скачать книгу бесплатно
– Дурак ты всё-таки, Лёнька. Не туда смотришь и не то слышишь. Ей главное дать понять, что тебе с ней интересно, с ней надо общаться и не уступать по словам. Мы, козловчане, давно всё поняли, когда за одну сигарету она потребовала 1000 рублей, а человек после того как её выкурил, стал бессмертным и уехал в Магадан. Вот ты думаешь, я ей 28 рублей отдал? Нет! И даже не 14! Я дал ей 3 рубля. А она, довольная, отдала самый лучший товар. Ей и таких денег хватит, она женщина одинокая, а в общении нуждается, поэтому и платишь ты временем!
***
Вода была странная на вкус и цвет. Лёнька сразу подумал, что это очередная козловская фишка. И он был прав. Вода в Козловке продаётся зелёно-жёлтого оттенка, на вкус сладкая, с кислинкой. После одного глотка у тебя сразу появляется энергия, и ты, пересиливая уныние, готов к новым делам.
Лёнька и Лев отправились к школе. Она единственная на «второй группе». Это родная школа Харонова, в ней он был одним из лучших.
– Ну вот, Лёнька, обитель настоящих знаний! Тут я провёл своё детство и часть юности. Да, выглядит она ветхо, да и преподавательский состав не профессионалы, но всё же неплохо!
Это было старое здание, существующее уже лет 50—60. В ней училась даже бабушка Льва, когда была молода. Раньше все преподаватели были из женщины, не любившие и не желавшие детей, но они все умерли, и мир очистился от них. Теперь все преподаватели – мужчины. Это не пошло на пользу школе, но времени у учеников стало больше, а значит, и учиться они стали лучше.
Вскоре из-за угла школы показалась знакомая лысина. Это был Пупок, а с ним и кошка верхом на животе. Он прошёл мимо, но сделав несколько шагов, обернулся и злобно проговорил:
– Я не Пупок, пришелец, хватит слушать этого человека, он ничего в жизни не понимает, у него даже хвоста никогда не было! Меня зовут Иосиф Виссарионович Джугашвили! Глава государства, пожиратель детей, начинатель и победитель Великой Отечественной Войны! Никакой я не Пупок! Запомни, и даже в своей голове не называй меня так!
Лёнька не обращал на него внимания, но на последнем слове, всё-таки услышал последние слова. Так, на его ухе появилась ещё одна родинка.
***
– О! смотри лайн едет! – Кричал Лев Максимыч от радости.
Лайн был заполнен людьми так, что, казалось, места и для двух человек не найдётся. Но это ещё одна местная фишка. Они не бывают свободны, всегда полны. Никто не знает, почему так сложилось, а также, почему люди вечно ничего не делают.
В салоне маршрутки было тесно, все постоянно пытались передать деньги, которые и вовсе были не нужны водителю, ведь он уже опаздывал на следующую остановку.
– И куда мы?
– Мы едем в парк, парк нашего города. Там я покажу тебе настоящих орков, которые с виду опасные, но, по сути, ещё более опасные. Там ты будешь как в старой программе «В мире животных», – отвечал на вопрос Лев.
Начали выталкиваться они за две остановки до пункта прибытия, чтобы успеть выйти вовремя. В итоге они пропустили место назначения и уговорили водителя выкинуть их в окно.
Прогулка до парка была недолгой, через несколько минут Лев и Лёня оказались уже на входе, асфальт был покрыт пятнами крови, на спортплощадке кому-то разбивали голову, а детишки смотрели, веселились и хлопали в ладоши.
– Знакомься!.. – Тут в лицо Льва что-то прилетело и у снёсло его с ног.
– Вот твари, только зашел, а уже огрёб! Ну-ка, Лёнь, кто это был? Давай не будем отсиживаться, – потирая красную щеку, он поднимался с асфальта.
Злоумышленников и след простыл, поэтому заседание совета в лице Льва и Лёньки решило забить болт на происшествие и двигаться дальше.
Весь парк был наполнен какими-то лысыми, смуглыми парнями, которые осматривали проходящих с ног до головы в попытках найти причину для удара.
Кто-то где-то постоянно дрался, пинал мусорки и всячески беспределил, а местная полиция поощряла их, раздавая конфетки.
Все эти орки – фанаты тюремной романтики, поэтому получать всякие сладости от органов правопорядка стараются ещё в юности. Каждый из них считал своим долгом посмотреть «Бригаду», «Бандитский Петербург» и «Жмурки», для этих людей это святые артефакты, которые способны понять только избранные. Как известно, избранных редко бывает много, поэтому из них никто не понимал эти картины.
