Я есть…

скачать книгу бесплатно

Заканчивался пятый курс. Приближалась защита дипломов. Пятикурсники, уже ощущающие себя более свободными и самостоятельными, покровительственно поглядывали на студентов первых курсов. Снисходительно улыбались, глядя на их суматошные и восторженные доверчивость и беззащитность.

Степанида и Катерина писали дипломы, связанные междисциплинарными темами, поэтому вместе сидели в библиотеках и сообща работали в архивах.

Валентин наслаждался обретенным счастьем и спокойствием. Несмотря на стремительно бегущее время, страстные любовные отношения и абсолютную уверенность в своем чувстве, предложения Степаниде он не делал. Жил сегодняшним днем, упивался блаженством, смаковал нежность девушки, пил по каплям, словно росу, ее любовь, и ни о чем не задумывался. А зачем? Для чего что-то менять?

Его все устраивало, и даже в голову не приходила мысль о том, что девушку происходящее может обижать, унижать или как-то задевать чувство ее достоинства. Валентин не видел ничего плохого в том, что они со Стешей живут, не расписываясь. Гражданский брак – это же так круто!

Валентин умилялся оттого, что все складывалось так удачно! Стеша рядом, но его мужская свобода совершенно не ограничена! Мужчину отчего-то ужасно пугали официальные бумаги, раздражали грядущие семейные хлопоты и бесила мысль о неизбежности торжественных церемоний и мероприятий.

Стеша жила своей любовью. Никогда ничего не просила у Валентина, не заикалась о своих мечтах, не делилась своими мыслями, страшась разрушить то хрупкое счастье, которое добыла и выстроила с таким трудом. Ей, как и всякой девушке, мечталось о белом платье, шумной свадьбе и о большой дружной семье. По ночам иногда снились маленькие дети, которых она качала на руках, свечи у алтаря, мама с иконой Казанской Божией Матери, благословляющая их с Валентином.

Девушка просыпалась в слезах, но напрашиваться и уговаривать Валентина не хотела, считала это недопустимым и отвратительным. Она просто жила, радуясь каждому прожитому дню. Просто любила и всю себя отдавала любимому.

Однако, беда всегда рядом, она крадется на цыпочках. Подступает неслышно. Двигается незаметно. Но бдительно следит за нами и ждет своего часа.

В марте пришла телеграмма, прервавшая привычное течение жизни. У мамы случился инфаркт. Тетка Зинаида сообщила, что состояние матери серьезное, и врачи положительных прогнозов не дают.

Степанида потеряла покой. Утратив от волнения самообладание и природную невозмутимость, девушка кинулась в деканат.

– Я хочу написать заявление и уехать на месяц. Мне срочно нужен академический отпуск!

– Что? Что это ты выдумала, Зорина? – декан удивленно выпучил глаза. – Какой академический отпуск в марте? С ума сошла? До диплома осталось два месяца. Совсем сдурела! Защитишься, потом и нагуляешься.

– Пожалуйста, разрешите, – не сдержавшись, зарыдала Стеша. – Мама в больнице, а я у нее одна дочь. Брат не сможет приехать, у них только ребенок родился, поэтому я поеду ухаживать.

– Нет, и никаких разговоров, – декан был непреклонен. – Это невиданная глупость! Я, конечно, сочувствую твоей беде, но отпустить не могу. Попроси кого-то поухаживать за матерью, но сама ты не можешь все бросить! Кто диплом-то писать будет вместо тебя?

– Да написала я уже! Написала, куратору отдала и копии рецензентам отправила. Пока они будут читать да рецензии свои сочинять, я вернусь. Честное слово! Ну, разрешите, умоляю! Пожалуйста! В качестве исключения или поощрения – я ведь все годы на отлично училась!

– Ох, Зорина, Зорина, что с тобой делать? Без ножа ты меня режешь, – декан, сняв очки, внимательно поглядел на нее. – Знаю, что человек ты добросовестный, и, правда, что училась всегда отлично. Понимаю, что врать не станешь. Но все же учебный процесс у нас, хоть и пятый курс. Пора ответственная, защита диплома грядет. Ума не приложу, что мне с тобой делать…

– Ну, пожалуйста, отпустите. С мамой очень плохо. Я не смогу спокойно жить потом, если, не дай бог, что-то случится!

– Ну, ну… Перестань! Надо думать о хорошем, настраиваться на позитив. Ладно уж… Ты и мертвого уговоришь. Поезжай, подпишу твое заявление. Но гляди, чтобы через месяц здесь была, а не то…

– Спасибо, спасибо огромное, – Стеша, просияв, вихрем кинулась к нему на шею. – Я вас не подведу! Ни за что не подведу!

– Ну, ладно, ладно, – смущенный декан покраснел. – Ты это прекрати… Если меня каждая студентка обнимать да целовать станет, жена потом домой не пустит. Иди отсюда, ради бога!

Как март прошел, каким он был – девушка не заметила. Помнила только, что дни и ночи мелькали, словно кадры черно-белого немого кино.

Разговаривать особо не с кем было, дома стояла гробовая тишина. Мама, подключенная к аппаратам, молчала. И только врачи, тетка Зина да верная Катька разрывали паутину молчания.

Иногда звонил брат, расспрашивал про маму, рассказывал о крохотной дочери Ниночке, но это не смягчало гнетущее чувство тревоги. Густая тягучая безысходность, накрывшая Стешу с головой, казалась непреодолимой и бесконечной. И девушке порою мерещилось, что эта пучина отчаяния уже никогда не выпустит ее из своих цепких объятий.

Поначалу Степанида сидела в реанимации сутками. Держала мать за руку, шептала пересохшими губами, глотая соленые слезы:

– Мамочка, пожалуйста… Ты только живи… Живи, не оставляй нас!

Приходила в храм, истово молилась, неумело и судорожно лепетала то, что крутилось в голове, плакала перед древними иконами:

– Господи, помоги ей. Не отнимай ее, дай ей силы выжить. Богородица милостивая, ты же все видишь, все понимаешь. Спаси мою мамочку!

И судьба сжалилась. Мать, пережив кризис, пошла на поправку, окрепла. Окрыленная Степанида от нее не отходила: кормила с ложечки, мыла, расчесывала, пела народные песни, читала вслух книги.

Дни чередовались с ночами. На смену рассвету приходил закат. Все казалось правильным и обычным, кроме одного… Только недели через две она спохватилась – Валентин почти не звонил. Три раза за это время он набрал ее номер, скороговоркой перечислил свои бесконечные дела, торопливо спросил про настроение, ни разу не вспомнил о больной матери и не произнес ни одного слова о своей любви.

Влюбленная Стеша скучала, расстраивалась, но не винила мужчину и сразу нашла объяснение его поспешности. А как же? Он человек занятой, самостоятельный, серьезный. Ему не до сантиментов, не до изъявления чувств и проявления сентиментальности. У него лекции, студенты, кафедра, курсовые работы, конференции и доклады. Не приучен он к нежным речам, у него забот хватает.

Однако, говорят, что душа наша чувствует беду задолго до того, как та постучится в дом. И поэтому она, беспокойная и чистая, загодя горюет и мается, томится и стонет.

Степанида, утонувшая в заботах о больной матери, не сразу и заметила, что стали ей сниться тяжелые сны. Кошмары все чаще отнимали ночное спокойствие. Просыпаясь в поту, она долго глядела в потолок, прислушиваясь к тому, как беспокойно колотится в груди сердце, и все пыталась понять, зачем и для чего снятся ей ночные страшилки. Объяснения не находилось.