Диалоги о вере. Беседы с Мартином Скорсезе

Мартин Чарльз Скорсезе

Диалоги о вере. Беседы с Мартином Скорсезе

Моей маме Грации и моему отцу Санти, которые научили меня видеть истории

Противоречие – это конфликт между жестокостью и отказом от жестокости. И я думаю, что для меня этот конфликт родился там, где я вырос, где я учился жизни.

Мартин Скорсезе

Martin Scorsese & Antonio Spadaro

Conversations on Faith

© 2024 La nave di Teseo editore, Milano This edition was published by arrangement with ELKOST International Literary Agency, Barcelona.

© Стрепетова М.И., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Вступление

Нью-Йорк, 3 марта 2016 года, 13:00. День стоит холодный, но ясный. Открывается дверь дома Скорсезе, и меня, будто члена семьи, сразу ведут в кухню. Спрашивают, не хочу ли выпить кофе. Хорошего, итальянского. Отличная идея, тем более я подмерз. Приехал на встречу раньше времени и решил прогуляться по кварталу. Так что от предложения выпить кофе, к тому же итальянского, не откажусь. В гостиной меня встречает Хелен, жена Мартина. Я чувствую себя как дома.

Мы сидим на диване и долго разговариваем. Наконец появляется Мартин – быстрый шаг, приветливая улыбка. Беседа сразу переключается на наши общие итальянские корни. В некотором роде мы с ним земляки. Он уже знает, что я сицилиец, родом из Мессины. А Мартин, оказывается, из коммуны Полицци-Дженероза, что на полпути между Мессиной и Палермо. Точнее, там родился и жил его дед, однако Скорсезе именно эти места считает родными. А еще Полицци-Дженероза подарила миру таких известных людей, как мыслитель, литератор и политик Джузеппе Антонио Боргезе, а также кардинал Мариано Рамполла дель Тиндаро, государственный секретарь при папе римском Льве XIII, едва и сам не занявший этот пост.

Однако беседа наша вовсе не о них, а о том, как прошло детство Мартина, внука иммигрантов, в Нью-Йорке, о том, как он был служкой в церкви. Отсюда и проистекает типичная для его творчества смесь: кровные узы, насилие, святость. Богослужения казались прекрасными, церковные обряды – полными драматизма. Воспоминания эти сливаются с воспоминаниями мальчишки, который бессознательно прокладывает дорогу к своей первой съемочной площадке: своим воображением, своими мечтами и кошмарами, в которых полно как гангстеров, так и священников.

«В детстве мне очень повезло, жизнь свела меня с выдающимся священником, падре Принчипе. Я многому у него научился, в том числе проявлять милосердие к самому себе и к другим», – рассказывает Мартин. Возможно, во время нашей беседы он как раз представляет на моем месте падре Принчипе, тоже сицилийца. И тогда я понимаю, что для него религия связана не с ангелами, а с людьми.

«Благословение на территории дьявола» – этим выражением Фланнери О’Коннор[1], на мой взгляд, можно описать все творчество Скорсезе. Как-то он сказал мне, что его поразили такие строки из книги Мэрилин Робинсон [2]Absence of Mind: «Мы гениальны в своей созидательности и столь же гениальны в своей разрушительности». В результате человек становится необъяснимым в том смысле, что его нельзя разложить на отдельные разъяснения: это и есть «самая поразительная тайна нашего простого существования, нашей жизни и смерти». Мартин, как мне кажется, видит большую разницу между загадкой и тайной, ведь в случае тайны на вопрос нет исчерпывающего ответа. К тому же тайны не всегда превращаются в загадки.

Когда Мартин, будучи служкой, выходил из церкви на улицу, то всякий раз задавался вопросом: «Почему жизнь идет вперед, будто ничего не произошло? Почему ничего не изменилось? Почему никто не взволнован Телом и Кровью Христа?»

