скачать книгу бесплатно
– Что-то мне Оленька нездоровится.
– Может вызвать врача?
Романов махнул рукой.
– Какого врача? Домой я поеду. Отлежусь сегодня, а ты все мои дела перенеси на завтра.
– Хорошо, Игорь Петрович.
Романов вышел из офиса и подошёл к своей машине. Сняв её с сигнализации, он открыл дверь и сел в салон. Тихо заурчал мощный мотор, и машина покинула служебную стоянку. Набрав большую скорость на свободной от транспорта полосе, он не увидел лежащий на его пути острый как бритва кусок железки. Из-за вспоротого переднего колеса, машина стала неуправляемой. Её слегка подбросило, потом выкинуло с трассы на обочину. Ударившись об ограничительный бетонный столб, который разорвал днище бензобака, машина несколько раз перевернувшись в воздухе, рухнула на землю. Бензин через образовавшуюся брешь, хлынул на работающий двигатель. Через секунду на месте упавшей машины, в воздух поднялся высокий столб огня и дыма.
Эпилог
Поплавок неуверенно качнулся и резко ушёл под воду. Виктор резко подсёк клюнувшую рыбу и медленно стал поднимать вверх удилище. Судя по сопротивлению, этот карп должен весить не меньше двух килограмм. Почувствовав добычу, крупная шотландская овчарка по кличке «Бакс», радостно взвизгнула и ткнулась острой мордой Виктору в спину.
– Не мешай Бакс. Её ещё нужно вытащить из воды.
Бакс послушно уселся на задние лапы, но скулить не перестал. Подведя пойманную рыбу ближе к берегу, Виктор резко выкинул её на берег. Бакс, тут же бросился к ней и, описывая вокруг неё круги, начал громко лаять.
– Мы с тобой сегодня молодцы. – Виктор снял рыбу с крючка и бросил её в садок. – Но одной нам на троих будет мало. Особенно тебе.
Он улыбнулся, глядя на собаку, сменил червя на крючке и снова забросил удочку. За спиной послышались шаркающие шаги. Так мог ходить только Макарыч. Обернувшись, Виктор увидел приближающегося к нему лесника. Если бы не этот дед, лежать бы ему сейчас в земле. После авиакатастрофы он был одним из не многих тогда спасшихся. Наполовину пустой самолёт перевозил зэков к удалённым местам их заключения. Где-то над самой тайгой, двигатели неожиданно стали. Самолёт резко начал терять высоту. Пилоты всё же сумели уже перед самой землёй выровнять самолёт, и он врезался в верхушки деревьев, погасив бешеную скорость. Однако, от резкого удара, его корпус разломился пополам. Что было дальше, Виктор не помнил. Помнил только пожар. Сразу после того, как его выкинуло из самолёта, он сильно ударился головой о ствол дерева и на какое-то время потерял сознание. Очнулся от того, что его арестантская роба горела. В голове была пустота. Видимо это был просто шок. Куда он шёл и как, то же не помнил. Как на нём оказался чужой пиджак, то же не помнил. Дед Макарыч нашёл его в тайге без признаков жизни, далеко от разбившегося самолёта и оттащил к себе в сторожку. Долго отпаивал какими-то травами и лечил ожоги. Вся правая сторона тела у него была обожжена. Только лишь через месяц Виктор стал приходить в себя и вспоминать кое-какие подробности. Как оказалось в надетом на нём пиджаке, был паспорт на имя Морозова Виктора Владимировича. Выжил этот Морозов или нет, Виктор так и не знал. Дед называл его привычным ему именем, написанном в паспорте, и лишних вопросов не задавал, за что Виктор был ему признателен. Однако рассказать ему всю свою историю, всё равно пришлось. Внимательно его выслушав, Макарыч покряхтел и сказал, что жизнь штука сложная. Кому в ней что суждено, одному Богу известно. Жив остался, значит так нужно. Участковому сказал, что Виктор его племянник и жить пока будет у него в лесничестве. Чужой паспорт подозрений у того не вызвал, а может и вызвал, только Виктор разговора Макарыча с участковым не слышал. Тот, когда прощался, лишь усмехнулся себе в усы, запрыгнул в машину и укатил в село. Его ни кто не искал и вопросов по поводу упавшего самолёта не задавал. Спустя какое-то время, Виктор пообвыкся в лесничестве. Помогал деду в его работе. Изучал лес и животных. Гонял браконьеров и ловил рыбу. Ему здесь было спокойно и хорошо. Кровоточащая рана, после гибели Наташи медленно затягивалась. Вновь пробуждалось тяга к жизни. Новой жизни.
