скачать книгу бесплатно
– Не стой столбом! – взвизгнула тётя Гвендолен. – Ты не даёшь пройти Гиацинте.
Гвинет торопливо отбежала в сторону. Что за глупости она думает про электричество! Гораздо важнее – как и куда она попала. Это же не магия? Или… магия?
За спиной девочки хлопнула дверь и вошла тётя Гиацинта. Аккуратно повесив на длинную вешалку свой зонтик, она приветливо улыбнулась Гвинет:
– Добро пожаловать, милая.
– Добро пожаловать – куда?
– Домой, Гвинет. Это место – твой настоящий дом. Альфред. Альфред!!!
От визгливого голоса тётки Гвендолен зазвенело в ушах. Тем временем откуда – то из глубины коридора появился мужчина – видимо, тот самый «Альфред».
– С возвращением, госпожа, – он низко поклонился. – Добро пожаловать, юная госпожа.
Кто «юная госпожа»? Она, Гвинет? Что за абсурд! Они не в девятнадцатом веке!
Но прежде, чем Гвинет успела сказать хотя бы слово, Альфред, плавно скользнув вперёд, вынул из её рук чемодан.
– Сесили проведёт вас в вашу комнату, юная госпожа, – Альфред указал рукой на невысокую полную девушку с рыжеватыми кудряшками. Черноволосая Гвинет невольно восхитилась, ведь она всегда хотела быть рыжей. Откуда Сесили появилась, девочка не заметила, впрочем, дверей в коридоре оказалось много. Даже, пожалуй, слишком много – Гвинет насчитала двенадцать, и это без парадной.
– Не считай ворон, – приказала тётя Гвендолен, заметив растерянность девочки. – Сесили ждёт.
Действительно, Сесили уже стояла около одной из дверей – и когда только она успела переместиться?
– Но мои вещи… – попробовала запротестовать Гвинет.
– Их доставят. А сейчас – ступай, – тётка величественно помахала кистью, словно отпуская прислугу. – Не задерживай окружающих, Гвинет.
Девочке захотелось домой. Но все здесь интриговало и притягивало, а любопытство было едва ли не главной её чертой.
«Сбегу через пару неделек», – решила Гвинет и вошла следом за Сесили в тяжёлую резную дверь. За ней оказался ещё один коридор с высокими сводами. Но здесь под потолком имелись небольшие круглые окна, через которые лился солнечный свет.
– Ваш дядя, господин Мэрик, ждёт вас, юная госпожа, – не оборачиваясь, сказала… горничная? Да, наверное, решила Гвинет. – Вы предпочтёте сначала посетить его или посмотрите свои комнаты?
Комнаты? Их что, несколько? – едва не вырвалось у Гвинет, но она сумела ничего не сказать. Несколько так несколько, нечего изображать провинциалку, попавшую в большой город. Дядя Мэрик… это ещё кто? И почему тётки ничего о нем не сказали?
Гвинет окинула себя взглядом: джинсы, футболка, кроссовки – все вполне новое и чистое. Пожалуй, можно и показаться перед «грозными очами». Интересно, а кто ещё есть в их семье?
Но спрашивать она не стала. Не хотела показаться перед горничной глупой необразованной девицей, не знающей даже сколько у неё родственников.
– Я бы посетила дядю, – сладким голоском сказала Гвинет. – Не хотелось бы заставлять его ждать слишком долго.
«А откуда он узнал, что я уже здесь?» – подумала она, сворачивая следом за Сесили в левый коридор. «И какого же размера этот домик?!»
Дом, похоже, действительно был огромным. В их городке такого и не имелось.
Поворот направо, налево, лестница наверх, большой зал, снова пара поворотов… У Гвинет начала кружиться голова. Но Сесили не останавливалась, продолжая идти к одной ей ведомой цели. И вот они очутились перед дверью, украшенной резным изображением грифона.
Сесили постучала. Дождалась звона колокольчика и, распахнув дверь, провозгласила:
– Госпожа Гвинет Вальденс!
