скачать книгу бесплатно
Он должен был установить соединение с кораблём, раз не получалось уловить сигнал из Центра.
К собственному удивлению, просмотрев инструкции через нейротранслятор, Джек очень быстро сумел добиться соединения с компьютером корабля.
В центре ящика телепорта сначала сформировался вытянутый полупрозрачный образ корабля, а вслед за ним появился его символ – скошенный сверху прямоугольник со схематичными изображениями звезд в верхних углах.
– Приветствую, старший лейтенант Сэллендж, – раздался голос бортового суперкомпьютера «АванЛайта» – привычный, до боли знакомый, в тот момент почему-то даже показавшийся невероятно родным.
– Приветствую «АванЛайт», – коротко, но бодро откликнулся Джек.
– Системы управления стабилизированы, герметизация основных обеспечительных отсеков произведена в полном объёме, – начал отчёт компьютер.
Дождавшись окончания официальной процедуры, Джек доложил компьютеру обстановку, кратко описав ситуацию.
После слов суперкомпьютера «В сложившейся обстановке, пока не установлена связь с Центром, принимаю управление миссией на себя» Джека словно окатило холодом. Теперь корабль стал его начальником. Всё будет чётко и по инструкции. Малейшие нарушения будут моментально отсылаться в Центр. На минуту Джек поник.
– Старший лейтенант Джек Сэллендж, согласно протоколу номер 1135 F-3476… – Джек уже не слушал, а был мыслями где-то совсем в другом месте. Он уже примерно знал, что будет говорить компьютер и что ему придётся делать, чтобы выполнить миссию, выжить и вернуться домой, – необходимо взять пробы из сектора G-112 в трёх экземплярах, – продолжал перечислять первичные задания компьютер «АванЛайта».
Приступать нужно было немедленно, поскольку количество дней, отведённых на миссию, строго ограничено. С понурой головой Джек вышел из павильона с небольшим кейсом, заполненным всевозможными пробирками и ёмкостями для проб, и направился к эйрбайку.
Прищурившись, он посмотрел на палящее солнце и на мгновение замер. Он был совершенно один здесь, в бескрайней равнине, полной сине-зелёного песка, окружённый редкими скалистыми нагорьями. В уши задувал лёгкий ветер, обдававший с головы до ног отголосками одиночества. В тот момент он даже не вспомнил о Глэдис, о родителях и даже о лучшем друге Сэме, как это случалось с ним обычно в подобные минуты отстранённости. Он думал о том, что здесь, на безлюдной планете, корабль «АванЛайт» стал почти богом для него. Там, где-то высоко за плотным небом с космической орбиты он указывал Джеку, что и как делать.
Жизнь Джека оказалась в руках скопления нанокомпозитных чипов суперкомпьютера «АванЛайта». Это было торжество победивших технологий над бессилием жалкого одинокого человека. Невольно поток мыслей в голове старшего лейтенанта Сэленджа ухватился за проскальзывающие ассоциации с ритуалами первобытных людей, которые некогда поклонялись невидимым богам с неба. А что, если некогда кто-то из космических странников вот так же как он, Джек Сэллендж, попал на первобытную Землю и был вынужден слушаться указаний из космоса? А затем что-то пошло не так, и всех странников оставили одних без команд, без поддержки и помощи. И вот они, оставленные, были вынуждены осваивать новый мир, чужой и казавшийся им жестоким. Постепенно они дичали, быть может, даже глупели и превращались в обезумевших обезьян. Вместе с этим их колония сохранила остатки той памяти о корабле из космоса в виде поклонения богам с небес… «Но нет, – думалось лейтенанту Сэлленджу, – это всё глупости». Уж он-то видел в Академии слепки останков древнейших людей и их переходных форм. Они сильно отличались от современных разумных людей. «Гнать от себя эту чушь», – заключил в своих мыслях, наконец, он. Да и какое сейчас дело до первобытных людей! Он тут в ещё более мрачном положении дел: совсем один слушает, что ему указывает железка из космоса. «Какой же всё это бред», – подумал он, взбираясь на эйрбайк, чтобы как можно скорее взмыть вверх на поиски мест для взятия проб – и выкинул из головы непрошеные мысли.
Эйрбайк теперь получал навигационную информацию с «АванЛайта», поэтому ориентироваться в воздухе стало проще. Автопилот мог сам спокойно провести летательный аппарат по нужному маршруту. Джеку не хотелось лететь за какими-то пробами. Сейчас он вообще считал бессмысленными полёты в исключительно исследовательских целях. Но он не мог противиться воле «АванЛайта», пока не получит скорректированные задания миссии из Центра. Даже здесь, в миллиардах километров от Земли, Джек Сэллендж оставался офицером, преданным службе, которую как таковую, быть может, он и не особо любил. Тем более, что он пообещал Энн быть дисциплинированным.
19
Однажды Джек проснулся ранним утром в холодном поту. Ему снилось, будто кто-то похитил тело Энн из павильона. Проснувшись, он глянул в сторону её кровати и понял, что больше так жить не может.
«Чёртовщина! Неужели я так и буду жить рядом с её трупом?! Я же точно свихнусь… – думал, он заваривая фруктовый брикет. – Центр уже не выходит на связь больше двух недель, “АванЛайт” никаких специальных приказов на счёт Энн не даёт – всё тот же протокол… Её нужно похоронить». С этими словами он оставил на столе разбухающие сухофрукты и принялся собирать в ящик всё, что принадлежало полковнику Пэтроу. Он аккуратно складывал в один из вещевых контейнеров скудные пожитки покойной. Себе он оставил именной сиреневый бэйдж с полупрозрачным изображением лица Энн и полоски с информацией.
«Интересно, что там она записывала на корабле? – думал он, сжимая в пальцах инфополоску, – может, есть там что-то способное пролить свет на ситуацию с шаттлами? Какая-то бредятина!» Джек ещё раз с досадой вспомнил, что на корабле ему почти никто ничего не рассказывал.
