Тун. Лето в розовом городе

скачать книгу бесплатно


– Ты не устала? – спросила я.

– Нет, дорогая, еще немного – и мы у цели.

На очередном ярусе меня ожидала потрясающей красоты гигантская орхидея, сделанная Майли Кристи в 1962 году. А наверху в наших глазах отразились переливы тысяч кристаллов Сваровски. Мы снова оказались под открытым небом, и передо мной открылся панорамный вид города и та самая гора, изученная до мельчайших подробностей за дни заточения. Каскад вдруг стал для меня чем-то важным. И хотя его вершина так и не была достроена, это не мешало ему быть символом города, уникальным и узнаваемым. Как Колизей для Рима или Саграда Фамилия для Барселоны.

Я делала снимки на старый цифровой фотоаппарат бабушки (свой я разбила еще в Москве и уже не раз пожалела об этом), стараясь понять, почему на глаза наворачиваются слезы. В какой момент я стала сентиментальной?

Мы присели на скамью, замаскированную под каскадную ступеньку, и бабушка вынула из сумки гату, испеченную Седой ранним утром. Этот слоеный пирожок казался в приготовлении столь примитивным, что обещанный незабываемый вкус вызывал сомнения. Но, надкусив его нагретую, тающую во рту корочку, я поняла, насколько обманчивой может быть простота. Кто бы мог подумать, что сложные и изысканные десерты затмит обычная гата. Седа была права, уверяя, что весь секрет именно в простоте.

Мнением Седы я дорожила, пожалуй, больше всего. В этой женщине сочетались грация и нежность, ум и естественность. Она напоминала спокойное море, глубина которого была ведома лишь ей одной. Я ела творение ее рук, мечтая стать хоть немного похожей на нее.

– Тут так красиво! Спасибо, что привела меня сюда, – повернулась я к бабушке с набитым ртом.

– На здоровье. Когда твой отец был маленьким, я часто водила его сюда. Тогда тут все было по-другому.

Я хмыкнула, обхватив руками острые коленки:

– Не представляю папу маленьким. Мне кажется, он всегда был жестоким и злым!

– Ты ошибаешься, – вздохнула бабушка.

Я вдруг поняла, что причиняю ей боль.

– Прости. Наверное, он был хорошим сыном…

Бабушка смотрела вдаль, словно пыталась вспомнить, так ли это. Наконец грустная улыбка слабым светом озарила ее лицо.

– Он был очень хорошим другом.

Я осознала, что не знаю об отце ничего. Каждая наша нечастая встреча делала меня, ребенка, абсолютно счастливой. Но годы шли, и к тринадцати, когда я переехала к нему, мы стали абсолютно чужими друг другу людьми. У меня было все, о чем мог мечтать подросток: безлимитная карта, полная свобода действий. Мне же было нужно внимание, и я делала все, лишь бы вызвать у него хоть какие-то чувства…

Я поспешила сменить тему, пока образовавшаяся между мной и бабушкой трещина не превратилась в пропасть:

– А дальше мы куда?

– Давай навестим маму Седы. Ей что-то совсем плохо.

Мне хотелось остаться здесь, но возразить я не рискнула:

– Хорошо.

Мы спустились по ступенькам и собрались поймать такси у подножия Каскада. Вдруг я услышала радостный возглас бабушки.

Глава 13

– Тигран-джан!

Вокруг было столько народу, что я не сразу поняла, кто именно этот Тигран, пока он сам не возник перед нами. Я смотрела, как бабушка заключила его в объятия, словно кого-то очень близкого, и испытывала легкое смятение: вдруг он тоже мой родственник?

Украдкой рассмотрев его, я почти успокоилась: не вызывало сомнений, что мы принадлежали к одной национальности, но, кроме этого, между нами не было ничего общего. Высокий, уверенный в себе, он лет на десять был старше меня. Прямой взгляд его карих глаз до того смутил меня, что я спряталась за бабушку. В душе я была еще ребенком, играющим в куклы, а мужчины интересовали меня лишь в образе сказочных принцев. Я даже парня завела только для того, чтобы избавиться от дурацких шуток подруг, одна за другой становящихся взрослыми в первых попавшихся объятиях. За прошедший месяц я поняла, что наши с Русланом чувства были искусственными, я о нем почти не вспоминала.

