Мойры

Мойры

Марк Ивàнов

Корректор Яна Веретнова

© Марк Ивàнов, 2019

ISBN 978-5-0050-8575-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Изнанки

Не приведи меня Господи!

Моему Господу посвящается

Хранитель, Ты мой Ангел!Чей ты друг, себя спросил я?Что ты любишь и что ждёшь?Я люблю, когда застолье,Светлой истины порог,Ведь друзей не выбирают,Почему-то избран я,И душа моя мечтает что-то сделать для Тебя.Говорят, что поздравленьяОтражают свет души.Как душа Твоя прекрасна,Свет в ней горний, свет Любви.Мне бы мудростью одеться,Что достоинство твоё,И тебе отдать сердечноВсе, что Богом нам Дано.Радуйся.

Что именем Твоим

я сотворю

Вот ряд, изогнутые спинки,В руке билет – смотрю,Там место обозначено. Ищу.Ищу что? Место или сам не знаю,Как будто на спектакль я пришёл.А может быть, с молитвой поклониться.Споткнулся, ой, монетку я нашёл.Орёл иль решка? Свет или изнанка?Спектакль – да. В нём кривизна торит.Я знаю, в нём мгновенье мыслитИ вдруг потом заговорит.Оно как танец искромётный.Оно как первенец. Ковчег.И вновь, как встарь, в ярчайшей вспышкеТерновый я приму венец.

Ржавая петля

Кольцо, калитка наперекосяк,Дотронулся, петля ржавая.Остановился, смертушка.Пюпитр, вторит тромбон.Нота, слеза аиста белого.О, если все маргаритки собрать,То и тогда не отцветут тюльпаны.А если в алом синь воспринять,То в оранжевом горы восстанут.В доле ледников студёная пядь,остановились, замерли в изумленьи,Симфонией от дна восстать.Оратория мира, скольжение.Пронеслись в водопадах времён,В брызгах мгновений постигли истину.Ну а потом, да что в том,Ведь петля-то ржавая.

Блажен!

Блажен, кто нищенство приемлет,Блажен, кто в нищенстве живёт.А что есть нищенство, то паперть,Быть может, это сердца слог.Быть может, звук хлопка одной ладонью.Быть может, просто хоровод.Господь создал в Начале СловоА в слове слог, а в слове миг,Который в нищенстве блаженнойМне истину судьбы вершит.Я иногда как будто замечаю,особенно когда не подают,Что нищенство – дорога к раю,Пусть в ранах, босиком, но путь.Путь, в ком надежда, в ком отрада,Отрада из глубин студёных вод,И лист осенний радуется взгляду,Который радугой цветёт.

Я пёс

Наш пёс, почти он издыхает.Уже не чувствует, не видит он ни зги.Не понимаю, радуется иль страдает.Он пёс, и мост его вблизи.Тот мост, который напрямую без поворотов в путь его ведётИ я в надежде: вскоре меня он тоже поведёт.Как странно говорить о мосте,О псе о том, что есть.Мост служит, пёс ему подобен.А я! Божественная весть.Пока не принял, тайна не раскрыта.Могу быть псом, мостом лишь иногда.Пока я только бабкино корыто, надтреснутое,но не навсегда.Спросить бы рыбку золотую.

Зигота

Смогу ль себя я светлым чувством одарить?Каким? Об этом лишь Ему судить.А суд Его не мысленное счастье, которым судится злочастье.Ненастье душ, сердец ненастье,О, звонниц хоровод, причастье.Я для Него пока лишь зарождаюсь.Зигота я, за место я сражаюсь.С кем против или за кого,Да нет, не против, просто за НегоЯ думал раньше, что Он там, вдали.Молитвы возносил, слова не шли.Я повторял чужие мысли и образа другие надевал.И было невдомёк, что я зигота,И только Он меня создал.И понял – никуда бежать не надо.Ни вправо, влево, вниз или наверх,Он здесь, и я Его отрада.И вырвался счастливый смех.

Гимн

Проникнуть в суть, которая не суть.Воздействовать на то, что в образах сокрыто,и с маленькой свечой просить: прости.О том подумать, что в мгновенье скрыто.Почто не думать, мысль свою не счесть,Она миражное блаженство. Какая честь.Вот именно, под стать оторванной доске,гвоздей в которой верховенство.Ты скажешь: это ведь прекрасно,Прекрасно, как могу не воспринять,В кривом заборе огненного вихря какая стать.Я в этот пламень руки опускаю,Но в холоде они живут.Вот так же в смерти жизни я желаю,И только в этом суть, которая в огне лампады тлеет.

Пересмешник

Заржавело, не приспело, не оделось в Бытие.Пересмешник, птица вещая, маленькое то.Маленький узор в оконце и морозец маленький.Лучик маленький, и донце, и колодец старенький.Изопью святой водицы от крещения Руси.Вдруг проглянет лучик. Спицы.Для тебя вяжу мечты.Кружева, смешинки, льдинки.Весь весёлый хоровод.И Твоя улыбка с нами. Улыбнуться наш черёд.Радуйся!

Не пристало

Когда-то так же произнёс, что не пристало.Что?Сорвать в саду запретный плод.Пристало.Услышать гул раскатных битв.Пристало.Когда за честь, присягу, долг.Пристало.Когда сам ранен, но спасал.Пристало.Когда, приняв сабельный звук,Понять – противник честен.И возвратить ему клинок.Не обесчестить.О русский дух, о честь любви.Он горд, и в этом подвиг.Не для себя, а в той выши, где Русь Святая Храм Господний.

Мираж

Моему школьному другу Таймуразу, посвящается

Синь небосвода глубиной оделась, явил он царственно себя.А нам одиннадцать минуло, мальчишки стрелки Бытия.И каждый вечер от восторга заворожённо, затаясь,прильнув к хладеющему небу,Мы в свете царственном улавливали глас.Тогда не знали кто он и откуда.О! Сириус, манящая звезда.А нам мальчишкам космоса мгновенья, далёкая и близкая мечта.И всё тогда казалось первозданным,Какие цели: просто школьный бег.Потом другие стадионы, и снова бег, и снова бег.Но те бега – тотализатор, и ипподром не строил сам.И вот как загнанная лошадь, и удила не по зубам.А сколько этих ипподромов, плетёмся тихо, может, вскачь.Конечно, в чём тут сомневаться, а рядышком футбольный матч.И там ревут, а здесь ликуют.Там по воротам, здесь в узде.А синь по-прежнему глубока, и глас Его ещё во мне.Стоп, хватит, надобно остановиться; так для чего же я бежал?Хотел себе поймать жар-птицу, а оказалось, не поймал.А потому, что цель земная была пустынным миражом.А настоящая, святая – ведь это Отчий дом.Проложим мы к нему тропинку.

След

Сегодня истина святаяОткрыла вдруг мою судьбу.Я думал, просто я мечтаю, а оказалась, что живу.Живу, а если приглядеться —Неважно, впрямь иль на косяк.Неважно, как мои поступкиПотом потомки объяснят.А надо ль? Ведь они потомки,В них ритм других судеб цветёт.Они бегут скользящим шагом.А, я? Меня никто не ждёт.Так вот в чём истина, в том ожиданьи, которое грядёт.А жизнь Его мечтанье.Да будет славен наш Господь!

Я вправе вопросить

Гимн бессмертию

Бессмертным хочешь стать – Похвально.А что готов за то отдать – Странно.Быть может, то, что не познал, – Быть может.А может, то, что не узнал, – Может.Я в праве вопросить, ведь Я Дарую!А если дашь ответ – Ликую!О Боже, вправе ль я познать то, что не знаю?А если просто возлюбить – Знаю.А может, просто невзначай к ладошке светлой прикоснуться.Глазёнки – в них росинок даль, с ним улыбнуться.Тропинка от пруда и вдоль налево плавно повернула.Вечерний свет пахнул травой.Церквушка крестиком сверкнула.Вошли, и ты вдруг стал иным.Ни шалости, ни любопытства.Я понял – Он тебе открыл, что каждому так близко.А близко всё, луна и свет, склонённые головки низко.И шёпот звёзд, свечной обет.Всё близко, близко, близко, близко.И только так и навсегда, Твой дар с поклоном принимаю.И вот тогда времён – года, в них полнота.Признаю.Бессмертие Твоё я обрету!

Рано

Сходиться рано не пристало.Мы в истине творим судьбу, и всё ж пустыней я бреду.Бреду по снегу.Под ногами песок обжёг, опять бреду.То жар, то холод, и не знаю,кто, как, в каком преданье могилку я себе творю.Там крестик, освятив, поставлю.Пусть травка былью прорастёт.Быль это, небыль, лишь в страданье святая истина грядёт.Любви Божественной оплот.

Адаптация

Когда по утреннему солнцуроса в травинках говорит.И лучик света вдруг смешинкой моё сознанье одарит.Когда прохлада вечереет.Луна, как серпик, воду пьёт.И я, испить бы той водицы, ведь скоро, скоро мой черёд.Котомка цельная иль в дырках.Храню иль в россыпь: подберут.Не думаю, котомки их ведь тоже в дырках.Тогда что в путь с собой берут?Врата, смешался я толпою,Подумалось – вот проскочу. Ан нет.Сумма моя с судьбой. О Боже, что Тебе несу?Что прихватил: счета, кастрюли, смартфонов ожерелье, миг,в котором плоть моя ликует.Что смог, что подобрал, чего достиг?А мог бы,Когда прохлада вечерела, отбросить блёстки мишуры.Перечитать строфу Завета и попросить Тебя: прости.Возрадоваться, с Ним душою слиться.Понять: вот то, зачем я жил.О Боже, вот он долг служенья,И только в том Тебе я мил.Мил человек.

Вестник

Не ведая того, в причине без причиныМне надо кое-что понять.Встречал рассвет в степи, там сказки и былины.Ковыль рисует там морскую гладь.Там, где от века и до векавсе времена, клубочки обмотав,Становятся причиной и одеты в одежды,смысл которых страсть.Подумалось, что страстно я желаю: промчаться по ковыльной стремине,услышать журавлиное клёктанье или синицей стать в Его руке.Другая страсть: взрастить цветок любимой.Какого цвета? Жёлтый изумруд.И в нём ковыль оставит отпечаток.И в нём начала все грядут.И вот тогда, став вестником нетленным.Я непременно свой цветок внесу.Во Храм, в Мечеть, в Дацаны, в сердца людские.Только этим,Пресветлый Мой, Тебе служу.

Экстаз

Раскинулся базар: халаты, тюбетейки,клубится пыль из-под копыт.Какой-то странный говор, как будто мягким облаком обвит.Базар, то тут, то там мелькнёт пространство и пальчиком грозит.Опять базар; в нем постоянство.Как ярок день в нём синь ночи горит.Суфийский плащ подбитый пылью.А что под ним? – да ничего, лишь сказка стала былью.А может, как же мне понять, ведь лик Его мне недоступен.Не знаю, мысль как решето, смысл неприступен.Горсть фиников я в плошку обмакну, как студена водица.Базар, твой мир люблю и пью и не напиться.И вдруг всё разом просветлело, а то базар души угас.И из глубин молитвой белойЯвил себя любви экстаз.

Изгой

Сегодня призраки не мучили меня.Не знали, как ко мне им прилепиться.Остановитесь, я им прошептал, пора б друзья угомониться.Почувствовал, что в той дали,В иных мирах поникли головою.Пойми, зачем они к тебе пришли,В наш мир, в котором смысл изгоя.Изгой, как с этим смыслом быть?И как почувствовать другое?Для них ведь главное – признать, какая их в том доля.Ну почему ж они спешат и, чтоб попасть, сюда блефуют.Расписывают мне их благодать, которой ревностно торгуют.А всё так просто – в мире том разлито чудо.Но чтоб понять его, в наш дом они стремятся. Тоже чудо.Как странно: чудо здесь и там, но там в нём пребывают.А здесь: труд, слово, честь.Они об этом лишь мечтают.Господь.

Половица

Половица не страница, не страница. Дом пуст.От обоев звук странный. Разбитое оконце в пыли.По карманам похлопал. Платок белоснежный.Протёр ручку, а может, мысль.Вот только какую? Обозначено ль?Говорят, за горизонтом есть незримое.Ирам Многоколонный.В нём звук колоколов, повенчана струна,Скрипичное многоголосье, троны.В одних есть роскошь, золотой подвой, ножки изогнуты, венцы спинки.Другие – просто стул кривой, спинка оторвана.На первом в золоте владыка восседает.Другой… да пусть себе стоит. Он только так стоит и не мешает.Владычество гордыни в первом, другой мысль светлую творит.И всё же половица, скрип ступеней.Вверх, вниз, кто, право, разберёт.Шарахаются тени, и занавес во времени живёт.Опять ступени. Звуком лечат раны.Звук ведает, что он любовь творит.А я по тонкой половице, и каждый мой шажокв многоголосии любви сокрыт.

Деревья умирают стоя

Вошёл я в лес, сухих стволов там вереница.Подумалось: ан жизнь во мне теплится, как огонёк святого Бытия.Я углублялся, кроны создавали над головой узор любви.Припомнился плафон в Миланском зале, свет Леонардо в лиственной тиши.Он чудо сотворил, в котором каждый листик росой неведомой горит,А здесь вершины – кроны каскад Вселенной, миг.Но что ж тогда, когда сухое? Остался ствол. А жизнь совсем ушла?Но нет, тут мыслится другое. А что? Откроет ли судьба?Моя иль грозных великанов, которые, как будто не живут.Но это я к ним прилепился, они ж в свет вечности идут.Я думал, вместе, может быть, прорваться, наивный человек Земли.Вначале надо постараться, со шкурой благостно расстаться.Стать деревом сухим, остаться, и лишь тогдапозволено мне будет в обитель светлую войти.Деревья умирают стоя; чем хуже я?

Истина в вине

Ни с кем не связан Истиной и Славой,поскольку истина в вине.Мольберт в углу, а кисть художества забава.Узоры пишет на стекле.Узоры: как ваш мир прекрасен, одних снежинок хоровод.И звон бокалов не напрасен.Он в дальний путь нас всех зовёт.На том пути возможно поделиться и славой, и узором на стекле.Но только ведь мольберт уж не синица.Журавль в светлой вышине.Не знамо, сказка иль не сказка, а может, присказка грядёт.А уж тогда как мальчик-с-пальчик,Все камушки наперечёт.По ним войду в Храм помолиться,Узор свечою освятитьИ вот тогда в том убедиться,Что Истине и Славе вечно бытьЛишь в Господе!

Другие

Восход там и закат другой.Нет поцелуев там и удивленья.Не связаны они ни с чем.Но и они святого Божества творенья.Константы там другие, чтут они другой любви мгновенья.Другой там Храм, другой язык, иные мысли, сказки, бденья.Купалы ночь там не живёт, трава в венках не увядает.Лишь потому что нет её, она там никогда не прорастает.Но при Луне там таинством своимВозлюбленные болью, как у нас, клянутся.Ведь боль, она как сказки, пилигрим и вечность,к счастью позволяет прикоснуться.Так просто мне сказать: «Они другие».Но нет, они такие ж, как и мы.А Божья благодать и нам и им любовь дарует.О Господи, прости!

Пирамида

Зыбучие пески, барханы, нет боле доле сил идти.И ящерка, хвостом играя, промолвила: «Ну, попроси».Глоток воды, ведь фляжка не пуста, она прозрачна.Быть может, зонтик от дождя. Удачно.Да. «Отведи меня туда, где песнь веков в песках ликует.Где роща фиников, вода и странный звук ещё кочует.Где вдруг за бархатным углом стена мелькнёт в пространстве света.И сразу станет ясно: дом, он наш от века и до века.По форме в четырёх углах и в каждой грани лик пресветлый.Одна есть вера в ней любовь.Другая в созерцаньи крестном.Молитвы грань – она светла, грань покаянья – тишина.И все четыре в вышине, во временах, в святом огне.Да, дом о четырёх ветрах парит, в том милость тяготенья.И как бы вниз свет четырёх, и кружева в нём, и моленья.И тоже грани, Божий свет музыкой в них играет.Друга вершина и душа в другом пространстве обитает.Четыре вверх, четыре вниз.А если в зеркале, то сноваЧетыре вниз, четыре вверх.В вершинах пламенное Слово.То Слово от Начала!

Не Данте я

Сказал он мне: «Пошли». – «Куда?» – я удивился.«По каменным ступеням, через мхи, туда, где древности единство».«Но там же Ад, ты сам об этом говорил.Весь мир об этом знает и я тоже.Ведь ты его таким открыл, а мне что с этим делать?Туда ведь благодать не вхожа».Он улыбнулся: «Экий, право, ты, ты хочешь рассуждать о благодати.Но для тебя что Ад, что благодать умом не познаны, они ведь братья.Они как лист: лицо, изнанка.Монета – решка иль орёл.Свет, темень. Нищенство, богатство.Попробуй раздели нетканый в них узор».«Но, есть же разница, и как её постигнуть?»«Да, странный мой, ведь в этом твоя суть.Ты хочешь разделить единство, но это только мыслей муть.Представь себе, когда ты солнышко вбираешь.Чуть отошёл – и тень тебе прохладу ткёт.Но это ты, ты так воспринимаешь, на самом деле в целостном живёшь.А жизнь твоя сокрыта в благодати, а ад твой сам его творец.Отступишь – и ступенькой ниже, а там уж благодати нет.И так ступенька за ступенькой, по мхам нога скользит.А благодать Его святая в тебе чуть теплится, уж не горит».

