скачать книгу бесплатно
Люди, попадавшиеся им на встречу, вежливо здоровались со спутником Александра. Некоторые долго и с нескрываемым интересом смотрели на юношу. Другие, быстро взглянув, отводили глаза.
Александр чувствовал эти взгляды. Чувствовал. И это его почему-то очень бесило.
Седой шел молча, скрестив руки за спиной, кивая на приветствия. Александр тоже молчал, смотря себе под ноги, из последних сил пытаясь сдержать подступающий к горлу гнев. Гнев, готовый вырваться наружу громким криком «Прекратите на меня глазеть! Прекратите, черт возьми!». И хотя он был уверен в том, что вокруг него друзья, но…
Нельзя же так рассматривать человека. Нельзя.
– Интересно, долго нам еще идти? А не то я, правда, заору. И пусть после этого на меня наденут смирительную рубашку и запихнут в какую-нибудь клетку с мягкими стенами. Плевать. Только бы они прекратили на меня пялиться. Только бы прекратили!
Да с нервами у него было явно не в порядке.
Наконец седой остановился. Александр, занятый своими мыслями, чуть было не налетел на своего спутника.
– Извините, – пробормотал он себе под нос и поднял голову.
Они стояли возле стеклянной шахты лифта. На стеклянной двери золотой краской были написаны иероглифы. И вновь Александр подумал, что где-то он их уже видел.
Седой вытащил прямоугольную карточку желтого цвета и вставил ее в прорезь небольшой черной коробочки, которая была прикреплена на дверях лифта. Подождав несколько секунд, он вытащил ее и убрал обратно в карман халата. Затем посмотрел на Александра.
У Александра была тысяча вопросов. У его спутника – тысяча ответов. Но они оба молчали.
– Ну, вот и лифт, – сказал седой, – прошу.
Часть стеклянной трубы скользнула вниз. Седой первым шагнул в кабину лифта. Александр последовал за ним.
Кабина была прозрачная за исключением пола. Справа в кабине располагалась большая черная прямоугольная панель с множеством разноцветных кнопок. Кнопки выстроились в пять длинных рядов. На них были написаны цифры. Александр с удивлением увидел, что на последней кнопке, расположенной в стороне от других, стояла цифра «400».
– Неужели, здесь так много этажей. Не может быть!
Седой протянул руку и нажал на кнопку с цифрой «400». По кнопке пробежала полоска света. Послышалось “дзинь”. Двери плавно скользнули на свое место, и лифт рванулся вверх, с каждой секундой увеличивая скорость. Юноша инстинктивно сжался, ожидая перегрузок. Но их не последовало. Этажи мелькали с головокружительной быстротой. Александр закрыл глаза и прислонился к стенке кабины.
Почувствовав, что лифт начал замедлять свой ход, юноша открыл глаза. Еще несколько этажей промелькнули перед Александром. Затем лифт въехал в непрозрачную шахту. Тут же стенки кабины засветились мягким голубым светом. Поднявшись еще метров на десять, лифт с мягким толчком остановился. Седой быстро вытащил из кармана все ту же желтую карточку и вставил ее в прорезь под кнопкой с цифрой 400. Послышалось шипение. Одна из стен лифта отъехала в сторону. Седой вытащил карточку.
Они вышли из лифта и тут же уперлись в большую стальную дверь. По обе стороны от нее стояли сурового вида охранники, одетые в черную форму. У каждого с боку на ремне висел внушительного размера бластер. Увидев седого, они браво отдали ему честь, мельком взглянув на юношу. У Александра от этих взглядов по коже побежали мурашки. Один из охранников снял с шеи цепочку, на которой болтался блестящий ключ и, повернувшись, вставил его в отверстие в стене. Спутник Александра вытащил из кармана карточку и, подойдя к стене, вставил ее в прорезь, расположенную как раз под отверстием. Охранник два раза повернул ключ по часовой стрелке и три раза против. Вытащив ключ, он сделал шаг в сторону. Седой вытащил карточку и, убрав ее в карман, отступил назад. По периметру двери пробежали голубые искры. Дверь вздрогнула и медленно отъехала в сторону. Седой кивнул охранникам и, взяв Александра под руку, повел его в образовавшийся проход.