Закончив паковать личные вещи Энн, он поднял её с кровати и аккуратно перенёс на внешнее заднее сидение эйрбайка. Туда же он поместил небольшой контейнер с вещами. Погрузив сзади лазерный разрыхлитель и многофункциональную поисковую лопатку, Джек активировал системы управления и направился к месту крушения шаттла Алана и Лоры.
С помощью разрыхлителя ему удалось разбить плиты спрессованного гравия и песка, чтобы затем выкопать яму. Когда яма была готова, Джек погрузил на её дно бездыханное похолодевшее тело Энн, а у неё в ногах водрузил контейнер с её личными вещами. Он ещё долго стоял, не желая закапывать яму, словно сопротивляясь какому-то внутреннему голосу, повелевавшему оставить всё, как есть. Наконец, он развернулся, сел на корточки так, чтоб не видеть её лица, и начал быстро заваливать яму высохшим на солнце песком. Засыпая яму ещё влажным песком, Джек в какой-то момент осознал, что хоронил не только Энн, но и её с капитаном Грэхэмом маленькую личную тайну – маленького человека, который так и не появился на свет. Он постоял ещё некоторое время, после чего бросил взгляд в сторону плавившегося на солнце корпуса шаттла, пообещал себе завтра же вытащить тела Лоры и Алана из останков другого аппарата, чтобы похоронить и их, и отправился к эйрбайку.
20
Ватные руки почти не слушались его. Джек мчался на байке, поворачивая то вверх и вправо, то вниз и влево, совсем не отдавая себе отчёта, куда именно он летит. Несколько раз он почти достиг сверхзвуковой скорости и чуть не врезался в верхушки скалистых нагорий. Он мог бы много чего узнать о ландшафте планеты за свой почти пятичасовой полёт, но его сознание было замутнено, а взгляд застилала плотная пелена отрицания. Отрицания всего, что с ним происходило. Его разум отказывался верить в происходящее. В какой-то момент Джек очнулся, пролетая над холмистой местностью, густо поросшей кустарником. На радаре не было видно ни его шаттла, ни других знакомых ориентиров.
Он спустился на поляну, покрытую странной растительностью. Буро-жёлтые стебли в некоторых местах были усеяны вытянутыми прямоугольниками листьев. Их пластинки, окрашенные в жёлтый с вкраплениями зеленого, росли так густо, что в глубине чащи не представлялось возможным разглядеть лучей солнца уже на расстоянии двух метров. Джек сорвал один лист. Из него вытекла влажная густая жёлто-зелёная слизь. «Хлорофилл, – пронеслось в его сознании, – значит, у них тут такой же зелёный пигмент, как и у растений на Земле». Поток мыслей прервали внезапно раздавшийся шорох и глухой рык. Что-то явно массивное двигалось в его сторону. Недолго раздумывая, Джек со всех ног рванул в сторону эйрбайка. Опечаленный и растерянный из-за смерти Энн, он совсем забыл о мерах предосторожности и не взял с собой никакого оружия.
Из чащи вынырнуло двухметровое существо, похожее на страуса с верблюжьим горбом и слегка вытянутой мордой, откуда торчал длинный, похожий на изогнутую стрелу, заострённый язык. Существо сигануло вслед за мчащимся к эйрбайку Джеком. Лейтенант едва сумел начать разгоняться по земле, чтобы набрать скорость, как существо языком больно хлестнуло его по ноге. Затем последовал таранный удар в корпус аппарата. Но, к счастью для Джека, аппарат уже набирал скорость и смог ускользнуть из-под удара. Эйрбайк чуть увело в сторону, но он уже взлетал, оставляя ревностного хозяина территории внизу.
Это злоключение заставило Джека ненадолго позабыть о последних событиях. Несколько часов он плутал, сопоставляя карту радара с ландшафтом поверхности, пока, наконец, на проекционном экране не замигала точка с очертаниями их с Энн шаттла.
Дома он выгрузил изображения, автоматически захваченные датчиками эйрбайка, и постарался сделать анализ внешности и поведения животного, чтобы хоть немного отвлечься от всего произошедшего.
Ему удалось определить, что существо, судя по конституции и повадкам, травоядное, в целом неопасное, но склонно проявлять агрессию, если кто-то вторгается на его территорию. Джек предположил, что длинный язык нужен ему, чтобы протыкать толстые стебли растений и высасывать их сок. Вокруг каждой ноздри размещены трубковидные выросты, которые выделяют слизь, защищающую кожу от колючих стеблей. На выдохе животное выталкивает слизь, содержащую ферменты, которые моментально размягчают колючки, открывая доступ к богатому питательной органикой стеблю. Недолго думая, Джек решил назвать существо травоядным шилоязыким колючником.
Покончив с изучением материалов о колючнике, Джек бросил грустный взгляд в сторону молчаливого ящика телепорта и отправился в миниатюрный санитарный отсек, чтобы нанести на себя гель с наноботами, заботливо счищающими с его кожи всё лишнее, оставляя на теле лишь полезные микроорганизмы и иммунные клетки. В тот вечер он сказал себе, что завтра похоронит тела Алана и Лоры. Ночью он так и не смог уснуть, раздумывая о том, как лучше всё устроить.
21
Почти весь следующий день у Джека ушёл на то, чтобы вручную разгрести искорёженные конструкции шаттла, в котором разбились Лора и Алан. Это далось ему с необычайным трудом: пришлось разрезать лазерным ножом сплющенный металл кабины, чтобы добраться до тел несчастных бывших членов экипажа. В этот момент Джек сильно жалел, что его верный робот-помощник вышел из строя. Наконец, когда тела были извлечены, Джек печально погрузил их в эйрбайк и отвёз к месту, где покоилась Энн. Сформировав две ямы, Джек осторожно уложил в них обугленные остатки Алана и Лоры, а потом быстро, не открывая глаз, закопал. Он позволил себе взглянуть на могилы, лишь когда останки были полностью присыпаны грунтом.
Останков тел капитана Грэхэма и инженера Фрэнка Варпола ему обнаружить так и не удалось. Вероятно, их вообще не было поблизости. Тела могли буквально испариться от высокого давления и температуры во время мощного взрыва.
