скачать книгу бесплатно
– У тебя самокрутка с коноплей?
– Нет. Просто немного выпил перед рассветом. Не думал, что ты позвонишь. Но суть проста: как бы кто себя ни вел, на кладбище все едины. Скорбь и слезы на лицах, неторопливые движения, мысли о смерти. Вон, смотри, первые похоронные ласточки.
Он кивнул в сторону тропинки. Из-за кустарника показалась пешая процессия – несколько пожилых людей, одетых в черное, элегантное. Дальние родственники Дениса или вроде того.
– Они печальны, потому что прожили долгую жизнь и понимают, что смерть близка. А чьи-то похороны – это еще один кирпич в их дороге на ту сторону.
– Ты меня вгонишь в еще больший стресс.
– Моя дорогая, стресс – это реакция организма на что-то новое. Так что переживешь.
– Уж поверь, я постараюсь.
Лера вышла из салона во влажную духоту осеннего утра. Свет был рассеянный, тяжелый, от него болели глаза. Ощущалось скорое начало грозы. Пожилые люди – две бабушки и дедушка – помахали ей. Она ответила.
Невыносимо захотелось уехать. Как поведет себя Ната? Как поведет себя сама Лера, когда увидит Дениса в гробу?
В ее воспоминаниях он застыл на пороге квартиры, посылая привычный, почти традиционный воздушный поцелуй на прощание. Кто же знал, что они действительно видятся в последний раз?
Пашка тоже выбрался на улицу, тяжело дыша, не выпуская из пухлых губ самокрутку. Когда-то он был качком, мечтой всех девчонок из местного юридического института, холеным парнем с модной стрижкой, умным и начитанным – на коне! Сейчас он мог соблазнять разве что библиотекарш. У него появилось пивное брюшко, нависающее над портупеей, постоянно краснели щеки, была одышка, а еще из горла то и дело вырывался хриплый кашель, как у туберкулезника. Острый ум, конечно, остался. Но кто его ценит в современном обществе?
– Напомни: когда ты забросил тренировки? – спросила Лера.
– Как только понял, что смысл жизни в другом. А ты все еще бегаешь по утрам?
– Иногда надоедает. Но стараюсь держать себя в тонусе.
– Смотри! Главная процессия.
Из пролеска, громыхая, выкатил зеленый глазастый ПАЗ. Следом за ним еще несколько машин. Лера увидела черный «лексус» Дениса. Формально он принадлежал жене, но Денис любил хвалиться, что куплен автомобиль на его деньги. Теперь вот жизнь расставила все по местам.
ПАЗ с хрустом заехал на гравий, сделал полукруг, остановился боком к сторожке. Сразу началась какая-то размеренная, неторопливая суета. Из автомобилей высыпались люди – все в черном, траурном. Рабочие вытаскивали гроб, кто-то выудил из автобуса стулья и понес их за забор с колючей проволокой, лавируя среди надгробных плит и крестов. Кто-то стал вынимать пластиковые букеты и венки, развевающиеся ленты с надписями. Похороны всегда чем-то напоминают свадьбы. Только никто никуда не торопится.
Лера, вытянув шею, пыталась разглядеть лицо Дениса. А затем увидела Нату и отца.
Ната была в строгом темном платье, в темных же очках и в перчатках. Выглядела изящно, как будто приехала сниматься в кино.
«Макияж подбирала полночи, – подумала Лера отстраненно. – Чтобы выглядеть идеально».
Ната медленно повернулась к ней. Острый подбородок, тонкие губки, откорректированный замечательный носик. Лера взмахнула рукой, улыбнулась, хотя тут же поняла, настолько глупо и нелогично выглядят и взмах, и улыбка. Ната не отреагировала. Просто смотрела сквозь черные стекла очков, похожие на две ямы, заполненные грязью.
Конечно, это она звонила позавчера утром.
Ната знает, с кем Денис регулярно встречался. Она увидела переписки в социальных сетях и мессенджерах. Все эти «люблю», «когда встретимся», «соскучился». Фото, смайлики, копипасты… Денис не удалял истории из рабочего телефона, был слишком самоуверенным. Лера как-то пыталась его убедить, но Денис – о, непреклонный сердцеед! – отшутился и убедил ее, вечную паникершу, дующую на воду, что все будет в порядке.
