скачать книгу бесплатно
– Подвал там, и, похоже, глубокий, некоторые двери с замками, – отряхиваясь от пыли и шлепая ногами, доложил Рифат, выкарабкавшись наверх. – Видать, под склады переоборудовали, даже въезд для автомобилей есть, но снаружи он завален, не открыть, ходы широкие, свинофермовские, пройти можно, но темно только, хоть глаз выколи.
– В подвал не полезем, – отрезал Саня и на всякий случай оставил Женьку караулить у зияющей дыры. – Давай, Рифат, вперед, и не греми, а то дичь спугнешь.
Два дома проверили без приключений, не считая того недоразумения, когда Эдик, переполненный адреналином, так засадил саблю в старый шкаф, вогнав клинок по самую рукоятку, что понадобилось несколько минут, прежде чем смогли вызволить его обратно. Следующий дом обходили впотьмах. Пришлось повозиться с замком на входе, кроме того, темнота, полностью вступив в права, укрыла в объятиях дальнюю часть постройки. Еще и фонари начали сдавать, периодически моргая в изнеможении тусклым электрическим глазом. В какой-то момент их пришлось выключить. Наступила зловещая тишина. С разрешения Сани охотники молчаливо прикурили, многозначительно поглядывая на вход дома.
– Готовы? – Санька вонзил свой плевок в землю по-голливудски, сквозь зубы. – Заходим. И, Рифат, давай без дури.
– Саня, знаешь же, не облажаюсь.
– Знаю, вот поэтому и говорю, без дури.
Продвигались почти бесшумно. В холле на первом этаже среди пыли четко просматривались свежие следы, уходящие на второй этаж, отпечатков различили множество, и они принадлежали человеку, это обстоятельство немного успокаивало. Саня знаками показал Эдику проверить первый этаж, а с Рифатом решили подниматься наверх. Болливудские боевики отдыхали в плане передачи эмоций и напряжения, с каким Саня поднимался по лестнице. Водя стволом то влево, то вправо, он приближался к холлу второго этажа. Очень хотелось бросить гранату, а потом уж врываться, но, как назло, в арсенале команды такого архаизма не нашлось. Казачок бы ряженый вместо сабли приволок что-нибудь посущественнее. Иногда острый лом Рифата выползал вперед, давая понять, что брат рядом, под неусыпным контролем держит ситуацию. Проверив правое крыло, ребята вернулись в холл, где поджидали Женька, не желавший пропускать интересное приключение, и кубанец, нещадно разящий саблей воображаемого врага.
– Эдик, хорош тут воздух портить, – прошептал Саня и двинулся в левую часть.
За ним последовал и Рифат, звонко чихнув.
Крайняя дверь в коридоре оказалась закрытой, причем изнутри. Призывая к тишине, Саня осторожно приблизился, внимательно прислушиваясь к издаваемым звукам.
– Там кто-то есть, – сказал он на ухо Рифату и приготовился вышибить хрупкое препятствие, одновременно показывая остальным отойти на безопасное расстояние.
Последовавший удар ногой гулко прошелся волной по вестибюлю, оканчиваясь затухающим эхом. Щас, щас, щас, ща, ас, с. Дверь с грохотом отвалилась внутрь, поднимая пыль, за которой проглядывались два небольших силуэта. Глаза у силуэтов на удивление предстали вполне человеческими, и руки, выставленные перед собой, тоже принадлежали хомо сапиенс. Единственное обстоятельство, немного смутившее ребят, – так это чрезмерная волосатость.
– Это же Лелик и Болек! – воскликнул Эдик, с чертыханием ввалившись в комнату. – Бомжи местные.
– Вовсе не Лелик и Болек, – с нескрываемым раздражением огрызнулись лохмачи. – У нас имена имеются! Леонид и Борис.
– Братья они, из детдома. Квартиру отобрать плохой человек, теперь жить на улица. – Эдик приветственно кивнул братьям, придерживая от падения сползшую набекрень кубанку.