Джеку хотелось, чего угодно: умереть, напиться высокоградусной жидкости и потерять себя, лишиться рассудка и потерять память, только бы не думать о том, что он остался на планете один. Смерть капитана и всех остальных членов экипажа выглядела совершенно невероятной, какой-то невозможной причудой из магического параллельного мира.
Вернувшись в свой одиноко стоявший посреди зеленовато-синей пустыни павильон, лейтенант Сэллендж хотел завалиться в кровать и уснуть, но организм, в крови которого бурлил коктейль из гормонов стресса, приказывал бодрствовать.
Лейтенант просидел в тишине больше двух часов, отчаянно пытаясь придумать занятие, которое помогло бы ему сохранить себя. Его взгляд скользнул по столу с исследовательским оборудованием, затем переметнулся за панорамные окна, где завис эйрбайк. Тяжело вздохнув, Джек, наконец, понял, что может стать для него спасением. «Чёртовы инструкции, – подумал он, – значит, буду работать за всех. Раз я остался один – значит, должен работать за всех. Пока я жив». Он стиснул зубы и ударил обоими кулаками по ребру столешницы.
22
На следующее утро, едва показались первые лучи звезды, Джек забрался в эйрбайк и отправился к очередной точке забора проб. Внизу проносились равнины, редкие скопления скалистых пород, несколько уже знакомых ему ручьев. Временами он различал с высоты стада травоядных, которые направлялись от одних зарослей кустарника к другим. Джек сидел сложа руки и просто наблюдал за пейзажами, полностью доверив управление автопилоту. Иногда он вскидывал голову вверх, чтобы взглянуть на редкие полупрозрачные перистые облака, медленно парившие вдоль сине-зелёной глади неба.
Пролетая над протяжённым горным хребтом, эйрбайк вдруг резко взмыл вверх. Так высоко Джек ещё не забирался. Аппарат поднялся почти на километр от поверхности. На какое-то время Джек ощутил свежесть и прохладу, но климатический стабилизатор быстро выровнял температуру под прозрачным куполом летательного аппарата. Эйрбайк обогнул очередное возвышение пород и снова устремился почти вертикально вверх, вдавив своего пилота в сиденье.
Пролетая над самой высокой в этом месте полуторакилометровой вершиной, Джек видел чёрные, местами болотно-серые вершины длинной цепочки гор. С этой высоты открывались виды на все ближайшие равнинные участки зелёно-синей полупесчаной планеты. Некоторые ручьи казались тонкими голубыми прожилками-ниточками, а кустарниковые скопления выглядели серо-бурым пухом. «Оверплан» на мгновение завис в воздухе, а затем плавно пошёл на снижение. Джек машинально вцепился в штурвал, но это не произвело никакого эффекта – автопилот его всё равно не слушал. Аппарат делал своё дело. Когда эйрбайк замер, достигнув нужной точки, из дна его осевого корпуса, пройдя насквозь защитный купол, протянулся длинный эластичный щуп, который безжалостно отодрал от скалистой породы серо-зелёное растение, отдалённо похожее на земной клевер. Затем щуп втянулся обратно вместе с исследуемым образцом.
Они пролетели чуть вперёд над вершиной горы, пока эйрбайк не остановился вновь. Всё повторилось только уже с другим растением, отодранным от группы тёмно-зелёных кустарников с заострёнными, как пики, вершинами стеблей. Несмотря на довольно редкие скопления растительных форм, можно было только удивиться тому, насколько разнообразным выглядел этот безмолвный, но живой мир высоко в горах.
Тем временем на проекционном экране возникло обозначение сектора «G-114». Джек осторожно выглядывал вбок и чуть вниз, чтобы наблюдать за работой длинного щупа. В мыслях лейтенанта не было и тени сомнения, что сегодня вечером божок сверху заставит его разбирать весь забранный материал. Чтобы отвлечься от изнуряюще нудных мыслей, он принялся оглядывать окрестности.
Ему нравилось это место. Тихое, спокойное, без снующих на водопой травоядных, без страшной твари, жаждущей его сожрать или просто убить. От этой мысли Джек ощутил напряжение в солнечном сплетении, но потом всё прошло, когда он вдруг выключил защитный экран, и плотный поток свежего, прохладного воздуха разбросал его волосы в стороны. Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза, а через минуту открыв их, вдруг громко рассмеялся. Это был злой, нервный смех человека загнанного в угол, но пытающегося убедить себя в собственном всесилии. Но самому Джеку казалось, что это смех торжества и его одинокой, непонятной власти над безлюдной планетой.
Он смеялся, пока не закололо в правом боку, а челюсть не стало сводить. Успокоившись, Джек печально замер. Больше у него не оставалось сил на эмоции.
Собрав пробы, «Оверплан-500» стремительно сиганул вниз – так, что поток набегающего воздуха прижал губы и щеки Джека к его крепким зубам. Они летели к сектору «G-112», где им также предстояло собрать несколько растительных форм у подножья одной из гор. Чуть позже в секторе «G-109» были собраны странные пузырчатые корни одного из растений, обладавшего стеблями, похожими на тонкие пруты. Когда они пролетали над сектором «G-105», Джек увидел скопление необычных высоких растений, походивших на земные деревья. Их высокие, толстые стебли распадались на несколько ветвей, на конце каждой из которых висело по огромному, похожему на баскетбольный мяч плоду.
Джек отключил автопилот и подлетел к макушке одного из растений. Плоды сочились необыкновенным ароматом. Это был в прямом смысле совершенно неземной запах сладчайшей дыни, перемешанной с ароматами земляники и лесного мёда, который иногда приносили в Аэронавт-сити люди с ферм. Джек подлетел ниже и щупом отцепил сначала один плод, затем второй. В тот момент, когда он хотел подцепить третий, на табло высветилось, что грузовой отсек переполнен. Джек был уверен, что плоды точно съедобные и придуманы для привлечения травоядных. Поднявшись в воздух, лейтенант Сэллендж развернул эйрбайк в сторону стеклянного павильона.
Такая работа поглотила следующие несколько дней.
