесся дверной звонок.
Не знаю, что меня больше бесило, то ли то, что утренние гости не могут принести хороших вестей, то ли то, что много лет не слышал этой игривой трели. А самое смешное, что я знаю, кто там, потому что настоящие гости звонят в домофон. Конечно! Восемь утра – самое подходящее время для визита!
– Я ударился головой и забыл тот момент, когда приглашал вас в гости? – зашипел я, затягивая полотенце на бедрах, как можно сильнее.
– Не дерзи! Это дружеский визит! – Моисей вошел, оглядываясь вокруг. Он медленно продвигался вглубь квартиры, рассматривая картины на стенах. – Не знал, что ты любитель искусства!
– Еще какой! Ну? Ты проходишь или постоишь в коридоре? – развернувшись, заметил румяную Янку, которая продолжала стоять на лестничной площадке. Ее щеки пылали, а пухлые розовые губки застыли в немом удивлении. Яна замерла, рассматривая мою обнаженную и еще мокрую грудь, затем ее взгляд так робко двинулся вниз. Она часто моргала, а грудь вздымалась с такой частотой, что казалось, что она не дышит, а бьется в судороге. Тонкие пальцы нервно сжали кожаный ремешок сумки до белизны костяшек. Если бы я не слышал ее едва уловимое поскуливание, то решил, что она вот-вот рухнет в обморок. Лицо то краснело, то становилось белее снега.
Заноза! Ладно. Хочешь меня? Поиграть вздумалось? Я начал разжимать пальцы правой руки, которыми сжимал края полотенца, ткань стала расслабляться, соскальзывая по бедрам миллиметр за миллиметром… Все ниже и ниже. Мне нравилось тянуть время, проверяя ее на стойкость. Яна вздрогнула и закрыла лицо руками, оставив только щель, сквозь которую выглядывали только пушистые ресницы, они трепетали, словно на ветру. Веки были плотно сомкнуты, отчего на тонкой коже появилась мелкая паутинка морщинок.
