скачать книгу бесплатно
Стол был накрыт в тени цветущих крон. Трое мужчин и одна женщина уже сидели за столом. Двое были военными. Увидев Эрда и Нила, они поднялись. Третий мужчина и красивая женщина в конгской распашонке и короткой шелковой юбке остались сидеть.
– Ганг, начальник войска, Бронзовый Дракон! Приветствие! – отрывисто произнес старший военный с квадратным лицом, толстыми губами и багровым шрамом на подбородке.
На рукаве у него блестел золотом «строенный меч» – знак начальника тысячи.
– Сотник Коно€н из моряков-воинов, – представил Шинон второго, – молодого, быстрого в движениях, с лицом мужественным, но не жестоким.
Третий мужчина Эрду не понравился. Мелкие черты очень смуглого лица носили отпечаток давней привычки повелевать, но были лишены благородства. Узкие губы маленького рта дернулись, изобразив улыбку. Глаза, два серых ледяных озерца, не выразили ничего.
– Даг! – негромко произнес он, дотронувшись до шейного медальона – бронзового Спящего Дракона на голубой эмали. – Моя жена, – небрежный кивок в сторону женщины.
«Ого! – подумал Эрд. – Считая хозяина, целых три Бронзовых Дракона – за одним столом!»
Взгляд конгайки перепрыгивал с Нила на светлорожденного и обратно, пока не остановился окончательно на Ниле. Цепкий. Изучающий. Волнующий.
Как принято в Фаранге, первая часть завтрака прошла в молчании. Лишь когда гости утолили голод и был принесен десерт, по знаку хозяина появились музыканты. Тоже традиция. Если бы это был обед, Шинон позвал бы актеров или кукольников. К ужину «подавались» певцы или, в очень богатых домах, – певцы-волшебники, скадды.
Первым нарушил молчание чиновник:
– Я слышал, светлорожденный Эрд провел ночь во дворце опоры Великого Ангана?
Светлорожденный кивнул.
– У лучшего из нас забавные причуды. Тебе понравилось, светлейший?
– Мне они не показались забавными, почтенный Даг. Я скучал.
– Вот и мы любим Великого Агнана – каждый на свой вкус, – заметил Даг.
– Любовь имеет много оттенков, – вставил старший военный. – Мы, например, уважаем воинов империи.
– Даже когда видим их мечи, – добавил Шинон и усмехнулся.
– Доблестный Шинон готов поручиться за тебя, светлорожденный, – сказал чиновник. – Пусть нас оставят.
Хозяин жестом удалил музыкантов.
– Я мог бы помочь тебе, – продолжал Даг. – В этом городе правит достойнейший из нас, но за верность Фаранга и его неприступность отвечаем мы. – Шинон и Ганг согласно кивнули. – Я поразмыслю, что можно сделать для тебя. Если сочту нужным. Одно скажу уже сейчас: ты не исчезнешь.
По лицам присутствующих Эрд понял: конгай сказал нечто важное.
– Не смею оскорбить светлейшего расспросами о его достойной родине, – сказал Ганг. – Но если светлейший не возражает, все, что к юго-востоку от империи, – крайне интересно для нас.
«Часть платы за подорожную», – сообразил Эрд.
– Знания мои невелики, – ответил он. – Но если достойных интересуют взаимоотношения Гурама и Эдзама,[7 - Гурам и Эдзам – два независимых государства на севере Красной Земли – материка, расположенного по другую сторону моря Зур.] то могу поделиться тем, что знаю. Я посетил их столицы по велению императора три луны тому назад.
И Эрд рассказал все, что счел нужным.
Даг и Ганг казались удовлетворенными.
Завтрак завершился в приятной беседе. Эрд поведал несколько забавных историй из жизни Императорского Двора, а Шинон с большим юмором рассказал, как он, в бытность флагман-капитаном Фарангской эскадры, подстерег у Южных берегов три пиратские шекки, захватил их и сжег, а пленных привязал в канату, спущенному за борт, и все конгайские моряки до заката наслаждались зрелищем.