23
Начинало темнеть, когда Джек подлетел к дому. Теперь он всегда держал оружие наготове, в любую минуту ожидая появления твари. Темнота – это её стихия. Жёлтые хищные глаза создала сама эволюция для охоты в почти кромешной тьме здешних страшных ночей. Выгружая растения и плоды, Джек то и дело озирался по сторонам, готовый в любой момент начать палить по всему, что движется. Но к его счастью, в тот вечер никакой твари в округе не появилось.
Прежде чем оказаться на исследовательском столе в самом помещении, по правилам, все иноземные пробы должны были проходить карантин в специальном огромном контейнере – лаборатории, где они сканировались для анализа содержащихся в них веществ на предмет их безопасности для человека. Контейнер стоял у задней стенки павильона и примыкал вплотную к гряде горных пород. Именно к нему и направился лейтенант.
Джек помнил истории своих преподавателей по генной инженерии о том, что ещё в двадцатом веке была создана классификация уровней биологической опасности объектов от первого до пятого. В этой классификации к первому уровню относили неопасные организмы, а к четвёртому – вирусы и бактерии, лекарств от которых изобретено ещё не было. Для исследователей наибольший интерес представлял собой пятый уровень. Это был особый уровень, зарезервированный под объекты внеземного происхождения. Уже тогда учёные изучали организмы из космоса, но до широкой публики сведений об этом не доходило. После нескольких трагедий, повлекших за собой гибель учёных, работавших с внеземными организмами, меры предосторожности ужесточили и ввели строгие правила карантина.
24
За ночь в контейнере прошёл анализ полученных проб, и все они оказались неопасными. Используя инструкции нейротранслятора, Джек один за другим помещал подготовленные препараты на моделирующую платформу, которая много лет назад заменила людям громоздкие микроскопы. Ему необходимо было исследовать геном растений, их способы питания и возможные пути эволюции. Всё это помогало описать облик планеты и приоткрывало завесу тайны её истории.
Но чем больше Джек исследовал, тем больше вопросов у него появлялось. С одной стороны последовательности в геноме были очень похожие на земные, но не было ясно, как кодируются те или иные внешние признаки. Наконец, дело дошло до тех самых сочных плодов. Разрезав магнитным ножом кожуру, Джек едва не сошёл с ума от дурманящего аромата мякоти. Он жадно впился зубами в сочную плоть. Сок стекал по его подбородку, заливая поверхность белоснежного исследовательского стола. Он глотал сок, не в состоянии остановиться. Так давно лейтенант Джек Сэллендж не ел живой пищи. Разделавшись с лакомством, он сначала хотел отправить кожуру и остатки семян в контейнер с отходами, но затем решил поступить иначе. Ему взбрела в голову сумасшедшая идея – а что, если посадить семена в песчаную почву рядом с павильоном и обильно полить?
Пока он выкапывал ямку и клал туда семена, умная панель стола миниатюрными микроворсинками счищала подсыхающий липкий сок. Когда Джек вернулся в павильон, стол был безупречно чист.
Остаток дня он тщетно пытался добиться хоть каких-нибудь признаков жизни от телепорта. Он не хотел этого делать, зная, что ему это причинит лишь боль, но под вечер он всё же запустил нейротраслятор и вернул себя в воспоминания, когда он ещё мог носить на руках Глэдис.
Джек Сэллендж лежал в стеклянном доме, улыбаясь и временами всхлипывая, в полном одиночестве у скалистого уступа, расположившегося в самом центре сине-зелёной песчаной глади бескрайних просторов равнины, второй по счёту от звезды планеты в системе на расстоянии 8,5 световых лет от Земли. Вокруг не было ни одного живого человека, лишь чужие существа, диковинные растения и хищная злобная тварь, бродившая где-то неподалёку. Именно так себе представлял со стороны своё нынешнее существование старший лейтенант Джек Сэллендж.
Окончив прокрутку очередного воспоминания, он сорвал с себя шлем, осознав, что больше не в силах там находиться. Он лежал на своей кровати, подложив обе руки под затылок, и смотрел на причудливый узор решётки непрозрачного потолка. Здесь не было симуляций и игр виртуальной реальности, не было друзей, не было даже проигрывателя музыки. Всё это было строго запрещено правилами Космического агентства. Сюда они отправлялись работать не покладая рук. Но имело ли всё это смысл теперь, когда он даже не знал – отправят ли за ним кого-то, чтобы забрать с планеты или оставят доживать остатки дней здесь в одиночестве, пока его кто-нибудь не сожрёт или он не умрёт от чего-нибудь ещё.
Он повернул голову в сторону двери. Стеклянные панели уже заметно потемнели, подготавливая освещение комнаты к переходу в ночной режим, но всё же сквозь них можно было видеть, как вечерний ветер гонит маленькие столбики лёгкой пыли. Джек сосредоточил взгляд на двери и вдруг вспомнил, как совсем недавно через них к нему в жилище едва не ворвалась страшная тварь. В эту секунду Джек твёрдо решил, что разработает план, чтобы избавиться от неё.
Следующие несколько дней Джек вставал очень рано, чтобы успеть выполнить все поручения, посылаемые с «АванЛайта». Он едва справлялся с выполнением заданий. Джек понимал, что он трудится за всех шестерых членов команды. Всякий раз, когда он вдруг думал об этом, перед его глазами всплывал кошмарный взрыв капитанского шаттла, изуродованные сожжённые тела Алана и Лоры и, конечно же, последние минуты жизни Энн. Он запомнит её последние слова на всю свою оставшуюся жизнь, а ещё он запомнит, какой храброй и сильной она была.
Все эти раздумья накатывались на него в часы долгих перелётов от одной части планеты к другой. Изучая карту перелётов, Джек примерно определил своё местонахождение относительно всей планеты. Он находился в восточном полушарии приблизительно на параллель ниже окончания экваториальной зоны. Это было очень удачным местоположением с точки зрения климата, поскольку погода здесь была довольно предсказуемой. Ось планеты была перпендикулярна плоскости орбиты, поэтому лучи солнца распределялись по поверхности равномерно, и температура колебалась лишь незначительно.