Почему тайна смерти и воскрешения никак не меняет мир? Вопрос острый, глубокий. Как Скорсезе удалось пронести его сквозь десятки лет своей жизни? Безусловно, благодаря кинематографу: от «Бешеного быка» до «Молчания»[3], между которыми было еще и «Последнее искушение Христа». Ради последнего он побывал в Иерусалиме. «Меня привезли к храму Гроба Господня», – рассказывает Мартин, добавляя, что преклонил колени у гроба Христа и произнес молитву, однако ничего не почувствовал. Само место, впрочем, произвело на него сильное впечатление. А потом, когда он вновь поднялся на борт одномоторного самолета… «Меня вдруг переполнило любовью…» Вот и ответ на тот самый вопрос: «Что-то все-таки изменилось». От Скорсезе я выхожу в половине четвертого, и на улице уже не так холодно. Домой иду пешком через Центральный парк.

В следующий раз мы встречаемся 25 ноября 2017 года, уже в Риме. Пять вечера. Я заранее приезжаю к отелю, где остановился Скорсезе, и с наслаждением рассматриваю закат, будто нарисованный кистью импрессиониста. Захожу внутрь, и буквально через пару минут следом за мной появляется Хелен. Ощущение такое, будто мы и не расставались. Садимся за столик выпить чая. То есть это я пью чай, а она заказывает стакан воды. За беседой едва не забываю, что вообще-то пришел на встречу к ее мужу. «Сейчас он придет», – говорит она, а я спрашиваю: «Кто?»

Встаю, чтобы поприветствовать Скорсезе. Он, как всегда, в темном костюме, только очки не на носу, а в руке. Рукопожатие теплое, как и его улыбка. Мы садимся, и вскоре нам подают хлеб и хлебные палочки (а к ним масло и соль), печенье бискотти и его любимый кофе с молоком. Наш столик стоит в углу красивого, но при этом скромного и уютного обеденного зала, который полностью в нашем распоряжении.

Мы возвращаемся к разговору о благословении, начатому еще в Нью-Йорке. В Индианаполисе Мартину сделали операцию на глазах, и он еще нескоро сможет читать, поэтому временно перешел на аудиокниги и без конца слушает Достоевского. Рассказывает мне про Карамазовых. Про то, как, слушая книги, то поддается игре своего воображения, то старается ее сдержать. Я сообщаю, что папа Франциск тоже любит Достоевского. «Интересно, – откликается Мартин, – а какая у него любимая книга?» Ему, говорю, больше всего нравятся «Записки из подполья». «И мне тоже! – восклицает он, подскочив на месте. – „Таксист“ – это ведь мои „Записки из подполья“!»

Наши диалоги возобновляются в июне следующего года, и я спрашиваю у Мартина, не хотел бы он поразмышлять о том, какие ошибки совершил на своем пути, ведь это будет полезно для молодых, еще только вступающих в жизнь. Он соглашается и принимает участие в подготовке книги «Мудрость времен»[4]. В ней собраны истории, которые люди постарше рассказывают молодежи, таким образом создавая связь между поколениями. Среди тех, кто отвечал на мои вопросы, был в том числе и папа Франциск. А Мартин в своей части откровенно заявляет: «Думаю, куда больше пользы я вынес из неудач, отказов и неприязни, чем из успеха». Затем он приезжает в Рим на презентацию этой книги, которая состоялась 23 октября 2018 года. На встрече присутствует сам папа Франциск, и Мартин, пользуясь возможностью, задает ему при всех такой вопрос: «Святой отец, в наши дни людям трудно дается стремление к переменам. Они больше не верят в будущее, не верят в добро. Стоит прочитать газету или просто оглянуться вокруг – и понимаешь, что мир полон зла, полон ужаса и унижений. И как жить по справедливости, если общество подталкивает человека к жадности и тщеславию, если власть проявляется насилием? Как жить в добре, когда вокруг одно зло?» На этот животрепещущий вопрос папа ответил, глядя ему в глаза. Затем, помню, мы с Мартином и Хелен обнялись, и в тот момент будто что-то щелкнуло, и все прояснилось. Тот же глубоко понимающий взгляд я увидел и 21 октября 2019 года, когда папа Франциск и Мартин снова встретились в перерыве между заседаниями Синода[5] по Амазонии.

Впоследствии я прошу его принять участие в мини-сериале «Истории поколения с папой Франциском», снятом для «Нетфликса» по мотивам той самой книги. Мартин соглашается; интервью берет его собственная дочь, а он честно отвечает на ее вопросы: «Мы создаем фильмы вовсе не для себя, а чтобы отдать должное окружающей нас жизни и понять, что же значит быть человеком».