***
На выходе из парка они увидели двух мужиков, стоявших у артиллерийской пушки, которые подозвали Харонова и Лёньку к себе поговорить.
– Ребята, как мы вам? Как вам наш аппарат?
– Да ничего-ничего, по кому стрелять собрались? – спрашивал Лев, пока Лёнька стоял, дрожа от страха.
– Та хотелось бы по девочкам, а стреляем по птицам. Смотри! – Один из «охотников» не глядя стрельнул вверх, и гул разошёлся по всему городу.
Он, конечно, был громкий, но никто из посетителей парка никогда не услышит его. Все они слишком заняты разбоем.
После выстрела с неба никто так и не упал.
– Чёрт тебя! А так хотелось! А хочешь, я в тебя постреляю? – заговорил вдруг охотник, смотря на Лёньку.
– Успокойся! Человек только на родину приехал! Дай ему пожить спокойно. Хочешь стрелять? Продолжай стрелять в небо или в меня стреляй! – агрессивно, но, превращая всё в шутку, ответил Лев.
Лёньку после слов защиты немного отпустило.
– Ладно-ладно! Не буду!
Снова раздался выстрел, но уже туша летучего петуха упала прямо на голову Лёньки.
– Опа! Прям кончиком снаряда задел! Это я заберу. Понимаю, что по закону, если упало тебе в руки, то и добыча твоя, но ты законов наших не знаешь, а значит, от бремени исполнения этого закона освобождён, та и упал он тебе не в руки. – Снимая тушку петуха с головы Лёньки, бормотал себе под нос уже настоящий охотник.
– Ну ладно, идите, парни, рад был повидаться. Имена ваши мне не интересны, а удача у вас хорошая! – вдруг опять прозвучал выстрел.
На этих словах они и разошлись.
По пути домой (уже пешком, ибо лайны пропали, а появляться не хотели) Лёнька заметил, что походка и причёска у спутника изменились, а из-под брюк выглядывал хвост.
Вечерело. Лев начал покрываться шерстью. Мимо ещё раз проходил Пупок, напомнив Льву, что он на самом деле никакой не Пупок, а Царь Николай Второй. Выживший и залегший на дно. В этот раз Пупка никто не слушал.
Сидя во дворе дома Харонова, проводник начал говорить своему новому товарищу, что пришло его время. Он дичает и с минуту на минуту станет псом. Наш герой останется один, проводник покинет его, держа путь к церкви, чтобы обрести семью.
***
Оставшись один, не зная, что делать и куда идти, Леонид ночевал на улице. Мимо него часто пробегали псы, проходили люди. Даже сектанты коммунисты успели окончить свой неудавшийся ритуал по призыву вождя и двигались к спальным кустам.
Ночь была холодная и дождливая. Лёнька всё ещё не совсем понимал, для чего он тут, почему отец отправил его в Козловку и почему он чувствует себя в этом месте так приятно, несмотря на погоду.
Утром всё вернулось на свои места. Сектанты вновь выкрикивали свою непонятную песню, делая новое чучело, потому что старое опять украли проклятые буржуи.
Лёнька долго сидел рядом с магазином «Теремок», не понимая, что ему делать дальше. Вдруг к нему подошёл Пупок, его недавний, но казалось, что уже старый, знакомый.
– Лев Максимы? А чего это ты тут прохлаждаешься? Дел, что ли, нет? – Спокойно и немного отстранённо слова выходили из уст Пупка.
– Пупок, ты обознался, я вовсе не Лев. Я Леонид, тот самый пришелец.
– Ты мне чушь не пори! Тот пришелец чистый, опрятный. Ты – Лев, а я вовсе не Пупок, ну сколько раз повторять-то? Я – Иван Васильевич Грозный, великий царь прошлого государства, вернулся, чтобы возобновить самодержавие в нашей Великой стране. Хватит называть меня Пупком! – схватив в замок шею Лёни и несильно придушив, говорил ему Царь.
– Понял, понял, Пуп…, то есть, Великий Царь Иоанн Грозный, отпустите меня, прошу! – недовольно и со страхом реагировал Лёнька.
В момент освобождения выбрался не только заключённый в кандалы рук Пупка Лёнька, но и его ухо, отвалившееся без боли и крови.
– Вот и хорошо… Хорошо… Запомни моё имя и обращайся ко мне только так! Не хватает воли, чтобы дать мне отпор? Будь покорен – вот тебе моё наставление. – Уже со счастливым хохотом говорил Пупок.
Кота на его пузе не было, видимо, остался дома, хотя рот Пупка, почему-то весь был в шерсти.
