скачать книгу бесплатно
– Ловко! – оценил Зван. – У нас бы так: посадил на заставу сотню воев – и ни одна орда не пройдет.
– Мы-то точно не пройдем, – пробормотал Велим. – Что скажешь, воевода?
– Пока там, наверху, ромеи – не пройдем. Значит, надо их оттуда выкинуть. Сотни две, говоришь? – Духарев глянул на проводника.
– Вроде того.
– Да хоть бы и два десятка! – перебил Велим. – По ихней тропе всё равно не взойти!
– Значит, поищем другой путь, – спокойно ответил Духарев.
– Это какой? По воздуху?
Духарев не ответил. Думал.
– Скажи-ка, пастух, у вас тут кузнец поблизости есть?
– Как не быть. Есть кузнец.
– Вот к нему и веди.
– Как прикажешь, болярин.
* * *
Духарев снизу вверх смотрел на скалу и понимал, что он правильно сделал, решив штурмовать ее днем. Ночью для такого «опытного» скалолаза, как он, подъем был бы чистым самоубийством.
Судя по взглядам, которые бросали гридни на своего воеводу, они полагали самоубийством любую попытку взобраться на этот сорокаметровый клиф.
– Дятел, ко мне, – позвал Духарев горца-касога. – Сможешь залезть? – спросил воевода.
Горец помотал головой.
– Никто не сможет, – уверенно ответил он. – Видишь этот «лоб», воевода? Через него даже ящерице не перелезть.
«Лоб» был знатный. Кусок «отрицательного» склона у самого верха скалы был высотой метров пять.
Да и остальная часть «маршрута» была – не сахар. Но пройти нужно. И можно.
– Ящерица, положим, перелезет, – произнес Духарев. – Видишь, какие там трещины.
– Так человек не ящерица, воевода. В трещину не поместится! – Касог засмеялся. Решил: шутит воевода.
Но Духарев не шутил.
– Сейчас полезем наверх, – сказал он. – Я первым пойду. Ты – вторым.
Касог весело хрюкнул. Думал: воевода опять шутит. Но воевода не шутил.
– Зван, давай сюда тюки, – скомандовал он, кивнув в сторону понурого ослика. – И веревки тоже.
Недавно дружинники недоумевали: зачем воеводе целая сотня железяк с дырками, теперь пришло время удовлетворить их любопытство.
– Эта железка, – сказал Духарев, – называется «костыль». Вбиваешь ее молотком в трещину, в «ушко» веревку продеваешь, потом становишься на нее, вбиваешь следующую.
– Батька, а зачем ты молоток кожей обернул? – поинтересовался Зван.
– Чтоб не так громко было. Если там, наверху, стук услышат, может нехорошо получиться.
– Какая простая хитрость, – касог Дятел вертел в руках полукилограммовый «костыль», – как я сам не догадался! Сколько раз кинжал в щель вставлял для упора, а вот про такое даже и не слыхал. Ну ты умный, батька-воевода! – сказал он с восхищением.
Духарев промолчал. Присваивать чужое изобретение не хотелось.
– Стой смирно, – велел он касогу и обвязал его веревкой. – Поднимаешься наверх – пропускаешь свободный конец через «ушки». Закрепляешь. Забиваешь следующий – закрепляешь на нем.
– Это зачем? – поинтересовался касог.
– А затем, что если сорвешься, то не ухнешь вниз, а на веревке повиснешь.
– А если железка выскочит?
– Одна выскочит, другая удержит. Не болтай, а делай, что сказано!
Духарев сделал обвязку себе, посмотрел наверх.
– Ну-ка поднимите меня повыше, – велел он.
– Не надо, батька! – вмешался касог. – Лучше дай мне молоток.
Да, навыки скалолаза у касога оказались намного лучше, чем у Духарева. Горец – он и есть горец.
Минуты через три Дятел уже висел на скале метрах в десяти над головами русов и вколачивал в стену первый «костыль». Потом – следующий.
Духарев же глядел на него снизу, и всё его участие на этом этапе подъема сводилось к выкрикам:
– Закрепляйся, Дятел! Закрепляйся, не ленись!
Но касог всё равно пренебрегал страховочными мероприятиями.
Закреплялся только тогда, когда сбрасывал вниз свободную веревку и поднимал очередную порцию «костылей».
Так продолжалось, пока Дятел не добрался до «лба». Тут дело у него застопорилось. Пришло время подключиться Духареву.
Сергей без проблем преодолел пройденный касогом участок. Дальше они поднимались вдвоем. Духарев поддерживал и страховал касога. Наоборот не получилось бы. Худой мелкий горец весил почти в два раза меньше воеводы. Духарев удерживал его одной рукой. А вот Дятел шестипудового воеводу не удержал бы и двумя.
Чтобы пройти «отрицательный» участок, потребовалось намного больше времени, чем на весь остальной путь. Но – прошли без потерь. Касог пару раз срывался, но оба раза «страховка» не понадобилась. Духарев перехватывал гридня рукой.
