скачать книгу бесплатно
– Ну, карета подана, сударыня.
Удивлённо спрашиваю:
– Вы волшебник, сударь?
Неопределённый кивок.
– Нет, я только учусь. Просто водила – явный фронтовик, а у нас принято своих выручать…
* * *
МОСКВА. КРЕМЛЬ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 11:40.
Президент проводил вот уже второе совещание по данному вопросу. Совсем не пустяковому, как оказалось, вопросу. Упал не просто штатовский спутник, а спутник, на борту которого обнаружены биоматериалы, включая разного рода посевы, несколько штаммов вируса неизвестного происхождения. Всякого рода специалисты уверили его, что это точно не гражданский объект. Во всяком случае, это не объект исследований во имя прикладной науки, ведь в ином случае о его запуске и миссии упоминалось бы в профильной научной литературе. Но этого не было. Более того, спутник с таким номером числился в каталогах как спутник связи, коим точно не был.
Впрочем, Президента волновало не это. В конце концов у России своих спутников на орбите великое множество и немало среди них «спутников связи». Не в этом вопрос.
А вопрос в том, что спутник этот мало того, что едва не упал на Москву, мало того, что упал в сад в Подольске, но ещё и умудрился разгерметизировать корпус, выпустив «на волю» не пойми пока что. Вообще странно, что он банально умудрился не разрушиться высоко в атмосфере и долетел до поверхности Земли в относительно целом состоянии.
Профильные специалисты пока затрудняются четко ответить на вопросы: «Что это?», «Что в нём?» и «Что с этим делать?» Типа, «работаем, постараемся в самые кратчайшие сроки». Рекомендуют вновь, под видом борьбы с новой вспышкой заболеваний коронавирусом, объявить всеобщий карантин, масочный режим, вплоть до запрета на передвижение и выход из дома. И что прикажете делать? Останавливать всякое движение в столице, а значит, останавливать экономику огромного мегаполиса из-за не пойми чего? Тем более что другие спецы признают, что вирус, вполне вероятно, «гуляет» по стране и планете вот уже две недели, и локализовать его уже не удастся никакими карантинными мерами, что это лишь породит панику среди населения.
При том, при всём, что ни первые, ни вторые спецы пока даже не могут дать внятных ответов на тему: «что это, каковы его свойства и как с ним бороться?»
Конечно, протоколы существуют именно, в том числе и для таких случаев. Но ведь пока не поступало ни одного сообщения о заболевших чем-то необычным. Нигде в мире не отмечены случаи каких-то новых заболеваний странного свойства. Как можно в таких условиях вводить в действие чрезвычайные протоколы?
Остается лишь готовить экстренные службы, МЧС, врачей, больницы переводить на усиленный режим работы, развертывать, под предлогом проведения учений, полевые и мобильные госпитали, перебрасывать в «летние лагеря» поближе к Москве воинские части, созывать в столицу под всякими предлогами вирусологов и прочих профильных специалистов, готовить резерв и по медицине, и, как говорится, частям Росгвардии приготовиться…
* * *
ДМИТРИЙ МАРКОВ
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 12:35.
– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту «Пулково» города Санкт-Петербург. Температура за бортом 23 градуса Цельсия, время 12 часов 35 минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего авиалайнера. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки самолёта. Спасибо.
Посадка на запасной аэродром вряд ли обрадовала большинство пассажиров, да и мне самому хотелось поскорее попасть домой, но Москва не принимала, мощный грозовой фронт не сулил скорого возвращения, да и двигался он как раз в сторону Питера.
– Командир, ты не заболел случаем? – окликнул меня второй пилот Иван Казаков, когда мы уже шли по зданию аэропорта. – Какой-то ты опять бледный. Как тебя медкомиссия пропускает – ума не приложу.
С преувеличенной бодростью ответствую:
– Нет, все в порядке. Просто подустал чего-то. Но медикам виднее, сам знаешь, приборы у них есть там всякие.
Тот лишь буркнул хмуро:
– Знаю я их приборы. Всякие.
