Дневники Танго

скачать книгу бесплатно


Едва успев присесть, я услышала за спиной неуверенное «Вас можно?».

Обернувшись, обнаружила неловко переминающегося с ноги на ногу мужчину с вопросительным, а точнее сказать, даже с просящим взглядом.

Сил танцевать дальше совершенно не было. К тому же нас на танго учат, что невежливо приглашать даму из-за спины. Так что, несмотря на жалость и сочувствие к просящему, я впервые в жизни отказала. К моему изумлению, проситель не растерялся и подошел к следующей тангере. С тем же неуверенным «вас можно?», но только произнесенным откуда-то сбоку. Мне показалось, что дамочка уже знала немного этого кавалера и посему отказала быстро, не задумываясь. И что же дальше? Вы не поверите! Проситель подошел к третьей в том же ряду, а потом к четвертой, ничуть не смутившись всеми предыдущими отказами и тем, что каждая новая претендентка наблюдала его фиаско. И совсем уж удивительным было то, что пятая, кажется, по счету согласилась пойти потанцевать! Я сидела и не могла от изумления проронить ни слова, когда услышала слова своей соседки:

– Вот так он и действует на каждой милонге. Приглашает, надеясь на авось. Надеясь, что хоть какая-нибудь дурочка не откажет!

– А что, он так уж ужасно танцует? Почему ему все отказывают?

– Да нет, танцует-то как раз более-менее сносно. Мог бы быть весьма полезным для начинашек.

– Так почему же практически все ему отказывают?

– Ясное дело почему: приглашать не умеет!

– Тогда непонятно, почему та, – я мотнула головой в сторону образовавшейся пары, – согласилась с ним потанцевать?

Моя собеседница развернулась ко мне всем корпусом и посмотрела снисходительно. Она была откровенно некрасива, но стройна и очень стильно одета – в расписные шаровары и элегантный обтягивающий топ. Она была вальяжно-расслабленна, широко улыбалась и своей манерой общения напоминала одновременно и Чеширского кота, и Гусеницу из «Алисы в Стране чудес».

– Послушайте. Вы ведь недавно в танго, да?

– Что, так заметно?

– Еще бы! К тому же, как я посмотрю, вы со своим постоянным партнером. А у нас здесь – гендерный дисбаланс, нехватка мужчин, особенно вменяемых и хорошо танцующих. Далеко не все из тех, кто задерживаются в танго подольше, становятся настоящими звездами, которые всегда нарасхват у самых популярных партнеров. Остальным приходится быть… мягко говоря, менее разборчивыми. Но, конечно, до подобных случаев (на этих словах она кивнула в сторону танцпола) большинство не опускается.

Моя собеседница откинулась на спинку стула и продолжила:

– Вот и вы через какое-то время заметите, что на фоне мастерства и высокого танцевального уровня партнеров все меньше будет важна их внешность: подойдут и худой, и толстый, и молодой, и старый, и высокий, и низенький – главное, чтобы танцевал хорошо и приглашал почаще. Но, что самое интересное, и в обычной жизни, а не только в танго вы начнете замечать вокруг себя мужчин там, где раньше в упор не видели.

Меня позвал Виталик. А когда я вновь обернулась к своей собеседнице, удивительное существо в духе сказок Кэрролла растворилось в воздухе, не оставив после себя, в отличие от Чеширского кота, даже улыбки.

Ну а вечер продолжался, шампанское добавило блеска в глазах и огня в сердце, мои партнеры – постоянный и сменщики – пребывали в бодром расположении духа. Ох, как же тяжело было ножкам, как только я сделала несколько шагов после отдыха…

Позже я узнала, что допустила грубейшую ошибку. Танцоры-любители, поднаторевшие в своем хобби, и тем более профессионалы знают, как опасно сидеть в промежутках между длительными блоками танца. Исстрадавшиеся ножки, которые жаждут живительной свежей крови, оказываются лишенными ее окончательно в результате того, что сидящая на своей попке хозяйка перекрывает тем самым циркуляцию этой самой крови в венах и артериях.

