скачать книгу бесплатно
Мы встали, отряхнули руки, одежду, молча взобрались на лошадей и секретными тропами устремились в город.
Был четвертый час, когда наша тройка добралась до моего дома.
– Спокойной ночи, милорды! – я спрыгнула на землю и исполнила реверанс.
Вслед за мной Корбы спешились с кобыл и отвесили глубокий поясной поклон, приложив лопатообразные ладони к могучей груди.
– И вам, леди Бланшет, – пожелали братья в ответ.
В следующий миг Пирс извлек из седельной сумки бумажный сверток и протянул мне. Внутри оказались пирожки с вишней – любимая выпечка сестры.
– Это тебе и Аралим. Кухарка испекла поутру, я приберег вам пару.
Друг сильно покраснел под моим испытующим взглядом. Было забавно наблюдать, как покрываются румянцем щеки такого детины. В то же время хотелось плакать.
– Пирс, я люблю тебя, как брата, но не хочу, чтобы ты им становился. Даже не поглядывай в сторону сестры. Несмотря на ваши чувства, брак не принесет счастья ни тебе, ни ей. К тому же наши матери не дадут согласия. Тебе следует подыскать более выгодную партию и привести за ее счет в порядок дела. Воспользуйся Осенним балом, найди безродную, зато богатую невесту. Тогда мир засияет красками. Не можем же мы вечно скакать по холмам. А за пирожки спасибо!
Не дожидаясь возражений, я взяла под уздцы Молнию и устало побрела к конюшне. Скоро рассвет. Вопреки усталости, со сном стоило повременить. Для начала нужно было дать горничной пару серебряников и наказать пополнить в кладовой запасы, иначе завтракать придется опять горячей водой и сухарями. Благо, ближайшие две недели волноваться было не о чем. С приходом утра Огненная лисица исчезнет. Ее место займет Сибилла Бланшет – леди из высшего общества и посредственная воздушница.
В родных стенах я была в безопасности. Тогда почему внутренний голос шепчет другое? Почему перед глазами то и дело возникает образ таинственного блондина, а в ушах стоит его клятва? Не к добру!
Глава 2
Я переступила порог дома, закрыла входную дверь и вздрогнула, настолько оглушительным показался стук в совершенно пустом холле. Не зря говорят, что на воре горит шапка. Я не считала себя таковой, однако язык не поворачивался назвать мое занятие праведным. Но что делать, если наша ситуация была не намного лучше, чем у Корбов?
Из некогда богатого убранства в холле осталось лишь овальное зеркало у входа. Ценную мебель из Розового и Мраморного залов, произведения искусства и даже ковры несколько лет назад отобрали кредиторы, менее дорогие вещи пришлось продать. Спальни здешних обитателей тоже заметно опустели. Голубая гостиная – единственное место, которое не подверглось набегам заемщиков и где мы могли принять гостей без урона для репутации.
Ноги подкашивались от усталости, в голове ощущалась тупая боль. Тело молило об отдыхе. Тем не менее я стянула дублет, рубашку, что Пирс нашел среди старых вещей, накинула просторную тунику, убрала одежду в холщовую сумку и направилась в дальнюю часть дома.
Худенькая девушка в черном платьице и некогда белом фартуке вскочила с хлипкой табуретки и исполнила реверанс, как только я вошла в кухню.
– Доброе утро, миледи! – воскликнула она и встревоженно покосилась на холодную плиту. – Вы сегодня рано… Пока ничего не готово, но я мигом могу что-нибудь состряпать. Чего желаете?
На губах невольно поселилась благодарная улыбка. Розанна и ее мать – единственные, кто не пожелал покинуть дом, когда мы столкнулись с финансовыми трудностями и не имели больше возможности платить многочисленным слугам. Несмотря на крохи, что доставались им, они по-прежнему обращались с нами, как с представителями высшего общества, то бишь почтительно и с толикой благоговения.
– Ничего, Розанна. Я не голодна, – к счастью, голос прозвучал достаточно убедительно.