***
Небо уже занимал багрово-красный закат. Лёнька теперь один. Не найдя выхода из ситуации, он встал со скамейки, допил вчерашнюю воду и пошёл, подобно Грозному, бродить бесцельно по городу. Мимо него проходили псы, возможно, один из них – Лев, ищущий ребёнка. Шагая мимо церкви, он слышал громкий лай собак, отгонявший желающих познать Бога молодых девушек, крики людей и даже нарастающий хор еретиков, успевших вновь выстроить своё чучело из терновых венков.
В попытках найти своё место и переночевать на нём Лёнька подвергся нападению «орков» из парка, которые спешили домой. В том бою Леонид потерял два клыка, которые с рождения всегда были затуплены. Это многое говорило о характере Лёни. Он с рождения был слабым, безвольным и брезгливым мальчиком, никогда не спорящим со старшими и не знавший, что такое страдание. На удивление, то, что с ним происходило сейчас, никак не вгоняло его в тоску. Он просто не знал цели своего присутствия в городе.
Уже стемнело, парк, мимо которого, гуляя, проходил Лёня, был наполнен голыми мужчинами. Они стояли, опёршись на забор, и дико смотрели на проходящих мимо дам, которым не было до них никакого дела. Это призраки. Собаки, не способные обрести семью и проявить волю, вновь становятся людьми, настолько одичавшими, что не в силах сдержать животные инстинкты, начинают мастурбировать на прохожих молодых дам. Они вне закона, поэтому прячутся в парке под землёй. Выходят они, только когда темнеет и все «орки» отправляются по домам.
Леониду, как и любому коренному козловчанину, не нравилось наблюдать за этим явлением, но никто ничего не мог с этим поделать ночью.
***
Наутро Лёня проснулся не на асфальте, а в тёплой постели, но этого его не удивило. Он очнулся дома у Пупка, который ушёл на утреннюю прогулку. Дом старо-нового знакомого был наполнен кошками, а за холодильником лежали оторванные хвосты.
Иоанн ест кошек. Поэтому их так много. Поэтому рот у него в шерсти. Сам Пупок обосновывает это тем, что некогда был собакой и кошек с того момента ненавидит. Презирает всю египетскую культуру за их любовь к этим созданиям. А чтобы выразить протест древним египтянинам, он нарисовал на дне своего унитаза изображение бога Ра и никогда не убирал черкаши.
Встав с кровати, Лёнька даже не заметил нового изменения в своём теле. У парня начал расти хвост.
***
Полдень. Лёнька уже покинул дом Пупка, которого он теперь искренне считал Иоанном Грозным. Из-за этого родинками начала покрываться его правая рука.
Всё утро он ходил, не замечая своего хвоста, слонялся по кипящему жизнью району «вторая группа», пока Лайла, открывающая окно, дабы проветрить ларёк от сигаретного дыма, не крикнула:
– О, поздравляю, Лев! У тебя уже растёт хвост, скоро ты обретёшь долгожданную семью!
Лёнька понял, что обращаются к нему и обнаружил, что у него и правда есть хвост.
Заметив это, он побежал на вокзал, его пытался остановить Пупок, сектанты-коммунисты загораживали ему путь. Леонид нёсся из этого города, потому что думал, что спасение кроется в скорейшем уезде.
Началась погоня. Пупок кричал, пиная коммунистов, что он воскресший Ленин, а те, в свою очередь, продолжали петь свою пародию на гимн.
Когда, наконец, они отстали, прямо около вокзала, Лёнька смог передохнуть, но пение сектантов, лай псов всё ещё пробивались в его ухо, достигая самого мозга.
Приехал поезд. Стая псов, голые одичалые онанисты, Пупок и грязные окровавленные сектанты стояли перед входом на вокзал. Они уже молча смотрели пустым взглядом в сторону Лёни. В их глазах не было желания остановить его или, наоборот, отпустить. Это было просто молчание, пустой взгляд.
Двери поезда открылись, Лёня уже был готов войти, как рука его отвалилась, тело покрылось шерстью и он сам стал псом.
Именно тогда Лёнька понял, что всё это время он был очень одинок, глаза людей, которые, как он думал, пытались навредить ему, стали вдруг радостными и зовущими обратно.
– Я дома, они моя семья, это мой город, моя родина. – Только это в тот момент крутилось в голове у Лёньки.
Двери поезда закрылись, он двинулся в путь. Лёня тоже отправился в мини-путешествие до церкви, где его встретил старый знакомый Лев Максимович Харонов. С окровавленным ртом и ребёнком на руках.
Повесившийся
***
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё! Да прибудет Царствие Твоё на земле, как на небе! Хлеб наш насущный дай нам на сей день! И прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим! И не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого! Ибо Твоё есть Царство, и Сила, и Слава во веки! Аминь!