В копчике зародилась ноющая боль, перекинулась на позвоночник и стремительно взобралась к затылку. Лера отвернулась, не выдержав. Затряслись кисти рук – так всегда случалось, когда она нервничала. Подступающие приступы паники.
– Пойдем, – сказал Пашка. – Надо поздороваться и выразить скорбь.
– Я… не могу. Я не пойду. Посижу здесь, хорошо? – Лера открыла дверь автомобиля.
– Это неправильно, даже если будет тяжело.
– Ты не понимаешь.
Мимо Леры шли люди, которых вдруг оказалось невероятно много. Рядом внезапно очутилась младшая сестра Вика, худенькая, скуластая, с длинным носом, как у всех в их семье. Года два они не виделись точно. Еще одна оборванная родственная связь.
– Привет, сестрица, – сказала Вика, положив ладонь с тонкими пальцами Лере на плечо. – Грустно, не правда ли? Теперь мы снова втроем и без мужей. Как в старые добрые времена.
– Твой хотя бы не умер! – брякнула Лера.
– Не знаю, что хуже, – ухмыльнулась Вика. – Зато последний жених до сих пор просится назад.
– А ты что?
Вика вздохнула, деликатно поджав губы:
– А я размышляю. Надо бы вернуть, конечно. Хотя бы ненадолго. Секса хочется нормального и еще домашнего тепла… Нате на самом деле повезло. Сколько они прожили вместе? Лет восемь, кажется. Не добрались до серьезного кризиса отношений. Самый сок – конфеты, цветы, трахались, наверное, как кролики. А потом раз! – и можно нового мужа искать, без хлопот и забот.
От нее разило алкоголем. Сестра пристрастилась к выпивке сразу после развода. Вроде бы где-то лечилась, но не особо успешно. Хотела ли вообще вылечиться? Может быть, и нет.
– Такой молодой, а уже проблемы с сердцем, – продолжила она задумчиво. – Странно это. Совсем о себе не заботился.
– Он занимался спортом.
– Тебе откуда знать, дорогая? Ты же у нас добровольный изгой. Вы сколько раз вообще виделись с Денисом? Он постоянно носился на свои корпоративные вечеринки, слеты, по командировкам. Вот и аукнулось. Много пил. При его работе иначе нельзя.
– Не знала, что он болел.
– Это потому, что тебя не было ни на одном семейном дачном ужине. Была бы – узнала.
Гроб уже занесли за забор. Вика отвлеклась, заторопилась:
– Мне пора, помогаю Нате справиться с горем. Не забывай, сестрица. Родственники все же.
За гробом шел папа – Василий Ильич. Он нес деревянный крест, неловко удерживая его на вытянутых руках, будто не знал, как лучше взяться. Выглядел папа нелепо, потому что оделся по форме, как положено, а вот офицерскую фуражку повернул козырьком влево, не застегнул пару верхних пуговиц рубашки и еще закатал рукава, будто собирался сам браться за лопату и копать могилу. Видно было, что папа растерян, обстановка ему непривычна и как себя вести в такой ситуации, он попросту не знает. За ним вприпрыжку торопились двое подчиненных, то ли телохранители, то ли просто помощники из воинской части. Тоже в военной форме и тоже растерянные.
«А ведь папа постарел», – подумала Лера.
То ли так случайно получалось, то ли кто-то специально организовывал, но каждый раз, когда Лера приезжала на дачу, там оказывалась только мама. Папа или улетал в командировку, или задерживался в городе на выходные, а то и вовсе отсутствовал без всякой причины. Впрочем, Лера не то чтобы соскучилась. С отцом все было сложно, сложнее, чем с остальным в этой жизни.
Пашка за спиной неловко закашлялся. Лера обернулась и увидела сначала черные блестящие сапожки на шпильке – совсем не подходящая обувь для похорон, но зато идеально смотрящаяся на красивых ножках в чулках. Затем подняла взгляд выше, уперлась в черные стекла очков на носу старшей сестры.
– Сочувствую, – произнес Пашка глухим кашляющим басом и спрятал самокрутку за спиной. – Очень не вовремя. Очень.
Как будто смерть когда-нибудь приходила вовремя.
Ната кивнула, будто соглашаясь с Пашкиным сочувствием, повернула голову к Лере.
– И я тоже, – быстро сказала та. – Это чудовищно. Не знаю, как ты это пережила.