– Та-ак, понятно, а собаку большую здесь не видели или другого какого зверя? – спросил Саня, описывая восьмерки стволом, перед лицами бомжей, непроизвольно копируя с участковой интонацию и форму допроса. – Может, из друзей-собутыльников кто рассказывал. Отвечать!
Одного из маргиналов нехило затрясло.
– Ленька, успокойся, – ткнув брата в бок и попытавшись встать, сказал Борис. Но желания быть проткнутым ломом Рифата, естественно, не возникло, получилось только неэротично поерзать на месте. – Ну, допустим, тут было кое-что, нагнавшее страху. Пожалуйста, уберите ружье, иначе разговора не получится.
– Дипломат, однако, – заметил коротко Женька, включая фонарик в телефоне.
– Закурить дайте, а то молчать буду, – осмелел уже Лелик, непрестанно переводя взгляд с Саньки на брата и наоборот.
Эдик услужливо бросил початую пачку на колени Лелику и, опершись на косяк у выломанной двери, коротко кинул:
– Граница на замок, ни один блат не проскакает.
– Как же вы тут зимой живете, не холодно в морозы? – Давно привыкший к неординарным Эдиковским вводимым новшествам в обороты русской речи, Женька с интересом рассматривал окна и неприхотливое убранство жилья. – На входе замок висел. Чей?
После непродолжительной паузы, поочередно осмотрев присутствующих, жадно затянувшись и выпустив несколько колец сигаретного дыма, Лелик начал вещать:
– Костер разводим в тазике, слава богу, вот и согреваемся, но так было до поры до времени. Сперва Борька заметил, что пропали собаки, тут много бездомных водилось, но враз исчезли. Иногда отлавливали их да шашлык жарили, а замок, с хитрецой, Борька сварганил.
Саню судорожно передернуло от услышанного:
– Как сказал, отлавливали?
– Ловили, да, мясо собак от туберкулеза хорошо помогает, не знали разве? Барсуки тоже сгодятся, но собачки вкуснее…
– Как давно собачек не ели? – перебивая, медленно прошипел Саня.
Рифат интуитивно понял: допрос может перерасти в кровавую неуправляемую бойню, поэтому осторожно рукой отвел ружье в сторону от греха подальше, а Лелик с азартом продолжил, не обращая внимания на суровость Сани:
– Потом вороны пропали тоже почти враз и голуби куда-то подевались. Борька изловчился десятками отлавливать, ох и вкусное же мясо, даже лучше куриного, и тоже весьма полезное, но это так, для словца. Рядом, тут недалеко, есть хорошая помойка, опрятненькая такая, чистенькая, и люди не жадные, судя по выкидываемым вещам. Однажды обнаружили возле контейнеров Федора, мертвого, без ног. Подчистую оторваны, представляете? Знакомец наш замечательный человек был, умел зарядить оптимизмом, да и философ мирового масштаба, Кант в подметки не годился. Со страху и оставили там, непогребенного, ментов не решились вызывать. Стыдно очень теперь об этом рассказывать, пришить дело-то могли. Скажу лишь, что не человек его изуродовал, разодран жутко, кишки вокруг бака намотаны, как будто специально вертели, смотреть без рвоты невозможно, и крови было ужас, стены помойки забрызганы полностью, и капли, большие такие, с горошину, свисали с козырька. Как вспомню, так сердце болеть начинает, а вот позавчера ночью… – Леонид перешел на доверительный шепот: – Сюда, в комнату, заглянул глаз, да-да, во-о-от такой, не смейтесь, размером с окно, здоровый и красный, и смотрел уставившись, не мигая.
Рифат невольно поежился:
– Хочешь сказать, типа кому принадлежал глаз, такой высокий и спокойно доставал до уровня второго этажа?
– Не поверите, он огромный, – оживился Болек. – Выше крыши, вот те крест, видали его и раньше, правда, издалека, а по ночам слышим шаги, поэтому больше костры не жгем, вдруг заметит, и уйти нам некуда. Вот и ждем смертушки своей. Доберется он когда-нибудь до душ наших грешных, чую, хана скоро.