Но работы действительно было много. Рейсы в Берлин, Париж, Мюнхен, Мадрид, Рим. Вот сейчас они прилетели из Барселоны. Так что устать было от чего. Впрочем, нужно признаться себе самому, что с организмом далеко не все в порядке, и, по-хорошему, нужно обязательно показаться врачам. Только нормальным, по месту жительства, чтоб не сняли с рейсов вдруг что. Дело явно пахло простудой, начиналась отечность слизистой, вскоре можно было ожидать появления других симптомов, в виде соплей, а может и кашля.
Но пока об этом и думать не стоит. Нужно сдать самолет, сделать другие процедуры, которые должен совершить командир корабля после приземления. И в Москву нужно позвонить, узнать, как там семейство, да и вообще какие новости. Тем более что на душе было как-то неспокойно…
…Через полтора часа того-сего стало ясно, что сегодня в Москву выехать не удастся никак, тем более что руководство авиакомпании настаивало на перегонке самолёта на московский аэродром, а с учётом погоды это удастся сделать в лучшем случае завтра, а то и послезавтра.
* * *
ОЛЬГА МАРКОВА
МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 17:05.
Я бежала сквозь ветер и ливень. Зонт ничем не помогал в данной ситуации, и мне пришлось с яростью его просто сложить, дабы его не выворачивало наизнанку каждые десять-двадцать метров. Благо бежать было не так далеко, ведь брат жил через два дома от меня.
Сверкнула молния и сразу же оглушительно громыхнуло. Шлепая по разлившимся до состояния рек лужам, перебежала дорогу и устремилась к подъезду. Опережая меня, мигая синими огнями, к нужному подъезду подъехала машина «скорой помощи». Вместе с бригадой поднялась на лифте в квартиру брата.
Дверь открыл откровенно перепуганный Миша. Жестом указав дорогу, он первым прошел на кухню, где сидела, завернувшись в плед, хозяйка квартиры. Вид Екатерина имела явно больной. Горячечный румянец на щеках, покрасневшие крылья носа и лихорадочный взгляд и без дополнительных процедур показывал наличие высокой температуры и явных простудных симптомов.
– Как вы себя чувствуете? – спросил врач. – Температура сейчас какая у вас?
Катя молча выпростала руку из-под пледа руку и протянула доктору градусник. Тот мельком взглянул на него и уточнил:
– Давно поднялась температура?
Та отрицательно покачала головой.
– Где-то с час назад начала расти. Как дошла до тридцати девяти, я решила вызвать «скорую». Мало ли что.
Врач кивнул.
– На что еще жалуетесь? Кашель? Головная боль? Боль в мышцах?
Катя кивнула. Доктор раскрыл медицинский бокс и вытащил оттуда стетоскоп.
– Давайте я вас послушаю. Молодой человек, – обратился он к стоящему в дверях Мише, – погуляйте пока за дверью.
Спустя минуту медик заговорил вновь.
– Сейчас мы вам сделаем укол и собьем температуру. После чего вы поедете с нами, вам показана срочная госпитализация.
Екатерина беспомощно посмотрела на врача, затем перевела взгляд на меня. Я сразу ответила:
– Да-да, посижу с детьми, не волнуйся. Езжай. Ты и вправду плохо выглядишь. Не заражай детей.
Последний аргумент подействовал, и Катя, всхлипнув, начала собираться. Через десять минут мы вместе с Мишей смотрели в окно, провожая взглядом выезжающую со двора машину с мигалками. Взвыла сирена, а когда она затихла я услышала из глубины квартиры тихое рыдание Машеньки.
Опомнившись, бросилась на звук плача. Девочка сидела в уголке и изо всех сил сжимала плюшевого зайку. Слезы градом текли по ее щекам, но Машенька уже не рыдала, а лишь протяжно хныкала.
– Что ты, маленькая, успокойся, все будет хорошо…
– Мама умрет, да?
Признаться, я опешила от такого вопроса. Даже как-то отшатнулась.
– Что за глупости! Никто не умрет и тем более твоя мама не умрет, что ты себе придумала. В больничке много докторов, и мама твоя обязательно поправится и скоро-скоро к вам вернётся. А я пока посижу с вами. Прекращай плакать, а то вот-вот позвонит твой папа, а ты плачешь…
– Папа в Санкт-Петербурге, – вдруг сказал Миша. – Их посадили на запасной аэродром из-за грозы.
