скачать книгу бесплатно
От ожидания познав томленье
И радость от милой появленье,
Не сдерживай порыв души,
Ещё раз признайся ей, скажи…
Глава четвёртая
Поэты на заводе
На следующий день Павел немного опоздал на работу; и бессонница тут ни при чём. Дефицит сна, впрочем, не сказался на его креативности. Быстро поздоровавшись с коллегами, кои повстречались на пути, заведующий задержался у Игоревича, который в это время настраивал кулачки в патроне. Пересказать их диалог как есть Паша не может: фантазия бьёт ключом. Поэтому он передаёт слово… э-э-э… Уильяму нашему Шекспиру!
На цех опустилась кромешная тьма; лишь в кругу света, падающего сверху, видно Валерия Игоревича у станка. Токарь уверенно вращает патрон, в левой его руке поблёскивает ключ. Одежда на работнике времён шестнадцатого века: рубаха, шоссы[6 - В средние века – мужские чулки.], передник. Ох, и нацепляет он стружки на свои чулки: будет как новогодняя ёлка. На станке готическим шрифтом выведено – «ДИП-500».
В будке суфлёра посапывает Георгич из ОТК. Но недолго: над цехом прозвучала вступительная мелодия, наигранная на органе. Позади импровизированной сцены из темноты вышел мужчина, по всей видимости – режиссёр, одетый в дублет[7 - Тут: плотно прилегающая к телу куртка с оборкой ниже пояса.] с расклешённой баской, в чулки и туфли… Уильям?!
Прочтя прогноз неблагоприятный
И вспомнив, кто в цеху есть рак,
Павел решил предупредить Валеру,
Чтобы тот не попадал впросак.
Грозит Юпитер вам какой-то карой
– это утверждает звездочёт,
Венера с Марсом намекают на скандалы
– Вот, почитайте-ка отчёт!
Поверьте старому Ван Гаалю
– меня не раз он уберёг,
Поэтому я вас заклинаю
Не брать сегодня виски в рот!
Как только ухо работяги услыхало
Про гороскоп, про рака, про отчёт,
На токаря «ржака» напала
– «для вас обоих – в задницу полёт!»
Тут выпадает кулачок из паза,
И хват ключа мгновенно ослабел,
Железка приземляется на пальцы,
И ключ добавляет по ноге.
Шекспир растворяется в темноте, потом в цеху постепенно становится светло. Обычно бывает наоборот: когда больно – в глазах темнеет. Паша с Валерой вернулись из прошлого.
– Ну! Я же сказал! Венера с Марсом! – Павел засмеялся, увидев широко раскрытые глаза токаря.
– Да иди ты! – замахнулся Валера, одновременно хохоча и жмурясь от боли.
– Вот она – сила астрологии! – назидательно ответил Павел и ретировался.
08:21 Привет! Я работаю на складе, но сейчас меня поставили на станок – халтура. Как наркоша бегаю в свободную минуту к телефону, смотрю – ты там?
Быстро переодевшись, Павел пошёл к своему станку. Посмотрев чертежи, достал нужный инструмент.
«Сверло надо бы заточить», – подумал он, рассматривая режущую кромку. А Уильям, вновь возникший за спиной Павла, стал комментировать его действия.
С утра Павлу не повезло,
Тут постаралось, видно, зло.
Или присматривается к нему ремесло?
Мол – «Ну-ка, попробуй заточить сверло».
Сначала попросил сверло технолог,
На новичка поглядывая свысока,
Ведь путь в профессии его долог.
«Внимай, как работает моя рука!»
Дела пошли как-то не так,
Технолог, оказалось, не мастак,
Есть риск, что на верстак
Положит Павел первый брак.
Ещё один сенсей попался на пути
– его фигуру ну никак не обойти,
Прошу, студент, со мной пройти
– запоминай, смотри!
Ну что за день! Ну что такое?!
Ну как так можно, дядя Коля?!
Ты слышишь, как скребёт сверло?
Тут стружка тонкая, а тут – во!
Теперь уж точно я набью себе руку,
Как-нибудь сам постигну сию науку,
Подумал новичок, подходя к кругу,
Но не иссякнут те, кто хочет помочь другу.