За первой дверью их ждала еще одна дверь, которую так же охраняли двое здоровяков. Процедура с ключом и карточкой повторилась. За второй дверью был ярко освещенный коридор. Седой вошел в него и ускорил шаг. Александр еле поспевал за ним. Коридор был довольно узким. Пройдя метров сто, Александр увидел на правой стене маленькую дверь. Рядом с ней висела золотая табличка, на которой были написаны все те же иероглифы. Юноша мельком взглянул на нее, не замедляя шаг.
– Где же… ?
Вдруг Александр остановился как вкопанный.
– Так ведь это… – он подошел к двери и, подняв руку, провел пальцем по иероглифам. – Без всякого сомнения! – пробормотал он. – Без всякого сомнения! Именно эти знаки он видел в книге По. Профессор говорил, что нашел книгу на секретной базе. Базе таинственных путешественников! Значит…
– Андре, пожалуйста, не задерживайся, – услышал он нетерпеливый голос седого. – Нас ждут.
Александр оторвал взгляд от таблички и посмотрел на своего спутника.
– Пожалуйста. Нас ждут, – Седой переминался с ноги на ногу. По всему было видно, что эта задержка не входила в его планы.
Александр еще раз посмотрел на иероглифы и быстро зашагал по коридору. Коридор разветвлялся на три части. Они повернули в крайней левый проход. Миновав еще пару охранников, они уперлись в большие дубовые двери. Седой толкнул их и вошел внутрь. Александр вошел вслед за ним.
Комната была большой и светлой. У правой стены стоял большой кожаный диван. Рядом с ним была дверь. У противоположной стены стоял стол из мореного дуба. На столе стояло с десяток видеофонов и два больших плоских компьютерных монитора. Рядом с ними лежала миниатюрная клавиатура.
– Здесь не жалеют денег, – подумал Александр. – На черном рынке такой стол стоит …
За столом сидела пожилая женщина в черном костюме и что-то печатала.
– А здесь любят черный цвет, – промелькнуло у Александра в голове, как только он увидел женщину.
Седина еле тронула ее виски и пока еще неуверенными тонкими мазками, в нескольких местах, разукрасила густые черные волосы, заколотые массивной золотой заколкой.
Женщина оторвалась от своего занятия и, подняв голову, посмотрела на вошедших.
Она, безусловно, была очень красива в молодости. Время, самый безжалостный скульптор, еще не совсем стерло красоту с ее лица. Она легко угадывалась в каждой морщинке. Женщина радушно улыбнулась, обнажая ровные белоснежные зубы.
– Здравствуй, Изольда, – ласково сказал спутник Александра.
– Здравствуй, Габриель!
Казалось, время, поработавшее над ее лицом, совсем не тронуло ее голос. Он был мягким и молодым. Большие голубые глаза светились добротой и нежностью. И в то же время в них угадывался озорной огонек, который испокон веков заставлял мужские сердца биться чаще и совершать безумные поступки. Она перевела взгляд на Александра.
– Рада видеть тебя, Андре!
Александр кивнул и смущенно потупил взор, боясь утонуть в этих голубых глазах.
– Он на месте? – спросил седой.
– Да. Он давно и с нетерпением вас ждет. Проходите.
Габриель послал женщине воздушный поцелуй, на что Изольда улыбнулась еще шире, и, взяв Александра под руку, повел его к двери рядом с кожаным диваном. Открыв ее, седой отступил и легонько подтолкнул юношу. Александр переступил порог. Габриель еще раз взглянул на женщину и, подмигнув ей, прошел за Александром, плотно закрыв за спиной дверь.