Я вот этого не знала, но, разумеется, не подала виду, что меня новость сильно озадачила. Я-то рассчитывала на то, что брат вот-вот вернется и максимум, что от меня будет требоваться – просто помочь Димке. Что ж, посижу с детьми до утра, что ж поделаешь. Посижу, сколько потребуется, не оставлю же их одних в квартире в такой вот ситуации!
– Идемте пить чай с вареньем! – преувеличенно бодро хлопнула в ладоши. – Миша, ты же угостишь гостью чаем?
* * *
ДМИТРИЙ МАРКОВ
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 19:35.
Вести от Ольги были плохими. Потом, правда, позвонила Катя, сказала, что её переводят в реанимацию и что там нужно сдать все вещи, включая телефон, и что связи с ней не будет, и, конечно же, чтобы я не волновался. Мол, у неё пустяковая простуда, а реанимация – это просто положено так, протокол такой в больнице. Типа всех туда отправляют, так что ничего страшного. Ну и, понятно, чтобы я поскорее вырвался в Москву, упирая перед начальством на сложившуюся ситуацию. Пусть найдут другого пилота, а меня пусть отпускают. И чтоб я немедленно ехал на вокзал и садился на «Сапсан» или что там будет. Последний вопрос был – не голодный ли я. После этого трубку у неё окончательно забрали.
Ольга демонстративно бодрится. Поговорил с детьми. Мишка мрачен, как никогда. Машка всё время плачет. Чувствую себя бессильным. Сейчас пойду к начальству решать вопрос с отъездом.
За окном небо стало почти чёрным. Сейчас ливанёт так, что мало не покажется никому.
Внезапно зазвенел мобильный. С нехорошим предчувствием вытащил трубку и посмотрел на экран. Звонил отец. Это было довольно странно, за ним не водились звонки по пустякам, тем более когда я был в рейсе. Значит, что-то действительно случилось.
– Да, отец.
Голос в трубке был взволнованным.
– Ты уже на земле?
– Да, нас посадили в Пулково. Москва не принимает. Не томи, что случилось? Ты же не просто так звонишь?
Отец в трубке крякнул и хмуро произнес:
– Только что звонила бабушка. Их с дедом забирает «скорая». У обоих высокая температура, все признаки простуды, ломота в суставах и даже какие-то судороги. Так что я, наверное, к ним съезжу.
– Вот, черт! Я тут пока застрял и не знаю, когда приеду! Держи меня в курсе! Если что надо – сразу звони! Или мне или Ольге, она же в Москве!
– Я думаю, что обойдемся без Ольги. Пусть с твоими детьми сидит. Разберемся, в общем, не волнуйся.
* * *
МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 19:37.
Антон Аристархович дал отбой и спрятал трубку в карман. Вставив ключ в зажигание, он завел мотор, и машина выехала со двора. Вызывало беспокойство многое – и госпитализация родителей, а в их возрасте любая простуда чревата, и отсутствие связи с братом, да и собственное состояние вызывало тревогу. Движимый какой-то мальчишеской бравадой, он не сказал ни жене, ни сыну о том, что у него самого температура уже за 38 градусов и налицо все признаки простуды.
Ну, сыну-то понятно, почему не сказал, зачем его нервировать зря, да чем он из Питера поможет? А вот чего жене не сказал, Антон Аристархович не мог объяснить даже сам себе.
Ладно, в конце концов, он же едет не куда-нибудь, а именно в больницу. Так что там и разберется если что.
* * *
ОЛЬГА МАРКОВА
МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 20:05.
За прошедшие пару часов дважды звонила Катя, и я отвечала на ее обеспокоенные вопросы об их самочувствии. Потом позвонила из Самары бабушка, и мне пришлось вновь отвечать на те же вопросы, плюс отчитываться в том, не голодны ли внуки.
Наконец, еще через какое-то время вновь позвонил Дмитрий.
