Тёмно-светлые истории

скачать книгу бесплатно


– Ну и дела, – сказал он. – И правда, в темноте все по-прежнему, только мы этого не видим. Как хорошо, что у нас есть этот гриб!

Не без труда они отыскали вход в лисью нору. Но не успел Миша постучать, как дверь отворилась и наружу высунулась мордочка лисички Литы.

– Миша! Вжух! – радостно воскликнула она. – Я услышала голоса и решила посмотреть. Я так и знала, что это вы! А кто же еще! Как же здорово, что вы пришли! Я зажгла лампу, но она так быстро погасла. Что такое стряслось? Солнце украли? Так что, всегда теперь будет? Ой, что это у вас за штуковина? Никогда такой раньше не видела!

Лита тараторила так быстро, что Миша и слова не мог вставить. Наконец она сделала паузу, чтобы перевести дух, и Миша успел сказать:

– Лита, я пришел, чтобы попросить у тебя прощения!

– За что? – удивилась лисичка и тут же добавила: – Это что, ты натворил?

– Нет! – поспешил ответить Миша. – Ну, то есть не совсем я, не один я, как мне кажется. Но дело не в этом. Помнишь, мы рыбачили, и ты взяла мою удочку?

– Ну, так я почти сразу ее вернула, – нахмурилась Лита.

– Да, знаю, но мне тогда не хотелось, чтобы ты ее брала, и я обиделся. Сам не знаю, как это вышло. Не хотел больше разговаривать с тобой и вообще видеться.

– Ну надо же! – удивилась Лита. – А я и внимания не обратила. Надо было мне попросить у тебя разрешения ее взять.

– А мне надо было сразу тебе признаться, – сказал Миша. – А то моя обида сидела внутри меня и росла, становилась гуще, плотнее, и вот во что вылилась.

Он неопределенно махнул лапами куда-то в сторону темноты, которая, впрочем, была повсюду.

– Не только твоя, – сказал Вжух. – Моя обида была точно такая же.

– Эй! – воскликнула Лита. – Так ведь и я обиделась!

– На меня? – одновременно спросили Миша и Вжух.

– Нет, на Врума.

Миша и Вжух понимающе кивнули. Волчок Врум был всем известным задирой, впрочем, с ним никогда не бывало скучно, и Врум вместе с Литой часто попадали в самые разные переделки.

– Мы как-то играли в догонялки. Я зацепилась за куст шиповника своим браслетом из шишек, и он порвался. Я ужасно расстроилась, а Врум только рассмеялся и сказал: «Сразу видно, что ты девчонка, – я бы из-за такой ерунды ни за что не расстроился». Я ему тогда ничего не сказала, но играть с ним мне больше не хотелось, и после этого мы не виделись. Лучше бы я сразу призналась, что он меня обидел, и дело с концом. А я все дулась, дулась. Потом еще рассказала все ежуне Фру, и она сказала, что нечего с таким водиться. И я даже перестала ходить теми тропами, которыми Врум обычно ходит, лишь бы его не встретить.

– Тебе нужно пойти и все ему рассказать, – сказал Миша.

– Но как же я дойду! – всплеснула лапами Лита. – Он там, а я тут. Между нами целое море темноты!

– А мы переплывем его вместе! – радостно воскликнул Вжух, и так ему захотелось скорее отправиться в путь, что от нетерпения он даже подпрыгнул, задев ушами шапку грибного фонарика.

Лита взглянула на необычный гриб.

– Ой, я и забыла про ваш фонарик, – сказала она. – Вот только втроем мы под ним не поместимся. Кому-то придется идти в темноте, а так ведь и потеряться можно.

И тогда Миша и Вжух не сговариваясь посмотрели сначала друг на друга, а потом на золотистый клубок в зайкиных лапах.

– Да, это идея, – сказал Миша в ответ на их общую мысль.

– Ты о чем? Какая идея? – спросила Лита. – И что это за светящийся шар такой?

