скачать книгу бесплатно
Жизнь мага: Долг
Анатолий Медведев
Гол Одан сумел спастись и благодаря удивительному стечению обстоятельств получил шанс начать все заново. Но возможна ли новая жизнь без понимания своего предназначения? И возможно ли вернуть долг судьбе, не наделав новых ошибок?
Жизнь мага: Долг
Анатолий Медведев
© Анатолий Медведев, 2016
ISBN 978-5-4483-1818-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Новое лицо
В какой-то момент меня выкинуло на песчаный пляж, и намертво приколотило к двум камням, так, что море больше не могло волновать меня. Первое, что я услышал, была такая знакомая мне лассонеская речь.
– Тащи, давай, оно еще может пригодиться, видал какое огромное!
– Да, не маленькое. Проклятье, оно воняет словно все отбросы моря!
Голоса были грубые, это были, безусловно, рыбаки, которым я попался на глаза. Зачем им был нужен я, и почему они говорили обо мне как о неодушевленном предмете среднего рода, я на тот момент не понимал.
– Стойте, бездари. Отдайте его мне. Вам что дерева не хватает, что вы из моря его тащите?
Этот голос был уже куда интереснее предыдущих двух – четко поставленный, властный. Это был не начальник порта, и не кто-то кого рыбаки уважали. Это был колдун, ошибиться невозможно.
– Заплати, если хочешь. Ты вроде всегда платишь за вещи, которые тебе нужны.
– Вот мешочек золота, здесь пятьдесят монет. За эти деньги вы мне дотащите его до башни.
Пятьдесят монет, не малые деньги, подумалось мне. Но работорговлей занимались в основном пираты, и я продолжил ломать голову, зачем я потребовался этому человеку. Выговор у него был Лассонесский, с характерными ударными гласными, слегка протяжными.
Меня волоком тащили по камням, причем довольно долго. Во мне начали просыпаться ощущения боли, и я чувствовал, как пятки ноют, от постоянного трения о каменистую дорогу. Чувства вскоре обострились до предела – я все слышал, чувствовал тончайшие запахи, и даже немного запах магии, чувствовал даже грубость человеческих рук, которые волокли меня. Это состояние меня раздражало еще больше, чем безвольное плавание по морю, и бесконечные крики чаек. Меня дотащили до башни, и безжалостно кинули на камни, отчего я невольно вскрикнул.
– Кто кричал?
– Это что, бревно кричало?
До меня не сразу дошло, что это была первая удачная попытка хоть как-то пошевелить мышцами или издать какой-то звук. Но как я не пытался, повторить это у меня не получалось. Я понял, что по какой-то причине имею форму бревна. Двое, что меня тащили, в панике побежали обратно, и им в след доносился радостный смех колдуна.
– Ну что, мой неумелый чародей, надеюсь, вы уже проснулись, и слышите, что я говорю. Жаль, я не могу узнать вашего имени, но меня зовут Ког. Я житель этой башни, которую вы, наверное, скоро сможете увидеть. Прошу вас.
С этими словами он взял меня в охапку и потащил куда-то, а куда, я не видел. Нужно признать, что сила в нем была неимоверная – двое мужиков едва тащили меня волоком, а он вот так взял, и понес меня по лестнице наверх. С каждой ступенькой запах магии вытеснял все остальные ощущения, и я мог чувствовать только ее.
– Вот так будет лучше. Попробуйте что-нибудь сказать.
Я честно попытался, но получилось невнятное мычание.
– Замечательно. Я слышу, вы очень хорошо стараетесь. Через пару деньков Ваш прекрасный голос озарит стены этой мрачной комнаты. А пока тренируетесь в извлечении звуков из своего одеревеневшего тела, решите один важный вопрос. Сможете ли вы оплатить работу мастера, что сделает из бревна человека? Это важно. Ведь из дерева вы должны превратиться в человека, а это весьма сложно сделать без посторонней помощи.
Что мне оставалось? Я хотел скульптора, что бы порвать с прежней жизнью, и изменение внешности мне могло сильно помочь в этом. Но где мне было взять деньги на это, я не знал.
Спустя двое суток беспрерывных попыток у меня начало получаться выговаривать слова. По ночам колдун кидал в меня подушками, что бы я прекратил мычать, но мне очень нужно было с ним поговорить, и я не прекращал стараться. И утром третьего дня у меня начало получаться говорить по слогам, а затем и еще лучше.
– Ну, мой неопытный колдун, скоро вы мне расскажете, какое идиотство подвигло вас превратиться в бревно.
– Я не специ… ально. – слово было трудное и мне пришлось разделить его на две части.