И результат – налицо, а точнее – на ногу. Уже на первом танце я почувствовала, что сердце, подбодрившись шампанским и общим каким-то праздничным настроением, готово радостно откликнуться на каждую команду Виталика, а вот ноги… Горячие, ватные и совершенно непослушные. Волочились, не туда подгибались и в конце концов левая пошла на ребро, каблук проскользнул внутрь, и я скрючилась от боли.

Виталик отвез меня домой, на руках пронес до двери и, разумеется, воспользовался моей беспомощностью в корыстных целях. Ну конечно, он заботливо помог мне раздеться и лечь в кровать. Но жалость к моей бедной ножке быстро уступила место интересу к другим частям тела. После этого я получила ужин в постель, наспех, но качественно состряпанный из того, что было в моем холодильнике. А потом мой партнер уехал, объяснив свой скорый уход ранним подъемом на работу.

Я же вновь почувствовала свою несчастную ногу и решила сделать ей приятное – горячую расслабляющую ванну.

И это было моей второй грубейшей ошибкой. Даже здоровые, но сильно оттанцованные ноги страдают от горячей ванны, разбухают и тяжелеют. Ну а уж вывихнутая левая не смогла мне простить такого неквалифицированного отношения. И утром я проснулась от сильной боли.

Теперь уже нужна была профессиональная медицинская помощь. Вызывать на дом абы кого по скорой не хотелось, значит, надо посетить свою районную поликлинику. И получить как можно более длительный больничный – ходить в офис в растрепанных чувствах мне не хотелось. И поскольку я пожадничала на платную медицину, то раскошелилась на такси.

Двадцатое сентября

Доктор & доктор

Удивительное – рядом, сказала я себе в очередной раз, когда оказалась на месте. Районная поликлиника выглядела в моем в общем-то довольно престижном спальном районе островком убожества и отсталости. А окружен был этот островок, как и полагается удивительному месту, таким же странным и несуразным парком – пережитком тех времен, когда Москва могла себе позволить зеленые насаждения вокруг государственных медучреждений в любом количестве и в любой форме.

День выдался на радость всем горожанам, независимо от их социального статуса, места работы и сегодняшних намерений, солнечным и особенно жизнеутверждающим, учитывая то, как рано и подло началась в этом году осень. Две недели сырости и холодов в первую половину сентября вымотали основательно, редкие проблески солнечных лучей не внушали оптимизма, и в них мало кто верил. Но этот день был особый. Солнце несколько дней готовило себе поле для битвы, высовываясь то по утрам, то в обед, а то и вовсе на полчасика перед закатом. И вот сегодня оно еще в восемь утра заявило о себе во всеуслышание. В девять – помогло выбраться из квартиры, а в полдесятого – заиграло бликами на обшарпанных стенах поликлиники. Хлорофитумы и диффенбахии на пыльных окнах радостно откликнулись, одноразовые шприцы в полиэтиленовой упаковке игриво заблестели в лучах дневного света, а к запаху хлорки и эфира добавился скромный и ненавязчивый аромат бабьего лета.

Так торжественно встретила меня районная поликлиника. Но еще более радушным оказался кабинет травматолога.

Мне очень нужен был больничный. И на подольше. Я приготовилась улыбаться как можно шире любому существу, которое я встречу в кабинете. Однако существо оказалось весьма приятным – молодой человек лет тридцати пяти, не красавец, но весьма обаятельный и жизнерадостный, с удовольствием улыбнулся мне в ответ. В то время как я жаловалась на свою судьбу, доктор разглядывал меня явно с интересом, впрочем, интерес этот был весьма обывательский. Таким взглядом рассматривают случайно залетевшего в помещение мотылька на окне или собаку редкой породы, которую встретили в парке.

Поскольку изначально мне казалось, что самый лучший способ получить длительный больничный – прикинуться несчастной, я продолжила игру в бедненькую глупенькую барышню. И доктор мою игру тут же подхватил.

– Так где мы вывихнули ножку, милая?

– На танцах…

– Не девочка уж танцевать так неосторожно. Судя по карточке… ммм… Лена, тридцать годочков уж стукнет через несколько месяцев. Что за танцы-то такие выбрала, а, Лен?

– Танго.

