скачать книгу бесплатно
Генерал отложил кофе, а потом толкнул свободной рукой к дочери папку с кратким отчетом. Там описывались общие выводы, присланные из деревни, где произошло убийство. Тело должно прибыть на вскрытие за считанные часы. На отчете стоял гриф с предупреждением не допустить огласки. Когда генерал прочитал первые абзацы, ему стало понятно, в чем дело.
– Почему ты так настроен? – почувствовала настроение отца Настя.
– Тебе не с этого дела нужно было начинать. Это слишком сложно.
– И что там сложного, – она взяла в руки папку. – Надпись с угрозой расправы за непредумышленное распространение информации, которая касается убийства. Видимо, кто-то во время новогоднего концерта попытается избавиться от президента мистическими символами. Перенесут его в параллельный мир, где люди умеют читать.
Настя засмеялась, едва не уронив бумаги вниз.
– Ну, все, – скривился Лавринович и нагнулся к рабочему ноутбуку.
– Что ты делаешь?
– Ищу удочки со скидками. Рыбная ловля будет уже на этой неделе.
Лицо генерала говорило само за себя. Он не скрывал тревоги, хоть его в такое состояние даже серийный убийца не мог в свое время загнать.
Подчиненные уважали генерала за такой характер, поскольку Лавринович в кризисных ситуациях не допускал слабости в присутствии других. Годы шли, а он оставался все тем же гранитом, который мог своей биографией рассказать о всех победах полицейских города. Раньше с таких писали историю.
Настя угомонилась. Заметив, что таким способом не утешит папы, она решила прекратить дурацкие шутки и включить ответственность.
– Папочка, я буду стараться…
– Не будешь. Ты не представляешь, что это за дело. Пока патрульные добрались на место преступления, ксендз с монахинями час стояли на коленях и молились, несмотря на лютый мороз и снег. Одна монахиня получила легкие обморожения, но не прекратила читать молитву на латыни. Еще одного госпитализировали в состоянии сердечного приступа. Врачи не радуют прогнозами. До приезда полиции они от страха не могли разорвать круг со свечами, боясь выпустить зло в мир… – кашель прервал рассказ генерала. – Тебе придется встретиться с каким-то мистическим клубком фигни, которая даже взрослых мужчин перепугала, потому вызвали психиатра для работы с патрульными, которые поперлись на вызов.
– Ого! – не подобрала других слов Настя.
Рога
Ей дали защитную маску и костюм с одноразовыми перчатками. На всякий случай судебно-медицинский врач предложил полицейскому сходить к умывальнику и привести себя в порядок. Вскрытие еще не началось, а она уже чувствовала себя так, будто подхватила тяжелую инфекцию и могла с минуты на минуту вырвать.
Вернувшись на вскрытие, Настя кивнула, что можно начинать. Врач без задержек показал четырем ассистентам, чтобы включали оборудование. Кроме Насти присутствовал еще один полицейский от участка города, где произошло преступление. Именно он привез необычное тело на осмотр.
– Показывайте Хеллбоя, – скомандовал врач ассистентам.
Через мгновение от его сарказма не осталось и следа.
Никто не мог поверить увиденному на столе, но там действительно треснуло адекватное восприятие реальности. На обнаженной голове можно было четко разглядеть два стертых рога и странные круги, которые составляли десятки более мелких символов. Четверо присутствовавших на вскрытии стояли с раскрытыми ртами.
Настя едва не вскрикнула, как-то умудрившись сдержать в себе всхлипы. Она до последнего надеялась, что отчет написан кем-то навеселе, потому что такого не может происходить в реальности. А здесь первые доказательства присутствия в нашей жизни мистического выпало открывать дочери генерала Лавриновича.
– Он настоящий? – спросил оператор, не стесняясь камеры.
Позволив себе откашляться, судебно-медицинский врач обернулся к объективу и назвал свое имя. На этом должно было стартовать вскрытие, но он еще несколько очень тяжелых минут не знал с чего начинать. Александр Львович Татаришвили никогда в жизни не рассекал подозреваемого, который был связан с демоническим миром.
– Начнете? – спросил у него кто-то из ассистентов.
Доктор осторожно подошел к покойнику и попытался успокоиться.
Настя чувствовала его эмоции, однако не могла себе позволить давать советы эксперту по судебной медицине.
Через мгновение в голову Татаришвили пришла мысль, что погибший может и не настоящий демон, а только какой-то подросток, который решил изменить свое тело в соответствии с модными тенденциями постмодернистского века. Если такое делают даже в онлайн-трансляциях, то почему бы и в этом случае не сделали. Ради подписчиков иногда отдают жизнь, прыгая в бассейны с химикатами.
Последняя мысль заставила врача прекратить бояться, но от дрожи в руках он все равно не избавился. Татаришвили начал из открытой раны на животе, измерив ее с помощью ассистентов, а когда вернул себе часть уверенности сумел сделать надрез и залезть внутрь покойника.