– М-м. Вам приснилось, что вы дерево, а проснулись вы уже в таком плачевном состоянии? Или вы купались и хотели продемонстрировать своим товарищам свою непотопляемость?
– Скорее второе. Но не совсем так, – никакого выражения в моих словах не было, они были произнесены монотонно и размеренно, поскольку каждый звук давался мне с трудом. – Где я?
– Знаешь, все те, кого я захватил в плен в бессознательном состоянии, задавали мне именно этот вопрос в первую очередь. Глупо донельзя. Какая разница – главное ты жив, и добрый Ког позаботится о тебе.
– Это радует.
– Не слишком радостный голосок, но учитывая, что у тебя нет рта, очень даже ничего.
– Ког, я тебя не вижу.
– Конечно, потому что у тебя нет глаз. То, что ты разговариваешь, это магический нонсенс. Есть существа, которые могут производить организованные звуки, не используя голосовых связок. Но вот с глазами так не получается. Ты можешь ощущать меня, слышать мои шаги, но пока у тебя нет глаз – увы, не получиться увидеть огромное пятно от штара на моем любимом желтом балахоне. Так что я надеюсь, что когда ты сможешь видеть, я уже смогу его отстирать, – он помолчал немного, словно задумался, – Ты какого пола?
Я сначала не понял вопроса, поскольку никогда не возникало необходимости на него отвечать – все и так всё видели.
– Ты не подумай, я слышу, что голос мужской. Но, учитывая, что голосовых связок нет, то и произношение может быть любым.
– Я парень.
– Это хорошо. Не люблю колдуний, которые превращают себя в бревна, это, по-моему, совсем глупо. Вот мужик как дерево, это еще ничего, но если женщина, то пиши пропало.
– Ког, ты можешь пригласить скульптора?
– Я бы и так это сделал, только объясни ситуацию со своей платежеспособностью.
– У меня нет денег.
– Это хорошо. То есть плохо.
– Ког, я обещаю, что смогу отдать деньги за работу скульптора. Только не сразу.
– Пользуешься своей беспомощностью и добротой дядюшки Кога. Я, пожалуй, оплачу работу по твоему телу. Скажи, но чем тебе не нравится существовать в виде дерева? Если у тебя есть какие-то дела в этой жизни и ты торопишься завершить их, то…
– Дело не в спешке. Я хочу изменить собственную внешность. Ведь это возможно?
– Я бы сказал, вероятность того, что скульптор вырежет тебе такое лицо, какое у тебя было, очень мала, так что не переживай. Но какая трагедия в жизни заставила тебя изменить сущность? Я чувствую, что ты чего-то не хочешь рассказывать. Я не стану приглашать мастера, пока ты мне всего не расскажешь.
– Хорошо. Но эта история… Как тебе сказать… Не логична.
И я стал лгать, почти на каждом слове. У меня все получалось как-то само собой – я прибыл в Кальгон, где бесплатно сел на «Коготь», сумел спастись из лап чудовища, Дошел до Турентула пешком. Затем сумел наняться на «Возмездие», которое без приключений направилось в Драгорию, на помощь бунтовщикам, но нашло их поверженными. Вместе с некоторыми из людей Калгрениэр мы выбрались из Хайринта, и направились мстить Калентренору, который и сбросил меня с мыса Хайнетл.
– Что и говорить, лгать вы не умеете совсем, хотя часть рассказа верна. Я знаю про речное проклятие, знаю про шхуну «Возмездие», хоть и не понимаю, как вам удалось наняться на нее без рекомендаций. Знаю так же и про восстание в Драгории. Скажу вам, что шхуна «Возмездие» месяц назад причалила на западе острова Ласса, и привезла с собой более пятисот человек, что рассеялись по деревням и селам вблизи Наторнета. Только мне не нужна половинчатая правда.
– Я не могу рассказать всего, поскольку… это уже не имеет значения.
– Назови мне хоть имя, о то я не знаю, как мне обращаться к тебе.
– Гол Одан, – ответил я, а подумав, добавил, – но теперь меня будут звать Эсториоф.
– Вот и хорошо, часть рассказа становится понятной сразу, как вы сказали имя. Вы, в некотором роде, известны. В определенных кругах.
– То есть ты работаешь на короля, – тогда все внутри моего деревянного тела сжалось, я страшно испугался, что прошлое вновь вернется. Я был уверен, что если мое имя узнает король, то сопоставить несколько фактов будет несложно, и меня тут же казнят. Но самое страшное, это будет смотреть в глаза Агетеру Кальгону, которого я предал, и дочь которого не смог уберечь от смерти.
