скачать книгу бесплатно
Тишину охватил горький вой.
Зверь рухнул на землю.
Уильям осторожно подошел к павшему телу и ткнул его босой ногой.
Глаза волка на мгновение открылись, и из горла вырвался стон. Однако зверь не пошевелился.
Паника охватила Уильяма. Нет! Он опустился перед зверем, который уже начинал превращаться в человека.
– Даниэль! Даниэль, очнись! Он похлопал его по лицу и встряхнул, в отчаянии пытаясь разбудить его. Давай же, идиот, не делай этого со мной! – крикнул он в страхе.
Осознание того, что Даниэль был ранен по его вине заставило его горло сжаться. Игра зашла слишком далеко, и несчастный случай был лишь вопросом времени.
Уильям приобнял его и наклонился к лицу, чтобы проверить дыхание. Но ничего не почувствовал. Он зло затряс головой, прогоняя из головы дурную мысль. Уильям упрямо положил руку другу на грудь, ища какой-нибудь признак жизни.
Он закрыл глаза, сосредоточенно прислушался и уловил слабый стук сердца, повторившийся еще раз через несколько секунд, но чуть более приглушенный. Он затаил дыхание и стал ждать. Третьего не последовало. Сердце Даниэля остановилось.
Уильям встал, отказываясь верить в то, что только что произошло, и закрыл глаза.
– Нет, нет, нет, нет…
Внезапно он услышал сдавленное хихиканье.
Он стиснул зубы. Эта паршивая собака посмеялась над ним. Он открыл глаза и посмотрел на лежащего на спине Даниэля. Его обнаженное тело тряслось от громкого хохота.
Даниэль обхватил живот, но как бы он ни старался унять приступ смеха, ничего не выходило, и он едва смог выдавить членораздельное извинение.
– Прости… прости меня. Ох… я… умираю, – он почувствовал резкую боль в боку. – Если бы ты только видел свое лицо…
Даниэлю только что исполнилось семнадцать, и он уже был намного выше и сильнее двух его старших братьев. У него были вьющиеся волосы цвета воронова крыла, доходившие до плеч и угловатое лицо, на котором выделялись большие темные глаза, в данный момент искрящиеся весельем.
Уильям скрестил руки на груди и поджал губы, изо всех сил стараясь казаться злее, чем он был на самом деле. И это сработало. Даниэль уже не был так уверен, что шутка показалась Уильяму такой же забавной, как ему.
– Да ладно, хватит дуться! – Он вскочил на ноги и стряхнул с волос снег. – Возможно, я немного переборщил в конце. Но сегодня мне удалось удивить тебя! – восторженно воскликнул он. – Ты всегда выводил меня на чистую воду, но не сегодня!
Выражение лица Уильяма было холодно. Глаза еще были налиты кровью, а на губах застыла зловещая гримаса.
– Хорошо, я прошу прощения! – раскаявшись, извинился Даниэль.
Уильям уставился на него, не мигая и издал низкий предупреждающий рык.
– Ты до смерти напугал меня.
– Ты и так мертв, – хохотнул Даниэль.
– Так бы и спустил с тебя шкуру, – он схватил Даниэля за шею и взъерошил ему волосы свободной рукой. Он немного смягчился и даже позволил себе рассмеяться. – Тебе крупно повезло быть моим лучшим другом, потому что, в противном случае, я бы сейчас прятал твой труп в какой-нибудь норе.
– Ты хотел сказать твоим единственным другом, – ответил Даниэль, вырываясь на свободу из объятий, в которых начинал задыхаться. Он пощупал бок в том месте, где виднелся большой синяк и заметил виноватое выражение лица Уильяма. – Спокойно, это всего лишь пара ушибленных ребер, к тому же мое тело быстро восстанавливается, помнишь?
Вампир кивнул и похлопал его по плечу.
– Поищем твою одежду.
Они пошли назад, созерцая разруху, которую оставили после себя.
Уильям был поглощен своими мыслями, и Даниэль периодически мельком поглядывал на друга. Он был знаком с вампиром не так давно, но уже знал почти все, что можно было знать о нем.