17 февраля 2011 г.
Душа
1
В голове что-то щёлкнуло и от ярких красок, неожиданно ударивших мне в глаза, я зажмурился. Открывать глаза было страшно. Это было чем-то новым и неизведанным, а потому работал безотказный механизм самосохранения, который уже не раз спасал от всяких неприятностей. Медленно, очень медленно я открывал глаза. Первое, что я увидел, была миска с остатками каши, стоявшая на полу. Чуткий слух не ловил никаких звуков, значит, опасности не было. Подняв голову вверх, я увидел большой белый стол, а над ним большое окно. Оглядевшись по сторонам, отметил, что пока я был в коме, в доме ничего не изменилось. Яркие краски резали глаза. Осторожно осматриваясь по сторонам, увидел старенький диван и телевизор в углу комнаты. Да, ничего не изменилось. Сколько же времени меня не было? И где я вообще был? Вопросов было много, но ответить на них я пока не мог. Память возвращалась неохотно и мучительно долго. В голове звенели какие-то колокольчики. Пару раз тряхнув головой, понял, что просто так от этого звона не избавиться и в душе махнув на это рукой, пошёл во двор на чистый воздух. Я ещё был очень слаб и самостоятельно открыть входную дверь, наверное, бы не смог, но на моё счастье она почему-то была не заперта и немного приоткрыта. Не спеша, спустившись по крутым ступенькам крыльца, сел прямо на траву, что бы перевести дух и осмотреться. Весь двор был залит лучами яркого и тёплого майского солнца. Было приятно подставлять навстречу этим лучам своё тело и просто так лежать на траве ни о чём не думая. Однако куда подевались все домашние? Где отец, и где мама? Наверное, пошли в магазин. Они всю жизнь везде ходят вдвоём. Развалившись на траве, стараюсь вспомнить хоть что нибудь. Отметил про себя, что когда начинаю о чём-то думать, в голове сразу же начинают звенеть колокольчики. Стараюсь не замечать этого и максимально напрягаю свою память. В голове возникают обрывки прошлого.
2
Стараясь быть не замеченным, я шёл на нашу сходку, озираясь по сторонам. Время было позднее, и увидеть знакомых на улице вряд ли представлялось возможным, хотя чем чёрт не шутит – приходилось быть осторожным. Лишние свидетели были ни к чему. Уже через полчаса я был на месте. По привычке, оглянувшись ещё раз по сторонам, я открыл нужную мне дверь.
В слабо освещённой комнате собралась вся наша компания.
– Опаздываешь.
Навстречу мне поднялся Женька или просто «Джон» и протянул руку. Пожав его потную ладонь, я поздоровался с остальными.
– Привет, Валет.
С улыбкой на лице и радуясь получившемуся каламбуру, пожал мою руку Лёха Репченко или просто «Репа». «Макс встал со своего места и похлопал меня по плечу. На этом приветствия были закончены. «Джон» был старшим по возрасту и уже имеющим ходку за грабёж, а потому пользовался непререкаемым авторитетом и правом главного в нашей компании. Тихим голосом он начал посвящать нас в план предстоящего дела:
– Сложного здесь ничего нет. Я давно наблюдаю за этим «обменником». Вечером посетителей там практически нет. В комнате только один охранник и кассирша. Входим в наглую и сразу валим охранника. Кассиршу не трогать – она будет выдавать нам бабло.
– Она же нас опознает, если что.