Вообще-то, фамилию Гвинет носила совершенно другую, и потому, перешагивая невысокий порожек, невольно бросила на горничную изумлённый взгляд. И это не осталось незамеченным.
– Да-да, ты именно Вальденс! – прокричал пронзительным тенорком полный, если не сказать – толстый, мужчина лет пятидесяти, сидящий у окна в огромном бордовом кресле. Самыми примечательными во внешности дядюшки оказались блестящая в свете солнца розовая лысина, мохнатые толстые брови и такие же мохнатые усы. Зелёный глянцевитый свитер и черные брюки, расшитые золотистыми нитками, сверкали не хуже лысины, маленький нос прятался в пухлых щёчках, и впечатление дядя Мэрик производил… блистательное. – Именно Вальденс, а не «кто-то там». Значит ты, дочка нашей милой Гермионы? Очень, очень рад тебя видеть!
– Свентон, помолчи, – приказал кто-то. – Гвинет. Не стой на пороге.
Вздрогнув от этого неожиданного голоса, Гвинет сделала пару неловких шагов вперёд и только теперь обнаружила в комнате ещё одного мужчину. Так же очень полный, но в тёмно-синем строгом костюме, который оживлял лишь галстук в белую полоску, так же усатый и бровастый, вместо лысины он имел длинный хвост темных волос. Его черты лица не были столь расплывшимися, как у Свентона, и хотя с первого взгляда становилось ясно: эти двое – родственники, – он казался даже по-своему красивым.
Мужчина стоял у шкафа с книгами и пристально смотрел на Гвинет. Ей невольно захотелось присесть в реверансе – знать бы ещё, как он делается!
– Гвинет Вальденс, – повторил он. – Рад, что у Гермионы хватило ума соблюсти традицию. Что же… – он скрестил пальцы на животе. – Можешь идти, Гвинет. Будь добра появиться на ужин в более пристойном виде. Девушки нашего Дома не носят это.
– Что не так? – возмутилась Гвинет, но Сесили уже выдернула её за дверь, захлопнувшуюся с негромким стуком. – Сам у Диора одевайся, если деньги позволяют… Да не тащи ты меня!
Гвинет давно так никто не оскорблял. Отец зарабатывал немного, им только хватало на жизнь, и от того девочке давно пришлось проститься с мечтой о дорогой одежде. Но почти все в школе одевались одинаково, и Гвинет постепенно смирилась. Вот станет она зарабатывать и будет покупать классную, дорогую одежду. Но унижать её лишь потому, что у неё не хватает денег на дизайнеров? Плевать, дядя ей этот высокомерный тип или нет, она его слушать не будет! Нарочно достанет к ужину мини – платье, купленное специально, чтобы позлить ханжу Кэтрин. Заодно и платьице выгуляет.
Они шли и шли, и злость, кипевшая в Гвинет, постепенно стала угасать, сменяясь любопытством. Дом определённо стоило изучить поближе. Главное, чтобы при этом поблизости не мешалась семейка.
Двое дядюшек и две тётки. Даже не считая умершую маму, немаленькая у них семья! А если ещё есть всякие там кузены…Только вот что-то не хочется ни с кем знакомиться. И обе тётки, и второй дядюшка произвели на девочку не лучшее впечатление. Первый-то дядя вроде ничего, добродушный, и рад её видеть… Интересно, кто из них Мэрик? Хорошо бы тот, сверкающий. Второй ей совсем не понравился.
«Может, папа был прав, когда не хотел меня отпускать? – мелькнула непрошенная мысль. – Он-то, наверное, знает их лучше…»
Но тут же эта мысль оказалась изгнана. Гвинет не желала признавать правоту отца. Ни в каких ситуациях. Ей здесь интересно, и она здесь останется, хоть на месяц, хоть навсегда!
