скачать книгу бесплатно
Детка, я твой!
Диана Маш
Вернуться в родной город, чтобы в первый же вечер наткнуться на шайку бандитов, один из которых окажется оборотнем и оставит на тебе брачную метку? Угодить за решетку по смешному обвинению и узнать, что за твою голову объявлена награда?Могу, умею, практикую.Казалось бы, нужно всего лишь залечь на дно и продержаться, пока папочка не устранит все проблемы. Но не все так просто, ведь хозяином метки оказывается приставленный ко мне в качестве телохранителя наглый грубиян.
Диана Маш
Детка, я твой!
Глава 1
– Мне сколько раз повторять, Сойер? Товар – высший сорт. Не нравится, я его старику Барни толкну, меньше мороки, – низкий, будто простуженный мужской голос звучал вызывающе и нагло.
Принадлежал он высокому, плечистому парню, что стоял ко мне вполоборота. Лицо его скрывала натянутая до самых глаз бейсболка, и видно было только бритый затылок.
Грубые ботинки, мятые джинсы и видавшая лучшие дни серая футболка подчеркивали рельефное тело, но не облегали его, как у тех трех шкафоподобных мордоворотов, что стояли напротив и скалились ему в ответ так, что у меня от страха сердце заходилось. А этому хоть бы что.
Слабоумие и отвага в действие.
Рядом с такими я бы застыла, как полевая мышка, и лишний раз рот не открывала, боясь быть съеденной на месте. Впрочем, я и так не открывала.
Спрятавшись за угол и наблюдая за этими гопниками, я раздумывала, позвонить ли в полицию сейчас и нажаловаться на вконец обнаглевших преступников, что занимаются своими грязными делишками рядом с заведением моего старшего братца, или вернуться в клуб и уже там воспользоваться телефоном?
О том, чтобы по-тихому свинтить домой и забыть обо всем тут увиденном и услышанном и речи быть не могло. Все же я дочь своего отца, а он у меня, без малого, шеф департамента полиции Оттавы, и учил своих детей уважать закон!
– Не зарывайся, псина, нам его еще проверить надо, а то подсунешь дрянь и исчезнешь с деньжатами. Ищи потом ветра в поле, – ответил наглецу самый страшный из мордоворотов, – я, конечно, найду. Но сам понимаешь, лишние телодвижения…
Он протянул ладонь, на которую тут же упал небольшой прозрачный пакетик с подозрительным содержимым.
– Ванкуверские ведьмы дрянь не варят, Сойер. Пробуй, мне не жалко, – хмыкнул в ответ парень и замолчал, ожидая вердикта.
Судя по тому, как быстро тут все происходит, я еще до барной стойки дойти не успею, как эти отморозки рассосутся в ночи, а приехавшие на вызов полицейские меня потом на смех поднимут. Так что, если звонить, то сейчас.
Потянувшись к застежке рюкзачка, на дне которого покоился телефон, я не рассчитала степень своего волнения и, сильно дернув молнию, выпустила его из рук. Звук падения был приглушен проехавшим неподалеку байком, поэтому испугаться я не успела. Склонилась над сумкой, взяла ее в руки… а вот полностью разогнуться не смогла.
Взгляд уперся в бочкообразный торс того самого Сойера, на чьей мерзкой морде, при виде моего ошеломленного лица, начала медленно расползаться пугающая до дрожи в коленях, похотливая улыбка. Вблизи он выглядел еще ужаснее: с тату на половину лысого черепа, огромным лбом, мелкими глазками и серой, нездоровой кожей.
Вышла проветриться на свежий воздух, называется. И что теперь делать?
«Притворяться недалекой блондинкой», – подсказал не отличающуюся оригинальностью идею мой сжавшийся в горошину мозг.
– Мальчики! Как дела? – выдавила я самую жалкую из всех возможных улыбок, – я искала своего парня и потерялась немного. Не подскажите, где тут вход в клуб?