* * *
Уильям родился в Ирландии в 1836 году в маленьком прибрежном городке под названием Уотерфорд. Он был единственным ребенком Эйлин Фаррелл, молодой учительницы музыки, овдовевшей еще до рождения мальчика.
Когда Уильям был еще совсем маленьким, в их жизни появился человек по имени Себастьян Крейн, английский дворянин, чья загадочность и привлекательность, вдобавок к огромному состоянию, делали его одним из самых богатых и влиятельных люди в Англии. Ему не составило труда убедить Эйлин переехать к нему во дворец. Он нанял ее гувернанткой для своей дочери Мари, девочки того же возраста, что и Уильям, которую он еще младенцем взял из сиротского приюта.
Прошло время, и никого не удивило, когда Себастьян женился на Эйлин и усыновил ее ребенка. Его любовь к ним обоим была очевидна с первого дня. Все говорили о том, как молодой аристократ обрел новую жизнь после встречи со своей новоиспеченной женой, создав прекрасную семью, коей они все являлись, включая Роберта, сына Себастьяна от первого брака. Погруженный в себя, угрюмый мальчик принял Уильяма как настоящего брата, защищая его от всех и вся, даже когда в этом не было необходимости.
А потом кое-что произошло.
Это был канун нового 1859 года, и день рождения Уильяма. Семья была готова сесть за праздничный стол. Эйлин и Мари бегали вокруг стола, внося последние коррективы в сервировку, в то время как Роберт и Себастьян болтали у камина, обсуждая следующую вылазку на охоту.
Единственный, кто казался отчужденным от всеобщего оживления, был Уильям. Сидя у окна столовой, он перебирал в памяти каждую деталь того последнего дня в году, когда впервые поцеловал Амелию, свою невесту. Сосредоточившись, он мог, как тогда, почувствовать вкус ее губ. Он закрыл глаза, снова представляя эту сцену.
Замечтавшись, он не заметил, как они приближаются.
Пятеро мужчин пересекли сад, маскируясь в кустах, пока не пробрались в дом через окна гостиной, как если бы были сделаны из бумаги. Один из них бросился на Уильяма, с силой ударив его в живот. Он упал навзничь и сильно ударился головой об пол. Юноша был оглушен и не понимал, что происходило вокруг него, лишь расплывчатые детали доносились до его сознания.
Очнувшись, он уже не был прежним собой.
Он стал чем-то другим.
– Я расскажу ей, – внезапно сказал Уильям.
– Ты уверен? – спросил Даниэль.
– Она моя жена, между нами не должно быть секретов.
– Это не обычный секрет, Уильям.
– Я знаю. Но сделать это нужно, ибо время идет. Она мечтает о детях, и я не могу дать их ей. Я не могу больше ждать. Она начинает винить себя за то, что не забеременела, и настаивает на посещении врача. Через несколько лет она поймет, что из нас двоих стареет лишь она, – его голос сорвался. – Рано или поздно правда все равно откроется. Лучше ей узнать все от меня.
– Почему ты так уверен, что не сможешь дать ей детей? Среди вашего вида уже бывало такое.
Уильям покачал головой.
– Только дети Лилит были способны к зачатию, а их род прервался столетия назад. Предполагается, что последний необращенный вампир родился тысячу лет назад. Я же просто обращенный человек. И не могу жить в ожидании чуда.
Даниэль выругался себе под нос.
– Ты-то как раз должен верить в чудеса больше остальных. Кто тогда ты, по-твоему? Уильям, ты не боишься солнечного света, ведь так?
Уильям, лишенный аргументов, избегал взгляда Даниэля. Он был единственным вампиром, который мог жить под солнечными лучами, не загораясь пламенем, и никто не знал почему.
– Даже если бы это было так, я не знаю, захотел бы я дать жизнь ребенку, приговорив его к существованию в темноте, лишенному возможности увидеть голубизну моря или неба.
– Он мог бы унаследовать твой дар, – предположил Даниэль.