– Ваши комнаты, – Сесили с поклоном толкнула дверь, на которой красовался вырезанный и раскрашенный цветок пиона. – Раньше они принадлежали госпоже Гермионе. Чувствуйте себя как дома. Ужин в восемь. Я приду за вами. Если понадоблюсь, позвоните в колокольчик. Одежда в шкафах.
С этими словами Сесили исчезла в тенях, заполнявших коридор.
С трудом сдержав испуганный оклик – ей совсем не хотелось оставаться одной, даже в маминых покоях! – Гвинет шагнула в просторную сине – зелёную комнату.
Это оказалась гостиная. Справа находились спальня и ванная комната, слева – гардеробная и что – то вроде совмещённой учебно – игровой комнаты. В каждом помещении висели часы. Сейчас стрелки показывали четверть восьмого.
Гвинет растерянно взяла в руки одну из многочисленных фарфоровых кукол. Кого здесь не было, так это Барби – только тряпичные и фарфоровые куклы. Интересно, какая из них любимица мамы?
Поставив куклу на место, девочка прошла в ванную – отчего – то сильно хотелось вымыть руки. А когда она вышла, около двери в коридор стоял её чемодан, которому она обрадовалась, как родному. Сейчас он казался ей единственной связью с домом.
Гвинет принялась доставать и раскладывать вещи, изо всех сил обживая холодящую нервы комнату. Девочку прервал стук в дверь.
– Да! – недовольно крикнула Гвинет: ей не хотелось никого видеть.
– Вас ожидают на ужин. Вы ещё не переоделись? – в голосе Сесили прозвучал настоящий ужас.
– Зачем? Нормальная одежда, – пожала плечами Гвинет.
– Госпожа, в доме все обязаны подчиняться господину Мэрику. А он не приемлет… подобной вольности в одежде. Юная дама не должна носить мужскую и столь открытую одежду.
Сама Сесили одевалась в длинное, наглухо закрытое, серое платье с белым фартуком.
– Вот пусть и не носит. А я сама решаю, как мне одеваться, – дерзко сказала девочка.
– Вас накажут, – мягко предупредила горничная.
– Лишат сладкого?
– Запрут в подвале. Там много… холодных неуютных мест, особенно ночью. Если позволите совет, юная госпожа, хотя бы первое впечатление стоит произвести достойно.
Гвинет хотела огрызнуться, но здравый смысл взял верх. Не стоит с первого же дня восстанавливать и дядю Мэрика – наверное, всё же, это тот бука, – и суровых тётушек против себя. Да и реакция второго дядюшки тоже пока неизвестна. Обрадоваться-то он ей обрадовался, но кто его знает. Зачем дразнить гусей? Стоит проявить немного практичности и притвориться паинькой. Благо, пример Кэтрин не забывается.
– Хорошо, – сдалась она. – Помоги, что тут выбрать? У меня же нет своей одежды положенного фасона!
Обрядив Гвинет в строгое голубое платье невесть какой моды, Сесили помчалась почти бегом. Опозданий строгий дядюшка Мэрик тоже не любил.
«Интересно, любит ли он хоть что-нибудь», – сердито пыхтела, мчась за Сесили, Гвинет. Узкое платье и туфельки на каблучке страшно мешали. – «Ну просто, ради разнообразия»?
Перед очередной двустворчатой дверью, на этот раз доходившей почти до потолка, Сесили резко остановилась. Оглядела Гвинет, поправила её растрепавшиеся от бега волосы, забавно сморщила нос, выдохнула и распахнула одну створку.
– Прошу.
Гвинет с невольной, несвойственной ей, робостью прошла в огромный зал, где за столом сидела куча народу. Сесили незаметно проскользнула вперёд – и как ей только удаётся так непримечательно двигаться? – и встала у края стола, пододвинув один из стульев. Видимо, он предназначался Гвинет.