На самом деле мне ужасно хотелось есть, но в доме практически не осталось продуктов. Хорошо, если у девушки получится отыскать пару луковиц, с десяток яиц и шесть-семь картофелин. Конечно, я запросто могла умять два пирожка с вишней, один из которых предназначался Аралим, и не напоминать ей лишний раз о Пирсе, но предпочла поступить по совести – разделить их между сестрой и маленьким братом.
Я взяла табуретку, тоже шаткую, аккуратно опустилась на нее, запустила руку в кошель, достала четыре серебряника и положила на стол перед горничной.
– Держи, Розанна. Это тебе с мамой за два месяца работы. Прости, что снова задержали плату.
Карие девичьи глаза загорелись от восторга.
– Будет вам, миледи, – махнула она рукой и сгребла в карман деньги. – Мы все прекрасно понимаем, видим, как вы крутитесь. К тому же ваша семья очень добра была к нам с матушкой в свое время. Да и теперь не обижаете. Пусть боги пошлют вам хорошего и очень богатого мужа, – обычно неразговорчивая и стеснительная служанка болтала без умолку.
Меньше всего в данный период жизни я помышляла о замужестве. Опешив от услышанного, поблагодарила горничную за пожелание. Впрочем, в следующий миг пришла в себя, снова порылась в кошеле и достала еще три серебряника.
– Сходи, пожалуйста, на рынок, купи мяса, ветчины, овощей и еще чего-нибудь на свое усмотрение. И чая не забудь, а то уже пару дней как только воду пьем.
Розанна смела со стола деньги, сбросила фартук и схватила дырявую корзинку со словами:
– Есть ромашка моего сбора, но у вас от нее сыпь по телу, – осознав, что ляпнула лишнего, девушка залилась румянцем и смущенно выпалила: – Скоро вернусь. Завтрак сегодня будет по истине императорским.
Через мгновение горничная, словно гонимая невидимой метлой, вылетела из кухни. В итоге я осталась одна. Холодная плита отчего-то не давала покоя. Призвав магию, разожгла угли небольшой искоркой. Едва разгорелся огонь, поднесла к нему руки и простояла так около пяти минут, затем развернулась и поплелась на второй этаж. Стоило подняться на верхнюю ступеньку, как мне навстречу выскочил мальчик шести лет. Сонный, весь взъерошенный и явно испуганный.
– Сибилла! – воскликнул он и сомкнул тоненькие ручки за моей спиной, точно искал защиты и утешения.
– Чего не спишь, головастик?
Прозвище было нелепым, но оно прилипло к Адимусу с того дня, как отец впервые произнес его.
Я ласково провела ладонью по светлой макушке и приподняла указательным пальцем угловатый подбородок брата, вынуждая показать лицо, которое оказалось заплаканным.
– Мне приснилось, что я остался один. Совсем один. Меня все бросили… – всхлипнул он и выпалил со злостью: – Как папа!
Я опустилась на колено, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и вытерла мокрые дорожки с детских щечек.
– Мы очень любим тебя, Адимус, и ни за что не бросим. И папа тебя не бросал.
– Тогда почему его все еще нет? – пробормотал брат так тихо, что мне с трудом удалось разобрать слова.
– Он скоро вернется. Вот увидишь, – я старалась говорить твердо, но голос дрожал. От гнева, обиды, накопившейся усталости. – Папа не уехал бы от нас, будь его воля. Он сделал это только ради тебя, родной, чтобы в будущем ты не знал нужды, – заметив недоумение на лице брата, пояснила более простым языком: – Смог покупать, что угодно.
– Что угодно? – вмиг оживился он. – Даже апельсиновый зефир?
– Даже апельсиновый зефир, – устало кивнула я.
– И пончики в шоколаде? – не унимался Адимус.
– Их тоже. При условии, что твоя жена не будет ярой пропагандисткой здорового образа жизни и не посадит тебя на овощи, как сейчас модно.
– Не хочу становиться кроликом. Да и зачем мне жена, если у меня есть ты, мама и Аралим? – озадаченно спросил брат.