Вкрадчивый голос у разметчика – вот беда,
Легко Павел упустил момент, когда
– остался он без своего многострадального сверла.
Гипнотизёр уже коснулся кромкой наждака.
А в третий раз не выдержало сверло,
Целый кусок откололся от него!
Дела сегодня обстоят так,
Не один Валера в цеху – рак.
Шекспир сочувствующе поцокал языком, а Павел по столу ударил кулаком:
«Идите вы все, умники, знаете куда!»
В обед Павел пришёл к себе на склад – «интересно, что Викуля написала?» Но ответа не было.
«Может, на экскурсии – некогда?»
Возможно, сей факт повлиял на настроение Павла, и его потянуло на другой стихотворный размер. Вместо Шекспира описывать происшествия дня стал Гомер. Необычным было наблюдать за сим мужем, идущим средь советских станков. К тому же слепого эпопоя[8 - Эпический поэт.] вёл за руку юноша. На обоих были задрапированные хитоны[9 - Нижняя одежда, подобие рубахи у эллинов. Тут: ионический хитон.] и сандалии.
Молодой человек помог сесть сказителю на табурет Игоревича, почтительно передал ему лиру и отошёл в сторону. С минуту Гомер сидел недвижно, будто бы продолжая в уме шлифовать строки, обильные на незнакомые слова. А потом завибрировали струны, вознёсся голос:
Ещё недавно тут шторма ревели – узлы станков от напряжения гудели,
По трубкам резво СОЖ текла, чтобы резцы и свёрла не горели,
И стружка вилась будто смерч над обрабатываемой деталью,
Подача, нужный оборот – и, будто градом, станка станину осыпало,
Иль повела она хоровод, когда сверло металл срезало.
Теперь же надо отдохнуть, а кто любит – часок вздремнуть,
Люди от напряжения устали, газетами столы устлали – жрут,
Тем временем в цеху сгущались краски, инженер ОТК явился в водолазке,
Надел очки на свои глазки, склонил главу он в белой каске
И стал осуществлять замер.
Краем уха достопочтенный услышал для себя посыл коварный,
Будто по спине ударил жгут – «Чего это вокруг все ржут?»
Но не обращая ни на кого вниманья, бубня про себя заклинанья,
Абстрагируясь, упрямо Георгич возится с деталью.
Взопрел, побагровел – не каждый день такие испытанья.
Зараза – вот те на! – гайка на вал не наворачивается – «А?»
И мимо люди проходили, и Леониду, улыбаясь, говорили:
«Это ты, что ль, бракодел? Так можно остаться не у дел!»
И странно токаря бранили – шутя, пальцами ему грозили.
Так то Георгича сии авгуровы взгляды[10 - Крылатая фраза – «улыбка авгура». Обмен улыбками людей, которые в сговоре или наблюдающих за неверными действиями других людей.] смутили.
Но жизнь богата на моменты, когда встаёт всё на круги своя,
Инженер почему-то не заметил, что на гайке отсутствует резьба.
Пока.
Взмахнув рукой, древнегреческий драматург резко ударил по струнам вслед посрамлённому Сергею Георгиевичу.
Фантазировал Паша и после работы, когда с Леонидом вместе ехали домой на электричке. Сев на свободные места, огляделись вокруг, и рты у них расплылись в улыбке – заметили знакомое лицо. Казалось бы, столько времени прошло. Но мужик этот кудрявый запомнился в связи с одной давней историей, и Павлу захотелось её рассказать. Поэтическим образом.
Поэтому двери в тамбур разъехались по сторонам, и в вагон вошёл… Александр Сергеевич. Да, тот самый – Пушкин который. Павел встретился с ним взглядом; они кивнули друг другу, как давние знакомые. Поэт снял цилиндр, прошёл до их купе, сел в противоположном. Александр поставил боливара[11 - Так называлась модель широкополой шляпы-цилиндра.] на скамью, сверху положил лайковые перчатки и с интересом обвёл взглядом вагон, ненадолго задерживаясь на отдельных лицах: каждая деталь важна для вдохновения. Вскоре выуженные из окружающего слова отдельные строки задали ритмику:
