скачать книгу бесплатно
Он кивнул – да, он верно помнил, она директор ресторана на Ракетной базе.
Она снова взглянула на часы.
– Приятно было поболтать, но мои занятия начинаются ровно в десять, так что я должна…
Он поднялся.
– Мы не можем допустить, чтобы они начали без тебя, – сказал он.
– А они без меня и не начнут, – ответила она. – Их веду я.
Из квартиры они вышли вместе.
Она сказала, чтобы он заходил выпить кофе в другой раз. Если ему захочется поговорить о Хелене. Или еще о чем-нибудь.
На Ракетном испытательном полигоне Стентрэска – так звучало официальное название Ракетной базы – несмотря на субботу, кипела бурная деятельность. Викинг миновал ракеты, стоявшие с двух сторон от въезда: «Bristol Bloodhound Mk1» на стартовой площадке и дрон «CT-20», установленный на столбе. Опустив стекло возле проходной у главного входа, он всем телом ощутил вибрацию сверхзвуковых реактивных самолетов.
– Высокий гость, – констатировал охранник в форме, подходя к машине.
Викинг не мог вспомнить, как его зовут.
– Чем мы можем быть полезны полиции?
– Я ищу Херманссона, – сказал Викинг.
Артур Херманссон, директор базы, был не из этих мест. Он происходил с юга Швеции, и Викинг знал его лишь поверхностно.
– По предварительной договоренности? – спросил охранник.
– Нет, – ответил Викинг. – По срочному делу.
– Подождите здесь, – сказал охранник и исчез за стальными кабинками и железными воротами.
Викинг окинул взглядом территорию. За железным забором в левой части главного здания он увидел электростанцию, помещенную в клетку Фарадея для защиты от электронного шпионажа. Вся эта часть здания была укреплена против «внешнего воздействия», то есть бомб. Справа – ресторан «Мюрхеден». Рядом с ним музей истории Ракетной базы, созданный несколькими энтузиастами. Викинг там бывал – интересно и трогательно. Самое сильное впечатление произвел на него монумент сотрудникам, погибшим или получившим тяжелые травмы во время экспериментов на заре существования базы. А вдали, за кронами хвойных деревьев – взлетно-посадочная полоса и самолетные ангары, откуда и доносились звуки реактивных двигателей. В легких покалывало от выхлопов авиационного топлива.
– Подъезжайте и паркуйтесь у выхода «Е», кто-нибудь из руководителей проектов вас встретит, – сказал охранник.
Он указал рукой на одну из дверей в длинном фасаде здания, открыл стальной шлагбаум и откатил железные ворота. Викинг поднял стекло, чтобы не дышать парами газов, и помахал рукой в знак благодарности.
Машину он поставил в указанном месте. Парковка была снабжена приспособлением для обогрева двигателя – стало быть, парковочное место для сотрудников. Может быть, даже Маркуса.
Выйдя из машины, он потрогал ручку двери. Заперто. Ему пришлось подождать несколько минут, прежде чем дверь открылась. За ней стояла Анна Берглунд, его соседка по двору. Он вздрогнул. Было нечто странное в том, чтобы встретиться с ней вот так – они привыкли видеть друг друга полуголыми и едва проснувшимися. Вместо рукопожатия она поприветствовала его локтем, на пандемический манер.
– Артур занят, у него совещание в зуме, – сказала она. – Хочешь пока выпить кофе?
– Стакан воды, если можно, – сказал Викинг. Он шел за ней по зданию – ее знакомая флегматичная походка.
Раньше ему никогда не доводилось бывать в самом сердце базы.
Обстановка напоминала все шведские государственные учреждения. Оранжевый линолеумный пол, белые оштукатуренные стены, гудение вентиляции, пробковые панели на потолке. Мигающие лампы дневного света, пластмассовые корзины для бумаг.
Анна провела его в зал для совещаний. Шкафы из буковой фанеры, незатейливые картины маслом, изображающие боевые самолеты из шведской военной истории. А вот стулья вокруг стола вполне элегантные.
– Я скажу, чтобы тебе принесли воды. Ты посидишь один? Мне надо заняться нашими посетителями.
Он кивнул, снял куртку и положил на спинку стула рядом с собой.
Через открытую дверь он слышал, как она рассказывает о телеметрии, теодолитах, геодезии и самонаводящих-ся ракетах, БПЛА и воздушных целях. Все эти слова были ему незнакомы. Викинг прикрыл глаза. Стул оказался такой удобный. То, что он сейчас подслушивал, скорее всего, представляло собой материалы высшей степени секретности, однако все его внимание было сосредоточено на стуле. Прохладный воздух легонько овевал лоб, от него начинало першить в горле. Какое приземленное существо человек, насколько же все изыски и важные подробности смешиваются в сознании в единое месиво, где невозможно расставить приоритеты.
– Викинг Стормберг, – произнес властный голос. – Чем могу быть полезен?
Викинг поднялся и поздоровался. Закрыв дверь, Артур Херманссон уселся по другую сторону стола.
– На прошлой неделе в доме у одного из ваших сотрудников произошла кража со взломом, – сказал Викинг. – Это Юхан Бьёркман из Польберга. Обнаружилось это только вчера, поскольку Юхан был в отпуске. Украли весь его сейф с оружием и патронами.
– Ах черт, – сказал Артур Херманссон.
Когда в отношении человека, имеющего доступ к секретной информации, совершалось преступление, это означало повышенный риск. Возможно, в сейфе находилось что-то еще, помимо оружия: все, что угодно, от черного нала до наркотиков или порнографического видео, что открывало возможности для шантажа и других угроз. Викинг не собирался всем этим заниматься, однако считал, что Херманссону в высшей степени важно это знать.
– Я понимаю, что Бьёркман имеет секретные допуски, – сказал Викинг, – и что вы не можете раскрыть мне все детали по поводу вашей работы и распорядка, однако у меня есть несколько вопросов, ответы на которые мне необходимы, чтобы вести следствие дальше.
– Само собой, – ответил Херманссон. – Что вы хотели бы узнать?
– Кому известно о том, когда сотрудники уходят в отпуск?
– Это не общедоступная информация, но и не особая тайна. Сотрудники и административный персонал получают эти сведения, чтобы планировать работу и выплату зарплат.
Достав из кармана куртки блокнот и ручку, Викинг кратко записал ответ Херманссона.
– Вопрос, вероятно, затрагивающий конфиденциальную информацию, – проговорил он, – но не было ли у вас здесь людей из К4, скажем, в последние полгода?
Херманссон сделал глубокий вдох.
– К4 – это егерское подразделение, легкое мобильное, призванное гибко выполнять задачи и вести разведывательную деятельность за линией обороны противника. У них нет тяжелой техники. Вероятно, это ответ на твой вопрос…
Викинг кивнул.
– Если можно, я хотел бы, в свою очередь, задать вопрос, – сказал Херманссон. – Есть ли у вас зацепки, вы задержите злоумышленника?
Викинг провел пятерней по волосам.
– Ситуацию, в которой ведется следствие, нельзя назвать оптимальной. Мы даже не знаем, в какой день произошло преступление. Соседи ничего не заметили. Но у нас есть другие следы.
На несколько секунд он задумался.
– Может ли на базе существовать угроза безопасности в отношении Юхана Бьёркмана? Или кого-то еще? Может ли кто-то быть заинтересован в том, чтобы использовать информацию об отдельных сотрудниках для собственной выгоды?
Херманссон нахмурил брови.
– На что вы намекаете?
Викинг пристально посмотрел на директора.
– Расположение вашей базы в нашем полицейском округе всегда является осложняющим фактором в полицейской работе, – сказал он. – Мы должны постоянно держать в голове это обстоятельство. Я понимаю, что вопрос носит абстрактный характер, но какова вероятность, что существует угроза сотрудникам?
Директор откашлялся.
– Я не назвал бы риск доминирующим, но он существует. Мы имеем дело исключительно с секретными материалами…
Викинг поднялся.
– Больше не буду отвлекать, у вас тут, я смотрю, оживленная деятельность.
Херманссон последовал его примеру, осторожно задвинув стул.
– Да, у нас сейчас много проектов.
– Маркус рассказал, что его повысили, – сказал Викинг, надевая куртку.
– Мы все этому рады, – произнес директор базы. – Маркус талантливый молодой человек.
– Как обстоит дело с такого рода информацией? – спросил Викинг, – является ли она общедоступной?
– Кто идет на повышение? Я бы сказал, что да.
Открылась дверь. В помещение вошла молодая женщина со стаканом воды.
– Я учту ваши вопросы, – сказал Херманссон. – Найдете дорогу к выходу?
В участке было пусто и тихо. Викинг направился прямиком в кабинет Роланда Ларссона. Комната была больше, чем у него, поскольку Роланд хранил множество материалов, необходимых для осмотра места происшествия. Помимо небольших кусков брезента, осветительных ламп и камер, здесь имелись также скотч для снятия отпечатков пальцев, различного рода порошки с сажей и прилагавшейся кисточкой, магнитные кисточки, штемпельные подушечки для отпечатков пальцев, мелки, стеклорезы, желатиновые пластины для снятия отпечатков подошв, силиконовые препараты, аминокислотные реактивы и множество других баночек и коробочек, назначения которых Викинг не понимал. Он был в курсе технических новшеств, пока сам выезжал на задания, но с тех пор, как стал шефом полиции, ни разу не прикасался к техуглероду.
На полках теснились упаковки с клейкой красно-коричневой массой, применяемой для отливок с повреждений замка при краже со взломом, мощные лампы, запечатанные упаковки с тестами ДНК, еще смеси с техуглеродом – он испытал чувство, похожее на отчаяние.
Что Роланд обычно наносит на бумагу? Для старых чеков он точно не использует порошок с кисточкой, окунает их в какую-то жидкость – как она там называется?
Несколько пластиковых емкостей и бутылка рядом с ними. «Эвидент 32 унции. Нингидриновый латентный реагент для отпечатков пальцев HFE-7100, готовый раствор». Точно, оно! Субстанция прилипает к аминокислотам. То, что ее можно использовать для выявления отпечатков пальцев, обнаружили шведы. Кажется, где-то должен быть спрей, если ему не изменяет память…
Само собой, на Роланда можно положиться. Флакончик с нингидрином стоял на полке ниже. Взяв с собой спрей, Викинг вернулся в свой кабинет. Зажег лампу под потолком, достал из внутреннего кармана пакетик с запиской Урбана. Положив его на пол рядом с письмом, сделал несколько фото своим телефоном. На конверт махнул рукой, тот слишком контаминирован.
Затем тщательно попрыскал химикатом и на письмо, и на записку. Помещение заполнилось острым запахом спирта – народ подумает, что он сидит и пьянствует на рабочем месте. Ну и ладно. Когда он поднял бумаги, под ними на полу остались сухие прямоугольники.
Он внимательно рассмотрел письмо. Ничего особенного не видно, только текст и влажность. Может, он перестарался?
Впрочем, нет, оно же должно сначала высохнуть. Может быть, положить в духовку? Нет, дело кончится тем, что он его сожжет.
Усевшись на стул, он принялся ждать.
В ту ночь тридцать лет назад он шел в цепи, прочесывавшей южную часть Кальмюрена. Там на кочках больше всего морошки, поиски сосредоточили в том квадрате. Около полуночи ему сообщили, что обнаружена машина, вскоре после этого нашли дочь. Он ехал в больницу как в трансе, вокруг машины вился туман. Когда он вошел, главврач отделения скорой помощи, Гунилла Ланден, сидела с ребенком на руках. Девочке только что дали бутылочку молочной смеси, малышка была завернута в большое шерстяное одеяло. Передав ребенка медсестре, врач повела его в свой кабинет. Пояснила, что жизни дочери ничто не угрожает, что она полностью восстановится. Это сообщение не принесло ему никакой радости. Запомнилось только облегчение, когда доктор Ланден сказала, что малышку оставят до утра на отделении под наблюдением – по поводу того, что ему не придется нести за нее ответственность.
До сих пор его жгло чувство вины. Оно мешало ему догнать сегодняшний день. Элин ускользала от него, как тот ангел, которым была ее мама.
Он склонился над столом. Лист бумаги высох. На нем материализовалось множество розовато-лиловых пятен. Он зажег настольную лампу, склонился, изучая результаты. Начал с письма.
Большинство пятен оказались вытянутые и фрагментарные, не отпечатки пальцев, а какие-то другие следы. Возможно, сливочный соус от ужина. Он слишком поверхностно знаком с криминалистикой, чтобы оценить детали. Но внизу в левом углу виднелся отчетливый отпечаток большого пальца. Ничто другое не могло так выглядеть. Основание пальца было шире верхушки. На всякий случай он посмотрел на свою руку. Да, так выглядит только большой палец.
Липкими от нингидрина пальцами он перелистал тоненькую папку дела об исчезновении Хелены. Там был целый набор отпечатков пальцев, которые коллеги сняли у них в доме после ее исчезновения – на ее кофейной чашке, стакане для чистки зубов, на пакете с подгузниками и бутылочке с соской. В его экземпляре содержались ксерокопии перефотографированных снимков, то есть копии с копий, мутные и с зерном.
Найдя отпечатки ее больших пальцев, он положил их рядом с письмом для сравнения. Отпечатки пальцев не меняются с возрастом.
Трудно что-то увидеть. Его копии слишком мутные. Да и оригиналы были не очень, это он помнил.
Но один отпечаток очень похож. Викинг исследовал папиллярные линии, поперечные черточки, форму пальца. Совпадает? Невозможно сказать.
Он потянулся к записке из пансионата – листу бумаги, который она точно держала в руках. В целом отпечатки пальцев можно снять только по свежим следам. Но пористые материалы вроде бумаги могли в самом лучшем случае хранить отпечатки до тридцати лет. Если повезет, он найдет тут материал для сравнения.
Но записка Урбана за десятилетия была захватана целиком и полностью. Практически весь лист стал розовым, и все отпечатки, которые он мог разглядеть, были одинаковыми. Ни один из них не походил на отпечаток большого пальца на письме. Должно быть, бедняга все эти годы перелистывал и перечитывал записки.
Выбросив записку в корзину для бумаг, Викинг взял конверт.
Hotel International Stockholm.
Зачем логотип на анонимном письме?
Потому что оно вовсе не анонимное.
В эту самую минуту с грохотом хлопнула дверь, ведущая с улицы в холл. Викинг уставился на закрытую дверь своего кабинета – что за чертовщина?
Он оглядел помещение, бросил взгляд на стол, на пол – боже милостивый! Нельзя, чтобы кто-то все это увидел. Он вскочил, потом снова сел, сгреб бумаги со стола и запихнул их в верхний ящик. Услышал чуть шаркающие шаги в коридоре – это Карина Бюрстранд. Быстрым шагом он подошел к двери, распахнул ее и вышел в коридор, плотно закрыв ее за собой. Администратор, шлепавшая по коридору в своих кроксах, удивленно уставилась на него.
– Как хорошо, что ты сегодня пришла, – сказал Викинг. – У меня к тебе один вопрос.
– Я только пополню автомат с газировкой, – ответила она и пошла в кухню.
Он последовал за ней, встал, опершись о столешницу.
– Речь идет о моей жене, – произнес он.
Теперь Карина посмотрела на него, выпрямила спину, опустив сумку с банками шипучки.
– Что случилось?
– Вы ведь с ней общались? Обсуждали книги?
– А что?
Она смотрела на него скептически. Они знали друг друга с семи лет, всю школу отходили в один класс и тридцать два года проработали вместе. Ее он не сумел бы обмануть.
– Я нашел странную записку, – сказал он. – Возможно, ее написала она.