– Мы не вечны, головастик. Вдобавок на тебе лежит долг по продолжению рода, и ты обязан его выполнить. Иначе к чему будут все папины старания?
– Конюх сказал, что у женщин после свадьбы сильно портится характер и внешность, – привел он очередной довод.
– Не слушай старого дуралея. У него шесть сыновей и пять дочек. Как думаешь, появилось бы на свет столько детей, не люби он свою жену?
После короткого размышления Адимус помотал головой. Вряд ли брат понимал, о чем я толкую, главное, он совершенно успокоился. Однако заниматься им в столь ранний час после безумной ночи абсолютно не было сил. Я мечтала забраться скорее в постель и хоть немного отдохнуть, правда, оставить головастика без присмотра тоже не могла. Казалось, ситуация безвыходная, но мне в голову пришла замечательная идея – подкупить брата. Вернее, попытаться.
– Сейчас пять утра. Давай ты поспишь еще пару часов или тихонько посидишь в своей комнате, а за это получишь кое-что вкусное? – предложила я елейным голоском.
Голубые глаза брата загорелись, живот жалобно заурчал. Он готов был наобещать мне с три короба, лишь бы получить обещанное. Я прекрасно это понимала, поэтому собиралась предпринять меры по присмотру за неугомонным ребенком. Выудив из бумажного пакета пирожок с вишней, протянула Адимусу и поднялась.
– Ух ты! – восторженно воскликнул он и вприпрыжку бросился в детскую.
Я прошла за ним, поставила несколько маячков, пожелала приятного аппетита, хотя сильно опоздала, поскольку от пирожка к тому моменту остались рожки до ножки. Проследила, чтобы брат улегся в постель, закрыла дверь и направилась в свою комнату с мыслью, что не мешало бы поговорить с конюхом. Нужно попросить его избегать подобных бесед и неуместных реплик при Адимусе, который тянулся к тому, как к единственному мужчине в нашем окружении. Именно попросить, поскольку разговоры в приказном тоне чреваты последствиями.
Мистер Коньяни не работал у нас более двух лет, но по-прежнему приходил дважды в день исключительно по собственной инициативе, нередко с ведром овса, чтобы накормить, напоить и почистить мою любимицу. Корзина продуктов и один серебряник – все, что мы могли позволить себе в знак признательности. И, пожалуй, перестань он получать даже этот мизер, продолжил бы проведывать своего откормыша. Такой уж мистер Коньяни был человек – добрый, сострадательный, любящий животных, только крайне словоохотливый.
Я вошла в комнату и обвела беглым взглядом. Плачевность нашего положения бросалась в глаза: на стенах не было ни одной картины или гобелена, покрывало на узкой кровати давно полиняло, голубая обивка на единственном кресле истерлась, теперь на нем виднелась дыра. Овальное зеркало помутнело и требовало замены, дверца платяного шкафа покосилась и висела на честном слове. Скорее всего, с последней не возникло бы проблем, окажись в доме мужские руки. Но их не было, а моих умений хватало лишь на неделю, затем дверца снова слетала с верхних петель.
Спрятав деньги в тайник, стянула тунику и штаны, надела сорочку, убрала вещи в шкаф, сложила покрывало и медленно опустилась на кровать. Кожа на запястье после встречи с загадочным блондином продолжала зудеть, вдобавок покраснела и начала походить на ожог круглой формы. Мне стоило открыть энциклопедию по магии и попробовать отыскать причину, однако усталость взяла верх. Очевидно, я отключилась прежде, чем голова коснулась подушки, поскольку последнее, что запомнилось – ухмылка на лице незнакомца, ни с того ни с сего возникшая перед внутренним взором.
Я проснулась от громкого стука в ушах. Сработали маячки. Адимус покинул-таки детскую. Сбросив одеяло, поднялась с постели, накинула на ходу халат и выскочила в коридор. Брат резвился под присмотром Аралим. Можно было выдохнуть и со спокойным сердцем вернуться в кровать, но часы показывали начало десятого, да и желудок устроил демарш, раз за разом скручиваясь до боли в тугой узел и громко урча при этом. Пришлось подойти к шкафу, взять с вешалки домашнее платье и направиться в уборную, чтобы привести в порядок внешний вид. Без помощи слуг. Жизнь научила справляться самой.