– Да, в некотором роде. Все мы работаем на короля, а король работает на нас. Две равные по силе структуры – страна и ее король.
– Нет, я не про это, – я уже почувствовал, что не дает магии в стенах вырваться наружу. Это были горсти земли, аккуратно разложенные около стен этой комнаты, – ты придворный маг. И Арна Кальгон спрашивала твоего совета о том, как усмирить магическую силу, не дать ей порвать меня на части.
– Да, действительно. Ты оказался очень смышленым даже в деревянном состоянии. То есть эта нахальная девчонка решила использовать тебя в своих целях?
– Не говори так. Она мертва.
– Я все думал, когда же она выберет себе противника не по зубам. И этим противником оказался Калентренор? М… Жаль. Королевская династия Эстеров Смелых, я боюсь, прервана. Но что самое интересное – ведь… в свое время Калентренор успел весьма сильно насолить роду Кальгон. Это было еще во времена…
– Подожди. Я хочу взять с тебя слово, что ты никому не расскажешь о моем прошлом. Гола Одана больше нет.
– Понимаешь ли, Имя, которое тебе дали при рождении, это не просто набор букв. Конечно, молодежь мало знакома с языком древних. Но даже в буквальном смысле твое имя это еще не все. Чтобы уничтожить имя, нужно уничтожить дух. Эсториоф красивое прозвище, и если ты его сам себе придумал, то ты, должно быть, знаешь диалекты второй эпохи. Сверкающий меч.
У тебя не получится до конца порвать с прошлым, до тех пор, пока ты не выяснишь некоторых очень важных вещей, и не найдешь новый смысл жить. Просто влачить существование это настолько глупо, что пиши пропало. А ты не глуп, поэтому подумай хорошенько, чего ты хочешь от своей новой жизни. И смотри, что бы в ней не участвовали персонажи прошлого. Что? Остается только уехать в маленькую деревеньку и копать грядки. Например, куда-нибудь в центр острова, что-нибудь вроде Шарла?
Меня словно молнией ударило. Как глупо, человек наугад сказал деревню, откуда я родом. Или он может видеть, что твориться в моей голове?
– Более того, тебе придется забыть, кто твои родители. Забыть о служении богам, поскольку боги даровали нам память, и при каждой молитве будешь вспоминать куски своей жизни. Придется больше никогда не видеть своей стихии, моря, потому что оно будет навевать хорошие и плохие воспоминания об абордаже, и знаменитом ныне мертвом пирате из Ширианского моря. Послушай, мой дорогой мальчик, если хочешь найти смысл в жизни, попробуй исправить то, что делал не так. И все будет хорошо. Как говорил Волрон творец – делай, что должен, и будь что будет.
– Я знаю, что мне нужно. Я должен поступить на королевскую службу.
– По-моему, ты меня не совсем понял. Как говорят уже произошедшие с тобой вещи, казарменная муштра не для тебя.
– Хочу быть магом, – я уже настолько рвался в бой, что покачнулся и с грохотом рухнул на пол, из чего я сделал вывод, что был прислонен к стене.
– О, я вижу, что ты мечтаешь исправить ситуацию с дезертирством? Похвально. Я рад, что ты осознаешь свой поступок как предательство. Только прошу тебя, не ставь себе в вину смерть принцессы.
– Когда приедет скульптор?
– Вообще моя башня находится в не самом доступном месте, и добраться сюда сложно. Поэтому я повезу тебя в Аброт. Ох, ну и цены же в этом городе, ну просто сборище воров, но есть у меня там одна хорошая знакомая, которая может сбавить цену, если я очень попрошу.
– Я все верну.
– Вернешь – хорошо, не вернешь – и ладно. В конце концов, могу я иногда делать добрые дела просто так?
– А что здесь делали мужики, которые дотащили меня до башни?
– Ну скажем так – эти живут в деревушке Браз, которая находится сразу через пролив Мейзера. Здесь они периодически ловят рыбу, чтобы их не трогал деревенский староста, а то он взъелся на них за что-то, уж не знаю за что.
– Значит мы на острове Керза?
– Да, и я тебе скажу, что лучшего места нет во всем Неллионе.
В связи с отсутствием зрения, не могу судить, сколько времени прошло до того момента, как Ког снарядил лодку и не отправился в Аброт. Чтоб не таскаться зазря с бревном по городу, он быстро снял номер в самой дорогой гостинице, оставил меня там, зачем-то запер на ключ, и отправился на поиски скульптора. Судя по всему, Ког знал, где найти нужного человека, и вернулся довольно скоро.