Давящая тишина продлилась ровно столько, сколько хватило трем здоровенным амбалам хорошенько пройтись по мне голодными взглядами, оценив лицо, длинные, спускающиеся до попы светлые локоны, едва прикрытую шелковым черным топом, небольшую грудь, облегающую бедра короткую красную юбку и голые ножки, заканчивающиеся дорогими босоножками на десятисантиметровом каблуке.
– Сойер, гляди какая сучка, – впервые подал голос один из дружков мордоворота, которого я мысленно окрестила мордоворотом номер два, – можно мне ей… помочь?
И так облизнулся, сволочь проклятая, что сразу стало ясно, никакой «помощью» тут и не пахнет. Доведет до ближайших кустов и покажет «небо в алмазах».
– Почему это тебе, Олле? – проснулся мордоворот номер три, – я тоже хочу.
– В очередь, Стив, я первый предложил, – мужчины с надеждами во взглядах уставились на своего главаря, но тот не торопился с ответом, продолжая сверлить меня своими глазками-бусинками, и медленно пожевывать нижнюю губу.
Впору было плюнуть на все и начать звать на помощь, а у меня как язык онемел. Да и толку? Снаружи ни души, а в самом клубе музыка бьет по голове так, что сам себя не услышишь, не то что визги с улицы.
Я уже мысленно попрощалась со всеми имеющимися у меня родственниками, как вдруг из-за спин трех уродов раздался знакомый хриплый голос.
– Слюни подотрите, парни, это моя телка. И искала она меня. Правда, сладенькая? – Сойер и его приятели дружно обернулись на стоящего позади дерзкого барыгу.
Бейсболку парень успел снять, и свет фонаря осветил его покрытую ежиком темных волос голову. Лицо можно было бы назвать красивым, если бы не недельная щетина, острый взгляд глубоко посаженных желтых глаз, и циничная усмешка, маскирующая необъяснимую злость, которую я ощущала каждой клеточкой своего тела.
Гребаный оборотень. Только этого мне не хватало.
Я уже собралась было послать нахала куда подальше, но внутренний голос, у которого мозгов было чуточку больше, резко приказал заткнуться и кивнуть.
– Твоя, говоришь? Дорогие шмотки, кукольное личико… – медленно произнес Сойер, а затем наклонился ко мне и шумно вдохнул, – подзаборная шавка утверждает, что трахает чистокровную пиявочку? Ты, конечно, смазливый ублюдок, но сказки будешь рассказывать своим шмарам, а не мне. Вампиры никогда не отдадут свое сокровище жалкому псу.
И даже не поспоришь. Папочка за меня любому увальню яйца на голову натянет. А посягни на его младшую дочь не дружащий с законом оборотень – и вовсе со свету сживет.
– А кто сказал, что я их спрашивал? – парень приблизился к нам, оттолкнул плечами мордоворотов под номером два и три, схватил меня за руку и рванул на себя, впечатывая в твердую грудь. Ноздрей коснулся запах сигарет, горячего мужского тела и мускуса, – ну же, детка, скажи им, кому ты принадлежишь.
Одна его рука легла мне на горло, не давая отвернуться и отвести взгляд от стоящих передо мной головорезов, следивших за каждым движением оборотня. А вторая… вторая, самым наглым образом, прошлась по моей груди, задев чувствительный сосок и, заставив меня вздрогнуть, затем скользнула по впалому животу, ушла за спину, собственническим жестом накрыла ягодицу и сжала ее.
Голова закружилась, как после бокала разбавленной чем-то крепким второй отрицательной. Жар его ладони ощущался так интенсивно, словно и не было никакой юбки. Я бы и рада отшатнуться, но какой там? Меня держали железной хваткой, вырваться из которой не представлялось возможным.
С другой стороны, начни я сейчас вырываться, его приятели поймут, что парень врет, и тогда меня ждет участь пострашнее «волчьей сучки».
– Я не слышу, детка. Так кому ты принадлежишь? – зараза мерзкая, знает, что я не могу его сейчас послать и пользуется вовсю, гладит, трогает, под юбку пальцами лезет…
– Т-т-тебе, милый, – все же ответила я еле слышно, сжимая бедра и надеясь, что все это скоро закончится.