– Дар? – презрительно повторил Уильям.
Для него это было скорее бремя, нежели дар. Слишком много ожиданий для человека, понятия не имевшего, почему он такой, какой есть на самом деле.
Они шли бок о бок, пробираясь сквозь деревья. Небо снова затянуло облаками и мелкие белые хлопья закружились вокруг, ложась на землю у их ног.
Даниэль шагнул вперед и скрылся в зарослях. Когда он вышел одетый, Уильям сидел на бревне с веточкой в руках и царапал ею что-то на земле. Даниэль присел рядом с ним и увидел узор на грязном снегу. В нем угадывались черты жены его друга.
– Ты знаешь, что показывать людям нашу подлинную природу запрещено… – начал говорить он, – но однажды ты спас мне жизнь, и я с моей семьей у тебя в долгу. Если ты действительно хочешь это сделать, я поговорю с братом. Уверен, он даст тебе благословение.
Уильям поднял глаза и встретился взглядом с Даниэлем.
– Не обижайся, но мне не нужно благословение твоего брата, чтобы разорвать пакт. Это мое право.
– Я знаю, но ты на территории волков, и, если не хочешь, чтобы между кланами возникло недопонимание, ты проявишь уважение и попросишь разрешения, – сказал Даниэль тоном, не терпящим возражений.
– Но если он откажет мне в просьбе, я…
– Поверь мне, он так не поступит, он справедливый человек.
– Хорошо, я поговорю с ним. Я любил Амелию еще до того, как стал вампиром, и она единственное, что помогает мне мириться с моей природой. Так что, чтобы у нас с ней было будущее, она должна знать, кто я такой. Я уверен – она поймет, – сказал Уильям с толикой неуверенности.
– Надеюсь, ты прав, – пробормотал Даниэль.
Снега стало еще больше, подул холодный ветер. Они шли быстрым шагом под глухое потрескивание льда под ногами и вскоре вышли из густого леса к дому, купленному Уильямом в живописном месте, с видом на океан. Еще одна прихоть Амелии, в которой он не мог отказать ей.
Они миновали последние деревья и вышли на равнину, простирающуюся до самых скал. Здесь снег сменился сильным дождем и небо на горизонте начало светлеть.
Ветер дул все сильнее и сильнее, принося запах селитры, наполнивший легкие.
Вдали показался дом.
Уильям ускорил шаг. Встреча с Даниэлем затянулась, и он не хотел, чтобы Амелия волновалась. Внезапно оборотень остановился. Он поднял голову и понюхал воздух. Ноздри двигались, пытаясь уловить запахи, приносимые ветром. Он изогнулся всем телом и издал низкий угрюмый рык.
По телу Уильяма пробежала дрожь от дурного предчувствия.
– Что происходит?
– Ты чувствуешь это? – ответил Даниэль, посмотрев на Уильяма. Его глаза приобрели темно-желтый оттенок. – Вампиры.
Амелия вошла в гостиную с дымящимся котелком в руках. За ней шел мужчина с длинными волосами, собранными в хвост, и азиатскими чертами лица, которое, казалось, было вылеплено из мрамора. В руках он держал поднос с маленькими фарфоровыми чашками и тарелкой с печеньем.
– Спасибо, можете положить на стол, – обратилась к нему Амелия, – но не стоило утруждать себя. Это женское дело.
Мужчина поставил поднос на деревянный стол и с угрюмым выражением лица удалился в угол комнаты.
– О, не волнуйся, моя дорогая, для него это истинное удовольствие! Не так ли, Шон? – в разговор вмешался еще один мужчина. Тот, что стоял в углу, кивнул, изогнув губы в улыбке, которая больше была похожа на гримасу. – Прошу прощения, он не чувствует себя в своей тарелке в непогоду. Это что, печенье?
Обладатель снисходительного голоса сидел, расположившись в кресле перед камином. Широкая спинка кресла скрывала его фигуру. Лишь рука, элегантно лежащая на подлокотнике, говорила о его присутствии. Ему было не больше тридцати лет. Волосы, светлые как у альбиноса и разделенные с правой стороны на пробор, были аккуратно уложены. На нем был черный костюм, сильно контрастировавший с белизной кожи.