– Это не шар, это звездная нить, – объявил Вжух, торжественно поднимая клубок над головой. – Как раз то, что нам нужно, чтобы никого не потерять!

– Вжух прав, – сказал Миша. – Я пойду впереди с грибным фонариком, Вжух рядом со мной с клубком звездной нити, а ты, Лита, возьмись за кончик нити. Тогда, даже если темнота разделит нас, мы друг друга не потеряем.

– Вот это да! – обрадовалась Лита. – Как вы хорошо все придумали.

– Это вовсе не мы, так случайно вышло, – ответил Вжух.

– А мне кажется, что не случайно, – возразил Миша. – Мне кажется, сама темнота помогает нам выйти к свету.

И они отправились к Мшистому оврагу, возле которого обитал волчок Врум. По дороге Миша заметил, что темнота стала как будто бы не такой густой, как раньше, словно в нее капнули светом, и свет, растворившись, сделал ее чуть прозрачнее. Миша мог различить смутные силуэты зарослей орешника, мимо которых петляла их тропинка. Впрочем, в отдалении все по-прежнему тонуло в непроницаемом мраке. «Может, это у меня глаза начали привыкать», – подумал Миша и решил ничего не говорить Вжуху, чтобы не обнадеживать его напрасно.

На подходе к Мшистому оврагу друзья вдруг услышали шорох. Кто-то продирался сквозь заросли орешника! Миша резко остановился, а Вжух крепче прижал к себе звездный клубок. Лита подошла к ним поближе и просунула свой длинный нос в круг серебристого грибного света.

Послышался хруст – неизвестный кто-то наступил на сухую ветку, – а затем громкий возглас:

– Ай! Колючка!

– Врум! – радостно воскликнула Лита, а Вжух, весь превратившийся в комок нервов, подпрыгнул от неожиданности и выпустил из лап клубок. Тропинка шла под гору, и клубок покатился вниз, оставляя за собой тоненький золотистый след звездной нити. И вдруг клубок остановился и взлетел вверх. В его теплом свете заблестели два больших черных глаза – это волчок, подняв клубок с земли, с интересом рассматривал невиданный светящийся шар.

– Врум! – повторила Лита и дернула за звездную нить, которую до сих пор держала в лапе. – Ты что, специально нас тут подкарауливал? Напугать решил?

– Вовсе нет, – отозвался волчок с другого конца звёздной нити. – Стало темно, и я решил разведать обстановку, но лампа погасла, и я заблудился. Долго плутал, и тут вижу – приближается огонек. Ну и решил пойти навстречу, поглядеть, что это там такое.

Врум пошел в их сторону, попутно сматывая звездную нить в клубок.

– А почему не позвал нас сразу? – допытывалась Лита.

– Вас из-за кустов не видно было, – ответил Врум, подходя все ближе. – Я только вот эту странную штуковину увидел. Это гриб что ли такой? Всем привет, кстати.

Вот он уже подошел к ним вплотную и, держа клубок двумя лапами, стал рассматривать светящийся гриб. Держась за конец звёздной нити, Лита сделала шаг вперед и, потеснив Вжуха, оказалась в круге света.

– Слушай, Врум, – сказала она, – нам надо помириться. Мы для этого тебя и искали. Я на тебя, между прочим, обиделась.

Вруму не хватило места под грибом, и он молча смотрел на Литу из темноты, едва освещенный золотистым клубком.

– Да, знаю, – сказал он и опустил глаза. – Я это сразу понял, но извиняться не захотел. А потом вроде как уже поздно было просить прощения, и я не знал как. А потом мы и видеться перестали. А потом, – он поднял глаза, – потом пришла темнота, и я подумал, что так и останусь в ней навсегда и никогда никого больше не увижу: ни Мишу, ни Вжуха, ни тебя, Лита.