– В общем, так, сестренка, хороших новостей у меня нет. Катю перевели в реанимацию. Вещи и телефон у неё забрали. Так что связи с ней нет. Максимум, это звонить в больницу на пост, может быть там что-то подскажут относительно её состояния. Я уже звонил, но мне там ничем помочь не смогли, мол, пока нет информации. Позвоните часа через два. Если я вдруг не смогу дозвониться, то позвони сама, хорошо?
Киваю.
– Конечно, не волнуйся, я буду звонить всё время.
Тяжёлый вздох в трубке и попытка пошутить:
– Всё время звонить не надо, не отвлекай их от работы почём зря. Ладно, с этим решили. Я дважды разговаривал с отцом. Оль, я не знаю, что происходит, но в больнице не только Катя. В Подольске в больницу положили нашего отца и дедушку с бабушкой. Говорят, дядя Иван так же в больнице, но только в Москве. Катя говорит, что только что звонила ее мама и сообщила, что Александра Михайловича в Самаре тоже госпитализировали. Она сейчас тоже там в больнице, но, слава богу, пока с ней вроде все в порядке. В общем, у всех заболевших температура под сорок, насморк, ломота в суставах и сонное состояние. Короче, у всех одинаковые симптомы. Ты как там? Как дети?
– Все в порядке. – поспешно заверила я и все же уточнила: – А у тебя все в порядке? Что с голосом?
В трубке возникла недолгая пауза, но затем Дмитрий ответил с каким-то совсем неузнаваемым тембром, в котором была слышна лишь усталость:
– Не знаю, что тебе сказать, сестрёнка. Всё скверно пока. Дед с бабушкой впали в какое-то сонное состояние, точнее в состояние глубокого сна… Ну, я не могу это правильно объяснить. Короче, спят и ни на что не реагируют. Я так понял, что их тоже перевели в реанимацию, но только в Подольске, и я пока не знаю, что там и как. Наш отец жалуется, что его самого просто вырубает, и он подозревает, что вопрос его собственного впадания в спячку это лишь вопрос времени. И времени очень короткого… Дядя Иван на звонки не отвечает, и я ищу телефон больницы, чтобы узнать его состояние.
Дима помолчал. Затем добавил:
– Я тут местному доктору, который меня типа лечит, рассказал про спутник и вчерашний наш подход к нему. Но я так понял, что доктору мой рассказ пока мало чем помог. Правда, его сильно заинтересовало, что мы так семейно-массово заболели. Сказал, понаблюдаем, полечим, но, честно говоря, я думаю, что врачи пока сами ничего не понимают. Ладно, как ваши дела?
Я поспешно ответила:
– С детьми все в порядке!
– Хорошо. А ты как себя чувствуешь?
Ну, вот что мне ему сказать? Что мне самой хреново так, что хоть на стену лезь? Оглядываюсь на дверь в комнату. Вроде плотно закрыта.
– Дима, у меня у самой температура 38,9, и я не знаю, как правильно поступить в этой ситуации. Я наглоталась жаропонижающего, и надеюсь, что это просто простуда. В любом случае с детьми кто-то должен быть. Правда я теперь сижу в отдельной комнате, чтобы никого не заразить, хотя уверена, что это мало поможет…
– Плохо. Если что – попроси соседку посидеть с детьми, у нас с ней хорошие отношения, а сама вызывай «скорую».
– Ага, давай ещё соседку заразим.
– Да, согласен, это крайняя мера. У меня такое ощущение, что где-то мы все заразились какой-то дрянью или это какая-то реакция организма на отравление какими-нибудь парами спутникового топлива, которым мы все вместе могли тогда в Подольске нанюхаться. Впрочем, времени прошло много, а признаков отравления я пока не отмечаю ни у кого. Хотя я, конечно, не медик. Ты сама как себя чувствуешь? Только откровенно. Сейчас нам не до церемоний.
Ольга задумалась, но затем решила все же сказать правду.
– Знаешь, у меня уже несколько дней какое-то пришибленное ощущение, я даже опять в метро заснула и проспала полтора часа, представляешь? Впрочем, я сегодня в грозу капитально промокла, так что могла банально простудиться. Во всяком случае, у Кати температура начала расти резко, а у меня, тьфу-тьфу, она особо пока не растет. Так что я не знаю.