Температура существенно снижалась при приближении к полюсам, где были единственные на планете залежи снега и льда, а к экватору, наоборот, становилось заметно теплее. Местное солнце не палило на экваторе так сильно, как на Земле, температура едва поднималась выше 35 по Цельсию. Компьютер отсылал Джека на разные расстояния, но преимущественно в секторы, которые были относительно недалеко от его дома, поэтому у него не было возможности исследовать все особенности солнечной активности в разных участках планеты. Несмотря на это, за последние несколько дней старший лейтенант Сэллендж успел хорошо узнать местные окрестности в радиусе почти трёх с половиной тысяч километров. Иногда, поднимаясь на несколько сотен метров, он различал вдалеке очертания огромного зелёного моря, но его кажущаяся близость была обманчива. Море манило Джека своей неизведанностью, но сейчас задания миссии были куда важнее прогулок по пляжам.
«Интересно, там можно купаться?» – всякий раз глядя в сторону зелёной поверхности, думал Джек. Отводя взгляд от моря, он давал себе обещание обязательно туда однажды слетать.
В каждый его полёт, как только появлялись первые намёки на то, что дело близится к концу дня и закату, Джек гнал свой эйрбайк изо всех сил (насколько позволяли ограничители скорости), чтобы успеть вернуться до наступления темноты. В эти же минуты он думал о том, как же всё-таки уничтожить тварь и больше не зависеть от её ночной охоты. И в один из таких полётов назад у него стал зарождаться, как ему самому показалось, весьма хитроумный план.
25
Теперь Джек знал, что поставил павильон рядом с тропой травоядных бородавочников, которые регулярно ходят по ней на водопой к ручью. Часто некоторые из них задерживаются, пытаясь вобрать как можно больше влаги, и потому возвращаются почти в темноте. Именно этого и ждёт тварь, чтобы напасть на них ночью, и, используя своё преимущество – способность видеть в темноте – спокойно их съедает.
Однажды Джек завернул днем к высоким древовидным растениям и сорвал несколько спелых и сочных плодов. Прилетев к дому, он разложил их вдоль каменной гряды неподалёку от дома в качестве приманки для бородавочника, решив, что тот точно не сможет устоять перед их восхитительным запахом. Как только бородавочник клюнет на плоды, Джек набросит на него сеть и поймает. Пойманный бородавочник, в свою очередь, станет приманкой для голодной твари. Продумывая план по пути к дому, он сам не заметил, как улыбнулся. Он пролетал над вторым, ближнем к павильону ручьём, когда заприметил разворачивающуюся группу бородавочников. Некоторые из них не сразу оторвались от потока прохладной воды.
Подождав, пока последний бородавочник закончит наполнять свои желудочные резервуары водой, Джек полетел по его следам. Это было изнурительно долгое путешествие до дома, длившееся почти полтора часа. Бородавочники шли медленно, словно боясь расплескать заполнявшую их воду. Они шли, шаркая своими мощными мясистыми ногами и поднимая клубы песка. Иногда кто-то из них случайно врезался в хвост идущего впереди, и тогда тот первый разворачивался и слегка бодал шедшего следом. Это ещё больше замедляло движение.
Наконец, к павильону стали приближаться три отбившихся от стаи существа. По чуть более треугольной морде и скромным по сравнению с остальными особями размерам Джек сумел идентифицировать в последнем из них того самого бородавочника, которого он подстрелил несколько недель назад. Дождавшись, когда существо немного отстанет от остальных, Джек плавно спикировал вниз. Зависнув почти у самого приплюснутого носа бородавочника, лейтенант Сэллендж, казалось, приготовился к любой реакции животного – либо оно ринется в сторону и рванёт со всех ног, либо постарается атаковать летательный аппарат. Но, к его великому удивлению, ни того, ни другого не случилось. Бородавочник замер, словно в ожидании чего-то, косясь четырьмя узкими глазками-щёлками на летательный аппарат Джека. На мгновение лейтенанту Сэлленджу почудилось, что бородавочник тоже его узнал. И в эту же секунду рука офицера автоматически протянула бородавочнику заранее заготовленный сочный, источавший сладчайший душистый аромат плод. Бородавочник чуть отпрянул назад, затем потоптался на месте, будто бы в раздумьях. Он фыркнул, пошевелив выступающими на приплюснутом носу ноздрями, и стал медленно разворачиваться. Но искушение взяло верх, и из узенького рта бородавочника высунулся длинный как шнурок и острый как шило язык. Этот диковинный орган сначала слегка потрогал плод, словно примеряясь, а затем вонзился в его мякоть так мощно, что у Джека от толчка дрогнула рука. Хотя незнакомое двуногое существо пугало бородавочника, он не смог отказаться от базовых инстинктов, побуждающих его добывать пищу.
Джек был доволен, что подловил глупое существо на его слабости. Со стороны было заметно, как по трубке внутри фиолетово-красного языка перемещается густой сок. Всё нутро травоядного существа поглощено поеданием сладкого содержимого плода. Оставалось лишь накинуть подготовленную сеть.
Джек потянулся левой рукой назад, чтобы взять ее с сиденья эйрбайка. Сеть затягивалась автоматически, и обычно ей ловили водных существ. Но в этот раз ей предстояло поработать не по назначению.
Дождавшись, пока бородавочник допьёт сок из постепенно сморщивающегося плода, Джек, не дав существу толком опомниться, накинул на него сеть. Её утяжелители стали плотно смыкаться внизу, пытаясь удержать существо, но их силы оказалось недостаточно, и бородавочник, высвободив ноги, побежал в сторону павильона. Джеку оставалось только открыть огонь. Когда электрофотонный заряд угодил в правую ногу бородавочника, он завалился на бок и заревел. Это был протяжный, жалобный рёв, похожий на болезненный стон.