Гонимая голодом, я управилась за четверть часа и значительно ускорила шаг, почуяв в холе умопомрачительные запахи. Наряду с ними из столовой доносились звонкие, полные энтузиазма голоса обитателей дома. Родным явно хотелось поскорее приступить к завтраку, но из-за моего отсутствия вынуждены были тренировать терпение.
Я заулыбалась, когда увидела, что стол сегодня ломился от изобилия еды. По центру стояло круглое блюдо с ломтиками ветчины и козьего сыра, рядом в рамекине лежали крупные соленые оливки, в креманках своего часа дожидался лимонный мусс, на десертной тарелке – пирожные с белковым кремом. В заварнике настоящий ароматный чай, а не ромашка или обычная горячая вода.
Мы редко могли позволить себе подобную роскошь. Но не питаться же изо дня в день только овощным супом, если выдался шанс попировать?
– Доброе утро! – необычайно бодро пожелала я собравшимся, заняла привычное место и обратилась к служанке: – Нам очень повезло с тобой, Розанна. Твои старания заслуживают похвалы.
– Благодарю, миледи, – зардевшись от удовольствия, девушка исполнила книксен. – Обед будет не менее вкусным: ребрышки, тушеные с картошкой, и жареные кабачки. Правда, последние больше похожи на бочонки. У Вивьен и дочери, и кабачки растут только вширь. Ой, а про хлеб-то я забыла! Сейчас принесу. Приятного аппетита!
Горничная удалилась, и мы приступили к завтраку. Я налила полную чашку ароматного чая, сделала глоток и зажмурилась от восторга.
– Судя по всему, ваш отец вспомнил-таки о нас и прислал денег, – мелодичный женский голос вынудил меня открыть глаза и посмотреть на маму. – Сколько на этот раз?
– Сорок серебряников, – отозвалась я, положив на тарелку два ломтика ветчины.
– Немного. Ему стоило бы прилежнее заботиться о своей семье. Наши вещи сильно износились, к тому же скоро Осенний бал.
– Давай не пойдем, – бездумно предложила я и сразу пожалела о сказанном.
– Чтобы дать местным кумушкам новый повод для сплетен? – фыркнула мама. – Ну уж нет! Тем более Аралим пора выйти в свет. Лучше сразу замуж.
Сестра заметно оживилась, даже жевать стала менее активно. Одному Адимусу все было не по чем.
– Ей всего восемнадцать, – опешила я от маминого заявления.
– И что с того? Мой дебют состоялся в шестнадцать. Если бы не твой отец, ты бы тоже вышла в свет в раннем возрасте. Но он взял с меня слово, что до совершеннолетия избавлю тебя от необходимости посещать балы. Я сдержала слово. И к чему это привело? Тебе двадцать один, а ты все еще в девках сидишь. На нашей шее!
«Да если бы не я, мы бы давно лишились дома и питались одними объедками!» – парировала в ответ, конечно, исключительно в мыслях.
– Следовало отдать тебя замуж за лорда Найтли, как только поступило предложение, – продолжила родительница.
– Он вдовец и старше меня в два раза! – искренне возмутилась я.
– Ничего, зато жили бы теперь припеваючи. С него запросто можно было бы стрясти пятьдесят золотников. Ваш союз всем пошел бы на пользу. В отличие от меня, он не стал бы терпеть твои выходки и ночные поползновения невесть куда. Порол бы, пока вся дурь из головы не вылетела. В котором часу вчера явилась? – с нажимом спросила мама, нацепив на вилку ломтик козьего сыра. – Я легла в девять, тебя все еще не было.
– В одиннадцать, – солгала без зазрения совести. – У Пирса возникли непредвиденные трудности: кобыла потеряла подкову, пришлось заглянуть к кузнецу.