Настя чувствовала приступ рвоты, но как-то держалась на интересе. Она прокручивала в голове разные версии, пытаясь подобрать рациональное объяснение увиденному. Когда врач принялся вынимать поврежденные органы, ей стало чуточку легче. Они были до всех деталей человеческими, поэтому не так пугали.
– Погиб из-за потери крови, от проникающей ножевой раны. Для установления типа оружия, придется провести дополнительные замеры.
Голос Татаришвили возвращал присутствующих к реальности, заставляя выветриваться мистическим мыслям.
Ассистенты помогали все записывать.
Настя запечатлевала увиденное в памяти. Ей не нужно было искать дополнительный способ закрепить вскрытие телефоном, потому что для следствия пообещали поделиться снятыми на профессиональную камеру пленками. Все делалось, чтобы после вскрытия можно было представить подробный отчет руководству, которое интересовалось странным делом.
«Если убили, как человека, тогда это никакой не демон!».
Настя постепенно приходила в себя, вглядываясь в движения эксперта. За тридцать минут работы она избавилась от тошноты. Интерес победил природу слабой девушки, которая даже от вида собственной крови иногда начинала плакать. Всю жизнь отец пытался охранять ее от злого мира.
– Других ран на теле не зафиксировано, если не считать многочисленные рубцы, ожоги и шрамы, которыми покойный пестрил богаче рядовых жителей забытых богами райцентров.
– Все нужно снять в малейших деталях, – подсказала Настя.
– Вы имеете в виду расположения этих символов? – спросил врач.
Настя молча кивнула, не поучая его ненужными мелочами.
– Без этого мы не сможем завершить работу.
Татаришвили продолжил изучать тело.
На осмотр каждого шрама и следов от ожогов ушло больше часа. Ко всему прилагались удивительные татуировки, которыми пытались прикрыть рубцы на теле. Причем, работа над символами выполнялась каким-то не особенно понятным способом. Символы кто выводил с помощью металла, раскаленного над огнем. Такое сможет выдержать не каждый. Бедняга еще до смерти успел познать, что такое ужасная боль.
Руки от плеч до фаланг пальцев, ноги аналогично, плюс торс и спина – все покрывали десятки символов с непонятным содержанием. Такое увидеть на яву почти нереально, потому что не каждый подросток согласится на подобные издевательства над своим телом. Сила воли убитого должна была быть особенно крепкой, если ему все это делали по согласию.
Завершив работу над символами, врач перешел к самому сложному. И тут уже Настя едва не встретилась с полом, заметив инструмент для черепной коробки. Она не смогла прийти в себя даже с помощью нашатырного спирта, поэтому решила отвести взгляд в этот момент.
– Это не импланты, – поделился выводами с камерой Татаришвили.
Настя повернулась и посмотрела на тело. Врач не ошибался. Им вместе довелось наблюдать чрезвычайно странную аномалию, которую не каждый объяснит логично. «Хотя какие-то должны были существовать естественные законы!». Череп был действительно деформированным от рождения, сросся до года и нормально развивался до совершеннолетия. Аномалия не мешала работе мозга никоим образом.
– Такое возможно в природе? – спросила у врача Настя.
– Я такого еще никогда не видел и о таком не слышал, но ведь мифы существуют.
– Только не говорите при камере о Минотавре.
– А когда пилили, это вызывало боль? – спросил один из ассистентов.
Настя тоже посмотрела на врача, ожидая от него ответа.
– Для этого надо изучить строение рогов и реакцию нервных окончаний. После смерти такое не возможно.
Татаришвили обернулся и сообщил на объектив выводы. Съемка на этом и закончилась, но собравшиеся не спешили расходиться от тела.
– А сейчас можно говорить о Минотавре?
Настя не решилась снимать с лица маску спокойствия, хотя вакцинировалась и была уверена в своем здоровье. Она вообще не знала, что делать после такого.
– Минотавр мог иметь не голову быка, а только рога. Я читал об этом в одном историческом трактате, где еще римский автор скептически оценивал мифы древних греков. Ученые сейчас начинают пересматривать их, ища для них рациональные объяснения с точки зрения физики, медицины и анатомии.
– Тогда можете гордиться собой и писать статью. Вы первым приняли участие во вскрытии подобного существа.
– Не говорите, что это существо, – возразила Настя.
– Вы правы, молодая госпожа, – согласился Татаришвили. – Судя по одежде на теле, этот парень был социализированным и умел сливаться с толпой при таких изъянах. Он претерпел немало при жизни, если анализировать шрамы и рубцы. Мы не имеем права ни морального, ни юридического, употреблять эпитет чудовище.
Настя согласилась с врачом, но не могла дальше присутствовать при разговоре. Ей хватало и записей с отчетами, чтобы ночью засыпать со светом. Надо было срочно позвонить отцу и сообщить о результатах вскрытия.
– Папа.
– Не молчи. То был какой-то подросток, который деформировал свое тело?
– Нет! – сухо ответила она. – Недостаток у него врожденный. Да и без него хватает на теле странного. Более десяти символов, которые я не видела нигде, а я много их успела изучить на курсе по мифологии античности и древнего мира. Четыре повторяются, но шесть уникальные со сложными узорами.