Глава 3
В огромном кабинете, в котором очутился Александр, царил полумрак. Шторы на трех больших окнах были плотно задернуты. Единственным источником света была зеленая лампа, стоявшая на широком столе. Помимо лампы на столе стоял большой видеофон, монитор и канцелярский набор в золотой подставке.
За столом в кресле с высокой спинкой сидел человек и что-то писал. Свет от зеленой лампы падал на склоненную голову, причудливо отражаясь от совершенно лысого черепа.
Прямо перед столом стояло два больших кресла, как видно, приготовленных специально для них. Больше никакой мебели в кабинете не было. Пол был застлан ковром с причудливым рисунком. Цвет стен и потолка было сложно разобрать из-за полумрака. Единственное в чем можно было быть уверенным, это в том, что они светлые. За спиной лысого висела большая картина в золотой рамке. Картина практически занимала всю стену. На ней была изображена молодая женщина сказочной красоты. Она стояла в поле, подняв руки к голубым небесам и устремив взгляд своих карих глаз в бесконечность. Высокая зеленая трава и сказочной красоты цветы ласково обнимали ее обнаженные колени. Над цветами порхали большие разноцветные бабочки. За спиной девушки несколько белых лошадей щипали сочную траву. Ветер ласково гладил их белоснежные гривы и черные как смоль волосы девушки. Легкое зеленое платье обтягивало фигуру богини. Глубокое декольте наполовину открывало высокую грудь. Нежная, как лепестки роз, бархатная кожа будто светилась изнутри. Она манила! Она притягивала! Она заставляла кружиться голову!
На шее у девушки была массивная золотая цепочка, на которой висел голубой кристалл. Кристалл ярко светился.
Александр невольно поднял руку и пощупал камень, висевший у него на шее. Он был на месте. Ему незачем было вынимать его из-под свитера. Он и так был абсолютно уверен, что его камень и камень, висевший на шее девушки, изображенной на картине, были братьями-близнецами. Кристалл в его руке завибрировал, как будто подтверждая, что он прав.
Образ Миры, который ни на секунду не покидал Александра, вдруг куда-то исчез. Его заменил образ девушки на картине…
Что-то внутри юноши сломалось. Какая-то преграда начала рушиться. Что-то, что он знал давным-давно, знал в другой жизни, начало потихоньку просачиваться в образовавшийся проем, заполняя пробелы в его мозгу. И хотя стена, отделяющая его от прошлого, была еще очень крепка, но именно в эту минуту, когда он увидел картину, Александр вдруг понял, осознал каждой клеточкой своего тела, что брешь в стене с каждой минутой будет все больше и больше. И в скором времени стена рухнет совсем…
Александра забила мелкая дрожь. Он попятился назад. Ему вдруг стало страшно. Очень страшно. Страшно от того, что он понял. Да, он был абсолютно уверен! Вот он, наконец, момент истины. Момент, когда на его плечи ляжет ответственность. Ответственность за миллионы людей. Ответственность, ради которой он был рожден. И уже нельзя будет отступить. Нельзя будет свернуть. Придется идти до конца. До самого конца!
Это был его путь. Только его! И никто кроме него не сможет его пройти! Никто кроме него!
Хотел ли он этого? Александр не знал!
Человек, сидевший за столом, поднял голову. Отложив в сторону ручку, он быстро поднялся со своего места. Он был высокого роста. Одет в белоснежную сорочку, черные брюки и черный двубортный пиджак. Выйдя из-за стола, он быстро подошел к Александру и заключил его в свои объятья. Объятья были настолько крепки, что у Александра перехватило дыхание.
– Еще несколько секунд, и моя грудная клетка сломается! – подумал юноша, которого такой поворот событий сильно смутил. Но он не стал отстраняться от лысого.
Наконец, стальные тиски разжались, и Александр смог вздохнуть полной грудью. Лысый отстранился от юноши, но не убрал руки с его плеч. Александр увидел, что из больших серых, немного раскосых глаз текут слезы, оставляя мокрые следы на впалых щеках. Лысый часто-часто заморгал и сделал шаг назад. Достав из кармана пиджака платок, он вытер глаза, для которых, проявление слабости было явно в диковину.