В середине февраля 2019 года Мартин приглашает меня на ужин к себе домой. В тот вечер мы без конца обсуждаем Брюса Спрингстина и его хиты Badlands и The Rising. Ухожу я поздно, и в голове крутится его трогательная песня New York City Serenade: «В Манхэттене полночь, не время для хороших манер…»

Мы поговорили о важности драмы и романов драматического жанра, в которых отражаются не только идеи и воспоминания, но и сама жизнь. Мартин сказал, что наблюдать его научила улица. И, снимая фильмы, он продолжил учиться наблюдать. «И это тоже своего рода благословение, – сказал он, – для меня все сводится к вопросу благословения. Оно приходит к тебе в течение жизни – в тот момент, когда совсем его не ожидаешь».

По всей планете быстро распространяется смертельный вирус, мир охватывает пандемия. И я вспоминаю, что Мартин с детства страдает от астмы. Что папа Франциск в молодости перенес операцию на легких. Интересно, влияют ли проблемы с дыханием на то, как человек смотрит на жизнь? Ближе к лету 2020 года я решаю спросить, как живется Мартину во время самоизоляции из-за коронавируса. Каковы последствия? Мы обменивались вопросами и ответами по электронной почте, и диалог наш получился не очень длинным, однако режиссер правил текст целых семь раз, чтобы как можно точнее передать глубоко тронувший его опыт.

«Я сижу один у себя в комнате и живу от вдоха к вдоху…» – сообщает он из вынужденного заточения. Этот опыт наверняка напомнил Мартину о том, как в юные годы он нередко наблюдал за окружающим миром из окна: «…выглядывал на улицу и видел много всего, и прекрасного, и ужасного, а еще видел то, что был не в силах описать, – оно и было самым важным». Окно комнаты стало для него «киноглазом», именно здесь он придумывал действия и события, связанные с людьми, которые проходили мимо. В его словах мне видится триумф благословения. В его глазах мелькают вспышки. «Я окружен благословением», – с улыбкой заявляет мне Мартин. И смотрит на супругу. Однако догадаться, о каком благословении он говорит, было бы невозможно без осознания, что все мы – лишь тени и прах. Поняв в разгар пандемии, что «воздух, которым мы дышим, способен нас убить», Мартин пишет мне: «Быть. Дышать. Здесь и сейчас. Разве это не благословение?»

Октябрь 2022 года, я снова в гостях у Мартина – впервые с начала пандемии. Не успели присесть, как он подарил мне небольшую книжечку из своей библиотеки под названием «Практика Божьего присутствия». Написал ее брат Лаврентий Воскресения, монах из ордена кармелитов, живший в XVII веке, а автором предисловия выступила Дороти Дэй[6]. Отдельные места в книге подчеркнуты, в том числе отрывок, где говорится: для того чтобы быть с Богом, достаточно «превратить свое сердце в молельню, куда время от времени можно скрыться, чтобы насладиться смиренной и наполненной любовью беседой с Ним».

Мартин включил несколько отрывков из «Убийц цветочной луны», и мне они показались невероятно красивыми. Помимо прочего, я заметил отсылки к Жоржу де Латуру[7]. Потом мы говорили о романах, о том, как рассказываются истории и какое место в них занимает христианский взгляд на вещи. В главном мы сошлись: благословение действительно затрагивает человеческий опыт, проявляясь то лаской, то оплеухой. А это значит, что результатом такого благословения могут стать радикальные перемены. Мы оба, как выяснилось, считаем, что можно по-настоящему измениться, то есть изменить свою жизнь, а не только идеи. Меня поражает Хелен: несмотря на болезнь, ее присутствие всегда ощутимо. Она принимает участие в нашем разговоре, откликаясь внимательными взглядами и немногословными, но всегда точными и уместными фразами.

Мартин предлагает мне познакомиться с Кентом Джонсом, режиссером и кинокритиком, с которым он сотрудничает еще с 1990-х. Я как раз собирался обратно в Рим, да и Кент был за городом, но мы все же урвали часок в небольшом кафе под Рокфеллеровским центром. Разговор вышел глубоким, Джонс оказался человеком спокойным и сосредоточенным. По характеру он полная противоположность Мартина, однако я понимаю, что их свело.