Последний «костыль» вбивали с крайней осторожностью, поскольку до основания крепостной стены оставалось всего метров двадцать. Дальше подбираться не имело смысла. Скала здесь была сравнительно пологой – угол градусов сорок пять. Кое-где даже кустики росли. Если бы в крепости услышали…
Не услышали. Духарев как можно тщательнее замаскировал последний костыль и веревку, и они с касогом неторопливо, проверяя каждый «костыль» (а где надо – вбивая еще), спустились в ущелье.
– И чего там? – с жадным интересом спросил Йонах. Самый молодой, он был самым нетерпеливым.
– К ночи столы накроют, – усмехнулся Духарев. – Завтракать будем наверху. А сейчас собираем вещички – и ко второй крепости.
Духарев решил: брать обе разом. А то мало ли… Вдруг у ромеев какая-нибудь связь налажена: зеркалами или дымом… Подадут сигнал тревоги – и всё. Врасплох уже не взять.
Со второй крепостью тоже вышло чисто. Взобрались. Вывесили «дорогу», замаскировали. На всякий случай Духарев оставил в ущелье засады: у веревочных «дорог» и у ведущих к крепостям троп. Вдруг среди аборигенов окажется ромейский шпион, проведавший о планах русов. Как выяснилось позже, у ромеев действительно имелись осведомители среди горцев. Но нацелили их на совершенно другую задачу: предупредить о подходе войска Святослава. Так что в данном случае предосторожность оказалась лишней. Предупредить ромеев о «спецоперации» никто не пытался.
С наступлением сумерек два отряда духаревских дружинников – по большой сотне каждый – собрались внизу. Дождавшись темноты, полезли наверх.
Духарев «шел» с первым отрядом, но на этот раз – не во главе, а в арьергарде, и поднялся наверх одним из последних.
Ночь была ясная, лунная, но Сергея это не смущало. Наоборот, у дозорных будет лишний повод для беспечности. И луна висела хорошо, весь «тыл» крепости в тени и ведущий к ней склон – тоже.
Духаревские бойцы поползли к крепости. Заметить их было практически невозможно. Услышать – тоже вряд ли. Опоясанный гридень в мастерстве скрадывания даст фору любому охотнику. А вот учуять… Слабенький, но вполне ощутимый ветерок дул от русов к крепости. Если у ромеев есть собаки… Духарев заранее отдал команду: раздастся лай – бегом на штурм. Стены с этой стороны не слишком высоки – метра три с половиной. Может, и удастся взять с разбега…
Собачек у ромеев не оказалось. Зато оказался часовой. Он сидел на краю стены, свесив ноги наружу, и что-то кушал. Причем с таким аппетитом, что даже снизу было слышно чавканье.
Нет, не зря в Уставе сказано, что часовому на посту не положено набивать желудок. Духарев еще раз в этом убедился. С другой стороны, парень хоть покушал перед смертью. Щелчок тетивы, удар – и подстреленный караульщик рухнул со стены… на руки подхвативших его гридней.
Смерть ромея была быстрой: стрела вошла в переносицу.
Духарев поднял руку: приготовились!
По этой команде часть гридней поздоровее присела на корточки, другие взобрались им на плечи, встали на подставленные ладони, третьи приготовили «кошки» – растопыренные железные крючья, привязанные к веревкам…
Рука воеводы упала вниз.
Несколько десятков «кошек» взлетели и упали на стену.
Присевшие гридни одновременно распрямились, вскидывая вверх своих товарищей… Пара секунд – и половина штурмового отряда оказалась на стене…
А стена была пуста. Сбитый стрелой караульщик оказался единственным. Русам открылся внутренний двор вражеской крепости, беззащитный, как брюхо спящего тюленя.
Казармы, надвратные башенки с противоположной стороны, небольшой плац, посреди которого горел костер и сидели, закутавшись в плащи, беспечные ромеи. Только один из них обернулся на шум, глянул на стену… И, естественно, ничего не увидел, потому что, вместо того чтобы сторожить как положено, любовался языками пламени.
Защелкали луки – и любители погреться у костра отбыли в бессрочный отпуск. Та же участь постигла часовых в башенках. Защищенные снаружи, со стороны двора башенки были открыты.
Правда, не все обитатели крепости оказались беспечными. В небольшом загончике за казармой пробудились гуси.
Когда-то эти птички спасли Рим. Но потомкам древних римлян повезло меньше. Внять тревожному гоготу они не успели. Русы взяли их тепленькими, прямо в удобных койках. Впрочем, ромеям тоже повезло. У духаревских гридней не было привычки резать пленных.
Когда дело было закончено, Духарев выждал некоторое время, потом приказал подать сигнал.
Ответ не заставил ждать: вдали, там, где в тени горы пряталась вторая крепость, трижды мигнул огонь. Потом – еще раз. Вторая штурмовая группа боевую задачу выполнила. Путь на Византию был открыт.
Глава четвертая
Вторжение
Фракия пылала. Войско великого князя и его союзников растеклось по провинции, не встречая сопротивления, забирая всё, что можно забрать, и уничтожая то, что забрать невозможно. Всё живое бежало перед полчищами завоевателей, но разве обремененный семьей землепашец может убежать от летучих отрядов угорской и печенежской конницы?