– Барев[14 - Здравствуй.], – бросил Тигран небрежно, будто пианист-виртуоз опустил руки на клавиши.

– Здравствуйте, – еле выдавила я.

– Тигран-джан, это моя внучка Мариам! – пришла на помощь бабушка. – Мариам, мы с бабушкой Тиграна близкие подруги.

– Рад знакомству, – равнодушно кивнул он.

– Рузанна не сказала, что ты вернулся.

– Я прилетел утром и сразу поехал в офис. Мы еще не виделись.

– Надеюсь, у тебя все получилось в Москве?

– Не совсем, но это вопрос времени. Не беспокойся, Нара-джан. – Он сменил тему: – Артур тоже здесь?

Имя отца прозвучало как удар по затылку. Представляю, какое у меня было лицо.

– Нет, Мариам приехала одна.

– Давно?

– В начале июня. Я понемногу показываю ей город.

Тигран усмехнулся:

– По-армянски? Прячась от солнца и не желая пройти лишний метр? Не удивлюсь, если вы тут в первый раз за весь месяц!

Бабушка проворчала что-то на родном языке, но Тигран лишь улыбнулся.

Докурив, он взглянул на часы:

– Мне пора возвращаться к группе. У нас осталась площадь. Экскурсия на английском, но вы можете присоединиться.

– Я хотела навестить Ануш, но, думаю, Мариам была бы рада найти компанию помоложе. Если ты не против.

То ли она не хотела замечать, то ли действительно не видела, что Тигран предложил присоединиться к нему из вежливости и совершенно не горел желанием возиться с незнакомой девочкой. Однако последовал ожидаемый ответ:

– Конечно, не против.

– Тогда я побежала, пока не превратилась в Нор Тарва чир![15 - Новогодний сухофрукт.]

По традиции на армянском новогоднем столе непременно стояла ваза с орехами и сухофруктами – это знала даже я, поскольку в детстве любила вылавливать из нее грецкие орехи.

– Тебе поймать такси?

– Нет, я пройдусь.

С невероятной для пожилого человека скоростью бабушка направилась куда-то вверх, оставив меня с Тиграном и дюжиной американских туристов. Каждое лето отец отправлял меня в летнюю школу на юге Англии, поэтому английский стал для меня почти родным. Но эту тайну я решила пока не раскрывать. Мне хотелось обрести немного личного пространства.

– Ну что, пошли?

Тигран подвел меня к группе, обступившей великолепного черного льва.

– Друзья, знакомьтесь – моя сестра Мариам!

– Привет, Мириам! – дружно поздоровались туристы.

Так на какое-то время я стала Мириам. Я выдавила из себя приветствие на английском, намеренно искажая свое идеальное произношение. Улыбчивые американцы вскоре смирились с тем, что я их не понимаю, перестали задавать вопросы и вновь переключились на Тиграна. Тот рассказывал про льва, сделанного из автомобильных покрышек. Я внимательно рассматривала каждый изгиб, каждую деталь этого шедевра. Было в нем нечто скрытое от глаз, огромная сила, которую я мечтала ощутить в себе.

И вновь мне стало грустно. Одиночество и чувство стыда вернулись, захотелось спрятать голову в песок. Пришлось даже отвернуться, чтобы подошедший сзади Тигран не заметил моих слез.

– Все хорошо, Мариам?

– Да.

Отступив на шаг, он произнес бодрым голосом:

– Пойдемте вниз, я расскажу вам про памятник, которым пугают детей!

Он оказался тактичнее, чем я думала.

Мы спустились по Каскаду, останавливаясь возле самых приметных работ. Тигран отлично справлялся, живо и легко рассказывая о том, что обычно навевает скуку. От него я узнала, что огромный черный кот, с которым так любят фотографироваться европейцы, – это первый обитатель сквера, один из трех знаменитых котов известного колумбийского скульптора и художника Фернандо Ботеро. Ему же принадлежали «Римский воин» и вызывавшая недовольство у горожан пышнотелая курящая дама, нагло возлежащая в костюме Евы в самом сердце консервативного Еревана.

Всюду расставленные странные зайцы были фишкой британского скульптора Барри Флэнагана, прославившей его на весь мир. Воздушные люди Жауме Пленсы из спаянных между собой слов украшали улицы десятков городов. Ярче всех выделялась большая синяя птица киви. А я не могла оторвать взгляд от трогательных «Сидящих» Линна Расселла Чедвика: никогда еще холодная сталь не выглядела так нежно и хрупко!