Глава 2
«Дорогой дневник, жизнь повернулась ко мне задом», – именно этими словами я бы охарактеризовала сегодняшний день, если бы по примеру ровесниц любила переносить на бумагу все свои тайны. Но дневников я никогда не вела. А стоило бы. Нужно же хоть где-то выплескивать свои эмоции. Мама говорит, что нельзя держать их в себе и ждать, когда прогремит большой взрыв. А он когда-нибудь обязательно прогремит.
– Ну что, довольны? – обратился наглый подонок к своим дружкам-бандитам, а затем склонился к моему уху, – дверь в клуб прямо и направо. Жди меня за барной стойкой, сладкая.
«Ага, бегу и спотыкаюсь!» – подумала я, а в ответ слабо кивнула, не веря, что так легко отделалась. Не знаю, почему он решил поиграть в рыцаря и спасти меня от своей криминальной компашки, но была бы дурой, если бы стала строить из себя оскорбленную невинность.
Словно нехотя оторвав от меня свои загребущие лапы, парень небольно шлепнул меня по попе, придавая ускорение, как вдруг самый страшный из горилл схватился за мое предплечье и толкнул обратно в медвежьи объятия.
– Не так быстро, пес, – внимательный взгляд прошелся по моей шее, – ты нас за идиотов держишь? Где, мать твою, гребаная метка?
– Не думал, что ты такой дурак, Сойер, – этот тип явно нарывался на неприятности, прыгая на мордоворота, что был крупнее его раза в два. Мозгов с грецкий орех! – если бы я оставил на ней метку, ее родители бы меня распяли. Я не какой-то мучающийся спермотоксикозом подросток и умею контролировать своего зверя.
– Ладно стелешь, да только, я не слепой, и вижу, как эту крошку аж потрясывает от омерзения.
– Ну еще бы, – хмыкнул в ответ блудливый подонок, чьи пальцы, на моем теле, вновь пришли в движение, – вы свои рожи давно в зеркало видели?
По лицу Сойера трудно было понять, поверил он словам оборотня или нет. Глазки из мелких превратились в две еле заметные щелочки, а нижняя челюсть выдвинулась вперед, как у бульдога. Того и гляди вцепится в ногу.
– Как тебя зовут, киска? – обратился он ко мне, как перестал сверлить взглядом стоящего позади меня оборотня. А я, глупая идиотка, не нашла ничего лучше, как сообщить окружившим меня бандитам свое настоящее имя.
– Лолли… Лоллипоп (с англ. – Леденец), – три шкафа недоверчиво выпучили глаза, а затем дружно заржали. Даже удерживающий меня барыга издал еле слышный смешок, благо мордовороты этого не заметили.
Признаюсь честно, я их не винила. Эта реакция на мое не совсем стандартное имя, преследовала меня еще со школы. А за все спасибо папочке, чье пристрастие к сладкому стало уже притчей во языцех.
Брату Каю улыбнулась фортуна, имя ему дала моя тогда еще живая бабуля со стороны матери. До зависти обычное, ничем не примечательное, и не вызывающее смех чуть ли не до икоты.
Сестре повезло меньше, ее наш отец окрестил Куки (с англ.– Печенье), и сейчас даже коллеги по работе кроме как «печенькой» ее не называют.
Мне же со своим имечком пришлось пройти все круги ада. Вот кто в здравом уме назовет свою дочь «леденцом»? Да таких псевдонимов чураются даже стриптизерши и проститутки, а у меня оно в паспорте черным по белому. Я его, конечно, стараюсь не светить, но попробуй, откажи остановившему на дороге копу? Или служащему банка, в который ты пришла, чтобы снять или положить на счет деньги?
Ладно, что-то я отвлеклась. Амбалы уже прекратили ржать, и теперь сверлили меня плотоядными взглядами. Особенно самый страшный из них – Сойер.
– И как ты зовешь ее, пес? «Чупа-чупс»? – ну вот, новая волна смеха. И шутка, что обидно, ну вот ни разу не оригинальная.