– Еще не пережила, – ответила Ната негромко. – И вряд ли когда-нибудь переживу. Денис был для меня всем. Богом. Центром Вселенной. Лучшим человеком на свете. Ты даже не представляешь.
Она несколько секунд смотрела на Леру, потом направилась к отцу, прямо шпильками по кладбищенской грязи.
– Я не могу, – повторила Лера. – Я не пойду туда. Это что-то невообразимое. Ужасно. Я не выдержу.
Боль впивалась в затылок, высасывая трезвые мысли. Одно накладывалось на другое. Страх, бессонница, нервы. Узелок стрессов, который затягивался все туже.
– Это твой шанс попрощаться, – сказал Пашка. – Я бы им воспользовался.
Лера дернула плечом:
– Ненавижу, когда ты прав.
Глава третья
Ее разбудила вибрация телефона.
Мгновение назад в грустной полудреме Лера завтракала с Денисом в кафе, но реальность стремительно вытесняла воспоминания.
«Мне надо худеть», – говорил Денис каждый раз, когда заказывал семь или восемь пончиков, а потом еще чизкейк, кофе с сиропом и маршмеллоу. Впрочем, Лера считала, что у него идеальное телосложение. Когда любишь человека, сложно замечать его недостатки.
Звонила мама. Полшестого утра.
Привычный старческий полушепот:
– Не спится… Как ты?
– Скверно.
Лера перевернулась на бок, поджав ноги и положив телефон под ухо на подушку. Не хотелось выбираться из-под одеяла. Под одеялом было тепло, а воздух в квартире стоял холодный, осенний.
Сон про Дениса не желал выветриваться. Вместе с ним из прошлого вернулось неуютное ощущение, давно забытое и вроде бы вылеченное: Лера захотела выйти в Интернет и поискать кое-какую информацию.
– Как думаешь, – спросила она у мамы, – к чему снятся мертвые люди?
– Чтобы ты о них не забывала. Надо на могилку прийти, цветов принести… Жаль, у Насти не осталось могилки…
Мама смущенно замолчала. Лера чувствовала это смущение даже через расстояние. Чтобы как-то его развеять, она предложила:
– Я заеду, хорошо? Вот прямо в следующие свои выходные. Смену закончу, и пулей к тебе.
– Пирожков нажарю! – подхватила мама. – Все равно бессонница, делать нечего. Папа целыми днями в городе, Вика и Ната на дачу давно не заглядывают… Знаешь, чем я занимаюсь последнюю неделю? Ремонт затеяла в ваших комнатах. Помнишь, у тебя кровать была старая, скрипучая? Выкинула к чертовой матери. Зачем она?
Лера помнила. На той же кровати она в последний раз ночевала с полугодовалой дочерью. Эти воспоминания психолог настоятельно советовал изолировать. Настя умерла на рассвете, а скорая помощь ехала в загородный поселок почти два часа. Все это время Лера сидела у кровати, смотрела на сверток из простыней и пила чай с дешевым коньяком. Стакан за стаканом.
– …доченьки мои, такие милые… – бормотала мама. – Никак я вас не соберу вместе. Выросли и разлетелись. Совсем одна тут, никому не нужная. И Настенька иногда приходит, заглядывает. Смотрю на нее, на красавицу, и тебя вспоминаю.
Лера села на кровати, отпихнув одеяло. Бессмысленно прошлась по квартире: из кухни в комнату, потом в ванную, в коридор, обратно в кухню.
– Не заводи себя. Позвони папе, пусть приедет, перевезет обратно в город. Ну ее, эту дачу, одни дурные воспоминания.
– В такую рань папа еще спит. Все спят. Одни мы с тобой жаворонки. Ты всегда рано просыпалась. В шесть утра – тебя уже нет. Умотала в лес, приключения искать.
Мама бормотала что-то еще, погрузившись в воспоминания с головой. Лера щелкнула кнопку чайника, и тот в ответ зашумел почти мгновенно, разодрав скопившуюся в квартире утреннюю тишину.
Вернувшееся ощущение неприятно пекло в груди. Лера взяла с подоконника сонник. Страница так и была загнута на букве «О». Надо бы поискать, к чему снится «Отчаяние».
– Смерть забирает лучших, – внезапно сказала мама. Лера вздрогнула. Ее мысли крутились вокруг Дениса. – Не буду больше докучать. Надоела, наверное, совсем. Пирожков напеку. Позвоню папе. Все как ты сказала. Хорошего дня. Не забывай.
