скачать книгу бесплатно
Я кивнула и прошлась по кабинетам замов. Два из них были заперты, кроме владений Батрухина. У Арсения Евгеньевича царил беспорядок, который создавала небрежно брошенная на диван футболка и бардак на столе. Я немного подумала, решив, что не стану лезть с инициативой, пока не поступит прямая команда, и с некоторым облегчением прикрыла дверь. Завершив обход, направилась к ахэчисту, уточнить, нет ли еще каких поручений.
– Маняша пришла! – обрадовался Михаил Степанович. – Заходи. Обедала уже?
Я неуверенно кивнула головой. Сначала-то хотела перекусить бутербродом в каморке, но от той вонищи с души воротило так, что я и думать забыла о еде. А теперь стоило учуять запах крепкого кофе, как в животе голодно заурчало.
– Врушка ты, Манька. Садись! – скомандовал ахэчист и всучил мне вазочку с печеньем.
Не вставая со стула, он дотянулся до полки, сняв чистую чашку с блюдцем. Поставил передо мной.
– Кофе? Чай? Черный? Зеленый?
– Чай. Черный, если можно! – ответила я.
Рядом с чашкой на стол плюхнулся чайный пакетик.
– Вот сахар, конфеты.
Дядя Миша выставлял передо мной предложенное. Затем придирчиво осмотрел полку, в поисках еще какой-нибудь снеди. Наклонился и тщательно порылся в ящиках стола.
– Ничего больше нет, Манюнь, – развел он руками.
– Да что вы! Мне и печенюшек за глаза! – успокоила я его, счастливая уже оттого, что не придется ждать до вечера и работать на пустой желудок.
Так, за чаем слово за слово, я и узнала, что Михаил Степанович живет один с тех пор, как умерла жена. Есть взрослый сын, который навещает редко, а вот внуков пока нет. И домашнюю еду он готовить не любит, хотя и приходится. А я рассказала ему про мышь в холодильнике и про планы на борщ.
– Борщ – это хорошо. Люблю борщ, – мечтательно вздохнул дядя Миша после того, как посетовал на вероломство Фатимы.
– А я вас завтра и угощу. И даже не вздумайте отказываться!
На том и порешили.
Обед закончился, и мне следовало отправляться приводить кухни в порядок, чем я и занялась. А перед концом рабочего дня выдалось затишье, и я решила сбегать за недостающими вещами и постельным бельем, о которых напрочь забыла днем и даже успела составить список необходимого. А опенспейсы потом отдраю, все равно мне не надо уходить домой.
С Даниловым я столкнулась на ресепшн. Босс окинул меня пристальным взглядом, и мы обменялись вежливыми кивками, после чего я поспешила на улицу, чувствуя себя так, словно что-то нарушила. Не надо было выходить до конца рабочего дня, ругалась я мысленно, едва не бегом направляясь в магазин. Вернулась скоро, нагруженная двумя пухлыми пластиковыми упаковками с подушкой и одеялом. И шуршащим пакетом мелочевки вроде геля для душа, шампуня и всяких женских нужностей. Не забыла я и про комплект постельного белья, заодно прикупив домашние тапочки – удачно мне на глаза попался магазин «Семья» с недорогими товарами. Засим мои финансовые возможности иссякли.
Охранник на ресепшн с интересом наблюдал, как я безуспешно пытаюсь сопоставить габариты турникетов со своей ношей. Усмехнувшись в усы, он ничего не сказал, просто открыл передо мной дополнительный широкий проход.
– Спасибо! – кинула я с благодарной улыбкой и поспешила к себе.
Сгрузив покупки на кровать, в который уже раз облачилась в форменное платье и потащилась заканчивать работу, толкая перед собой тележку с инвентарем. Убираясь, спешила как могла. Хотелось поскорее вернуться и навести порядок в собственном жилище. Режим «электровеник» согнал с меня семь потов, зато я освободилась раньше, чем рассчитывала и принялась за обустройство каморки, пританцовывая под музыку из Колькиного плеера.
В комнатке стало намного уютнее, после того как я все вычистила до блеска. К счастью, никаких сюрпризов больше Фатима мне не оставила. Мебель была довольно приличной, и даже матрас на полуторной кровати оказался почти новым и чистым. Я застелила его проглаженным постельным бельем и принялась за готовку.
Борщ удался, даже несмотря на то что использовала куриный бульон – говядина пока мне не по карману. Есть хотелось просто ужасно. От голода и умопомрачительного запаха пищи дрожали руки, и я пожалела, что не заглушила первый голод парой бутербродов.