Прочитав молитву, молодой парень двадцати пяти лет по имени Акакий поднялся с колен, встал на стул и просунул голову в петлю.
– Надеюсь, в этот раз получится, – проговорил он.
Резкое движение ноги и стул падает. Шею сдавливает. Акакий рефлекторно хватается за воздух. Он уже начинает терять сознание, но… Треск! Веревка порвалась. Упав на твердый пол, парень потерял сознание.
Неизвестно, сколько прошло времени. Может, пару часов, а может, весь день, но проснулся он от того, что в его дверь ломились.
Очнувшись, парень ничего не испытывал. Это была очередная неудачная попытка самоубийства. Он привык к такому исходу событий. Каждую неделю, Акакий пытался покончить с собой, но что-то шло не так, оставляя его надежду на смерть где-то позади.
Сняв верёвку с шеи, юнец грустно побрёл открывать дверь, за которой была мать, принёсшая любимому сыну продукты.
Акакий не хотел запускать её в дом, где недавно произошел такой кошмар. В ней царствовал Беспорядок – невидимый бес, как считала мама. Порванные остатки верёвки на крюке, который он вкрутил уже около года назад, заваленная мусором от нежелания что-либо делать с чёрными пакетами кухня. Даже в полупустой гостиной, где был только матрас, лежавший на полу, и письменный стол, всюду валялись какие-то бумажки. Стены были исписаны палочками и черточками, которые он рисовал при любой сорванной попытке убийства себя самого, а на полу постелен красный ковёр. Единственным и самым главным украшением комнаты, помимо его закорючек, была икона Спасителя в золотой рамке, стоявшая в правом углу.
Все попытки оставить мать за дверью не увенчались успехом. И вот она увидела то, чего боится любая мама, – воплощение того самого беса. Да, ей было всё равно на петлю, брошенный стул под ней, свежую шишку на голове сына. «Всё это – срач, а главное – порядок, ибо как это? К нему приходят люди (к нашему Акакию уже год не приходили гости, да и друзей у него не было), а у него такой бардак». Даже если бы он сел за убийство и в сети выставили его грязную квартиру, ей было бы стыдно лишь за то, что слишком много человек увидели этот срач.
– Почему ты постоянно впускаешь его? Посмотри на свою кухню, гостевую, что за верёвки валяются? Почему ты у меня такой дурак? – с злобным криком мать отчитывала уже давно повзрослевшего сына.
Парень безразлично смотрел ей в глаза. Естественно никакого беса не было. Он слышал это уже тысячи раз, начиная с подросткового возраста. Его «неряшливость» являлась таковой только в глазах матери, а для него всё это и есть порядок. Главное – ему знать, где что лежит, а большего и не надо. По сути же, даже видимое отсутствие порядка, может являться порядком.
– Извини, мам, в следующий раз всё уберу, – пустым голосом, смотря вниз, ответил Акакий.
– Ты виноват только в том, что впускаешь этого демона в дом! Если нет сил отказать, то, хотя бы, правда, убирай за ним!
Юноша кивнул.
Ничего он не уберёт, ибо вскоре он вновь повторит попытку обрести долгожданную смерть.
Услышав извинения, мать захватила с собой пару мешков мусора, оставила продукты и ушла, а наш главный герой лёг спать.
***
День. Акакий не хотел просыпаться. Зачем это? Зачем вновь вставать и идти куда-то? Эти вопросы он задавал себе каждый раз, но никогда не мог найти ответ. Парень не надеялся умереть во сне, для него это низко. Весь смысл его действий в том, что он пытается сделать это сам. Своим усилием, по своей воле, вытерпев все страдания от своего убийства. Для этого не годится случайная смерть в старости или во сне из-за условного инсульта.
Последняя веревка порвалась, и поэтому парень решил съездить на рынок за новой. Его маршрутка направлялась из одного старого места, которого славится своими странностями, но парню в принципе было всё равно с кем ехать. Верёвки он покупает у мужика по имени Багдат Эрешкигаль. Наш герой – давний покупатель! Каждый месяц он берёт у него по 13 метров.
– Мне как обычно, – с какой-то отстраненностью говорил Акакий. Все, кто его знал, в том числе Багдат, привыкли к этому.
– Братик, я знал, что ты придёшь! Вот привезли! Самые крепкие! Ни один бык не порвёт, ни одна лошадь не сорвётся! Не знаю, для чего они тебе, дядь, но эти в разы лучше, чем те, что ты брал ранее! – чуть ли не крича, улыбаясь, с восточным акцентом, втюхивал старые, точно такие же верёвки Багдат.
– Сколько?
– 400, друг мой, всего 400 – и она твоя!