Он смотал звездную нить еще немного и подошел к Лите вплотную. Миша отступил на шаг и вытянул лапу с грибом вперед. Теперь в серебристом свете были только лисичка, волчок и Мишина лапа.

– Лита, прости меня, – сказал Врум.

– И ты прости меня, – сказала Лита. – Прости, что я обиделась и так долго молчала. Сейчас мне кажется, что это было так давно и совсем неважно.

– Фух, – выдохнул Врум. – Оказывается, просить прощения не так уж сложно.

– А прощать так вообще замечательно! – воскликнула Лита и обняла волчка за плечи.

– Ура! – воскликнул Вжух. – Как здорово, что все помирились!

А Миша, оглядевшись, подумал, что темнота стала еще чуточку прозрачнее. Он уже мог различить силуэты самых больших деревьев, что росли за орешником. И даже звуки, как будто бы начали возвращаться. Из Мшистого оврага донеслось пение соловья, такое тихое, что остальные зверята, обрадованные долгожданным примирением, едва ли его расслышали. «Раз соловей запел, значит, уже вечер, – подумал Миша. – Если только соловей из-за темноты не перепутал время. А может, все как раз наоборот: когда запоет соловей, тогда и вечер».

Врум высвободился из лисичкиных объятий – обниматься он не очень любил – и сказал:

– Знаешь, а я ведь тоже обиделся. Только не хотел в этом признаваться. Я всегда думал, что обижаются только девчонки и всякие нытики.

И он рассказал друзьям, как несколько дней назад повздорил с барсучком Григом. Они поспорили из-за того, когда лучше собирать бруснику. Дело было, конечно, не в бруснике – Врум ее даже не любил. Просто он любил поспорить, а барсучок Григ ко всему относился очень серьезно и хотел, чтобы последнее слово всегда было за ним. И оно действительно осталось за ним. Не зная, как переспорить упрямого волчка, на которого не действовали никакие аргументы, он заявил, что нечего Вруму рассуждать о вопросах, в которых тот ничего не смыслит. Вот Врум и обиделся, и с каждым днем обида становилась все тяжелее, все плотнее, и отмахнуться от нее уже не получалось.

Барсучка они нашли в его норе. Григ во всем любил порядок и содержал свое благоустроенное, просторное жилище в идеальной чистоте, вот только в темноте все норы стали одинаковыми, и дом барсучка теперь ничем не отличался от логова Врума, в котором вечно царил кавардак. Увидев, как много к нему нагрянуло посетителей, барсучок скорее растерялся, чем обрадовался.

– Ну и ну, – протянул он, переводя взгляд со светящегося гриба на клубок золотистой нити. – Какие хитрые приспособления вам удалось раздобыть. А я разрабатывал план борьбы с темнотой, но пока не довел его до конца, поэтому из дому еще не выходил.

Зверята никогда не видели Грига таким озадаченным. Вжух и Лита принялись рассказывать ему о своих приключениях, но Врум перебил их:

– Это все неважно! А важно, что я на тебя обиделся, Григ, и это ужас какое гадкое чувство!

И волчок признался барсучку, что тот обидел его своими словами, и теперь им непременно нужно помириться. Григ был совершенно сбит с толку. Миша, наблюдая за рассудительным барсучком, подумал, что для него, пожалуй, разобраться во всей этой истории было труднее, чем остальным. Уж больно он любил, чтобы все было ясно и логично, и до всего любил доходить своим умом. Но после признания Врума взгляд Грига прояснился, и он заявил с непривычной для него живостью:

– Так ведь и у меня есть своя обида! Нам нужно к Фру!

И все вместе они направились к норке ежуни Фру, а от нее – к бобровой плотине, а оттуда – к беличьему дуплу. Странная это была процессия. Такие разные, большие и маленькие, пушистые и взъерошенные, они держались за золотистую звездную нить и плыли сквозь темноту, как флотилия кораблей – через молчаливое ночное море, а возглавлял это шествие Миша, который нес, будто знамя, светящийся серебристый гриб.