– Вот как: она, значит, танго танцует, а я с ее ножами возись. Ну, показывай свою ножку.

Игра забавляла меня все больше. Игра банальная, сыгранная до нас с доктором много тысяч раз другими людьми, игра, которую сам доктор, видимо, частенько использовал в общении с другими приглянувшимися клиентками. Но она и хороша была, эта игра, своей простотой, своими классическими отношениями мужчины– женщины и доктора – пациентки.

– Профессионально танцуем или в свободное от работы время?

– В качестве досуга.

– Танго… это у нас танец любви, так, по-моему?

– Нет, – ляпнула я, – танец одиночества и похоти.

Доктор удивленно, но в то же время как-то рассеянно взглянул на меня, а сам в это время весьма бережно, но в то же время без всяких вольностей осматривал мою стопу. Прохладными пальцами он ощупал вероятные источники моих горестей. И это было так примитивно здорово! Я продолжала разглядывать травматолога, и он мне все больше нравился. Это был, на мой субъективный взгляд, совершенно особенный тип мужчины. Где-то радушный, где-то циничный, явно давно привыкший к чужой боли и в то же время не потерявший способности сопереживать. Ну, по крайней мере, сопереживать приглянувшимся барышням.

В каждом жесте – вальяжность, в каждом взгляде, что бы он ни выражал, – добрая порция ленивого и флегматичного спокойствия. Наверняка, рассуждала я, у него очень приятная манера общения с друзьями и близкими. Наверняка – чудесное, хотя, скорее всего, незамысловатое чувство юмора. Вот так же спокойно, неспешно, как осматривает мою стопу, он, видимо, делает большинство дел в своей жизни. В каждом слове – трогательная покровительственная нотка, в каждой фразе – убежденность в том, что хоть сейчас и не все в порядке, но в итоге все будет хорошо.

Мои мысли прервала медсестра, вбежавшая к доктору с пустой чашкой.

– Эдик, ты кофе пить не идешь?

– Нет, Танечка, у меня очень сложный случай. Лена – балерина Большого театра. Если я не окажу ей помощь прямо сейчас, плакали все фуэте «Лебединого озера».

Танечка так и не поняла: есть ли в этих словах хоть доля правды, или правда только то, что меня зовут Лена, или я все-таки действительно имею какое-то отношение к балету. Но то, как он разговаривал с Танечкой, и то, как обреченно она кивнула, когда поняла, что обещанный совместный кофе отменяется, навело меня вдруг на мысль, что такой обаятельный доктор, наверное, перепробовал уже всех танечек как на этом, так и на прочих этажах районной поликлиники.

Как только первая помощь была оказана, а длительный больничный обещан, доктор отправил меня к Танечке оформлять справку. Ну а его самого вызвали к главврачу, к моему большому сожалению. Я проводила глазами прохладные пальцы, а Танечка написала бумажку. Получив заветный листок, а с ним в нагрузку неожиданный всплеск эмоций, я направилась в регистратуру ставить печать. И, уже стоя у окошка, почувствовала спиной доктора. Вернее, я надеялась, что человек, который подошел так близко сзади и заглядывает через плечо – доктор. Надежда оправдалась. Травматолог мило и спокойно улыбнулся и напутствовал, как нужно ухаживать за больной ногой дома. Я очаровательно улыбнулась в ответ, на этот раз даже более чем просто искренне, и доктор снова покинул меня.

Что мне было делать? Что бы мне хотелось делать? Эти два вопроса сейчас противоречили друг другу. Пока я медленно ковыляла вниз по лестнице, перед глазами отчетливо возникла картина моего желания. И изрядно меня напугала. Дело в том, что после общения с доктором мне, барышне, работающей в престижном издательстве, привыкшей делать покупки в самых лучших магазинах, ужинать в самых модных кафе, а общаться и отвечать на ухаживания самых респектабельных мужчин, вдруг захотелось просто очутиться на странной лужайке несуразного парка районной поликлиники. Выпить под лучами осеннего солнышка дешевого вина с травматологом. А потом уйти с ним, уже не важно куда, чтобы он так же, как гладил мою больную ножку, погладил бы меня всю, и – радостно и легко ему отдаться.