– Я зову ее «сладкая», если тебе интересно, – в низком голосе оборотня тоже сквозило веселье, но мне оно, почему-то, обидным не показалось. Странно.
– Смешная у тебя пиявка. Так и быть, отпустим ее с миром, но при одном условии, – я поначалу заметно расслабилась, но услышав последние его слова опять нервно напряглась, – докажи свои права на эту кралю, иначе это сделаем мы. Да, парни?
Мордовороты номер два и три дружно закивали, мерзко облизывая свои мясистые губы.
По телу прошла мелкая дрожь, и пришлось крепко сжать зубы, чтобы они не начали отплясывать чечетку. Я глупая блондинка, а глупым блондинкам не пристало предчувствовать опасность. Они улыбаются и машут, улыбаются и машут.
А еще надеются, что появится принц на белом коне и вырвет их из лап злодеев. Прямо как в сказке. Жаль, что из сказочного, у меня была только жопа, так как по-другому ситуацию, в которую я попала, не охарактеризовать.
На роль принца оборотень тоже не тянул. Но других вариантов у меня, к сожалению, не было. Надеюсь то, что потребуют его подельники не будет таким уж трудноосуществимым, иначе… а что иначе, даже думать не хотелось.
– Какие еще права, Сойер? Хочешь, чтобы я трахнул ее прямо здесь? Обломись. Я бесплатные шоу устраивать не собираюсь. Купите подписку на порнхаб и хорошенько вздрочните. Можете даже друг другу, – белого коня не было и в помине, так же как и белого плащика с короной, но парень в моих глазах поднялся со дна, на котором барахтался вместе со своими приятелями, на два пункта выше.
Сойер в ответ жутко оскалился, но быстро взял себя в руки.
– На этот раз прощаю, ради дружбы с твоими покровительницами, но еще хоть одно дерзкое слово из твоей вонючей пасти, шавка, и я порву тебе ее голыми руками. Под правами, я имел в виду метку. Поставь пиявке метку, здесь и сейчас, или мы с парнями заберем ее себе. Меня, кстати, этот вариант устроит больше.
Вот далась ему эта метка?
Я не увидела, а почувствовала, как резко напрягся стоящий за мной мужчина. Его пальцы на моей талии и бедре сжались так сильно, что, если доживу до завтрашнего утра, обнаружу на теле здоровенные синяки.
Мне-то казалось, что приказ плевый. Подумаешь, две мелкие дырочки на шее, через пару недель пройдет, зато не нужно танцевать голые танцы на потеху публике. Но, похоже, оборотень так не считал, и того и гляди откажется, бросив меня на растерзание ублюдков.
Принц, называется. И чего так нервничать, спрашивается? Укусил и свободен. Это я точно знаю, в укусах я профессионал.
Пришлось брать дело в свои руки.
Перекинув волосы на плечо, я наклонила голову набок, оголив шею, привстала на цыпочки, насколько позволяли каблуки, и медленно потерлась попой о его ширинку.
Раньше с оборотнями я дел не имела, но у Грейс, моей подруги, был парень из волков. Она рассказывала, что завести их – дело двух секунд. Вот и проверим.
Он действительно склонился к моей шее, прикоснулся к ней губами, отчего по коже прошелся электрический разряд, осторожно сжал ее своими клыками и еле слышно прошептал:
– Угомонись, сладкая, – ага, и не подумаю. Кусай скорее, черт бы тебя побрал!
Глава 3
Все же нужно иногда прислушиваться к собственной интуиции. Тем более, когда она настырно шепчет тебе остаться дома и посмотреть какую-нибудь сопливую комедию, попивая «Блади Лабат» (*с англ. «Bloody» – кровавый, «Labatt» – марка пива)» и поглаживая ушастого вредину Шабо.
Тащиться в ночь хотелось так же, как коту на кастрацию, но Кай умел уговаривать. Вот зачем мне открытие его ночного клуба, когда я всего несколько часов как с самолета и даже родителей повидать не успела? «Непорядок», сказал бы папочка, и был бы абсолютно прав.