– Клянусь сосцами Морской богини, до этого я еще никогда не видел сытых акул! – завершил Начальник Гавани.
– Не знаю, суждено ли мне вернуться в империю, но если вернусь, ты, доблестный Шинон, – желанный гость в моем дворце, – искренне произнес Эрд.
– Благодарю, светлейший! Да будет с нами милость богов!
* * *
– Думаю, ты напрасно сказал «нет», светлорожденный, – заметила Этайа, когда Эрд рассказал им о событиях ночи и своем сне.
– Он не мог поступить иначе, – сказал вагар, – хотя и не знал, что сделка была нечестной.
– О чем вы? – спросил Эрд.
– Госпожа полагает, что ты должен был согласиться на предложение Наместника (Эрд удивленно посмотрел на женщину). Хоть он и пытался обмануть тебя: то была не фьёль, а обыкновенная девочка, над которой потрудился маг. Ты ошибся. Но поступил как должно. Теперь судьба твоя – в руках Неизъяснимого.
– А ваша?
– О нашей твой сон не говорит. Отказавшись от покровительства Наместника, ты отдал себя (и нас, разумеется) на милость того, чье имя – Даг.
– Милость – неподходящее слово, – сказала Этайа. – Но выбор не так уж важен – и тот и другой служат Пути Тьмы.
– Ты говоришь о маге?
– Нет, о людях. Знак мага скрыт от меня. Но он не слишком силен…
– Да?
– …иначе ты не ушел бы так легко, – сказал вагар. – Создавать иллюзии могут даже вагары.
– Мне приятно это слышать. Особенно то, что ты, владея магией, скрыл это от меня!
– Не обижайся, светлорожденный Эрд! Моя магия сродни твоей: я воин.
– Мне ли этого не знать!
– Отец! – вмешался Нил. – Пирог с телячьим паштетом лучше всего есть, пока он горячий. Если мудрость ваша обратилась к прошлому, ее можно совместить с обедом.
Трех перемен блюд оказалось довольно для всех, кроме Нила. Великан при необходимости мог поститься несколько недель, но, когда была возможность, ел самое меньшее за четверых.
Отдав должное кушаньям и напиткам, светлорожденный откинулся на спинку стула и пропел первые строки баллады о Вэрде Смелом:
– Кипят цветные облака Страны Туманов.
Рычит река, течет река к Таайдуану…
Рычит и скачет, словно пард, и камни месит.
А Вэрд идет, а Вэрд поет – он сыт и весел…
– Это ты о своей особе, светлейший? – невинно спросил Нил.
– О своем животе. Или ты забыл здешние традиции: музыка полезна для брюха, – ответил Эрд на морском жаргоне.
Трапезная – высокие окна, яркие краски, блестящий шелк и резное дерево – могла бы вместить две сотни пирующих. Но в этом двухъярусном зале Эрд и его спутники были одни, если не считать слуг и только что вошедшего мальчика-разносчика.
– Время поедает эту страну, – задумчиво пробормотал светлорожденный.
– Да, – согласился Нил. – Пованивает мертвечиной.
– Зато каковы эти деревянные колонны! Даже моим мечом не разрубишь с одного удара.
– Дерево иногда тверже человека, – заметил Биорк. – А иногда человек тверже дерева.
– Но кухня у них отменная, – подытожил Нил.
Этайа коснулась плеча вагара и легким кивком указала на мальчика-разносчика. Расстелив на полу кусок ткани, он, напевая, расставлял на нем деревянные резные фигурки.
– Останься сегодня со мной
В стране, где не знают о лишних,
Где полночь сиренево дышит
В раскрытое настежь окно.
Останься сегодня со мной,
Где тени бегучие рыжи.
Как много мерцает над крышей
Сквозящих в небесное дно…
Биорк и Этайа обменялись многозначительными взглядами.