Генерал вспомнил, как отправлял дочь в Италию на платные курсы. Там она показала себя отличницей, получив несколько рекомендаций на поступление за границу. Однако, они с женой отказались отпустить ее далеко от себя, особенно после того, что случилось с старшим сыном.
– Что будешь делать с символами? – спросил Лавринович.
– Уезжаю в свой университет. Там есть книги и знакомые с навыками поиска. Хоть с чего-то надо начинать.
Прерванная исповедь
Больница в городе дышала отчаянием. Оттуда шла такая энергетика, что отец Леон Вишневский трижды перекрестился, прося у Бога милости больным тяжелыми недугами. Он всегда чувствовал себя виноватым, когда не мог добиться молитвами и поступками спасения для всех желающих. Ему хотелось вырвать у зла каждую душу и вернуть ее к Господу. Другой миссии молодой ксендз не видел и не желал жить с осознанием неспособности повлиять на естественный ход вещей.
После найденного тела у него начались тяжелые дни. Монастырь перестал быть жилищем покоя, превратившись в место преступления. Большинство монахинь решили перебраться в более защищенные заведения, в которых они не будут молиться за спасение от темных сил. Только четверо самых стойких остались с отцом продолжать ухаживать за двухсотлетним комплексом зданий.
Леон убедил их отогнать тот ужас, который охватил всех вместе в страшную ночь накануне Рождества, и молиться за душу убитого. Он объяснял замысел Господа, который не отказывал в исповеди и возвращении к Святой Церкви убийцам и ворам. Каждый заслуживал право на прощение, даже если он родился с врожденными дефектами и внешне напоминал демоническое чудовище.
Полицейские запретили рассказывать о найденном теле, чтобы пресса не превратила монастырь в место паломничества оккультистов и искателей приключений в параллельных измерениях. Тем более, склонное к суевериям население, от такой новости в самый разгар эпидемии может прибегнуть и к худшим мероприятиям. Некоторые направления христианства с большим удовольствием отправятся в крестовый поход на зло.
Леон просил только разрешения помыть стены, стереть оккультные знаки, однако на то также получил отказ. Место убийства должно таким и оставаться на время досудебного следствия. Прошло несколько дней, а никто из детективов не ехал разбираться. Ксьондзу и монахиням пришлось терпеть неизвестные символы.
Кроме жутких последствий, не прекращало интересовать ксендза и здоровье пострадавшей во время открытия собора сестры Терезы. Бедная женщина пережила настолько сильный сердечный приступ, что очнулась прикованной к кровати. Он молился за нее втрое чаще, желая поехать навестить. Но только на четвертый день выпала такая возможность. Отец Владимир, который держал под своей опекой госпиталь, передал ему, что Тереза хочет исповедаться.
Зайдя в палату, Леон поклонился и перекрестился в сторону распятия.
Тереза лежала на кровати с закрытыми глазами, не реагируя на появление постороннего в палате. Только когда он сел рядом, рука монахини схватила его за рясу. Леону хватило этого, чтобы подорваться от неожиданности.
– Извините, отче.
Слова давались ей с таким трудом, словно в горле застрял камень.
– Это у меня за последние дни на все такая реакция, – сел на место Леон.
– Я просила вас прийти ко мне на исповедь.
Леон бережно налил в чашку воды и помог старой Терезе выпить.
– Вам так легче будет разговаривать.
– Мне уже никогда не будет легче, отче, – глянула на распятие Тереза.
Леон взял ее за руку и сжал в своих ладонях, давая почувствовать свое тепло и присутствие. Она могла умереть с минуты на минуту, поэтому заслужила подобное отношение от тех, кто был способным ее понять.
– Мне сказали, что вы хотите исповедаться только в моем присутствии?
Тереза кивнула, не убирая руку из ладоней ксендза.
– Но к исповеди дайте мне честный ответ.
Неожиданное требование заставило Леона насторожиться, однако он согласился.
– Они уже обратились к вам? – шепотом произнесла Тереза.
Леон согнулся к ней ближе, поскольку не расслышал все слова.
– Они вас нашли уже, отче?
– Кто они? – не понял Леон.
В глазах Терезы засветилось облегчение, словно она поняла, что еще есть время на правду. Старая монахиня нуждалась в исповеди больше всего на свете.
– Вам не звонили? И никто за вами не следил?
Леон внимательно прислушивался к каждому слову.
– Я не понимаю вас. Возможно, вы имеете в виду полицию?
– И полицию тоже…
– Из полиции звонили, приказывая никому не рассказывать о теле. Обещали со дня на день прислать детектива, которому доверят расследовать дело погибшего.
Тереза указала рукой, что хочет попить воды снова.
Леон помог подержать чашку, так как руки старухи были очень ослаблены.
– Они придут к вам, отче. Придут под видом тех, кому вы будете доверять. Предложат сначала быть им другом, начнут оказывать определенную помощь. Дадут вам большой взнос на строительство храма, или пообещают для начала перспективу карьерного роста…