– Не опознает. Мы будем в масках. Если её завалить, то клетку, в которой она находится, мы за пять минут не откроем.
Макс продолжал задавать вопросы:
– Почему за пять минут?
– Потому, что она наверняка успеет нажать на тревожную кнопку, а охрана прикатит ровно через пять минут. У нас есть только четыре минуты. За это время мы должны вычистить всю кассу, а потом на ноги и уходим дворами, которые я знаю как свои наколки.
Слово взял «Репа»:
– Почему не взять тачку? На тачке мы уйдём быстрее.
– Тачку нужно уводить. Я смотрел, в округе нет ничего подходящего, одна рухлядь. Если заглохнет – кранты всем, да и городок у нас не такой и большой, могут вычислить кто увёл. Отходить будем дворами к окраине. Там нас ни одна собака не найдёт.
Я взял слово:
– Сколько там бобла? Есть ли смысл валить охранника? Мокруха как ни как?
– Валить по большому счёту нужно всех. Нет свидетелей – нет и срока, но работать будем по обстановке, а на счёт бобла, я неделю пас «обменник», народ идёт, значит бабки есть, и деревянные и зелёные. В конце дня приезжает инкасса и выносят каждый день по четыре сумки.
«Джон сделал паузу, затем продолжил:
– Макс, откопай завтра обрез и хорошенько его смажь. Вы, оба вооружаетесь сами, а у меня есть своя волына.
Он достал из внутреннего кармана куртки чёрный «ТТ», и направив в нашу сторону, обвёл им по кругу, после чего спрятал обратно в карман.
– Всё. Расходимся, а завтра ровно в пять на этом месте.
Пожав друг другу руки, все разошлись по домам.
3
– Мам, а мам. Я сегодня летал!
– Это где же ты летал?
– Я во сне летал. Так здорово, аж дух захватывает. Почему нельзя летать на яву, как птицы?
– У птиц есть крылья, а у людей их нет.
– Но я летал без крыльев.
– Это душа твоя летала. Ты ещё маленький и многое не понимаешь. Вырастишь – поймёшь.
– А что такое душа?
– Душа, это то, что дадено тебе свыше. Это твой разум, который идёт от сердца.
– Почему свыше? Разве не вы меня с папой родили?
– Мы. Но мы дали тебе только тело, а душу, ты получил не от нас.
– А от кого?
– Есть Всевышний разум, который решает, кому какую душу давать и давать ли вообще.
– А кто он, Всевышний разум?
– Сейчас ты не поймёшь, вот подрастёшь не много, тогда сам узнаешь.
– А у животных тоже есть душа?
– Наверное, есть, только они не могут разговаривать и нам их трудно понять.
– Мам, а мам. А когда человек умирает, куда девается его душа?
– Её забирает Всевышний.
– А куда он её девает потом?
– Потом он отдаёт её другому, только что родившемуся.
– Он отдаёт душу только людям?
– Не всегда. Если человек плохо жил и делал людям больно, то в наказание, он может отдать душу, какому ни будь животному или, например, камню.
– А у меня сейчас чья душа?
– Хватит задавать вопросы. Иди, вымой руки, сейчас будем обедать.
4
В «обменнике», куда мы ввалились всей толпой, действительно был один охранник и кассирша за решёткой кассы. Направив в сторону охранника свой «ТТ», «Джон» дважды выстрелил ему в грудь. Охранник упал как подкошенный, так и не успев, что-то сделать. Макс остался стоять у двери, а я с «Джоном» и «Репой» кинулись к клетке. Перепуганная кассирша, выпучив глаза и открыв рот, со страхом глядела на нас. «Джон» наставил на неё пистолет:
– Что вылупилась? Бабки на стол! Живо! Это ограбление!
Перепуганная на смерть кассирша, трясущимися руками доставала пачки купюр из стола и выкладывала их в окошко. Я не отводил глаз от денег, которые появлялись в окошке кассы, а потом пропадали в сумке «Джона». Неожиданно послышалась возня на входе, где стоял Макс. Здоровый мужик, одной рукой державший за горло Макса, а другой отводивший от себя дуло обреза, открыл рот и начал кричать:
– Караул! Грабят! Милиция!