«В аду своём комфортно и уютно, о нём приятно рассуждать…»

В аду своём комфортно и уютно, о нём приятно рассуждать.И незачем бежать, но помни, что в своё посмертье его придётся взять.Таков закон!Но если о себе и отслужил ты панихидуИ если не забыл дорогу в храм,Тогда по Божьей Благодати сокроешься от тысяч ран.Душа твоя по капле понемногу расстанется с проказой. Аз воздам.И вот тогда, когда её не станет, тебе откроется дорога в Божий Храм.

Рождество

В установленные сроки, кем, когда не знаю я,Может, горний я владелец, может, русло бытия.С гор долиной первозданной не несёт поток меня.Нет дождей, одни туманы, капли в них, а не вода.На вершине век от века я молюсь, зигота я.О Господь, Любимый, Вечный освяти; поток ведь я.Поздний дождь, а может, ранний, времени я не считал.Да и как сочтёшь мгновенья,В них твой меч молитвой стал.Он разит истоком Славы, той в которой только Ты.И наполню я потоком светлые Твои мечты.

Сказочное

Рано-рано поутру кружева из снега тку.А снежинки словно сказки, огоньки, свечной уют.Заморозились тропинки, ути в валенках бредут,Лапки чтоб не отморозить и водицы бы испить.В кружева оделись ели, им мороз уж не грозит.Чу! Порыв узор сметает.На церквушке крест святит.И молитва кружевная Рождеством нас одарит.

О ты, Судьба

Поверь мне, в жизни стержень смерти творит бессмертие твоё.

Из сна сказочногоКуда судьба меня бросает, как будто мячик я её.Ворота травка голубая, ну просто диво. Пикассо.Она меня опять проводит по вернисажным закромам.Вот там подсолнухов сплетенье, а вот ромашковый аврал.И вдруг в индустриальной гамме, где мост прядёт её судьбу,Увидел крест я первозданный, услышал иноков мольбу.Подумалось. Меня здесь бросит, плащ звёздный запахнёт.Ан нет! Сюда ты не вернёшься.Здесь будет для других черёд.Другой черёд. Быть может, в славе.Да нет, мой. Тканая печаль.Она твоя; судьбы сестрица и с ней я тоже брошусь вдаль.В другие залы и музеи, где тож искринок чехарда.Ну как же здесь не стать печью, так что же, в этом ль ты судьба?Она вдруг встала. Оглянись-ка, там сад в чарующей ночи.Он Гефсиманская зарница.И в нём Спаситель; с ним лишь ты.

Сколько

Сколько слов в произнесённом, сколько мыслей. Недосуг.К осуждению готовы. А к признанью?Сложен круг.В том кругу узоры света.В нём слова и бранный мат.Он же тоже жизнь имеет, но какую, чей примат.Тех, в которых всё уснуло, а быть может, не жило.Не сложилось, не приспело, им наверно всё равно.Как-то странно, осуждаю, кто и как себя ведёт.На какой трубе играет. Песнь свою как продаёт.Думаю, мне не пристало душу этим омрачить.У неё своё начало, огонёк другой горит.Надо только состояться, огоньку дать расцвести.Улыбнуться, улыбнуться и Любовь Ему нести!

Идея

Почему идея эта ну никак не приглянулась?Её выгнал за ворота, а она опять вернулась.Я её представил солнцу и лучинке на рассвете.А они лишь улыбнулись, представленье не заметив.Я её в колодец дальний окунул, хладна водица,И росой её промерил, песенью простой синицы.А она то величаво, то согбенной паломницей,То в блистательном уборе, то в куфье святой схимницы,В искромётном танце жизни, скромницей в тишайшей смертиОбернулася жар-птицей. Сфинкс её кумир, поверьте.То не сфинкс и не жар-птица, то ты сам слезой омытый.А идея ведь простая, надо только помолиться.И сказать себе: О Боже!Я себе придумал тризну, а она ведь только врата,в светлую Твою Отчизну.

Как быть?

Ну, просто я не понимаю, как быть, когда становится не быть.Мне говорят: терпи, но я ж страдаю.А ходики всё тикают, как быть.Терпи, конечно, это славно. Позволь тогда мне вопросить.Терпеть-то может быть забавой, а может быть не быть.Каким терпеньем крест Он свой наполнил, и нам его затем вручил.И бытием своим прожёг просторы, просторы душ, нам свет открыл,А я? К ладоням приклонился, глаза от света заслонил.Зачем мне бытие другое?Мне в этом хорошо, мой свет мне мил.Мой свет, в котором полутени мелькают вместе с мишурой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.