– Ладно паниковать, поди, привиделось? – с подозрением спросил Саня, не особо доверяя рассказу братцев. – Жрете всякую дрянь да собаками породистыми закусываете, живодеры. Пойдемте, братва, отсюда, ловить тут больше нехрен.
– Эй, пачка верни. – К возбужденным от собственного рассказа бомжам подошел Эдик, с особым артистизмом убирая саблю в ножны. – Курить чужой сигарета вредно, шайтан опять придет, зорко глаз смотреть будет, – подытожил допрос новоиспеченный казак и поплелся за ребятами, напевая под нос выдержки из узбекского народного эпоса.
Вереница друзей потянулась в обратный путь, полагая при этом, что есть за гранью человеческого понимания нечто не поддающееся разуму, которое неусыпно следит, оберегает и ждет на небесах, крестообразно распростерши отцовские объятия.
Глава 6
Вернувшись на стоянку, держали военный совет. Первым взял слово Женька:
– Выдумывают они. Какой-то непонятный монстр, чудовище, заглядывающее в окна, убивающее асоциальных Федоров. Бред, свихнулись они от собачатины совсем, не верю.
– Глаза их видел? – буркнул Санька. – Обычно так смотрят люди очень напуганные и отчаявшиеся.
– Ну дак есть кого пугаться, в зеркало посмотрите, – настаивал Женька, – если, допустим, Рифату в рот засунуть ствол карабина, а палец, нервничая, положить на спусковой крючок, он бы тоже не обрадовался. Хорошее настроение при таком раскладе любого оптимиста покинет, улыбнуться толком и то не получится, сведенные мышцы скул не позволят. Не верю бомжам, хоть режьте.
– Оставь мой рот в покое. – Сидевший в углу Рифат немного оживился от Женькиной тирады.
– Тише, хорош ругаться, тут другое. Такого неподдельного ужаса я давненько не встречал. Видели они наяву этого, с глазом. Почему-то мне рассказ показался правдоподобным. Слушайте, и отделаться не могу от ощущения, будто пасут постоянно, наблюдают, на спине скоро дыра образуется от любопытствующего взгляда.
– Наблюдают, ага, из космоса, со спутников, – сказал Женька и наполнил заварочный чайник. – А чем занят Александр? Не пора ли пригласить его на кружечку виски в Белый дом, пусть расскажет о делах охотничьих, как второй год лося добыть не может. Смотри лучше, опять рассказывают, как вырастить грибы на балконе, в домашних условиях. – Тыча пальцем в телефон, он переключился на более интересующую общественность тему. – Представляешь, в лес ходить не нужно, нарезал на порцию и поджарил с картошечкой. Эх, красотища!
– Косяки не забиваете, а пургу несете. Пойду в магазин, – нашарив в кармане купюру, сказал Рифат.
– Сходи проветрись, Рифат. – Вернувшись к грибной теме, Саня продолжил: – А потом грибы обрели разум и объявили Женьке войну, квартирную. Возьми ипотеку, жилец, иначе уничтожим, размножаемся спорами, рать непобедимая пополняется ежеминутно. На работу не ходишь, отбиваешься от новых хозяев квартиры, закрывая плотно двери и окна, но они сделали вылазку через туалет и зашли в тыл вездесущей грибницей. Война проиграна, пиши пропало, доверенность на жилплощадь, и в туалет не пробиться, там дамокловым мечом висит ипотечный договор на двадцать пять лет.
– Элементарное решение житейских проблем цинично превратил в обременительный финансовый документ, чего и следовало ожидать, – вяло сказал Женька.
– Напиток прибыл, соскучились. – Улыбаясь, в кунг вошел, груженный различными бутылками, Рифат. – Сегодня пью за компанию, заметьте, без кальяна, Саня, чего молчишь.
– На приходе он, обрадовался. Думали, водка и Рифат – вещи несовместимые. – Давясь от смеха, Женька глазами указал на чайник с дурман-травой. – Саня, отомри.