– Вот он. Сруб Драгорийского синего дерева, известного как Гра. несколько лет плавал по морю. Думаю, что из него должна выйти неплохая статуя.
– Дорогая работа. Ког, в последний раз тебе пришлось выплачивать долг за свои амулеты целый год – ответил колдуну женский голос.
– Шесси, я могу заплатить сейчас. У меня, на данный момент весьма и весьма много денег.
– Зачем тебе это нужно? Опять твои магические причуды?
– Шесси, дорогая. Назови цену, за которую ты готова вырезать из этого куска дерева то, что я просил. При этом, прервав все свои заказы.
– Шестьсот.
– Так мало?
– Шесть сот слитков инголдийского золота. Я ведь знаю, что именно столько хранилось в кургане Хастарига, а совсем недавно ты рассказывал о том, как ловко сумел оттуда выбраться. Затупись мой нож, если ты оттуда ушел без этих сокровищ.
– Там было всего пятьсот тридцать четыре слитка. Может, на том и сойдемся?
– Ког, неужели ты готов отдать за какую-то статую такие деньги? Принцессы будут воплощать на нем свои… ммм… фантазии?
Повисла неловкая пауза, меня так и подмывало нагрубить, но я сдержался.
– У короля нет дочерей, так что эту забаву оставим для принцев, – ответил Ког, – скажу просто, это одна из самых важных вещей в моей жизни. И только тебе я могу доверить вырезать человека, неотличимого от живого.
– И как он должен выглядеть? Или ты доверяешь моим вкусам?
– Как тебе сказать. Я бы хотел, что бы он был коренастым, с немного более длинными руками, чем обычно, и главное – длинные сильные пальцы. Все остальное, в общем, не так важно. Да, очень важно, чтобы глаза были вырезаны особенно тщательно, а вместо глазных яблок должны быть пустоты.
– Нет проблем. Приходи через месяц.
Так я попал к этой странной женщине скульптору. Непосредственно к вырезке моего тела она приступила лишь спустя два дня, видимо, занималась эскизами. Шесси даже не подозревала, что нужно Когу, а даже если догадывалась об этом, то ей это было не интересно. Как это ни странно, боли от прикосновений ее ножа я не чувствовал, лишь приятное покалывание. Она постоянно что-то напевала, когда работала, и прерывалась только на обед и сон, и каждый раз, когда она откладывала нож в сторону, перед тем как лечь спать, она гладила меня руками, мягко и нежно, как мать может ласкать своего ребенка. Безусловно, в ее пальцах была магия. Но не такая, которая была во мне, или Коге, или погибшем в подземельях Калентренора Ире. Это была простое, теплое, нежное волшебство любви к своему делу и творению, магия благословения Семи великих на то, чтобы она трудилась, принося своим трудом добро, в высшем понимании этого слова. Она была тем человеком, который, безусловно, идеально нашел свое место в жизни.
Каждый день она усердно молилась – перед работой и перед сном. Меня поразило это, ведь, не смотря на усталость или порезанные пальцы, или на то, что к ней в мастерскую ломились люди с новыми заказами, она ни разу не забывала о боге. И за то время, которое я провел в ее теплых руках, я проникся к ней невероятным уважением и любовью. Если бы боги распорядились со мной так же как с ней, я был бы куда более счастлив, чем сейчас, когда я оказался без тела, без возлюбленной, без любимого занятия. Только теперь я понял, откуда взялась та безнадежность, с которой я провел так много времени, плавая по морям. Просто я не умею ничего делать, кроме как сражаться. Да и сражаться, как показала практика у меня не очень-то и выходит. И если Шесси – творец, то я всего лишь животное, умеющее драться. Животное, которое должно было умереть еще в детстве, но благодаря удачному стечению обстоятельств, словно приобрело иммунитет к смерти.
– Ну, милый, каков ты у нас получился? Нет, дорогой, шрам на груди тебе ни чему. Толон всемогущий, что это? Как это попало так глубоко в древесину?
Ее манера разговаривать с собой меня увлекала, было ощущение, что она общается с живым человекам, вырезая из дерева свой идеал. Но в этой фразе содержалось не просто разговор с творением – она что-то нашла во мне, что-то, чего не бывает в обычном драгорийском синем дереве. Это меня взбудоражило, и я, не видя происходящего, качнулся вперед, и с невероятным грохотом упал.
– Дурачок, что ты делаешь? Ты решил лишить меня моей зарплаты? Хотя, что с деревом Гра будет? Лучше, чем падать, скажи, что в тебе делает этот металлический флажок? Он словно был приколот к твоей одежде… – она подняла меня и любовно погладила место, где нашла эту заколку.