В этот момент в сердце Джека что-то сжалось. Это было сострадание. Джек не был жестоким, и то, что ему приходилось делать, выглядело для него самого бесчеловечно. Успокоив себя тем, что потом вылечит существо, он прицелился и выстрелил во вторую ногу бородавочника. Как оказалось, стрелял Джек неплохо, и ему не составило труда с первого раза попасть в цель. Рёв раздался снова – ещё более громкий, оглушительный, но не злобный. Он походил скорее на отчаянный плач ребёнка. Только сейчас до Джека дошло, что на земле корчился от боли взрослый детёныш, отбившийся от стаи, как и в прошлый раз. Два шедших впереди более крупных существа обернулись, но вид эйрбайка тотчас отпугнул их. Издав несколько призывных звуков, поглядев в сторону завалившегося почти вверх тормашками раненого животного и не дождавшись от него никаких действий, они развернулись и пошли дальше. Наблюдая за этой картиной, Джек почувствовал себя мерзкой бессердечной скотиной. Он дал себе обещание любой ценой сохранить жизнь бородавочнику, если тварь всё-таки нападёт.
Было ещё светло, и Джеку пришлось дожидаться, пока звезда полностью опустится за горизонт. Так прошёл час, за ним ещё один, потом следующий, но твари нигде не было видно. Джек то спускался к месту, где лежал раненый бородавочник, то вновь поднимался, чтобы оглядеть окрестности, замечая, что всматриваться в окружающий пейзаж становилось всё труднее. Но старший лейтенант Сэллендж был терпелив и умел ждать. Ведь от исхода этой ночи зависела его жизнь и многое в ближайшем будущем. Нельзя было вот так запросто взять и позволить какой-то хищной твари с острым клювовидным рылом испоганить ему всё пребывание на планете.
Бородавочник внезапно смолк. Лейтенант Сэллендж понял, что зверь что-то расслышал или почуял, а быть может, ощутил каким-то другим чувством, о котором Джек ещё не знал. Защитный купол эйрбайка был свёрнут, чтобы не мешать стрельбе. Надев шлем с системой ночного виденья, лейтенант Сэллендж вновь увидел то, что заставило его сердце не просто содрогнуться, а на мгновение замереть, и затем забиться с бешеной скоростью.
Та самая тварь кралась вдоль фасадной стены его павильона. Медленно и осторожно. Она прекрасно видела бородавочника и знала, что он для неё лёгкая добыча, но она также заприметила и эйрбайк Джека. Тварь была не настолько глупа, как изначально показалось лейтенанту. Перебирая своими когтистыми конечностями и опираясь на передние крылья с заостренными концами, деформированные и скорее походившие на лапы, она карабкалась вперед, метр за метром, омерзительно вращая головой. Два жёлтых глаза жадно впивались в темноту ночи. Когда она приблизилась совсем вплотную к бородавочнику, Джек начал спускаться вниз, держа наготове гранатомёт с замораживающими снарядами. Он опустился на высоту около четырёх метров, в этот самый момент тварь внезапно подскочила к бородавочнику и схватила его. А затем произошло то, чего он вообще не мог предвидеть.
Молниеносно встав на задние лапы, тварь стиснула округлое тело бородавочника и метнула его в эйрбайк, словно мяч для рэгби. Из-за ослабленной гравитации бородавочник врезался в эйрбайк, будто им выстрелили из цирковой пушки. Аппарат повело в сторону.
Джек едва не свалился вниз. Пытаясь удержаться на узком сиденье и при этом не выронить гранатомёт из рук, он ухватился за проекционное стекло-экран. Через секунду он чудом выровнял баланс, поправил шлем ночного видения и выстрелил в сторону твари – но не попал. Тварь бежала на четырёх лапах зигзагами, то и дело резко меняя направление. Последовал ещё один выстрел. На песке остался сухой замороженный след. Ещё один выстрел и ещё один такой же след. Стиснув от злости зубы, Джек хорошенько прицелился, стараясь вызвать в памяти куцые навыки стрельбы, которые входили в обязательную подготовку офицеров Академии. Вытянутое жало снаряда просвистело в воздухе и на этот раз попало в цель, угодив твари прямо спину, чуть выше того места, где начинались палки-конечности, доставшиеся ей от крылатых предков. Монстр навсегда застыл неподвижно, превратившись в сморщенную замороженную мумию.
Джек спикировал вниз и на всякий случай выстрелил ещё раз. Кусочки застывших покровов отваливались один за другим – тварь рассыпалась в труху. Убедившись в том, что теперь ему ничего не угрожает, Джек спрыгнул с эйрбайка, оставив его включённым, и поспешил в том направлении, куда отлетел бородавочник.
Подбежав к животному, Джек подбросил в воздух гранулы, освещающие всё в радиусе трёх метров. Маленькие светящиеся округлые капсулы разлетелись в стороны, залив мягким светом тело бородавочника и всё, что было вокруг. Существо совершенно не двигалось и, казалось, не подавало никаких признаков жизни. Его язык был высунут наружу, а изо рта вытекала водянистая жидкость. Упав рядом на колени, Джек сперва даже вздрогнул, ощутив присутствие крупного неизвестного животного так близко рядом с собой, но потом взял себя в руки и успокоился. Он снял шлем и положил руку на одну из бородавок животного. Она была тёплой, обжигающей… Внезапно животное пошевелилось и издало слабый протяжный стон. Джек заулыбался. «Значит, жив. Скорее за регенератором», – подумал он, вскакивая с места. После смерти Энн регенератор потерял свою ценность для лейтенанта. Ведь устройство не смогло ничем помочь офицеру Пэтроу. Слишком обширными и тяжёлыми оказались её повреждения. Джек понимал, что он тратит ценный ресурс аппарата на лечение дикого инопланетного животного. Но как он – сын врача – мог ещё поступить?
«Даже если мы и летели сюда с целью колонизировать планету… – подумал он, подбегая к павильону, – …то ведь это вовсе не означает, что мы должны непременно уничтожить всю фауну. В конце концов, никто не понимает до конца, как устроена местная экосистема». Ему нужно было оправдание своим безрассудным, как посчитала бы Энн, действиям. И он его нашёл.