– Это… яблочное печенье, – пробормотала Амелия.
Взгляд мужчины ошеломил ее.
– Вы не только очаровательная и красивая женщина, но и великолепно готовите. Вашему супругу можно позавидовать.
Амелия опустила голову, чтобы скрыть румянец.
Мужчина подошел к столу и взял тарелку с печеньем. Он держал ее несколько секунд, водя пальцем из стороны в сторону, словно не мог определиться, какое печенье из тех, что лежали на тарелке, ему выбрать. Затем поставил тарелку, так и не притронувшись к печенью, и поднял взгляд на Амелию.
– Моя дорогая, не стой там, подойди ближе!
Он подошел к ней, взял ее за руку и подвел к сиденью, с которого поднялся несколько секунд назад, ласковым жестом побуждая ее сесть. Он оперся локтем о камин и принялся пристально разглядывать ее.
Амелии стало не по себе. Он был вежлив, хорош собой и вел себя с ней в высшей степени по-джентльменски. Однако в нем было что-то такое, что не давало женщине расслабиться, как будто под маской галантности скрывалось нечто менее приятное.
– Что ж, сэр… Простите, я забыла ваше имя.
– Можете называть меня Эндрю.
– Эндрю, – повторила она, стараясь, чтобы ее голос звучал естественно, – значит, вы… знакомы с моим мужем?
– Я не знаком с ним лично, – признался он с ухмылкой, – но его репутация успешного предпринимателя идет впереди него, и я бы хотел заручиться его неоценимой поддержкой в моей новой задумке.
– Я уверена, что Уильям будет польщен вашим интересом, – она улыбнулась, чтобы казаться спокойной. – А как вы нас нашли? Мы недавно переехали из Англии и пока лишь немногие знают, где мы проживаем в данный момент.
– Чистая случайность, – взволнованно заявил Эндрю. – Мы были проездом в этом прекрасном городке, когда я услышал, как кто-то упомянул его имя, и подумал… Удача благоволит мне! Человек, которого я никогда бы и не подумал здесь встретить! Слишком просто, чтобы быть правдой. – Незнакомец явно был в восторге от мыслей, проносящихся у него в голове. – Знаешь, у меня ведь большие планы, и вместе с Уильямом мы добьемся неслыханного успеха!
Амелия натянуто улыбнулась: он стал называть ее на «ты», и это очень не понравилось женщине.
– Уже довольно поздно, и муж опаздывает. Вам стоит вернуться в город и нанести ему визит завтра утром.
Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но дрожащие руки, сложенные на юбке, выдавали ее. В голову начало закрадываться дурное предчувствие. Эти мужчины были не теми, за кого себя выдавали, и их интерес к Уильяму не казался искренним.
Мысли в голове начинали приобретать форму. Что если они и в самом деле были злоумышленниками? Если они разнюхали, что Уильям принадлежит к богатой семье? В этом отношении она не проявляла особой осторожности.
– Благодарю, но я лучше подожду, – сказал Эндрю, состроив капризную рожицу. – Завтра мы продолжим наше путешествие, а я не хочу упустить шанс встретиться с мистером Крейном. Я уверен, что сделка, которую я собираюсь ему предложить, вызовет у него немалый интерес.
Амелия вымученно улыбнулась и разгладила смятую юбку дрожащими руками. По затылку пробежали мурашки. Она оглянулась через плечо и вздрогнула. Серые, холодные, как лед, глаза словно впечатали ее в кресло, в котором она сидела.
Молодой человек, не старше пятнадцати лет, присоединился к компании. Его волосы, цвета летнего ячменя, рассыпались по спине. Кожа юноши была такой же бледной, как и у двух других, а лицо выражало невинность, присущую лишь детям. Однако и от него веяло чем-то иным, нежели невинностью. Этот мальчик был опасен.
Амелия в страхе опустила глаза.