Родные не знали, чем я занималась по ночам, поэтому в целях поддержания легенды всякий раз приходилось придумывать небылицы.
При упоминании имени друга мамино лицо перекосилось от злости.
– Когда ты перестанешь водиться с ним? Толку с вашего общения, если Корбы одной ногой стоят в пропасти? Пустая трата времени, – вспылила она.
Сестра потупила взгляд и опустила голову. Разговор о Пирсе в подобном русле вызвал у нее беспокойство. Выходит, я права. Лучшему другу все же удалось пробудить в ней чувства. Только этого не хватало! Придется провести разъяснительную беседу. С обоими!
– До чего непутевая дочь у меня выросла, – сетуя, сказала маркиза. – Надеюсь, из Аралим выйдет толк. Главное, подобрать ей богатого жениха. Ты за кого мечтаешь выйти, милая? За графа или барона? – елейным голоском спросила мама.
– За герцога, – нерешительно произнесла сестра и посмотрела на меня.
Под моим проницательным взглядом ее щеки покрылись легким румянцем. Аралим гулко сглотнула и уставилась в чашку с чаем, желая спрятать глаза.
– Правильно, солнышко. Нужно сразу ставить высокую планку. Нечего ее занижать, – одобрительно вымолвила родительница и замолчала, едва в столовую вошла горничная с плетеной корзиночкой, полной хлеба.
Пользуясь возникшей заминкой, я потянулась за заварничком, чтобы вновь наполнить чашку ароматным чаем. Стоило пальцам сомкнуться на фарфоровой ручке, а рукаву задраться, как тело с головы до ног окатил озноб. Я оторопело смотрела на круглую магическую печать на запястье и не могла пошевелиться.
– Вам помочь, миледи? – донесся словно через толщу воды девичий голос.
– Что? – просипела я, силясь понять, что сказала служанка.
– Давайте налью, – указала она кивком на заварник.
Я отдернула пальцы от посудины, как от раскаленного котла, спрятала руку под столом и выдавила из себя улыбку, делая вид, что все в порядке.
– Спасибо, Розанна.
– Всегда к вашим услугам, миледи.
Девушка налила чашку до краев, исполнила книксен и удалилась. Едва за ней закрылась дверь, я развернула руку и принялась изучать украдкой магическую отметку, оставленную загадочным блондином.
О, маги, в каком болоте я опять погрязла? Только бы не оправдались худшие опасения.
– Аралим, перестань есть, иначе не влезешь в платья! – гаркнула мама, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
– Хочешь, чтобы я в обморок упала во время прогулки? – огрызнулась сестра и направила в рот очередной кусочек ветчины.
Я последовала ее примеру, правда, аппетит почти исчез, ведь все мысли занимала теперь метка на запястье. Нужно поскорее встретиться с Пирсом. Может, ему удастся развеять страхи.
– Мужчины любят заботиться о слабых.
Мне с трудом удалось сдержать стон, полный возмущения и недовольства. Ограничивать Аралим в еде при наших обстоятельствах – полный абсурд. Мама только и думала, что о деньгах. Я тоже о них думала большую часть суток: размышляла, как сэкономить, за что заплатить в первую очередь, за что в последнюю, строила планы по налаживанию дел. Родные же помогали лишь на словах.
– Пусть ест, – эмоционально проговорила я и добавила помягче: – Кто знает, когда еще нам удастся хорошо позавтракать.
– Девушки должны оставаться стройными до брачной церемонии, иначе шансы удачно выйти замуж сильно снижаются. Хотя тебе и осиная талия не помогла, – в отместку за непозволительный тон мама выпустила ядовитое жало. – Отдашь мне деньги или, как всегда, единолично будешь ими заправлять?
Если бы маркиза умела распоряжаться средствами, я с радостью переложила бы на нее часть забот, но родительница расставалась с деньгами с поразительной легкостью, поэтому мне самой приходилось заниматься хозяйством и вести расходные книги.
– Зачем они тебе?