Опустошив целую миску, отправилась в душ, прихватив привезенное из дома новенькое полотенце и купленные в супермаркете «рыльно-мыльные» принадлежности. Тут-то и пригодился халат молочного цвета, который мне подарили братья на прошлый день рождения. Длинный – почти до пола, но при этом совсем не тяжелый. Пушистый и приятный на ощупь – моя давнишняя мечта. Я просто не смогла оставить его дома. Халат был совсем новый даже еще с этикеткой. Дома времени расхаживать в халатах у меня не было.
Душевая располагалась на первом этаже. Коридор освещался одной-единственной ночной лампой, в ее свете я быстро преодолела его, испытывая странную неловкость. Перебрала связку ключей, сверяясь с надписями на бирках, нашла нужный и наконец отперла дверь. Оказавшись в небольшом предбанничке, закрылась и почувствовала себя немного спокойнее. Приспособив вещи на крючок, разделась и, шлепая по кафелю подошвами пластиковых шлепанцев, зашла в душевую.
Еще днем, я заглядывала сюда, потому знала, что меня ждет. Блаженство! Широкая стойка имела несколько режимов подачи воды. Кроме самой лейки, здесь был настоящий тропический душ и даже горизонтальный с разной интенсивностью. Восторг, да и только! Я потеряла счет времени, наслаждаясь ощущениями. Сначала тщательно промыла волосы, скрутила их на макушке, чтобы не мешались, а потом долго намыливалась и нежилась в упругих струях, подставляя все тело.
Какой-никакой, а массаж. Плечи и поясница после тяжелой работы ныли. Все же мыть и пылесосить такие площади день-деньской мне раньше не доводилось. И теперь вода выбивала из меня все напряжение и усталость, помогая расслабиться мышцам.
По ногам и спине вдруг пробежал холодок, я открыла глаза. Сквозь шум воды ничего не было слышно, но ощущение чужого взгляда только усилилось. Застыла, не решаясь повернуться. Разом вспомнились байки о призраках, которыми любил пугать меня увлеченный всякой потусторонней ерундой Петька. Вдох-выдох. Резко обернулась, чувствуя себя глупо и отпрянула, больно стукнувшись спиной о душевую панель.
Морально я была готова узреть даже бесплотного духа, но уж точно не голого мужика с конкретным таким стояком. На этот самый стояк я и уставилась, не в силах отвести взгляд. Потребовалось недюжинное усилие воли, чтобы проследовать вдоль темной дорожки к пупку, оценить покрытый заметными кубиками пресс. Подняться выше – к маленькими темными сосками на мощных словно броня плитах грудных мышц. Шея, подбородок… Знакомый такой… И серые глаза, которые смотрели на меня из-под хмуро сведенных бровей.
Голым мужиком оказался не кто иной, как сам Данилов.
Слова куда-то потерялись. По позвоночнику пронеслась волна жара, отозвавшись внизу живота и заставив съежиться соски. Щеки тоже полыхнули стыдом и возмущением.
Чего это он на меня тут весь из себя стоит и пялится?!
Не думая, что творю, я не с первого раза нащупала висевшую на крючке мочалку и швырнула ее в незваного гостя. Та, еще мыльная, ударилась мужчине в грудь и скользнула вниз, оставляя влажную с хлопьями пены дорожку на груди. В процессе мочалка, которую отчего-то называли японской, развернулась, нелепо повиснув на… том самом, куда я так старательно пыталась не смотреть.
Данилов медленно опустил взгляд, осматривая содеянное моими руками. Шум в ушах усилился. И это точно была не вода. Кажется, я сейчас грохнусь в обморок. Не в силах справиться со смущением, спрятала лицо в ладонях, как долбанный страус. Словно, если я ничего не вижу, значит, и меня не видят тоже…
Когда решилась посмотреть снова, Данилова в душевой уже не было. Не оказалось его и в раздевалке, куда я боялась выйти еще минут десять. Прежде чем выйти, я долго всматривалась в приоткрытую дверь и прислушивалась. Убедившись, что в коридоре тоже никого нет, бегом припустила в свою каморку. Запутавшись в полах халата, едва не свалилась с лестницы, спускаясь на цокольный этаж. Пронеслась по проходу до своего жилья, влетела внутрь и заперлась, даже не зажигая свет – горящего снаружи фонаря хватало, чтобы свободно ориентироваться в пространстве. Упала на кровать и забилась под одеяло, свернувшись калачиком и переживая стресс.