Недолго думая, я направил на него ствол своего обреза и нажал на курок. Раздался грохот выстрела и мужик упал на колени, сжимая руками простреленную грудь. Одновременно с выстрелом все услышали вой приближающейся сирены.
– Менты. Валим!
Схватив на половину заполненную деньгами сумку, «Джон» кинулся к выходу. Мы последовали за ним. Когда выбегали из «обменника», уазик с мигалкой уже остановился напротив входа и из него выпрыгивали менты, на ходу стреляя из своих «макаровых». Разрядив в них свои обрезы, мы кинулись в тёмный переулок. Сзади слышалось:
– Стреляйте! Уйдут!
Грохот выстрелов разорвал вечернюю тишину. Впереди показался не высокий забор. «Джон» рукой указал на него, ни чего не объясняя. Мы все кинулись к нему. Сзади гремели выстрелы. Подбежав к забору, я подпрыгнул и схватился за край, думая подтянуться. Не успел. Под левую лопатку ударило как ломом. Руки не произвольно разжались, и я сполз с забора на землю. Неужели всё? Я лежал на земле как кукла. Тела не было, боли тоже не было. Подбежали люди в форме с пистолетами. Почему-то мне не было до них никакого дела. Один наклонился надо мной:
– Этот готов. Сержант, передай по рации, пусть оцепят район. Далеко не уйдут.
Странно, но у меня такое чувство, как будто меня это не касается. Тело моё осталось лежать, где то внизу, а я полетел, полетел, как когда то в детских своих снах.
5
Неожиданно скрипнула калитка. Я, наверное, придремал на солнышке и не услышал, как во двор входили мама с отцом. Поднявшись на ноги, я с радостью кинулся им навстречу. От этой же радости я не заметил, как отцовская нога врезалась мне под рёбра.
– Брысь Валет! Вечно под ногами трёшься. Я когда нибудь убьюсь через тебя.
Отбросив меня ногой, он вместе с мамой зашёл в дом и закрыл дверь. Обиженный на такое проявление чувств, я вернулся на своё место под солнцем и начал вылизывать свой пушистый хвост.
Дом для лампады
1
Солнце медленно закатывалось за горизонт. На землю опускались сумерки. Тени становились ярче и подвижнее. Под большим куполом храма Пресвятой Богородицы ещё неосвещённым электрическим светом, начиналась игра света и теней. В это время суток казалось, что все настенные фрески и иконы начинают оживать и в храме начинается своя, понятная только ему, жизнь. Тихо скрипнула входная дверь и в большом зале послышались шаркающие шаги, нарушившие молчаливый вечерний диалог всех святых в этом храме. Тени стали густыми, а лики святых как будто не довольными, что их безмолвную беседу прервали столь бесцеремонным образом. Отец Михаил, как бы извиняясь за вторжение, кланяясь и крестясь, направился в дальний угол большого зала. Здесь среди икон русских святых, находилась чудом уцелевшая, прошедшая многие столетия цельная доска с вырезанным на ней ликом женщины. Подойдя к этому лику, настоятель несколько раз поклонился ему в пояс и странным образом перекрестил своё лицо. Здравствуй Треславная Жива – Живница, Богиня жизни и носительница Света Родового! Видим, как сходишь в лучах Деда Дажьбога, входишь в источники телес наших и наполняешь здоровьем, силой и благом. Без тебя нет жизни в человеке, а есть лишь Мать Мара, что вестует о конце жизни Явной. Ныне молим, да славим Свет Рода Всевышнего, который с Тобой приходит и через ладони наши излучается. В том Свете вся жизнь существует и вне её – ничто, то сам Род – Прородитель в лике Твоём сходит. Льётся Слава Тебе Стоголосая, Прородидельница жизни, Матушка Жива. Слава Живе – Живице! Отец Михаил был настоятелем храма и единственным оставшимся в живых из всех служителей храма с того времени, когда пришёл антихрист и стал разрушать церкви и храмы по всей великой и многострадальной стране. В то время вряд ли нашлась бы церковная обитель не тронутая пришедшим на землю злом. Не избежал этой участи и храм Пресвятой Богородицы. Стены храма наполовину были разрушены, колокола сброшены на землю, а всё достояние церкви было украдено и вывезено в необъятные закрома молодой республики. Тяжёлое это было время. Тяжёлое для всех, не только для служителей Бога. Кто был крепок душой и верил, что тьма не вечна и на смену ей обязательно придёт светлый день, что сила Господа нашего и вера людская победят в этой войне, кто пронёс через все невзгоды в себе божественный огонь и смог поделиться им с другими, более слабыми людьми, таких осталось крайне мало. Одним из таких людей был отец Михаил.