– Рад видеть тебя, Андре, – сказал он сдавленным голосом с еле заметной хрипотцой. – Ты всех нас заставил здорово поволноваться! После стольких лет безнадеги и пустоты…! Правда, Габриель?
– Правда, Питер! Еще как, правда! – кивнул седой.
– Ну, что вы встали в дверях, – спохватился хозяин кабинета, – проходите. Присаживайтесь.
Он взял Александра под руку и подвел его к креслу. Усадив юношу, он обошел стол и занял свое прежнее место. Седой уселся напротив Александра. Лысый молча посмотрел на юношу (Александру было не по себе под пристальным взглядом пронзительных серых глаз. Он заерзал в кресле и вновь стал рассматривать картину), затем перевел взгляд на Габриеля.
– Ну, как дела у моего мальчика?
– Все отлично, Питер. Все отлично!
Александр, ошарашенный от всего происходящего, не выдержал и взорвался.
– Кто-нибудь наконец-то мне может объяснить, что, черт возьми, со мной произошло! Почему я жив! Где я? Что это за место? Кто вы такие…? – прокричал он. Лицо у него покраснело. Его глаза сверкали какой-то детской безысходностью. Он смотрел то на одного, то на другого…
Затем, взяв себя в руки, продолжал он уже спокойным голосом:
– Скажите мне. Иначе мой мозг просто не выдержит. И вы воочию увидите, как человек сходит с ума… За последние несколько часов на меня обрушилось столько непонятной информации, что боюсь, как бы мне в ней не утонуть… Сначала я умер. Затем чудесным образом воскрес… Как Феникс из пепла… Теперь вы со своими объятьями. Почему вы называете меня мой мальчик? – он сглотнул и перевел дыхание. – Почему все твердят, что рады вновь меня видеть? Я никогда раньше не был в этом месте. Иначе непременно бы это запомнил… Простите меня, если я был груб. Вы должны понимать мое состояние, – смущенно закончил он.
В помещении повисло молчание. Седой долго смотрел на Александра, потом перевел взгляд на человека, сидевшего за столом, и утвердительно кивнул.
– Ты не помнишь этого места, потому что мы заставили тебя, его забыть, – сказал лысый. – Когда ты был здесь первый раз, ты был очень юным. Ты пережил глубочайший шок после смерти своего отца. И нам пришлось поработать над твоим сознанием.
– Простите… – перебил его Александр, – я ничего не понимаю. О чем вы говорите?
Питер вновь посмотрел на седого. Тот, немного подумав, снова кивнул.
– Чтобы понять, о чем я говорю, ты должен знать всю историю путешественников с самого начала. Ты готов?
– Да!
– Устраивайся поудобнее в кресле. Рассказ будет длинным!
Глава 4
– Чтобы тебе было понятно, о чем я буду говорить, ты должен усвоить одну простую истину. Мир, в котором ты вырос, не единственный! Существуют тысячи, десятки тысяч других миров. Мы называем их параллельными мирами или просто другим измерением.
Александр открыл рот, чтобы что-то спросить, но человек, сидевший за столом, остановил его, подняв руку.
– Не пытайся сразу понять. Я знаю, что это очень сложно. Просто прими это как постулат. И, пожалуйста, не перебивай меня. Я потом отвечу на все твои вопросы. Если после моего рассказа они у тебя еще останутся. Хорошо?
Александр молча кивнул.
– Существуют тысячи, десятки тысяч миров. И все они разные. И все они по-своему прекрасны…
Жизнь в нашем измерении зародилась миллиарды лет назад. Гораздо раньше, чем в мире, в котором вырос ты. Когда вы изобрели колесо, мы уже путешествовали к звездам.