Теперь дрожи тут от страха в ожидании, когда четверо сволочей наиграются с тобой в «кошки-мышки». А они, судя по мерзким рожам, только начали забавляться.
Парень за спиной, кажется, почувствовал мой мысленный пинок. Пройдясь языком по гладкой коже, он усилил хватку на моей талии, и уже через секунду в мою шею вонзились чужие клыки.
Не больно. Совсем даже наоборот. Сознание взорвалось сверхновой, по телу прошел заряд тока, а из глаз посыпались искры.
Все мышцы в теле превратились в желе, и мне ничего не оставалось делать, как со стоном откинуть голову на его плечо, безмолвно умоляя о большем. Не важно, как крепко он прижимал меня к себе, я все равно продолжала тереться об него своим телом, чувствуя, как твердость в районе его ширинки стала в разы больше и уперлась в мою попу.
До оргазма мне хватило бы одного толчка его бедер, или даже пары грязных словечек его низким шепотом на ушко. Оборотень прекрасно это понимал и готов был мне угодить, я чувствовала. Но раздавшийся в ночи громкий смешок Сойера подействовал, как ушат холодной воды.
Парень отодвинулся, но на прощание прошелся шершавым языком по оставленной на мне метке, которая продолжала ныть и посылать по всему телу теплые волны возбуждения.
– Что-то я погорячился, – произнес самый главный мудак, растянув свои жирные губы в примерзкой улыбочке, – нам тут в лапы такой страстный котенок попался, да, парни? – двое его подпевал дружно закивали, как болванчики, – а я, не разобравшись, ее отпустить решил.
– Сойер, бл*, мы договорились, я своими телками не делюсь, – прорычал над моим ухом внезапно напрягшийся оборотень.
– А придется, – издевательски развел руками ублюдок.
– С хрена ли?
– Ты не переживай, отсосет нам с парнями по разику и пусть идет с миром, – нет, ну нормально вообще?
Я даже толком возмутиться не успела, как выбросив вперед жилистую руку, Сойер схватил меня за топ и потянул на себя. В этот момент произошло то, чего ни один из нас четверых не ожидал.
Оборотень разорвал ночную тишину звериным рыком. Его лицо внезапно сменилось волчьей пастью. Он рванул вперед, и сомкнул клыки на роже Сойера. А дальше все начало проноситься перед глазами, как в замедленной съемке…
Кровь брызнула во все стороны, заливая мохнатую морду, и превращая оборотня в настоящее чудовище. Еще немного и меня вывернуло бы наизнанку.
Многие из моих не сильно привередливых собратьев, оказавшись в подобной ситуации, не преминули бы заметить, что кровь, она и есть кровь, ее пить надо, а не носик морщить. Но кто в здравом уме станет допивать из оставленной кем-то на улице бутылки? Или хлебать разлитый по полу суп? Вот и я девушка приличная, и ем, чтобы жить, а не живу, чтобы есть.
Миг – и огромный бугай валяется на земле, дергается в конвульсиях и скулит как сучка, а два его приятеля изумленно таращатся на него, не понимая, что происходит.
Позади нас послышалась полицейская сирена. Раздался топот ног, мужские крики и ругань. Кажется, меня толкнули, из-за чего я растелилась на асфальте, больно приложившись лбом, и поцарапав кожу на локте и бедре.
Лежащий рядом Сойер уже не скулил. Под ним разлилась красная лужа, дыхание перестало вырываться из легких, а взгляд был направлен в небо. Мордовороты под номером два и три, успели прийти в себя и сейчас, спрятавшись за углом, устроили перестрелку с невесть откуда взявшимися копами. Только оборотня нигде не было видно. Как сквозь землю провалился.
«Надо бежать!» – подсказал мозг, – «подальше от этого жуткого и отвратительного зрелища, пока не зацепила шальная пуля».
Адреналин в крови подскочил до критической отметки. Слепая паника накрыла как цунами, и перед ней отступила даже боль. Ловко орудуя руками, я медленно ползла вперед, мысленно взывая к высшим силам и умоляя их вытащить меня из той задницы, в которую я угодила благодаря собственной «везучести».
Метр, два, три.