Ужин проходил в тишине. Незнакомые девочке люди беседовали между собой так тихо, что гула почти не было слышно. Гвинет смогла опознать только дядю Мэрика, восседавшего во главе стола, Свентона в его блёстках, приветливо помахавшего ей рукой, и обеих тёток – Гвендолен и Гиацинту. Но кроме них за столом сидели ещё несколько человек разного возраста. Гвинет старательно посчитала их, пытаясь не подавать виду. Затем попробовала ещё раз, надеясь, что ошиблась. Но число оставалось прежним. За столом, помимо неё сидело двенадцать человек. Она – тринадцатая!
Вспомнились двери в парадном холле – их тоже тринадцать. Похоже, в этом доме испытывают странную привязанность к этому неприятному числу.
Гвинет постаралась успокоиться. Поверье о тринадцати за столом – всего лишь поверье. Лучше рассмотреть всех поближе, пока есть возможность.
По правую руку от дяди Мэрика сидела высокая старуха в ярко – красной кофте. В белых от краски, не от времени, волосах сверкали огоньки – наверное, Сваровски, решила Гвинет. Не могут же это быть настоящие бриллианты! Слева от дяди сидел юноша лет восемнадцати, полный и черноволосый. На круглом лице застыло хмурое недовольное выражение. Справа от юноши сидели Гвендолен и Гиацинта, обе переодевшиеся в светло – розовое, напротив них – Свентон и симпатичная моложавая дама в зелёном платье, с пышными светлыми кудрями. Она даже бросила пару раз одобряющий взгляд на Гвинет, видимо, пытаясь поддержать девочку. Также напротив Гвинет, с правой от дяди стороны стола, находились два мальчика: ровесник Гвинет, очень похожий на Свентона, только без лысины и усов, и рыжеватый худенький малыш лет пяти. Между мальчиками рассматривала Гвинет удивительно красивая девушка, похожая чем – то на Мэрилин Монро, с крупной родинкой над губой и длинной золотистой косой. Напротив них располагались толстушка лет девяти – десяти и сосед Гвинет – светловолосый парень лет шестнадцати.
Гвинет попыталась начать разговор с соседом, спросив его имя, но он только глянул на неё исподлобья. А затем фыркнул, подняв дыханием длинную чёлку, почти закрывающую глаза, и уткнулся в тарелку. А малыш напротив как – то не располагал к беседе, да и не хотелось кричать через широкий стол.
Наконец тягостный ужин в новой семье закончился. Встав из – за стола, Гвинет устремилась было к выходу, но её остановил резкий окрик дяди Мэрика:
– Гвинет Вальденс!
– Да, дядя? – Гвинет кипела от злости. Что ему от неё нужно? Так, притворяемся Кэтрин. Очень хорошо притворяемся Кэтрин: глазки опущены, руки скромно сложены…
– Я полагаю, тебя стоит представить Семье, – последнее слово прозвучало так, словно его произнесли с большой буквы. – Можешь пройти с нами в гостиную.
– Спасибо, – чего стоило Гвинет произнести это слово! Тоже ей, одолжение сделали!
Следом за всеми девочка прошла в соседнюю комнату. Зелёные обои казались бархатными в свете заходящего солнца, и от этого комната выглядела тёплой и уютной. Повсюду глубокие серые кресла, на диване небрежно наброшены пледы для холодной погоды… Гвинет захотелось здесь поселиться.
Это чувство не продлилось долго. Все семейство расположилось в креслах и принялось изучать оставшуюся стоять – для неё места не хватило – Гвинет, словно диковинную зверушку.
– Итак, – нарушил затянувшееся молчание дядя Мэрик, – дамы и господа, перед нами дитя нашей блудной дочери, Гермионы. Гвинет Вальденс. Гвинет. Я рад, что благоразумие возобладало, и ты решила вернуться в Семью. А теперь…
– Я так рада, так рада! – защебетала моложавая дама в зелёном, поправляя кудряшки. – Теперь Габриэле будет с кем играть…
– Мама! – перебила её, схватившись за голову, маленькая толстушка. – Она же старая. Не будет она со мной играть.