Наша история знала много взлетов и много падений. У нас, как и у вас, были страшные войны, одна из которых длилась сто лет и едва не закончилась гибелью всего человечества…
Но, слава Богу, мы вовремя спохватились. То, о чем не смогли договориться правители, договорились простые люди, возглавляемые горсткой ученых. Неспроста лидерами стали именно ученые. Ведь истинное предназначение настоящего ученого – это созидать, а не разрушать. Люди, уставшие от кровопролитий, смертей родных и близких, свергли ненавистных тиранов. Был наконец-то провозглашен долгожданный мир. Вот уже более двух тысяч лет в нашем измерении не вспыхивала ни одна крупномасштабная война. Конечно, случаются мелкие стычки, но, как правило, они быстро решаются советом. Что поделаешь, людская натура есть людская натура. И всегда найдется место зависти… ну и другим человеческим порокам.
Люди по своей сути всегда одиноки. Вот почему они общаются друг с другом, ищут новые контакты, заводят новые знакомства. И, наконец, настает момент, когда человечеству становится тесно на его родной планете, и оно начинает искать братьев по разуму.
Так было всегда и так всегда будет!
После провозглашения мира научный прогресс зашагал семимильными шагами. Мы устремили свои взгляды на звезды. Ученые работали над созданием более совершенных двигателей, которые позволили бы заглянуть в самые далекие уголки вселенной.
Сотни лет проходили в ожиданиях, что очередная звездная экспедиция принесет радостную весть. Что вот теперь…!
Но … увы. Чем дальше мы забирались в космос, тем меньше оставалось шансов найти себе подобных. Надежды таяли с каждым годом. Не одно поколение превратилось в прах, так и не дождавшись радостных вестей. Постепенно люди перестали смотреть на звезды и с нетерпением ждать возвращения очередной звездной экспедиции. Они свыклись с мыслью об одиночестве… И, когда звездный корабль под командованием моего отца спустился на родную планету, после почти пятилетнего скитания по вселенной, его встречали лишь несколько представителей совета да горстка родных астронавтов…
Это потом была вселенская известность и признательность, восторженные речи, многочисленные интервью, которые транслировались на все заселенные планеты, море цветов и почетных титулов. А тогда никакого оркестра, никакой помпезности…
Среди встречающих были моя мать и я. Мне тогда было всего одиннадцать лет… – Питер откинулся на спинку стула. Закрыл глаза. Он долго молчал, погруженный в свои воспоминания. Затем открыл их и снова заговорил. – Я помню все до мельчайшей подробности. Как будто, это было вчера…
Моросил мелкий дождь. Небольшой разведывательный звездолет тяжело опускается на бетонную взлетную полосу. Корпус корабля весь в вмятинах и царапинах. Сразу видно, что ему здорово досталось. (Они попали в метеоритный поток и чуть не погибли. У них вышла из строя антенна межгалактической связи. Вот почему они не смогли сообщить о своей находке. Они лишь успели сообщить, что летят домой.) Опущенный трап. Первым спускался мой отец. За ним его команда из десяти человек. Обветренные лица. Усталые глаза. Отец крепко обнял мать. Поднял меня на руки и расцеловал в обе щеки, защекотав бородой. Затем опустил меня на землю и что-то прошептал на ухо моей матери. Я помню, как она изменилась в лице. Потом отец отошел от нас к членам совета. Они говорили довольно долго. Затем отец подошел к нам и, подняв меня на руки, обнял мать. Так я и был сжат между двух любящих сердец. Отец говорил ласковые слова, зарывшись лицом в материны волосы… Мать плакала. Я до сих пор помню запах моего отца. Это был запах миллионов звездных путей. В его голосе слышалось невыносимое одиночество от долгой разлуки с любимыми людьми. И в то же время радость от встречи. И что-то, что-то еще…
Подошел один из членов совета. Он просто сказал «Пора!» и отошел. Отец долго смотрел на мать. Потом крепко поцеловал ее и сказал: «Теперь это ненадолго. На несколько дней. Любимая! Верь мне!» Мать кивнула. Он встал передо мной на колени и взъерошил мне волосы. «Ты куда, пап?» – спросил я и громко расплакался. Он улыбнулся и, вытащив из кармана куртки платок, вытер мне слезы. «Я ненадолго, сын. Будь мужчиной и присмотри за матерью. Хорошо?» «Хорошо», – ответил я. Он поцеловал меня, окликнул своих людей (они наспех прощались со своими близкими) и пошел к своему кораблю. Его команда и двое из членов совета последовали за ним. «Куда он, мама?» – спросил я. Она положила мне руки на плечи и сказала: «Твой отец и его друзья – великие люди! Скоро о них заговорит вся вселенная!» – она обняла меня. – «Он должен до конца выполнить свой долг. Скоро он к нам вернется».