Благодаря нашему рассказчику пейзаж перестал быть плоским. У него появилась история. Возможно, и моя жизнь обретет смысл и станет наполненной, узнай я свою историю?

Мы пересекли широкий проспект, с которого началась наша с бабулей экскурсия, и, обойдя здание Оперы, оказались возле пруда, именуемого лебединым озером. Он был домом для двух пар лебедей, белых и черных. Прекрасные птицы подплыли совсем близко и отвлекли нас от несуразного памятника известному композитору Арно Бабаджаняну. Его вскинутые кверху руки с крючковатыми пальцами пугали детей, вызывали улыбку у молодых и возмущали старшее поколение.

Сделав несколько фотографий, мы перешли дорогу и оказались на Северном проспекте – пешеходной улице, казалось вобравшей в себя весь бюджет страны. Шикарные дома сменяли друг друга, пестрела реклама, и люди нескончаемым потоком двигались либо к Опере, либо к площади Республики – в зависимости от того, откуда началось их знакомство с центральной частью города.

Я любовалась всем, что успевал ухватить мой взгляд, когда не был поглощен Тиграном. Меня не покидало ощущение, что вокруг – дорогостоящие декорации заброшенного театра. Я не верила этой роскоши, и подтверждением тому служили пустые запыленные окна нежилых квартир. Этот мир простым людям не принадлежал.

Подошедший ко мне Тигран словно прочитал мои мысли:

– Странно, да? Голод и богатство – соседи. Окна этих домов выходят на ржавую кровлю частного сектора. Но туристам незачем знать об этом. Да и нас это устраивает. Закоулки всех городов одинаковы, в них живет правда. А правда вредит туризму.

Его голос действовал на меня магическим образом, лишая возможности здраво мыслить. Я отчаянно хотела выдавить из себя хоть слово, вступить в диалог, но… Лишь после того, как он отошел, мое дыхание пришло в норму. Больше он ко мне не приближался. Это и огорчало, и одновременно радовало, потому что теперь я спокойно могла наблюдать за ним с безопасного расстояния. Его присутствие делало любой вид особенным!

Довольно быстро мы достигли очередной точки маршрута и остановились возле торговой палатки с книгами.

– Друзья, перед рестораном я решил показать вам Вернисаж. Здесь вы можете приобрести серебро и всякие сувениры на память. Однако не забывайте торговаться и следить за временем: у вас тридцать минут! А ты стой!

Последняя фраза была произнесена на русском и, конечно же, предназначалась мне, уже собиравшейся нырнуть в торговые ряды.

– Ты идешь со мной! Не хватало еще тебя потерять!

И мы двинулись вдоль бесконечных рядов. Чем только не торговали: украшениями из серебра на любой вкус, нардами, деревянными держателями винных бутылок, картинами из камня, магнитами и прочими сувенирами. Торговля шла полным ходом и сопровождалась громкими голосами и музыкой, доносящейся с разных концов рынка. Будь у меня деньги, я бы скупила тут все! Кукла ручной работы пришлась бы по вкусу Назени, Мика завизжал бы от восторга при виде калейдоскопа. Но я вспомнила, как переминалась с ноги на ногу в лавке деда Рубена, потому что впервые не могла себе купить даже простые вещи.

Все это время Тигран наблюдал за бесконечной сменой эмоций на моем лице, и это его явно забавляло. Я отвернулась, чтобы скрыть смущение, но была уверена, что он заметил и это.

– К вечеру рынок пустеет, лучше приходить с утра или в выходной.

Я сделала вид, что заинтересовалась какими-то серебряными побрякушками, и отошла в сторону. Пальцы исследовали каждую подвеску, словно пытаясь обнаружить изъян.

Внезапно меня отвлек удивленный возглас – то ли покупателя, то ли продавца. Растягивая окончания, мужчина что-то сказал, но я не уловила ни одного знакомого слова.

– Я не понимаю, – сказала я ему.

Он вытянул ладонь по направлению к моей голове. Ну конечно!

– Зачем ты отрезала волосы? Девочка не должна так ходить!

Будь я птицей, то выклевала бы его глазницы за то, что все окружающие уставились в этот миг на меня – худую некрасивую девочку с возмутительной прической.