– Он тяпнул оттуда, много? Надолго, значит, завис, нужно на трезвую голову подумать. Женька кальян только помешает.
– Согласен на троих, две бутылки водки даже в обществе трезвости приемлемая доза.
В кунг ввалился Эдик, бряцая по-гусарски саблей, держа в руках полный котелок плова:
– Аллах послал…
За окном ночь набирала силу, проникая в каждый закуток стояночного пространства.
– Ребята хорошие. – Эдик размашисто перемешал наваристый плов. – На родине не мешать, но здесь так делать. Знаю их давно, жизнь не сахара, сами выбрать такой дорога, не замечал, чтобы так врать некрасиво.
– Странная история, – вставил Рифат. – Спокойно жизнь протекала в районе, работали, любили, по гостям ходили, а сейчас сплошные недоразумения и непонятки. Глянь-ка, зашевелился вроде.
– За победу! – Спустившийся наконец на землю Саня залпом опрокинул стопку. – А лося, Женька, я добуду обязательно, не денется дальше леса.
– Лосиный бог поведал, дату назвал, когда? В заварнике, кстати, чуть осталось. – Женька еле сдерживался, чтобы не упасть от хохота.
– Тебе только бы поржать. А меня беспокоит чувство, не могу избавиться от мысли, что нас рассматривают будто в бинокль. Хотите – верьте или нет, но не покидает ощущение, которое сродни охоте, тот же азарт, тревога, адреналин. И подглядывают, целенаправленно ведут наблюдение, гарантию даю. Если зверь, то умный шибко для животного. Человек – так, спрашивается, зачем прятаться? Думаю, ответ найдется, дай бог, чтобы обошлось по-доброму и чтобы Жак нашелся, не мог он так бесследно исчезнуть.
– Выпей, Саня, еще стопку. Сожрали Джакомо, братцы, к бабушке не ходи. Не найдем, бесполезно, – с набитым пловом ртом сказал Женька.
– Найдем, жив он, сердцем чувствую.
Нехотя спорили, пока вторая «Тройка» не опустела до дна. Собираясь по домам, выключили телевизор, где с успехом шла программа, показывающая активных пенсионеров…
– Ну, мужики, прощаемся. – Крепкие рукопожатия Сани не оставляли выбора. – Пир закончен, пора и на боковую, впереди тяжелый день. Завтра созвонимся и решим, как поступим дальше.
Короткий гул сдержанных голосов донесся в ответ, приятели гурьбой двинулись на выход. Неожиданно гул повторился, а затем раздался страшный по силе душераздирающий вопль, в ночной тишине особенно звучащий безысходно и драматично. Непродолжительно, зависнув в воздухе, постепенно сошел на нет и исчез, вновь уступая владения ночному спокойствию.
– Это в домах. – Рифат, пьяно качнувшись, указал рукой на развалины.
– Молодежь бесится. Дело было вечером, делать было нечего, – отреагировал Женька. – Сейчас еще и музыку врубят, а потом поедут за пивом, на машинах и мотоциклах без глушителя, праздновать повышение пенсионного возраста.
Санька, лишь один, приостановившись, заметил в проеме между домами черную скалу, передвигавшуюся повадками матерого зверя, бесшумно и мягко, с дьявольской легкостью. Зрелище завораживало, но оказалось мимолетным, отчего можно было принять его за видение, мираж.
– Саня, пойдем! – крикнул Женька, помахав на прощание Эдику. – Чего встал, как вкопанный?
Перекрестившись и мотнув головой, Саня побрел к выходу, то и дело посматривая на притихшие дома. Эдик больше не улыбался, а грустно стоял у будки сторожа, изредка кивая удаляющимся друзьям.
Глава 7
На работу идти не хотелось, но, переборов утреннюю лень, Саня рывком встал с кровати, потянулся на кухню. «Если чайник горячий, то выпью кофе, если нет, то пойду курить». Победителем в этой схватке века оказалась пачка сигарет. Производители табачных изделий уважительно поклонились в заокеанских кабинетах, а еле теплый чайник обиженно отвернулся носиком к стене.