Связь прервалась. Выговорившись, мама почти наверняка ляжет спать и проспит до обеда. Про пирожки она, конечно же, забудет. Да и про папу тоже. Чрезмерное употребление успокоительных делает дыры в памяти не хуже, чем пули в головах. Быстро и надежно.
Уж Лера была в этих вопросах экспертом. А еще по наркотикам, алкоголю и клинической депрессии, верно? Например, две тысячи девятый Лера помнила лишь эпизодическими лохматыми лоскутками. Тот год походил на решето – память заполнилась черными дырами, сквозь которые навечно слились воспоминания. Пропажа Насти – самая большая дыра. «Зачем Валерия Одинцова раскопала могилу собственной дочери? Куда она спрятала тело? А главное, вспомнит ли она, что произошло и по каким причинам?» Ни на один из этих вопросов, блуждающих по Интернету, не было найдено ответа. После двух лет в клинике, а потом еще трех лет реабилитации черные дыры не стали меньше. Они просто отдалились. Таблетки и упорные тренинги позволили думать, что прошлое осталось в прошлом, а старая Лера заперта где-то возле поджелудочной.
Пузырька «Ревинола» в аптечке не оказалось, хотя Лера помнила, что покупала его две недели назад, после планового посещения психотерапевта. В тумбочке в ванной тоже не было. На кухне, за банками с крупами, Лера нашла пузырек, на дне которого лежали две фиолетовые капсулы. Кто вообще придумал раскрашивать успокоительные таблетки в фиолетовый цвет?
«Ревинол» помогал от целого букета «проблем с головой». Он входил в обязательный и постоянный перечень принимаемых лекарств, прописанных Лере. «Таблетка от всего». Почти как «Арбидол», только дороже.
Капсула уплыла по пищеводу вместе с выпитым стаканом холодной воды. Лера накинула на обнаженное тело махровый халат, надела кроссовки и выскользнула на улицу, купить сигарет. Предыдущая пачка испарилась меньше чем за сутки.
В воздухе стоял туман, мелкими каплями оседающий на щеках и губах. Серое утро пузырилось пятнами фонарного света. Улица оказалась забита машинами. Лера вспомнила, что сегодня понедельник, рабочий день, а значит, жители Митина с утра пораньше в едином порыве отправились на любимые работы.
– Отлично выглядите, – сказал старый таджик, протянув пачку сигарет из недр киоска.
Будто все остальное время она выглядела неважно.
– Спасибо, – ответила Лера, тут же достала сигарету и быстро закурила. – Вы тоже ничего.
– О, я как раз плохо. Неделю назад… это самое… инфаркт перенес. Внук меня в больницу отвез, иначе бы так и умер, на кухне. Сказали, не волноваться и не кушать жирного. Я, видишь, не кушаю. Один чай с молоком пью. Помогает, говорят.
Таджик расцвел в улыбке. Видимо, он был бесконечно рад, что не умер на кухне, а продолжает продавать сигареты девушкам в халатах.
– И все равно вы в хорошей форме! Чай, конечно, помогает, но лучше еще раз к врачу загляните. Чтобы наверняка.
– Так и сделаю. Так и сделаю! – кивнул таджик.
Понятно было, что ни к какому врачу он не заглянет. Люди вообще беспечные существа. Находят миллион причин, пока проблема не возьмет за горло. Лера знала не понаслышке.
Сколько раз ее уговаривали обратиться к специалистам? Тысячу. Сколько раз она прислушалась? Правильный ответ – ни одного. Нужен человек, который поступит против твоей воли, но для твоего же блага. У Леры такой человек нашелся – Пашка. У таджика нет… А у Дениса?
Она медленно пошла вдоль дороги, не чувствуя холода, облизывающего обнаженные ноги. Короткий и очевидный вопрос вдруг всплыл в голове, напомнил о себе.
Почему Денис ни разу не говорил ей о проблемах с сердцем?
Он был откровенен во многих вещах. Господи, да он делился подробностями о том, что вытворяла Ната в постели! Про ее «правила секса», почерпнутые из какого-то онлайн-тренинга. А про собственное сердце не упомянул ни разу. Пробежки, физические нагрузки, вредная пища – все это не прекращалось, хотя, казалось бы…
Знал ли он вообще, что болен?