Господи! Как теперь быть? Меня наверняка выгонят, и кранты всем надеждам. Нет! Я сама должна уйти, босс видел меня голой! Такое позорище! И я… Я его тоже видела! А-а-а-а-а-а! Зачем я швырнула в него эту дурацкую мочалку? Идиотка! Да как же я теперь буду мимо него ходить и в глаза смотреть?! А и не придется, меня ведь уволят? А вдруг не уволят? Тогда я сама… Нет. Сама уйти я не имею права. Придется потерпеть ради Саньки. Да чего ты терпеть-то собралась, дура? Тебя завтра же отсюда выставят, вот увидишь…
Мысли неслись по кругу – одно да потому, выматывая и изнуряя. Я и сама не заметила, как провалилась в сон. Проснулась утром как от толчка, с дурной головой и неприятным привкусом во рту и ноющим организмом – болела каждая клеточка. В каморке было ужасно душно. Боясь простудить мокрую голову, окно я не открыла, и воздух почти кончился. Села на постели, чувствуя себя разбитой. Припомнились обрывки снов, которые мучили меня всю ночь. Снился голый Данилов. Он гонялся за мной с болтом наперевес, на котором точно флаг развевалась моя несчастная мочалка… Во время погони он орал: «Доец, ты уволена!»
Реальность представлялась и того ужаснее, ведь мне следовало идти убирать его кабинет. Завтракая бутербродом с колбасой и сыром, я толком не чувствовала вкуса. Страх перед неизбежным увольнением, словно лишил мир красок. Усугублял ситуацию стыд, который, оказывается, никуда не делся, продолжая разъедать краской щеки. Время неумолимо бежало, и рефлексировать было некогда. Я натянула чистое форменное платье, взамен пропотевшего, и нехотя покатила тележку к лифту.
Вопреки обыкновению и здравому смыслу, начала я с дальнего кабинета, где сидел зам по финансовым вопросам. Его на работе пока не было. Вытирая пыль на шкафу, я задавалась вопросом, стоит ли это делать? Зачем я трачу силы и время, если меня все равно сейчас уволят? Задаваясь риторическими вопросами, я потихоньку вкатила тележку с инвентарем в кабинет заместителя по экономическим вопросам, который располагался рядом с кабинетом Данилова. Тик-так – в голове работал таймер до встречи с самим боссом.
– О, Машенька! – обрадовался Батрухин.
– Здравствуйте, Арсений Евгеньевич, – уныло поприветствовала его я.
– Доброе утро! Чего такая смурная? На меня, что ли, обиделась! – всплеснул руками Батрухин, высказав догадку.
Я недоуменно посмотрела на него, не сразу припомнив о моменте с рубашкой. Теперь у меня и посерьезнее проблемы есть.
– Нет, что вы, Арсений Евгеньевич. Я и забыла уже, – ответила я ему.
И принялась протирать почти отсутствующую пыль на стеллаже с папками.
– Ну ладно тебе, Мань! – голос Батрухина раздался неожиданно близко.
Я стремительно шагнула в сторону и направилась к окну, поправляя жалюзи.
– Вот такой я весь из себя огненный. Стрелец по гороскопу, между прочим. Взрываюсь, порой. Ты не обращай внимания. Вчера эти долбанные немцы на голову свалились, Данилов задергал. То ему перешли, се подготовь… Вот я и сорвался. Звиняй, в общем.
– Ничего страшного, Арсений Евгеньевич, – отмахнулась я и не выдержала, поинтересовалась: – Меня сегодня уволят, да?
Батрухин даже остановился.
– Мань, ты реально решила, что я так из-за гребаной рубашки психанул?
– Нет, – мотнула я головой.
– Тогда откуда такие мысли? А ты, часом, ничего не натворила, Марусь? – он с подозрением посмотрел на меня.
– Нет! Ничего! – мотнула я головой и, прихватив тележку, поспешила на выход, не желая углубляться в подробности.
– Мария, вот вы где! – окликнула меня Ната Ванна, стоило выйти в коридор. – С чего это вы изменили порядок уборки кабинетов? Разве вас не проинструктировали по этому поводу? Сначала следует убирать кабинет Ярослава Алексеевича.
– Простите, пожалуйста, уже иду, это больше не повториться, – я предпочла не ссориться с этой властной женщиной, успела заметить, что ее тут многие побаиваются.
Катеньки в приемной сегодня не оказалось, а Ната Ванна, недовольная с поджатыми губами, села на свое место и принялась яростно лупить по клавиатуре, используя все десять пальцев. Для дамы почтенного возраста она невероятно быстро набирала текст. Я все больше привыкла, что ее сверстницы и подходить к чудесам техники бояться. Невольно залюбовавшись, пообещала себе научиться так же, когда смогу купить собственный компьютер или ноутбук.
– Мария! Ну чего замерли, вы планируете убираться нет? – раздраженно вскинув голову, бросила на меня тяжелый взгляд Наталья Ивановна.
– Да-да, – кивнула я, поспешно толкнув тележку внутрь кабинета.
Я-то думала, помощница сердится оттого, что Данилов придет, а у него непорядок в кабинете, но на деле все оказалось еще страшней. Ярослав Алексеевич уже был на рабочем месте. Стоял у окна, задумчиво глядя на улицу. При моем появлении он резко повернулся. В глазах промелькнула какая-то эмоция, которую я не смогла толком определить, слишком уж быстро он прошел мимо меня и запер дверь. Когда он взглянул на меня снова, выражение его лица было нейтральным, а взгляд непроницаемым.