Пасмурная и зябкая погода очистила улицы от прохожих. В магазине Саню привлек разговор стоявших в очереди двух дородных женщин:
– Не первые это убийства, неделю назад целую семью цыган положили, а семьи у них большие, человек по тридцать. Полиция без устали там ковыряется, преступников так и не нашли, думаю, маньяк объявился, серийный.
– Господи, тридцать человек, каким же извергом нужно родиться, чтобы так, и дети, наверное, были?
– В основном одни ребятишки…
Кое-как отстояв в очереди, Саня направился к стоянке. Вид, открывшийся перед ним, не понравился сразу. Три полицейские машины и куча любопытствующего народа окружили будку сторожа, слышались плач и стенания, недовольные окрики полиции:
– Разойдись, говорю, куда прете?
– Жених, привет! – Из толпы вынырнула Анастасия Петровна, ловко орудуя локтями. – На работу, наверное, собрался?
– Надо ехать, без работы нельзя. – Саня с надеждой посмотрел на грузовик.
– Не торопись пока и кунг открой, глянуть хочу. – Участковая жестко посмотрела Сашке в глаза, рефлекторно потирая локти.
– Случилось чего? – С каким-то безразличием он задал вопрос в пустоту.
В просвете между оцеплением лежал накрытый тряпкой предмет, очень похожий на голову. На чью? Саня аж вспотел:
– Эдик, охранник?
Анастасия Петровна кивнула и, взяв Саню под руку, повела к будке.
– Сашок, где был с десяти часов вечера вчерашнего дня до пяти утра? Правильно, дома, а мог бы скрасить вечер прекрасной даме. – Сама же и отвечала, четко ставя ногу, пытаясь попасть с Саней в шаг. – Спал, ага, и подтвердить могут родители. Мо-ло-дец!
– Подозреваете, так и скажите, – нервно сказал Саня, открывая неподатливый замок.
– Суженый-ряженый, не зли меня. Собутыльника твоего, запамятовала опять, Эдика, расчленили. Видел, башка валяется, а тебе хоть бы хны. Спокойный ты чересчур. Статью назвать?
– Он не пил, вера не позволяла, а ушел в двенадцать.
– В полночь, говоришь, а христианская вера разве позволяет бухать круглосуточно, милый?
– Не возбраняется разговеться иногда, по праздникам.
– Зубы не заговаривай, набожный нашелся, прижми задницу на стул и помалкивай.
Анастасия Петровна по-хозяйски открыла шкаф, не выпуская из поля зрения Саню:
– Проломлена стена с торца будки, а внутри кишмиш, чуть сознание не потеряла, пришел бы пораньше – упала, лишившись чувств, в объятия будущего мужа. Пили вчера? Когда же она, горькая, вам надоест? Не тужься, по глазам вижу, заливали литрами в хайло…
– Какие литры, посидели немного, как от бомжей пришли, потом разошлись.
– Какие бомжи? – не дала закончить участковая. – Откуда пришли?
– Вон, в тех развалинах, Леликом и Болеком зовут, – показал Саня на злосчастные дома.
– Какие еще Лелик и Болек? Саня, друг любезный, завязывай с выпивкой, а то еще, не ровен час, подружишься с Геной, а потом и Чебурашка втихаря подгребет… Ну, говори громче! – рявкнула в прохрипевшую рацию Настасья Петровна. – Какая сабля? Сдурели совсем! Руку с саблей? Еще интереснее, сейчас подойду. Так, говоришь, в этих домах? – вновь обратилась Петровна к Сане, указывая направление туго обтянутой форменным кителем тяжеловесной грудью.
– Это два брата, бомжи, Леонид и Борис, Эдик прозвал их Леликом и Болеком.
– Ну-ну, закрывай богадельню, пойдем подышим воздухом.