Корабль отца плавно поднялся в воздух и через несколько секунд скрылся из виду. Затем всех встречающих усадили в отдельные планелеты и развезли по домам.
Во время своего отсутствия отец звонил нам каждый вечер, чтобы пожелать мне спокойной ночи. А затем, когда я уходил спать, он подолгу разговаривал с матерью. Как я ни прислушивался, лежа в своей кровати, до меня доносились лишь отрывки фраз. Саркофаг… путешествие во времени… другие измерения… дети… невероятно…!
Отец появился спустя десять дней. Выглядел он очень усталым, измученным, но в то же время очень счастливым. Его глаза горели как у человека, сделавшего самое важное открытие в своей жизни. Он крепко нас обнял, затем усадил на диван и, сев напротив, сказал, глядя то на меня, то на мать:
– Завтра в 10.00 мы должны быть готовы. За нами прилетят. Мы отправимся на Паркус. Нас ждет самая увлекательная работа, которая может выпасть на долю ученого. Мне предложили возглавить проект. – Он посмотрел на мать. – Ты отличный биолог и генетик. Твоя кандидатура сразу была утверждена. Собирайтесь. Берите только самое необходимое. – Отец никогда не был многословен.
– А как же Питер? – спросила мать. – Его учеба? Его друзья?
– Не волнуйся, дорогая. На Паркусе будут самые великие умы нашего времени. Будет организована школа. И в друзьях, поверь мне, дефицита не будет! Многие молодые ученые, которые дали согласие на участие в проекте, переселятся на Паркус вместе с детьми. К тому же…– он весело подмигнул мне, – ему предстоит общаться и с кое-кем другим… Паркус встретил нас промозглым ветром и проливным дождем. Всех детей (нас было двадцать два человека, старшему из нас было двенадцать, а младшему – два), после посадки сразу на вездеходе перевезли в купол.
Купол был смонтирован бригадой строителей, прибывших на Паркус за неделю до нас. Они так же установили на полюсах атмосферные установки, которые должны были изменить климат на планете и наполнить атмосферу пригодным для дыхания составом. А пока нам приходилось прятаться в скафандры, чтобы не сжечь легкие.
Ландшафт, который мне удалось разглядеть в окно вездехода, нагнал на меня тоску. Сплошные серые горы, красноватый песок и… больше ничего. После нашего маленького домика, утопающего в зелени, этот скудный пейзаж вызывал у меня чувство, близкое к панике. – Чем же мы тут будем заниматься? – подумал я и отвернулся от окна, чтобы не расплакаться.
Внутри купола нам разрешили снять скафандры и проводили в просторный ярко освещенный зал. В зале стояло множество двухъярусных кроватей. Человек, встретивший нас, сказал нам, что мы можем, пока взрослые разгружают транспорт, отдохнуть, выбрав любую кровать. Все мои спутники разбрелись по разным углам. Разговаривать никому не хотелось. Должно быть, всех переполняли такие же чувства, что и меня. И лишь самая маленькая девочка, ее звали Изольда, весело бегала среди кроватей, приставая то к одному, то к другому. Но, наконец, и она успокоилась и улеглась на соседнюю со мной кровать. Обняв свою куклу, Изольда посмотрела на меня.
– Пител, а сколо плидут мама с папой?