– Присаживайтесь, Мария. Нам с вами надо серьезно поговорить.
Глава 8. Дело о здоровом смехе
Я с опаской приблизилась и села за стол. Голова неприятно кружилась и подташнивало от нехорошего предчувствия. Данилов на меня не смотрел. Его взгляд был направлен на девственно-чистую крышку стола или на сцепленные пальцы рук, покоящихся на ней. Молчание затянулось. Не выдержав, я заерзала на удобном стуле.
– Госпожа Боец, – заговорил босс официальным тоном, все еще не глядя на меня. – Для начала ответьте на один вопрос: что вы делали вчера здесь в такое позднее время?
– Эм… Я здесь живу.
Почему-то обсуждать жилищный вопрос с Даниловым оказалось немного стыдно. Вдруг он и не в курсе самоуправства Батрухина и запретит мне жить в каморке?
– Живете?! – Ярослав Алексеевич недоуменно на меня посмотрел.
Я кивнула, комкая край форменного передника.
– Вы живете на цокольном этаже в… комнате для персонала, я правильно понял?
Елочки, эк он мою каморку повысил! Теперь даже не стыдно признаться, где я живу. Одно дело – конура в подвале и совсем другое «комната для персонала». Стоп! Это же значит, что он меня не выгонит, да? Я с надеждой подняла глаза на Данилова. Даже чуть вперед подалась, транслируя мысленно: «Не выгоняй меня! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»
Мне вдруг вспомнилась причина, по которой этот разговор, вообще, состоялся. Щеки начали предательски краснеть. Я отвела глаза и закусила губу. Как же неловко!
– Но как же? Хотя… Кхм! Ладно. Вас устраивают условия проживания?
– Что? – я снова рискнула посмотреть на него.
– Я интересуюсь, удобно ли вам жить здесь при офисе?
Яростно закивала, чувствуя, как буйным цветом распускается надежда в душе. Даже захотелось смахнуть воображаемый пот со лба.
– Хорошо. Если вас что-то не устраивает, обращайтесь. Я распоряжусь поднять вам зарплату. Наталья Ивановна положительно отзывалась о вашем усердии и…
– Не надо! – поспешно перебила я его. – Вы и так хорошо мне платите. Я о большем и мечтать не могла. Спасибо, Ярослав Алексеевич!
Я даже со стула вскочила. Нет бы согласиться, но мне показалось наглостью просить еще больше.
– Хорошо, Мария. Тогда перейдем ко второму вопросу. Душ.
Я закрыла лицо руками. Это было выше меня. Раздался тихий смех, и я возмущенно выглянула сквозь пальцы. Чего это он смеется? Что здесь, вообще, смешного?!
Данилов сидел, опустив лоб на руки и улыбался.
– Простите, – он покачал головой. – Если бы я знал, что вы там, не стал бы так нагло вламываться.
– А вещи в раздевалке, вы не заметили?
– Представьте себе, нет. Так был поглощен новым проектом, что делал все на автомате. Ну а остальное… Вы не подумайте, я не какой-нибудь маньяк-извращенец. Естественная реакция организма на красивое женское тело, – он покаянно развел руками.
Я заставила себя убрать руки от лица и взглянуть на него.
– Тогда и вы меня простите. Если бы знала, что вы с добрыми намерениями, не стала бы кидаться мочалкой… – договорила я, отвернувшись к окну.
И тон вышел какой-то обиженный.
Прыснули мы, не сговариваясь, а затем и вовсе расхохотались. Данилов смеялся заразительно, приятно. Таким мужским раскатистым смехом. Я, шатаясь, добрела до дивана и плюхнулась на него, прижимая руки к животу. Задыхаясь. Когда приступ неконтролируемого смеха прошел, вытерла выступившие слезы и спросила:
– Значит, я не уволена?
– Нет! А за что мне вас увольнять? За прекрасную фигуру разве что?
– З-за мочалку.
После нового приступа смеха я едва не икала. Кажется, все-таки мои приключения завершились истерикой. Проморгавшись, увидела перед собой бумажный стаканчик для воды.
– Мария, с вами все в порядке? – участливо поинтересовался Данилов.
– Да-да! Простите, Ярослав Алексеевич. Сказалось напряжение последних дней, – я вдруг заговорила по-книжному и снова нервно хихикнула.
– Выпейте-ка водички. Не помешает.
– Спасибо.
Я благодарно приняла стаканчик и сделала несколько глотков.
– Полегчало?
– Угу. Я пойду тогда, если убирать не надо.
– Тут чисто. Вы отлично справляетесь, госпожа Боец. Отдохните немного, вам не помешает.