Так, толстенькую малышку зовут Габриэлой.
– Ах, милая, – снова защебетала дама, – я уверена, у Гвинет не столь чёрствое сердце, как у Генриетты. Верно, милочка?
Поскольку Гвинет не поняла – обращаются к ней или к Генриетте (методом исключения это оказалась красивая ровесница Гвинет, похожая на Монро), то решила промолчать. Генриетта тоже не сказала ни слова. Но даме это не мешало, она продолжила щебетать, как прекрасно будет, когда все три девочки станут подругами.
Неизвестно, сколько бы длился монолог дамы в зелёном, если бы не тётя Гвендолен. Она стукнула по полу зонтом – тростью – зачем он ей в помещении, удивилась Гвинет, – и воцарилась тишина.
– Помолчи, Анна, – сказала тетя Гвендолен. – Твоя болтовня утомляет. Гвинет, познакомься со своей бабушкой, Грейс.
Чопорная старуха в красной кофте и чёрной цыганской юбке, густо намазанная косметикой, грозно взглянула на Гвинет. Та невольно поёжилась.
– Это, – продолжила тётя Гвендолен, указывая на болтушку, – Анна, жена твоего двоюродного дяди Свентона.
– Это я! – помахал из кресла Свентон, улыбаясь так, что свет отразился от его золотого зуба.
– Габриэла – их дочь, – на слова тёти Гвендолен малышка скривилась и показала Гвинет язык. – Я все вижу, Габриэла. Джейсон – их сын.
Джейсоном оказался сидевший рядом с Гиацинтой паренёк, так похожий на отца – Свентона. Как и отец, он приветливо помахал Гвинет рукой.
– Мой сын Саймон, – на этот раз заговорил дядя Мэрик. В его голосе прозвучала гордость, когда он указывал на юношу восемнадцати лет. – Моя гордость и наследник нашего рода.
– Очень приятно, – соврала Гвинет. Ей уже хотелось домой.
– К сожалению, твоя двоюродная тётя Грета покинула нас прошлой весной, – поджав губы, скорбно произнесла тётя Гвендолен. – Её дети остались на наше попечение. Генриетта, – красавица кивнула, – Вильям, – сосед Гвинет по столу отвернулся, – и Леон.
Леон, малыш, сидевший за ужином напротив Гвинет, широко улыбнулся кузине.
– Очень приятно, – снова соврала Гвинет.
– Итак, – дядя Мэрик встал и, сцепив руки на животе, принялся ходить взад-вперёд, – ты вернулась. Но из – за непростительного неблагоразумия твоего отца ты оказалась многого лишена. Например, воспитания и знаний. Если первое вещь наживная, то второе, – тут он неодобрительно покачал головой.
Гвинет была уверена: знания вещь тоже наживная, – но решила промолчать. Кажется, изображать паиньку Кэтрин входит в её привычку…
Или Кэт тоже притворяется? – внезапно осенило её. Что, если сестра – вовсе не такая белая и пушистая, как пытается казаться? Хм…
Эту мысль стоило обдумать. И за размышлениями Гвинет как – то потеряла мысль дяди. Она только кивала послушно на его речь и речь тёти Гвендолен, но ничего не слышала.
Наконец речи закончились. К этому моменту в гостиную принесли ещё одно кресло, и Гвинет смогла наконец сесть. А затем произошло нечто ужасное. Её принялись учить вышиванию!
Гвинет терпеть не могла мелкую кропотливую работу. Разве что пазлы собирала. А тут все женщины, кроме тётушек Гвендолен и Гиацинты (одна уткнулась в молитвенник, а вторая – в бухгалтерскую книгу) принялись за вышивку. И принялись обучать этому делу и Гвинет.
Только малыш Леон играл в уголке с машинками. Остальные лица мужского пола принялись играть в шахматы, шашки и нарды.
«Скукотень! – подумала Гвинет. – Интересно, они знают о существовании телевизора?»