26
Относительно низкая гравитация уменьшила силу удара о землю, поэтому бородавочнику повезло – он выжил. На Земле он бы неминуемо погиб или непоправимо покалечился под воздействием большой силы притяжения. На этот раз Джек принес большой регенератор, предназначавшийся для сложных случаев. Несколько серебристых шаров взмыли в воздух, Джек запрограммировал их на осмотр животного. В течение нескольких минут они сканировали тело бородавочника, то и дело издавая щелчки. Закончив сканирование, шары прицепились к широкой дуге регенератора и занялись восстановлением внутренних тканей животного. Когда с восстановлением отбитых органов было покончено, они принялись избавлять травмированные ноги бородавочника от ожогов. Через некоторое время бородавочник был почти в полном порядке. Джек сбегал за оставшимися четырьмя плодами и предложил их животному.
Но вместо того, чтобы вновь высунуть свой язык, бородавочник осторожно перевернулся, встал на лапы и развернулся к Джеку хвостом. Почему-то Джеку захотелось погладить его. Мягко касаясь хвоста травоядного, он неожиданно для себя самого сказал: «Прости. Прости меня. Просто нужно было убить эту тварь». Бородавочник продолжил стоять на том же месте, не разворачиваясь. Тогда Джек обошёл его с другой стороны и разложил плоды перед бородавочником. Тот фыркнул, немного потоптался на месте и только потом высунул свой тонкий и длинный язык. Допив остатки сока из второго плода, существо вдруг втянуло язык обратно, приблизилось к Джеку, сидевшему на коленях, и легонько стукнуло его своей плоской мордой в плечо. Джек положил руку на спину животному и заплакал. Светящиеся капсулы-фонарики погасли, и темнота ночи спрятала его слёзы.
Следующие несколько дней лейтенант Сэллендж по-прежнему занимался поручениями «АванЛайта». Он летал вдоль длинных горных хребтов, над бескрайними песчаными равнинами, пересекая узкие ручьи. Он огибал высокие скалистые вершины, спускался в расщелины, пролетал вдоль равнин и песчаных степей. Иногда на его пути встречались совершенно диковинные виды растений и животных организмов, в существование которых было бы трудно поверить на Земле. Но здесь, благодаря низкой гравитации, природа позволила им появиться на свет. Джек летал разными путями, стараясь охватить как можно более широкую территорию, но возвращался обычно по одному и тому же маршруту.
27
Возвращаясь с очередного задания, Джек нередко заворачивал к тем высоким деревьям с сочными плодами, чтобы полакомиться самому и угостить своего нового друга-бородавочника, который теперь регулярно наведывался к его дому за водой и лакомствами. Джек решил назвать его Амиго, что по-испански означало «друг».
Бородавочник приходил к нему по вечерам, а иногда и днём. Джек гладил своего питомца и даже пытался играть с ним. Параллельно он изучал поведение представителей этого вида. Оказалось, что особи способны сильно привязываться друг к другу. В целом их поведение представляло что-то среднее между поведением преданных собак и повадками состязающихся за самку быков в период спаривания.
Джек разговаривал с бородавочником и порой даже не замечал, как начинал ему рассказывать про самые забавные ситуации, в которые попадали они с Сэмом. Амиго, конечно же, не мог понимать того, что ему говорил Джек, он просто пил сок плодов и покорно слушал. Теперь Джек мог летать над окрестностями и проводить время со своим новым другом, не опасаясь, что однажды тёмным вечером на них может наброситься кровожадная тварь.
И так проходили дни, а потом и недели. Уже подходил к концу второй месяц его пребывания на Нерее, и Джек начал беспокоиться о запасах провизии. По его подсчётам, питания у него оставалось ещё на сорок дней с учётом пайков, предназначавшихся для Энн, дальше нужно было что-то придумывать. Хотя из-за сниженной гравитации и тёплого климата ему требовалось меньше энергии, чем на Земле, всё же расход еды был велик. Старший лейтенант Сэллендж оборудовал себе место для физических занятий, а с утра старался пробегать три-четыре километра между скал вокруг павильона. Совершая пробежки, он видел небольшие группы травоядных, спешащих с водопоя, а иногда различал вдалеке каких-то других существ, которые, вероятно, были хищниками.
Территорию, которую занимал Джек, хищники обходили стороной, да и травоядные его избегали. И это было вовсе не из-за того, что там обосновался он, землянин. Всё дело было в той хищной твари. Страх перед ней, а, быть может, один только её запах навевал ужас на всё живое вокруг. Бородавочники ходили тропой мимо дома лейтенанта лишь потому, что они были достаточно крупными и держались группами. Тварь редко нападала на них, когда они были все вместе, и травоядные этим пользовались. Тропа мимо павильона оказалась самой короткой и относительно удобной, но куда она вела дальше – лейтенант не знал. Он не следил так далеко за передвижениями существ. У Джека было не так уж много свободного времени в утренние часы. Ему нужно было выполнять задания миссии, и поэтому с утра и до конца дня он отсутствовал, оставляя своё жилище на произвол судьбы.
Вечерами, сидя за лабораторным столиком, он описывал виды растений и животных. Делал виртуальные зарисовки, сопоставляя их с моделями, захваченными датчиками эйрбайка. Он описал несколько десятков видов травоядных животных, занося каждый из них в специальную виртуальную картотеку.
Затем он приступил к описанию растений. Особым маркером он отмечал съедобные. Так он мог попытаться частично заменить свой рацион растительной пищей. В целом, растения состояли из тканей, похожих на клетчатку земных видов, но всё-таки небольшие различия в составе имелись. Иногда у Джека из-за этого раздувался и болел живот, но это, к его радости, быстро проходило. Вопрос с растительной пищей был делом привычки, но вот с животными белками необходимо было что-то придумать. Джек не хотел убивать травоядных, поскольку он не был приучен есть мясо убитых организмов. На Земле давно уже никто не убивал животных ради еды. Белки синтезировались на фабриках, но здесь, на Нерее, установки по производству белков не было. Они оказались чрезмерно громоздкими. К тому же, видимо, никто всерьез не предполагал, что миссия окончится провалом. Оставался единственный способ – добывать белки естественным путём. И Джек морально готовился к тому, что однажды он достанет своё оружие и начнёт охотиться на травоядных.