Тележные оси гнулись под тяжестью награбленного, вереницы рабов брели к перевалам.
Князь Святослав выполнил свое обещание. Он сам пришел на землю ромеев. Прошел беспрепятственно мимо горных цитаделей, разбил и сжег приграничные крепости. Затем не спеша (но и не медля) двинулся к столице провинции Аркадиополю.
Сначала войско продвигалось вперед с осторожностью: союзники держались вместе, небольшие отряды разведчиков обшаривали всё вокруг и регулярно доносили князю, ханам и воеводам о том, что видели. Святослав знал о том, что император Иоанн прислал во Фракию двенадцать тысяч катафрактов под командованием стратилата[18 - Что именно означает титул «стратилат», сейчас уже не узнать. Позднее, в хрониках XI века, упоминаются стратилаты Востока и Запада, но точное значение этого термина неизвестно.] Варды Склира. Двенадцать тысяч отменных воинов, дравшихся и в Европе, и в Азии, – это серьезная сила. А ведь кроме этих двенадцати тысяч у ромейского стратега имелись еще местные войска и пять тысяч легкой конницы патрикия Иоанна Алакаса. Конечно, под знаменем Святослава собрались не меньшие силы. Восемнадцать тысяч русской тяжелой пехоты и конницы. Шесть тысяч угорских всадников Тотоша. Почти десять тысяч булгар. Три тысячи печенегов хапон хана Гюйче и четыре тысячи всадников племени воротолмат хана Кошту. И еще тысяч пять-шесть разноплеменного народа: торки, гузы, хузары, ясы, моравы… Искатели чужого добра самого разного происхождения, наслышанные об удаче киевского князя и надеявшиеся откусить свой кусок от византийского золотого тельца.
Позже византийский историк напишет, что Святослав собрал под своим стягом… триста восемь тысяч воинов!
Стратилату Склиру, несомненно, была известна настоящая численность «гуннов и скифов». Но выйти навстречу врагу византийский стратег не рискнул. Заперся в стенах Аркадиополя, куда загодя были доставлены в избытке припасы и амуниция. Заперся и выжидал. А Фракия горела…
* * *
Седельные сумы воинов воротолмат туго набиты монетами и драгоценной утварью, добро подешевле навьючено на заводных коней и на хребты пленников.
Насытившиеся кровью, бабами и жратвой степняки возвращались в лагерь, разбитый неподалеку от стен Аркадиополя. Печенеги знали, что в городе сидит ромейский хан с немалым войском. Ну и пусть сидит. Придет время, хакан русов возьмет город, а пока для воротолмат есть добыча попроще. Усадьбы ромейских малых ханов набиты добром, рабами, женщинами. И все это можно получить без боя. Просто прийти и взять…
– Великий хан!
Большой хан Кошту отвлекся от приятных мыслей, поглядел на своего воина.
– Чего тебе?
– Всадники, великий хан! Там, впереди!
Кошту прищурился… Верно, всадники. Вопрос: чьи? Блеска доспехов не видать. Значит, не ромеи и не русы. Угры? Нет, похоже, шапки у них печенежские. Значит, люди хана Гюйче. Непорядок. У Кошту с ханом Гюйче – договор. К западу от города – территория Кошту. К востоку – территория Гюйче.
Кошту нахмурился. Чужие всадники приближались. Их было немало. Никак не меньше двух тысяч, а может и больше… Точно, печенеги…
Большой хан Кошту оказался прав лишь отчасти. Патрикий Иоанн Алакас был лишь наполовину печенегом – внуком хана, чья преданность была когда-то куплена кесарем Византии. Но Алакас не считал себя варваром. Варвары – это те, кто вторгается на землю империи, а не те, кто ее защищает.
«Ты должен сделать так, чтобы они пустились в погоню, – сказал Алакасу стратилат магистр Варда Склир. – Учти, они очень хитры. Мнимое бегство – их излюбленная тактика. Поэтому твое бегство не должно быть мнимым. Не торопись. Отступай, но огрызайся. Пусть думают, что ты вот-вот примешь бой. Но когда приведешь их к нам – убегай по-настоящему. Ты понял меня, патрикий?»
Алакас понял. И намеревался в точности выполнить приказ магистра.
Найти варваров оказалось нетрудно. Довольно большой отряд печенегов, разграбивший большое поместье, обремененный награбленным и пленниками, возвращался в свой стан. Видимо, печенеги приняли воинов Алакаса за своих, потому что не напали сразу, а выслали вперед небольшой отряд.
– Что вы тут делаете, хапон? – еще не доехав до византийцев, закричал один из посланцев. – Убирайтесь! Это наша земля!
Алакас неплохо знал печенежский. Он удивился и рассердился, услышав, что какой-то варвар называет землю старинной римской провинции своей.
– Убейте их, – по-гречески крикнул патрикий.
Взлетели стрелы – и на свете стало на семь печенегов-воротолмат меньше.
Они их убили! Кошту не верил своим глазам. Просто так, без разговоров, взяли и утыкали стрелами. На виду у него, большого хана! На виду у тысяч храбрых воинов воротолмат!