Уже дома, в Риме, я обдумал нашу беседу и отправил ему электронное письмо. Рассказал Мартину про книгу об Иисусе, которую тогда дописывал: «Божественный сюжет. Иисус наоборот»[8]. Книга не биографическая – скорее что-то вроде комментария, составленного из своего рода «кинематографичных» картин. Папа Франциск выразил желание написать предисловие, порассуждать о фигуре Христа. Мне вдруг захотелось всем этим с ним поделиться. Текст от понтифика завершается призывом к людям искусства показать нам Иисуса посредством «таланта нового языка, историй и мощных образов».

Скорсезе принял эти слова за личный вызов. И через десять дней написал мне, что чувствует необходимость как-то отреагировать. Не в литературной форме, с помощью эссе или очерка, а как режиссер, то есть путем сценария, который «привлечет внимание неожиданным образом». Его реакция меня поразила. В тот момент я отдыхал во Франции у одного друга-иезуита, письмо получил как раз во время обеда – и, читая его, принялся ходить кругами по комнате, чтобы хоть как-то снять напряжение. Уже позже, перечитав сценарий несколько раз, я осознал, что в нем – в этой «черновой основе для фильма», как добавил Мартин, – было очень много от его работ и от самого Скорсезе. Очевидно, эта задумка не имеет ничего общего с «Царем царей»[9], но и не зацикливается на образах вроде Гамлета или Джеймса Дина. Тем более Мартин добавил к письму такие слова: «Я просто хочу откликнуться на призыв папы – быть может, моя реакция побудит и других искать ответ».

После этого мы встречаемся в середине апреля 2023 года и долго беседуем. Шестью месяцами ранее за ужином я рассказывал Мартину, что при поддержке журнала La Civiltà Cattolica и Джорджтаунского университета занимаюсь организацией встречи сорока поэтов со всех уголков мира, посвященной теме воображения в контексте католичества. Планировалась эта встреча на май. Я предложил ему принять участие, и он, как мне показалось, согласился. Значит, нужно договориться по времени. Мартин пообещал присоединиться к нашему мероприятию сразу после кинофестиваля в Каннах, где он собирался представить свой новый фильм «Убийцы цветочной луны».

Мартин приезжает в Рим и останавливается в отеле прямо напротив моего дома. Мы договариваемся встретиться 26 мая, а утром следующего дня вместе с собравшимися поэтами присутствуем на аудиенции у папы Франциска. Мартин передал ему подарки от индейцев из резервации Осейдж – момент был очень трогательный. После этого он принял участие в организованной мной встрече, и диалог наш получился острым и напряженным. Обсуждение основных моментов той беседы затем продолжилось в письменной форме.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Фланнери О’Коннор – писательница Юга США, представительница жанра южной готики. – Здесь и далее прим. ред.

2

Мэрилин Ро́бинсон – американская писательница, лауреат Пулитцеровской премии.

3

На момент написания книги это был последний снятый Скорсезе фильм. На сегодняшний день у режиссера вышло еще два полных метра: «Ирландец» и «Убийцы цветочной луны».

4

«La saggezza del tempo. In dialogo con papa Francesco sulle grandi questioni della vita» («Мудрость времен. Ответы папы Франциска на самые главные вопросы о жизни»), под редакцией А. Спадаро, Venezia, Marsilio, 2018.

5

Собо́р, также Церковный собор, или Сино́д (от греч. Σύνοδος – «собрание», «собор»; лат. consilium – «совет»), – собрание наиболее влиятельных представителей Церкви для обсуждения и разрешения вопросов и дел вероучения, религиозно-нравственной жизни, устройства, управления и дисциплины вероисповедных христианских обществ.

6

Дороти Дэй – американская журналистка, общественная деятельница, активистка, одна из основателей Движения католических рабочих, сторонница философии дистрибутизма.

7

Жорж Дюмени́ль де Лату́р, также Ла Тур или Ла-Тур – провинциальный живописец позднего французского Ренессанса лотарингской школы оригинального индивидуального стиля, караваджист. Писал в основном религиозные картины с оригинальными эффектами светотени при свете свечи.

8

А. Спадаро, Una trama divina. Gesù in controcampo, Venezia, Marsilio, 2023.

9

Фильм режиссера Николаса Рэя 1961 года, рассказывающий о жизни Христа.