28
Он станет таким же хищником, как те животные, которых он недавно пытался описать. Первобытные модели поведения одержат верх в его сознании, и он перестанет чем-либо отличаться от диких животных, жаждущих плоти и крови. От этих страшных мыслей у Джека кружилась голова, а ещё порой ему начинало казаться, что он вот-вот совсем сойдёт с ума от одиночества. Чтобы этого не произошло, как ему самому думалось, нужно было заниматься интеллектуальным трудом, изучая и систематизируя жизнь на планете. К счастью, пока ещё у него было достаточно здравого рассудка, чтобы видеть в хищниках диких животных, а не собратьев по стае или конкурентов в борьбе за пищу.
Однажды он всё-таки решился изучить и хищную тварь, что так долго навевала ужас на всю округу. Рассмотрев замороженные останки, которые к тому моменту успели совсем скукожиться под лучами иссушающего солнца, он внимательно разобрал строение её лап, крыльев, сохранившейся части морды и хвоста. Оказалось, что это был самец. Джек никак не мог определиться, как его лучше назвать – клюворылом или клювозавром. Последнее название нравилось ему больше. И хотя кожа у твари была не шершавая, а гладкая, почти такая же, как у рыбы, если с неё счистить чешую, ноги с когтистыми пальцами напоминали бугристые ступни динозавров, обитавших на Земле миллионы лет назад. По аналогии Джек и назвал опасное существо клювозавром, придумав ему даже латинское имя Cornimanus rostrorhynchus, что в переводе означало «крыловидный клюворыл».
Вообще, у Джека было плохо с латынью, он просто подражал знаменитым первооткрывателям, некогда описавшим многочисленные виды, таким как Карл Линней и Георг-Оссиан Сарс. Нередко дни казались ему тягучими и липкими, и нужно было чем-то занять голову. А всего приятнее занимать голову, по личному убеждению Джека, было именно выдумыванием чего-либо нового. И на эту роль прекрасно годилось изобретение самых вычурных названий и их форм. Порой офицер-исследователь так увлекался, что не замечал, как начинал безудержно хохотать от того, каким смешным получалось в переводе одно из вновь выдуманных им названий.
Однажды он так сильно и долго хохотал, а потом в одно мгновение вдруг замер, и всё его тело покрылось маленькими, холодными и колючими мурашками. Ему сделалось невообразимо страшно от собственного смеха, показавшегося ему весельем человека, сходившего с ума в изоляции от всех людей. Он вскочил из-за стола, огляделся вокруг, медленно вытер со лба пот рукавом серой домашней робы и попытался сглотнуть, но мышцы горла его не слушались. Ему почудилось, будто вся жидкость утекла из его организма куда-то в параллельную вселенную, и больше ничего не осталось в его горле. Он вытянул шею вперёд, пытаясь облегчить глотание, но мышцы глотки не слушались, сердце колотилось, всё тело обдало холодом. «Неужели я схожу с ума?» – подумал он, широко раскрыв глаза, белки которых от постоянного недосыпания покрылись тонкими красными прожилками. «Нет, я пока ещё в состоянии мыслить… или это я себя уже обманываю?» – продолжил он размышлять. Внезапно способность глотать будто чудесным образом вернулась, и он сумел протолкнуть слюну внутрь. Сердце начало успокаиваться.
Он прошёлся по комнате, посмотрел в панорамные окна, затем перевёл взгляд на бездушные рамки ящика телепорта, всё так же безмолвно стоявшего на столе. Руки сами потянулись к телепорту, чтобы схватить его. Быстрым рывком он столкнул конструкцию со стола. Дождавшись, пока перевёрнутый на бок телепорт остановит своё скольжение по полу, лейтенант набросился на него. Джек не помнил себя от ярости. Он кидал его из угла в угол, пинал ногой, садился на корточки и колотил кулаками, сжимая зубы до скрежета. Это продлилось больше десяти минут. Он опомнился только потому, что устал. Джек поставил телепорт на место, осмотрел его с разных сторон и, убедившись, что по счастливой случайности не нанёс устройству видимых повреждений, переоделся и вышел на улицу.
В его одиноком пребывании на Нерее были и свои прелести, такие как полная свобода и независимость от желаний и мнений других людей. Тут можно было не следить за собой и своим питанием, одеваться и есть, как хочешь, делать, что хочешь. Другая прелесть заключалась в том, что здесь никто не отвлекал, и это предоставляло возможность подумать о жизни, о себе, о своих будущих планах. Это был своего рода рай для отшельника, желавшего уединиться от назойливой суеты цивилизации. Правда, это совсем не являлось раем для Джека, мечтавшего возвратиться домой, к любящей женщине и родителям.
Первое время он старался изо всех сил отгонять от себя мысли о Земле, о друзьях и о Глэдис, но с каждым днём это становилось всё труднее. Задания «АванЛайта» в основном были типовыми и убийственно утомительными из-за своей однообразности. Собирать материал в пробирки явно было не самым интересным из возможных занятий. К великой досаде лейтенанта, он даже не мог толком наблюдать за существами, видя их лишь сверху и со стороны. Компьютер «АванЛайта», единолично возглавивший миссию, не выделял время на наблюдения вблизи, равно как не позволял и перемещаться по земле, используя колёса эйрбайка. Джека жутко раздражало это обстоятельство, но, в конце концов, он объяснил себе этот запрет мерами предосторожности. В последние дни он выполнял приказы почти как робот, ему совершенно не хотелось вступать в бессмысленную конфронтацию с компьютером, поскольку это было глупо, бесполезно и не принесло бы сколько-нибудь значимых результатов. В некоторые минуты раздумий во время длинных перелётов Джеку начинало казаться, что он так и проведёт остатки своих дней на этой планете, что никто его не заберёт отсюда. Сама миссия и её целесообразность выглядели глупо и бестолково.
«Вот закончится еда… А что дальше? – размышлял он, почёсывая густые волосы на затылке, – с водой ещё можно разобраться: конденсировать, кипятить. Энергию можно получать от солнечных батарей… ещё там есть контейнер с энергоносителями… а где взять еду? Белки… мясные, животные белки?.. Не убивать же травоядных? Неужели придётся есть мясо кого-то из местной фауны? А если оно совсем не пригодно для еды…»
29