– Светлейший, – тихо сказал вагар, обращаясь к Эрду. – Обрати свой слух к маленькому резчику.
Светлорожденный прислушался, и глаза его засияли.
– В страну опьяняющих снов
Кораблик – лимонная долька —
Умчит нас по небу, ты только
Останься сегодня со мной…
Мальчик продолжал петь, не замечая, что привлек внимание северян.
– Не скажу, что очарован голосом, – задумчиво произнес Эрд, – но песня хороша. Он мастер, клянусь переменчивым сердцем Морской богини.
– Ты почти прав, светлейший, – улыбнулась Этайа. – Нет, он не мастер. Но станет им, если воля сильных не оборвет его путь.
– Мое слово – тень твоего, благородная Этайа, – Эрд привстав, поклонился. – Ты – владычица звуков! Нил! Позови отрока!
Нил поднялся, подошел к мальчику, что-то ему сказал. Оборвав пение, тот робко посмотрел на светлорожденного. Нил слегка подтолкнул его вперед.
Тщедушный, длиннорукий, крупноголовый юнец вдруг вызвал у Эрда ощущение опасности. Может, потому что сам мальчик его боялся? Впервые Эрд подумал, что неосознанный страх, испытываемый многими при виде его, Эрда Асенара, возможно, происходит не из уважения к воину-аристократу. И Эрд еще раз удивился тому, что изуродованное лицо Нила совершенно не пугает слабых: детей, женщин, животных…
Между тем мальчик приблизился к столу и поклонился.
– Моим друзьям понравилась твоя песня, – произнес светлорожденный, стараясь, чтобы голос его звучал мягче, чем обычно. – Я хочу наградить тебя! Нил!
Гигант осторожно взял руку мальчика, перевернул ее ладонью вверх, вложил серебряную монету, двойной тенг, и сжал пальцы. Мальчик посмотрел на него снизу вверх. Борьба чувств отразилась на его подвижномлице.
– Нет! – сказал он наконец. – Благодарю тебя, мой господин: я не достоин. Прости. Это не моя песня, – и положил на стол нечаянное богатство.
Эрд усмехнулся.
– Честность и правда, – сказал он, – опасные друзья.
Мальчик задрожал. Рука Нила ласково коснулась его головы. А Эрд, удивив сам себя, снял с пальца одно из золотых колец, положил на монету и придвинул к мальчику. – Высока мера искусства. Но мера чести – выше. Клянусь Рогами Быка! Будь ты моим подданным, я возвысил бы тебя, но, – добавил он с сожалением, – кто же автор?
– Не спрашивай, господин! – прошептал мальчик, и на глазах его выступили слезы.
– Позволь мне, светлейший, поговорить с ним, – вмешался Нил, заметив в глазах Эрда зарождающийся гнев.
Светлорожденный кивнул.
Великан увел мальчика в одну из соседних стенных ниш.
– Ты голоден, брат? – спросил Нил, когда они сели за стол.
– Нет.
– Врешь! Когда я был таким же тощим юнцом, как ты (мальчик недоверчиво окинул его взглядом), я всегда был голоден. Эй, друг! – крикнул он слуге. – Еще две порции.
Когда мальчик утолил голод, великан сказал:
– Друзья зовут меня Нил!
– А меня – Соан.
– Мой господин, светлорожденный Эрд Асенар Элэкский, Аснорский и Моритский, очень любит музыку. Признаться, иногда мне кажется, что он немного сумасшедший. Ну, ты знаешь, все эти благородные – немного свихнувшиеся.
Мальчик кивнул.
– Но ты его не бойся. У нас в империи благородные не жрут людей, как у вас. Он тебя не обидит. А поможешь – отблагодарит. Очень богатый, понимаешь?
– Да, господин.
– Нил!
– Да, Нил!
– Тот, кто сочинил песню, – твой друг?