Прочитав молитву, отец Михаил поднялся с колен и начал разворачивать не большой свёрток, который принёс с собой. В этом свёртке оказалась маленькая лампадка, которую он после некоторых манипуляций, связанных с разворачиванием платка, извлёк на свет. Расправив цепочку, на которой была подвешена эта лампадка, отец Михаил вытянул вперёд руки по направлению к образу. Ещё раз, поклонившись лику Живице, он подвесил лампадку перед её ликом. Затем отступив на шаг назад, поднял голову и посмотрел на образ.
Показалось, что сгустившиеся ранее тени вдруг растворились, а лик Живицы начал светиться как бы изнутри.
Отец Михаил достал из кармана маленький пузырёк с маслом, что бы налить его в лампадку и подошёл к образу, но протянув руку с пузырьком к лампадке, застыл в изумлении. Лампадка неожиданно зажглась сама. Небольшое, но очень яркое пламя разорвало тени в зале храма и осветило на некоторое время весь иконостас, как бы радуясь тому, что снова вернулась назад и приступила к своим прямым обязанностям.
2
Стоявший на комоде будильник неожиданно взорвался противным громким писком. Одновременно с писком будильника в голове рванула противотанковая граната. Собрав всю силу воли в кулак, Виктор сбросил с себя одеяло и сел на кровати. Такое ощущение, что во рту ночевал табун диких лошадей, направляющихся сейчас на водопой прямо через всю голову. Сделав попытку вспомнить хоть что-то, Виктор отказался от этой затеи по причине уничтоженного этой гранатой того, чем обычно думают. Действуя исключительно на рефлексах, он, сжав ладонями раненую голову, побрёл в ванную комнату. Стоя под струями холодной воды, Виктор чувствовал, как кости черепа постепенно срастаются, а дикая головная боль потихоньку уходит. Вытершись полотенцем и накинув на себя халат, он прошёл на кухню и поставил чайник на плиту. Пока вскипала вода в чайнике, нашёл коробку с домашней аптечкой и извлёк оттуда последние две таблетки анальгина. Запив таблетки водой, начал готовить себе кофе. В помятой пачке сигарет осталась одна, такая же помятая, как сама пачка. Однако курить не хотелось. Хотелось вспомнить вчерашний вечер и себя на этом вечере. Память неохотно завоёвывала свои позиции в раненой голове.
Оказывается, вчера был его день рождения, и этот день рождения Виктор отмечал с друзьями в кафешке. Вчера ему исполнилось тридцать три года. Женат не был, не потому, что не хотел, а потому, что как говорится ещё не нашёл ту любимую и единственную. Десять лет назад закончил институт, и столько же времени работал программистом. На дне рождения приглашённых было не много, человек десять. Гуляли, как говорится на всю катушку. Накануне дня рождения начальство выплатило солидную премию, которая вся до копейки осталась в той же кафешке. Если жена с утра ругает мужа, значит, вечер удался, подумал Виктор, но так как жены никакой у него не было, следовательно, придётся верить своей интуиции. На работу сегодня можно не спешить, так как с начальством он договорился заранее, что выйдет со второй половины дня. Настроение понемногу поднималось. Допив кофе, Виктор пошёл в прихожую. Там в двух больших пакетах лежали его подарки. Перенеся пакеты в зал, он поставил их на центр большого ковра и сам уселся рядом. Праздник, что называется, продолжался. Бережно открыв первый пакет, Виктор извлёк на свет огромную хрустальную вазу. Лучи солнца, потоками льющиеся в комнату, захватили в свои объятия эту вазу и заиграли на точёных гранях хрусталя яркими красками. Поставив вазу на журнальный столик, он налил в неё воды и с трудом воткнул в неё огромный букет цветов, лежащий на этом же столике. Комната сразу же стала наряднее и веселее. Потом из пакетов извлекались множество каких-то коробочек, свёртков, баночек и пузырьков. Косметику Виктор отложил в сторону, особо не рассматривая. Его внимание обратил на себя не большой свёрток из обычной бумаги. Аккуратно развернув упаковку, Виктор увидел металлическую чашку на трёх цепочках. Похоже, что эта чашка и цепочки были из серебра. На самой чашке по всей поверхности были выгравированы какие-то рисунки и буквы. Буквы были скорее латинские, местами затёртые, а рисунки изображали какие-то лица. Что это были за лица, понять было трудно, но то, что эта чашка была раритетом, сомнений не было. Взяв чашку за прикреплённые к ней цепочки, Виктор поднял её вверх. Да это же лампада! Настоящая старинная лампада! Держа лампаду на вытянутой руке и поворачивая её в разные стороны, он любовался её изяществом и красотой. Это ж кто же сподобился подарить такую великолепную вещь? Из нашей компании вряд ли кто, подумал Виктор. Скорее всего, это тот, кто пришёл с кем-то из его друзей. Продолжая держать лампадку на вытянутых руках, он взглядом искал место, куда бы можно было её повесить. Наконец, выбрав достойное место для такого раритета, Виктор подвесил её на импровизированную полочку, на которой лежали подобного рода предметы. Виктор не был коллекционером старины, но старинные вещи ценил и знал в них толк. Отойдя на несколько шагов назад, он ещё раз полюбовался лампадкой, затем собрав разбросанную по всему ковру упаковочную бумагу, стал собираться на работу.
3
В офисе царила повседневная рабочая обстановка. Виктор сразу включился в работу и не заметил, как рабочий день подошёл к концу. Обсудив план работы на следующий день с начальством, он не спеша выключил свой компьютер, убрал со стола лишние и не нужные бумаги и отправился домой. Офис находился не слишком далеко от дома и Виктору нравились непродолжительные пешие прогулки, во время которых он отвлекался от рабочей рутины, думая о чём-то постороннем. Сейчас он думал о том, как было бы хорошо, просто попить пивка с вяленой таранью, а ещё лучше с варёными раками. Почему-то кроме этих мыслей в голову ничего не приходило. Видно судьба, подумал Виктор, достал мобильник и набрал номер Игоря. Наверняка он сейчас думает о том же, продолжая размышлять на понравившуюся тему, поднёс телефон к уху. Ждать пришлось недолго.
– Слушаю тебя очень внимательно.
Игорь смеялся в трубку.
– Давай я с первого раза отгадаю, почему ты звонишь?
Засмеялся и Виктор.
– Привет экстрасенс. Если ты такой отгадливый, бери рыбу и двигай ко мне. Пиво я возьму, а дома буду минут через пятнадцать.
– Через пятнадцать не получится, а через час обязательно буду.
– Добро. Буду ждать.
Виктор отключил телефон и положил его в кармашек пиджака. Дойдя до угла следующей улицы, Виктор перешёл дорогу и зашёл в один из вездесущих магазинов под названием «магнит». Сделав необходимые покупки, он через пять минут стоял возле своей квартиры. Войдя в прихожую, почувствовал, как в нос ударил неприятный запах чего-то палёного. Бросив пакеты в прихожей, Виктор не снимая обуви, кинулся в кухню. Там было всё в порядке, но запах никуда не исчез. Забежав в зал, Виктор застыл на месте. В том углу, где он подвесил лампадку, все обои были сожжены, а сама декоративная полочка сильно обгорела.
